"V" — значит "Вендетта". А Ещё "Вария", а ещё "Объём".

— Ну, здравствуй, новая жизнь! — сказала я по-русски и тут же закашлялась, ибо пыль набилась в нос и рот. Я так не играю! Ни разу в прошлой жизни со мной не было подобной фигни. И это вдвойне обидно, учитывая, что у меня-анимешницы лёгкие были чуть ли не как у героев фильмов. Это почти пять минут задержки дыхания! Да я своим чихом могла чуть ли не ураган создать! И ни разу не было такого, чтобы я подавилась пылью в аэропорту! Ар-р-р, это слабое тело необходимо тренировать! Но как же ле-е-ень… — Ох, Франночка, ты в порядке? — Кх-х… Да, мсье Луссурия. — Ну, вот и чудненько! Сейчас вещички заберём и поедем в Рим! Ты и представить себе не можешь, сколько чудесных магазинчиков и бутиков работает там ночью! — мечтательно говорил боксёр. — Никуда зелёный мусор сегодня не поедет. Завтра — пожалуйста, хоть на кладбище её тащи, а сегодня девчонка едет в особняк и получает инструкции. Понял? — Да-да, босс, я всё понял! — активно закивал Луссурия. — По машинам, отбросы. — скомандовал Занзас. Какой он, всё-таки, добрый!… Нас всех распихали по машинам, в нескольких метрах от трапа стоявших там ещё до того, как мы вышли. Всего было три машины: две серебристых и одна синяя. Кто цвета выбирал? Где эпичные чёрные тачки представительского класса? И что это за задохлики в серых костюмах за рулём? Где лысые амбалы в чёрных костюмах и очках? Эти грёбанные варийцы порвали мне все шаблоны! Как так можно? Меня впихнули в машину с Бельфегором и Луссурией. Мы с Белом уместились на заднем сидении, между нами находился некто левый, как и водитель, одетый в костюм и солнцезащитные очки. А то, что на улице тридцать градусов жары и стемнело, его, видимо, не еб… не интересует. Уже через пять минут езды я заметила интересную вещь: болтовня Луссурии не докучает только мне. Бельфегор уже даже не шишикал, а откровенно, пусть и тихо, истерически смеялся. На каменных лицах водителя и дядьки, сидевшего с нами, проступила испарина. Солнце Варии продолжал весело щебетать про скидки в любимом бутике. Я, привыкшая к ору одноклассничков, совершенно спокойно выхватывала некоторые особо важные замечания из потока речи боксёра. Меня не покидала надежда узнать, какой сегодня год. Ведь по описанию событий можно узнать год. И в составлении политической картины мира на сегодня весьма сильно могут помочь заметки, сделанные вскользь и относящиеся к типу: «А из-за того, что доллар подорожал, кофточка, которую я хотел купить, прибавила в цене почти семь процентов! Маммончик съест меня, если я потрачу такие деньги…». В общем, точную дату мне так и не удалось узнать. А когда Луссурия начал сокрушаться, что какие-то умники с хреновенькими навыками владения Пламенем ограбили «Та-а-акой чудесный магазинчик на окраине Чампино», я внезапно вспомнила про своё собственное Пламя. Помните чудесную поговорку «Ломать — не строить»? Так вот. С запечатанным Пламенем это нихрена не так! Запечатать своё Пламя было легко, даже очень, — нужно было просто этого пожелать и задать правильное направление, а чтобы распечатать, нужно было чуть ли не пробудить Пламя заново. Поняв, что процесс займёт не одну и не две минуты, я отвернулась к окну, на всякий случай. А то подозрительно будет: восьмилетняя девочка зависла на n-ное количество времени и не подаёт признаков жизни. А так должно прокатить. Смотрю в окно, задумалась… Железное алиби! А теперь нужно снова пустить память Фран в эксплуатацию! Как там Пламя-то пробуждается? Пфе. Чёрт. Блин. Не подходит — вместо струящегося по венам тепла я ощущаю еле тёплый комок и одуряющую пустоту внутри. Первым делом я действительно попыталась распечатать Пламя, снова его пробудив. Не получилось. Гладкий, словно спрессованный, комок Пламени никак не хотел взаимодействовать со мной и окружающим миром. Не знаю, сколько времени я потратила на попытки расшевелить Пламя разными способами. Но отвлекли меня весьма оригинально. Периферическое зрение, которое при моей прошлой жизни было просто невероятно развито, а сейчас, к сожалению, не дотягивающее даже до половины моего крутого умения, каким-то невероятным образом уловило движение, и в следующий момент я резко обернулась, чтобы увидеть раздражитель. В меня летело что-то металлическое! Охренеть! Чувство было, если честно, как от просмотра второсортного боевика с использованием слоу-моушена в качестве спецэффекта. И, естественно, первая мысль, посетившая мою светлую головушку, была закономерная и логичная: «Уберите кто-нибудь это дерьмо от меня подальше!». А второй… Цитата из «Как приручить дракона»: «Если надо выбрать между мечом и щитом — берите щит!». Уж не знаю, почему. И сразу же в голове всплыл образ того щита, за который в первом мультике дрались Задирака и Забияка. И он! Он! Он появился прямо в воздухе! Охренеть! …И именно из-за шока я не сразу почувствовала, что комок внутри растаял, заполняя собой всю пустоту, оставшуюся после почти-запечатывания-Пламени… …А тем временем слоу-моушен закончился, и летевшие в меня железяки с характерным звуком воткнулись в висящий в воздухе щит. А спустя пару секунд щит исчез, и остановленные им предметы упали. Ёж же ж вашу медь*! Это ж ножи! Стилеты, если быть точнее и верить канону. — Ши-ши-ши, плебейка вытворяла что-то непонятное с Пламенем, и принцу это не понравилось. — объяснил мне свои действия блондин. Ну заебись, чё. А мне с этим психопатом ещё работать в будущем. Пиздец, это королевское чмо меня чуть не убило только потому, что не поняло моих действий! Нет слов, одни маты. Физкультурные такие, синие. Ага. — Но, если плебейка соберёт стилеты принца, извинится и объяснит свои действия, то принц, возможно, простит её. Эх, а ведь в манге он мне нравился. А сейчас мне кажется, что я готова разбить ему хлебало и кастрировать. На всякий случай. Видимо, тут у меня то же самое, что с детьми и собаками: мило, люблю, нравится, но только когда не моё. Но сейчас, как и всё остальное время до этого, стоит засунуть своё эго себе куда поглубже и не выделываться, а попробовать навести мосты и — чем чёрт не шутит? — подружиться. Или чтобы меня хотя бы не не переносили на дух. Так что я покорно собрала разбросанные по салону стилеты и передала их в руки владельцу. — А, это тренировка такая. — выкрутилась я. — Бабушка часто говорила, что запечатывание и распечатывание своего Пламени помогает улучшить и упростить контроль. — вообще-то, бабушка Софи упоминала это всего пару раз, когда рассказывала о традициях нашей Семьи, но Бельфегору знать об этом необязательно. — Так что я пытаюсь. И да, прости, что не предупредила. Ты, наверное, очень чувствителен к Пламени. — Ши-ши-ши, у плебейки холодные руки и зелёные волосы. Как у лягушки. Значит, плебейка — лягушка. — бля, парень, ты это. Бог. Логики. И вообще! Игнорировать чужие реплики, подразумевающие ожидание ответа собеседника, некультурно! — А в сказках, если поцеловать лягушку, то она превращается в принцессу. Принц же подарит лягушке поцелуй? — не знаю, зачем, но я решила подыграть. Видимо, моя привычка дурачиться после нервного напряжения никуда не делась. — Ши-ши-ши, принц пока не хочет. Но он подумает. — заверили меня. И на том спасибо. Дальше мы ехали в относительном молчании: Бельфегор что-то сам себе шишикал, а я, как и всегда в машине, погрузилась в свои мысли. И впервые за долгие несколько лет мысли мои не были заняты фанфиками, аниме, мангой и одноклассниками, столь нежно ненавидимыми с восьмого класса. Я, наконец, заинтересовалась жизнью вокруг. И, если честно, у меня появилось чувство, будто часть прошлой моей жизни просто испарилась, оторвалась от меня. Мне даже показалось, будто я услышала тонкий звук лопающейся лески или нити. ** И вот, я увидела особняк Варии. Не знаю, что там Хогвартс, но чёртов особняк Варии, по-моему, круче в пять раз, умноженные на десять в двадцатой степени! Само здание было выполнено в готическом стиле: башни и башенки, стрельчатые окна, из которых лился желтоватый свет, переходы, высокие шпили, аккуратный сад перед постройкой и прохладный вечерний воздух. Прекрасное место. — Что, мелочь, страшно? — насмешливо спросил по-английски вылезший из второй машины Скуало. Я посмотрела на него, как на дурака. То есть, попыталась это сделать. В итоге же получилось посмотреть на мечника выпученными глазами с поднятыми бровями. Что поделать, если при жизни я большинство эмоций выражала примерно так? Просто лицо у меня было выразительное, не то, что у Фран, то есть, уже у меня. Ну, да ладно, эмоции всегда можно выражать словами. — Восторг. — коротко сообщила я. Ну, что я говорила? Выражать эмоции словами легко и просто. — Ши-ши-ши, принц удовлетворён видом дома. — Какие-то дети неправильные пошли. — буркнул Скуало. — Зато персонал весь слабонервный. Да и вообще, я выросла во Франции, где готический стиль очень сильно распространён, так что не мне удивляться. — пожала я плечами. Мне кажется, или эта реплика, не считая той злой и гневной тирады в самолёте, самая длинная за прошедшие сутки? — А принц жил в доме побольше. — поддержал меня будущий Потрошитель. Хм… А он не так плох, как мне показалось сначала. По крайней мере, Бельфегор из списка «Умный, но тварь» перекочевал в список «Умный и условно-лояльный», где до этого были только пара имён учителей. А что поделать, если одноклассники — тупые мрази, которым ты желаешь мучительной смерти? Просто, мы, видимо, были слишком разными: я, выросшая с бабушкой, женщиной старой закалки, впитавшая многие принципы и понятия чуть ли не с молоком матери, не переносящая запаха сигаретного дыма и алкоголя, с неопределённым характером и стремящаяся учиться, и они, мои одноклассники, курящие где попало, шумные (и плевать, что я сама могла рявкнуть так, что седина у собеседника появлялась), наплевательски относящиеся к учёбе и большинству вещей, которые были для меня важны. В одноклассниках меня раздражало буквально всё: и упомянутые запахи, и отсутствие элементарных манер и понятий приличия, и — особенно! — постоянное нарушение моего личного пространства. Сколько раз эти людишки влезали в мои с подругой диалоги, лезли щекотаться, отбирали телефон, чтобы узнать, что я читаю, без разрешения пользовались моими канцтоварами, смотрели и критиковали рисунки и клянчили еду. А потом лезли списывать! Отвратительные, недалёкие, неспособные развиваться создания, гореть им всем в Аду! Так, кхм, что-то я слишком углубилась в воспоминания. Этих тварей тут нет, и мне нервничать нечего. Ф-фух, вдох-выдох, Фран, вдох-выдох. Спокойствие, только спокойствие! А Луссурия тем временем проводил нам с Белом экскурсию по особняку. Большую её часть я благополучно прослушала, но из той информации, что всё-таки достигла моего мозга, я смогла сделать невероятный для меня вывод: стены особняка, благодаря какой-то особой технике, основанной на нескольких видах Пламени, способны выдержать чуть ли не попадание метеорита, так что зданию уже две-три сотни лет, в то время, как внутреннее убранство меняется с завидной регулярностью. Мне также стало известно, что архитектор и дизайнер у внутренностей особняка не менялся вот уже лет двадцать, и этот человек, крымчанин по имени Иван Харченко (спасибо, конечно, за информацию, но зачем она нам?), пожалуй, единственный, кого не приводит в ужас одно упоминание Варии. «А ещё босс так мило дуется, когда дон Иван его ругает!» — комментирует Луссурия. Нас же тем временем подвели к одной из многочисленных дверей на втором этаже. — Ну, всё, ребятки, босс просил меня не заходить на время разговора с вами, так что встретимся завтра утречком. Спокойной ночи! — и, кокетливо помахав ручкой на прощание, свалил. — Высочество, могу авторитетно заявить, что нас кинули. Попугай ссыт. — Ши-ши-ши, принц склонен согласиться. — Тогда мы не будем ссать и войдём. И я пафосно толкнула резную дверь. Но ей было похер. Тяжёлая, явно бронированная дверь не хотела поддаваться восьмилетней мне. Буркнув по-русски (когда ж я научусь не переходить на родной язык по любому поводу?) нечто вроде: «Слышь, Высочество, помогай», я навалилась на проклятую дверь всем телом. Бельфегор, очевидно, не понявший фразу, но увидевший мои потуги, тоже присоединился. Нам потребовалось почти пять минут общих усилий, чтобы открыть чёртову дверь. И как Скуало её с пинка чуть ли не вышвыривал?! Так вот, мы с Белом, порядком раздражённые открыванием двери, вошли в кабинет. Ну, то есть, я ввалилась, а Бельфегор вплыл лебёдушкой. Вот оно, королевское воспитание! — Что, мусор, дверка тяжеловата? — насмешливо спросил сидящий в кресле Занзас. Что?! Какого лысого он уже тут?! Даже, вон, вискарик уже хлещет. Ещё и колкостями разбрасывается. У, противный. Да чтоб ему влюбиться в феминистку-вегана-вейпера, которая собирает покемонов! — Ши-ши-ши, принц не привык открывать все двери подряд. — А у нас в Юре как-то не принято, чтобы дети должны были уметь с пинка выносить бронированные двери. — буркнула я, но уже, слава всем яойщицам, на английском языке, как приоритетном для меня, окружённой иностранцами. — Зато в Варии принято. — усмехнулся босс. — Итак, мусорная парочка, я собрал вас тут, чтобы прояснить кое-какие моменты... А, ну его в жопу. — отмахнулся от каких-то своих мыслей Занзас. Это ни в коем случае не намёк на шизофрению, нет. — Значит, так. Вы сейчас топаете и дрыхнете в комнате королевского мусора, на неделе приедет архитектурный мусор и начнёт делать комнату для зелёного мусора. В течение месяца разъедетесь. Далее. Работать будете в паре, но это уже потом, когда натренируетесь. Хм… Что ещё? А, да. Подъём по крику патлатого мусора, завтрак в восемь тридцать, присутствовать на нём обязательно. А так, можете хоть весь день не жрать, хоть кишками трупов питаться — мне параллельно. Всё, королевский мусор, покажи тут всё зелёному мусору, и валите уже. И снова это жуткое ощущение чужого превосходства. До меня только сейчас дошло, что всё это время Занзас сдерживал свою ауру. Так что я поспешила смыться, прихватив за руку Бельфегора. Тот, естественно, возмутился: чего это его, принца, таскают за руку тут всякие? На что я невнятно буркнула куда-то себе под нос оправдание, смысл которого сводился к тому, что мне не терпится увидеть особняк изнутри. — Ши-ши-ши, особняк большой, принц не хочет показывать всё. Назови только то, что нужно показать. Принц покажет… М-м-м… три объекта, не считая его комнаты. — Тогда я хочу увидеть библиотеку, столовую и… — а что ещё мне нужно? На тренировки Скуало стопудово меня сам потащит, комнаты других варийцев меня вообще не интересуют, залы и кабинеты собраний — тоже, остальное, в принципе, не так важно, на мой взгляд. Хотя… — А чёрные ходы отсюда какие-нибудь знаешь? — Ши-ши-ши, не смей сомневаться в принце, лягушка. — высокомерным тоном заявили мне. Вот щас бы по этой роже, да лопатой бы заехать. А то ишь, какие мы тут важные… — Меня повысили с плебейки до лягушки? — я попыталась поднять бровь, но это тело!… Это тело! Оно так не умеет, а поднимать обе брови не в моём стиле. Так что выражать эмоции я продолжу словами. — Удивление. С долей сарказма. — Ш-и-и, ну сказали же: принцу придётся с тобой работать. А лягушка с шансом на превращение в принцессу — лучше, чем плебейка. Меня схватили за руку, совершенно так же, как я только что держала Бельфегора, и потащили по коридору. На втором этаже, где мы сейчас и находились, оказалась и библиотека, только в противоположном крыле. Библиотекарь — уголовной наружности азиат, — нервно и шумно сглотнул, сверля нас взглядом, пока Высочество показывал мне библиотеку. Она огромная! Тут целых два этажа, почти полностью заставленных книгами! Причём, вся литература разделена по тематике, а тематика — по языкам. Пёрфект. Следующей была столовая. Она находится на первом этаже. Честное слово, она размером, как две столовых и малый спортзал из моей школы! Длинное такое помещение, не имеющее различий с теми готическими залами, что делают в фильмах: высоченный потолок, длинный стол с белоснежной скатертью в центре, стулья из тёмного дерева с высокими резными спинками и серой обивкой, перекрещивающиеся балки наверху, настенные светильники, имитирующие свечи… Картину портили только светло-бежевые обои с рельефным узором. Ну, серьёзно. Это как-то… несерьёзно, уж простите за каламбур. Следующим на очереди был чёрный ход. Бельфегор уверенно протащил меня через всю столовую, открыл потайную дверцу, впихнул меня в помещение за ней, сам вошёл, закрыл дверцу и потащил меня дальше. Я вовсю вертела головой, стараясь запомнить побольше деталей. Мы на кухне! Вокруг бегают повара, температура значительно выше, чем в остальной части особняка, в воздухе витает целый букет ароматов и запахов. Персонал нервно косится на нас, но молчит. Буква «В» — «Выдержка». Бельфегор протащил меня через всю кухню, привёл в самый дальний угол помещения и протянул руку. Затем он стал водить рукой вдоль стены, нащупывая что-то. Потом раздался щелчок, и один из блоков, которыми были усеяны стены кухни, отъехал в сторону, открывая вид на нечто тёмное сине-зелёного оттенка. — Это… задний двор? — выдохнула я. — Ши-ши-ши, что же ещё? Он самый. Только там лабиринт. — Иллюзии мне в помощь. — пожала я плечами. Сейчас для меня, да и для Фран до меня, иллюзии представляются этакой панацеей. Почти всё можно сделать с помощью иллюзий. При должном умении, конечно. — Ну, всё, принц показал тебе всё, что ты хотела. А теперь принц хочет в душ и спать. Да, наши желания совпадают, пошли. Пока мы топали в комнату Его Высочества, я предавалась мыслям. В особняке Варии я нахожусь менее часа, а у меня успели рухнуть почти половина стереотипов. Нет, разумеется, я ещё раньше знала, — хотя, скорее, понимала, — что Занзас хороший босс. Иначе бы офицеры Варии, ненавидящие большинство своих товарищей маньяки и фрики, никогда бы за ним не пошли и не пытались бы его вернуть после заморозки. Я более, чем ясно, понимала, что внешний облик обманчив, и вот… Меня притащили в большую и светлую комнату. И-и… это оказалось чем-то вроде холла, прихожей. Ага, варийцы живут в апартаментах по две-три комнаты. И почему я раньше думала, что мафиози, богатые и крутые настолько, что на восстановлении особняка ещё не разорились, живут просто в комнатах? В прихожей оказалось две двери. По словам Бельфегора, одна вела в гостиную. Вторая же являлась спальней, что логично. И именно туда меня потащил Его Высочество. Честно, я привыкла не ожидать от людей чего-то конкретного — по себе знаю, что характер всегда почти имеет второе дно, и любой маньяк может гладить дома кота по кличке Милашка и читать слезливые романы. Но, если честно, я была в некотором шоке, увидев комнату Бельфегора. Здесь не было костей и развешанных по стенам трупов, не стоял полумрак. И здесь не было светло, как в музее, и идеального порядка тоже не было. Ну, ни рыба, ни мясо, ни кафтан, ни ряса, честное слово! Обычная комната подростка. Наверное, если бы у меня в его возрасте была своя комната, она выглядела бы примерно также. Стены с бежевыми обоями, на которых изображены какие-то абстрактные узоры, под потолком простая люстра. Самый обычный стол с таким же обычным стулом. Кровать-«полуторка» с однотонным светло-оранжевым бельём. На полу паркет и бежевый ковёр с настолько длинным ворсом, что мои ноги утонули в нём по щиколотку. — Что, тоже ожидала, что принц будет развешивать трупы на стенах? — как-то совсем кисло спросил Бельфегор. М-да, ещё один несчастный узник стереотипов. — Или ты думала увидеть тут роскошные хоромы с позолотой даже на унитазе? — Нет. Просто очень уж похоже на гостиничный номер где-нибудь в Крыму. — автоматически отозвалась я, вспомнив простенькие номера, зачастую очень тесные — однажды я с бабушкой прожила две с половиной недели в комнате три на пять метров. Не лучший опыт, если честно. На самом деле, я даже и не думала о том, что когда-нибудь снова увижу такие интерьеры, сразу детство вспоминается от них. Э-эх… — Ну, знаешь, в дешёвых гостиницах, куда в основном местные едут… — Ши-и-и? И откуда лягушка знает, как выглядят такие номера? — подозрительным тоном спросил Бельфегор. Аре? А чё он не обиделся? Ну да ладно. Ну вот тогда как объяснить человеку, что ты сам в таких больше десяти лет каждое лето проводил по несколько недель? — Я много чего знаю. — туманно сообщила я. Сойдёт. Прикинусь психованной, которая знает будущее. Ага. — Ши-ши-ши… — задумчиво протянул блондин. — Принц сделает вид, что поверил. А сейчас принц идёт в ванную. Пока будущий (или уже настоящий?) Потрошитель был в ванной, пара слуг принесли дополнительную кровать. Просто, сука, взяли и втащили в комнату грёбанную, мать её за ногу, кровать! Притом, абсолютно идентичную кровати Его Высочества. А когда носильщики собирались уходить, я в первый раз за всё пребывание здесь, в мире Мафии, рявкнула (случай в самолёте не в счёт): «Куда попёрли?! К стене кровать двигайте!». Вы когда-нибудь видели, как мелкая худая девчонка строит суровых шкафообразных детин? Я тоже не видела, зато участвовала. И знаете, что? Это охренительно! По-другому и описать это чувство превосходства и нелепости ситуации невозможно. Ну, зато ребятки, явно сдерживая смех (я бы тоже посмеялась, увидев нечто мелкое и худое, похожее на зелёного больного воробья, но пытающееся выглядеть внушительно), передвинули мою кровать к стене. А что поделать, если я привыкла засыпать, укутавшись в одеяло с головой и уткнувшись носом в стену? Поставив кровать в нужное положение, один из слуг поинтересовался, нужно ли мне что-нибудь ещё. Скорее всего, для формы, но я непроницательная, эгоистичная, исключительно вредная и преданная своим привычкам личность, поэтому смело наплевала на явное нежелание мужчин что-либо делать. Так-то я, вообще-то, человек достаточно добрый и даже несколько стеснительный, нелюбящий лишний раз дёргать людей, но когда я устаю и/или нервничаю… В общем, мой внутренний избалованный перфекционист рвёт и мечет. Так что я попросила-потребовала ещё тёплое одеяло принести. От моей просьбы мужчины выпали в осадок. А что я? Я в Крыму летом мёрзну. Это вам не ёжик пописал! Там в Бахчисарае температура к полудню за тридцатник переваливает… В общем, одеяло мне принесли и даже впихнуть его в пододеяльник помогли. А проводила я слуг фразой: «Добрые дяди. Спасибо… Радость». На меня смотрели, как на психованную, почти полминуты, после чего лица обоих совершенно синхронно стали расслабленными и беззаботными. В причины такого их поведения я решила не вдаваться. Да и зачем? А как только Бельфегор вышел из ванной, он сообщил мне следующее: — Ши-ши-ши, иди в ванную, лягушка, делай все свои дела там и быстро возвращайся в комнату, принц хочет услышать сказку. ______ * — опечатки нет, так всё и должно быть.