"V" — значит "Вендетта". А Ещё "Вария", а ещё "Объём".

Когда я вернулась в комнату Бельфегора, меня тут же поприветствовали стилетом, пролетевшим в опасной близости от головы и, кажется, оцарапавшим ухо. — А ещё гонят на русских, что они негостеприимные. — буркнула я, не особо разбираясь, на каком языке говорю. Ввалившись, наконец, в комнату, прошлёпала прямиком в ванную, игнорируя принца. Ну не до него сейчас! Вот чего он прикопался? Ну, да, ссутулилась, да, смотрю на мир исподлобья, да, шаркаю ногами… Так, блин, из меня выжали все соки! Я, если честно, никогда не понимала, почему люди после занятий спортом идут в душ. Для меня это было странно. И вот я стою под прохладными струями душа, наслаждаясь моментом каждой клеточкой тела. Но наслаждаться долго мне не позволили, и минут пять спустя, в дверь совершенно не по-королевски затарабанили, требуя покинуть прекрасную обитель чистоты. Согласно что-то промычав, я вылезла из-под душа, выключила воду, наскоро вытерлась и оделась во взятую заранее чистую одежду. И, не знаю, кто решил так поиздеваться надо мной, но я взяла первый набор одежды, что попался мне в рюкзаке, а именно — белый сарафан на тонких бретельках и трусики. Наверное, это, всё-таки, начальный «сет персонажа», ну, как во всяких RPG… И, чёрт, как же неудобно ходить в юбке! Нет, я никогда не была такой уж закоренелой пацанкой, чтобы отказываться от юбок и платьев вообще, но как-то стрёмно, если честно, ходить по особняку в коротком — выше колен! — сарафанчике. Тут, всё-таки, не дамочки за пятьдесят собрались, а сильные мужчины во цвете сил… А шокера-то у меня и нет… Выйдя из ванной, я, тщательно игнорируя ощущение взгляда на себе, прошествовала к рюкзаку и достала расчёску, чтобы снова привести волосы в порядок. — Ши-ши-ши, в сарафане Лягушка выглядит лучше, чем в штанах. — Высочество, не смешно. Раздражение. — Ши-ши-ши, а принц и не шутит. Лягушка действительно выглядит в сарафане лучше, чем в штанах и футболке. Принц приказывает Лягушке ходить в юбке так часто, как она только может. — Ты какашка, Высочество. Где твоя забота о подданных? Я не Дождь, не Ураган, не Гроза, не Облако и не Солнце, чтобы не бояться за свою тушку. В отличие ото всех остальных Атрибутов, моя тушка слабенькая, непригодная для ближнего боя. И как тогда от всяких маньяков-насильников отбиваться? Удивление с долей раздражения. Немножко снисходительности. — выдала я, собирая волосы в свободный хвост и закалывая чёлку, чтобы не мешала. — Так что, Высочество, не будет тебе одних юбок. И с этими словами я запихнула расчёску обратно в рюкзак, после чего стала копаться в вещах, надеясь выудить из них какие-нибудь шортики или лосины. А то мне действительно страшно ходить единственной девочкой среди мужчин и при этом в юбке. И-и-и удача сегодня явно на моей стороне, ибо я вытащила на свет божий простые синие лосины, которые поспешила надеть. Вот теперь, с ощущением штанов на теле, стало не так страшно, и плевать, что тоненькие лосины меня никак не спасут. — А сколько времени? Любопытство. — Двадцать минут девятого, ши-ши-ши. А кто такие насильники? Я поперхнулась воздухом. — Пошли, Высочество, потихоньку в сторону столовой, по пути объясню. Обречённость. И мы действительно двинулись в сторону столовой, а я, сдержав обещание, стала пытаться объяснить понятие «насильник» ребёнку десяти-двенадцати лет. Сначала я пыталась объяснить через «Процесс, когда дядя с тётей заводят ребёнка, только без ребёнка в конце и согласия тёти в процессе». Потом выяснилось, что об этом самом процессе Принц ничего не знает. Затем я честно пыталась объяснить всё через пестики и тычинки, потом через бабочек. В итоге я тупо пересказала слова учительницы биологии. Бельфегор половины не понял. В основном, наверное, потому, что я слишком мало интересовалась лексикой английского языка, относящейся к данной тематике. У входа в столовую мы столкнулись с Луссурией, одетым в милый махровый халатик нежно-розового цвета. Обрадовавшись невольному спасителю, я с мольбой в глазах уставилась на Солнце Варии: — Мсье Луссурия, объясните, пожалуйста, этому дураку, кто такие насильники, и как это происходит! Надежда. — по-французски протараторила я. Боксёр выпал из реальности. Да, нечасто, наверное, деревенские восьмилетние девочки обращались к нему с такой просьбой. — Вот видишь, Высочество, даже всепонимающий мсье Луссурия поражён твоей необразованности в этой области. — характер как у жопы — он и в Африке характер как у жопы. И тут инстинкт самосохранения не поможет удержать язык за зубами. — Э-э-э… Франночка, зачем вам с Бельфегорчиком такая… м-м-м… Информация? — Ни зачем! — тут же отозвалась я, не давая принцу даже рот открыть. Слишком быстро, чтобы нам поверили. Да и тема не позволит свалить всё на любопытство. Но детям не положено прикидываться невозмутимыми. Поэтому пусть будет так. — Ох, ну ладно! — радостно решает Луссурия после почти минутного молчания. Он нам не поверил — это сто процентов. Но он благоразумно сделал вид, что ничего такого не случилось. — Пошли скорее на завтрак! Боксёр легко толкнул резную дверь, с которой Бельфегор вчера мучился почти три минуты, и, пропустив нас, бодро вошёл в помещение, где все варийцы из первостепенного состава, за исключением Скуало, уже сидели. Тут даже был некто мелкий, с непропорционально большой головой, обряженный в фиолетовый плащ. Мне потребовалось почти пять секунд, чтобы провести аналогию с Аркобалено Тумана. Етить его направо… Оно реально на чибика похоже! Серьёзно, на ребёнка ЭТО не тянет от слова «совсем». Голова, невероятно огромная, по размерам равна всему остальному телу. — Ши-ши-ши, Лягушка, не стой. Ты сидишь рядом с принцем. И меня пихнули стилетом в спину. Но я не особо-то и среагировала. Если честно, все мои мысли сейчас были заняты Вайпером-Маммоном. Я, читая мангу и фанфики, смотря аниме, получала описание Аркобалено, как «Проклятых младенцев» и представляла, соответственно, также. И я совершенно не ожидала его тут увидеть! Зачем же меня тогда притащили сюда? Вайпер на месте, у Тумана есть Хранитель. Ощущение, будто ответ плавает где-то на поверхности, прямо перед носом, но я не могу понять, что именно я должна уловить. Мне не хватает какой-то маленькой детали, которая поможет «поймать» ответ. И это злит. Я не глупая, что бы ни говорили все и я сама. Я умею мыслить, когда мне это надо. И я не могу сложить пазл в единую картинку. Возможно, я слишком привыкла к элементарным задачам из детективных аниме и простенькой школьной программе, которую можно забросить и всё равно выкрутиться, возможно, мне банально не хватает сообразительности, но я не могу понять, откуда это ощущение, что у меня под носом творится нечто серьёзное, и меня в это скоро втянут. Гр-р-р. — ВРО-О-ОЙ, чтоб вы подавились, тупые ублюдки! — именно с этими словами распахнулась дверь, и именно эти слова отвлекли меня от гипнотизирования пустой пока тарелки. — Чтоб тебе виски с чаем перепутать, чёртов босс! Бодрый и явно чем-то довольный Скуало влетел в столовую, захлопнув за собой дверь, и уселся прямо между мной и боссом. — Вро-ой, мелкая, ты чё не жрёшь?! — реплика мечника сопроводилась шлёпнувшимися мне в тарелку несколькими ложками пшеничной каши и небрежно кинутыми прямо в неё сосисками. — Чтоб через пятнадцать минут тарелка пустая была! — Удивление. Согласие. — сообщила я. — Высочество, передай, пожалуйста, соль. Шишикнув что-то себе под нос, принц почти швырнул в меня несчастную солонку, что находилась где-то у него под рукой. С самым серьёзным лицом я кивнула блондину, после чего от души посолила кашу. Да, вот такой я неправильный ребёнок, поедающий кашу с солью. Секунду на меня смотрели почти все. Позавтракала я быстро, ибо, во-первых, привыкла так делать, во-вторых, я с шести утра успела столько нагрузок на тело перенести, сколько за всю учёбу в школе не переносила. Да и я не ела ничего со вчерашнего обеда во время привала по пути к аэропорту (и то — это была пачка печенья, которую Луссурия буквально заставил меня съесть). Организм требовал еды! Как только моя тарелка опустела, в коленку мне вцепились холодные и тонкие пальцы, а голос Бельфегора злобно прошишикал: «Лягушка сидит здесь и ждёт принца». А кто я такая, чтобы отказывать Его Высочеству? Конечно, я не боюсь пройти из-за стола, под пристальными взглядами практически незнакомых мне взрослых людей, застрять во время открывания двери… Но Бельфегор же попросил! Так что до конца трапезы принца я сидела и цедила чай, который мне услужливо налил сидевший напротив Луссурия. А потом меня потащили за руку сначала из-за стола, а потом и вовсе из столовой. Только потащили меня вовсе не на третий этаж в комнату, а довели до центральной раздвоенной лестницы и протащили прямо в дверь под ней. В итоге мы оказались в большой и светлой полупустой комнате, где на фоне светло-бежевых стен, кремовой мебели и белого ковра чёрным пятном выделялся огромный телевизор. — Ши-ши-ши, пока Лягушка занималась, к принцу пришёл простолюдин и попросил привести тебя сюда. — Зачем? Любопытство. — Ши-ши-ши, плебей скоро придёт и сам всё объяснит. В итоге мы плюхнулись на крайний из диванов, полукругом стоявших перед телевизором. Через минуту я перебралась на кресло и устроилась поперёк него. Мне так привычнее, что поделать? — Ши-ши-ши, Лягушка, не сиди так, люди в приличном обществе так не делают. — Вот когда мы будем в приличном обществе… — абсолютно безразлично протянула я. Пару секунд стояла тишина, пока принц осмысливал мои слова. Потом раздалось возмущённое «Ши-и-и!», и в меня полетели несколько стилетов. К счастью, все они пролетели мимо, только один щёку чуть-чуть оцарапал. А я ведь даже моргнуть не успела. — Тебя не устраивает общество принца?! Считаешь принца невоспитанным?! — Спокойнее, Высочество. Не это я имела в виду. — я примирительно подняла руки. — А вот и я, Франночка! — раздалось почти чистое французское восклицание голосом Луссурии. — Ты представляешь, Маммончик всего десять тысяч на шопинг выделил! — Десять тысяч… чего? Непонимание. — Долларов, конечно! — несколько истерично ответили мне. — Нет, я, конечно, понимаю, ты пока ещё ребёнок, и тебе не так уж и много нужно, — ага, мечтай, я художник, — да и мы не в Париже или Милане, но можно же было не быть такой жадиной! — боксёр обиженно надул губы. — В общем, через пятнадцать минут мы едем в Чампино, в Рим нас с тобой босс не пустил. Итак, что мы имеем? Луссурия вытряс из Маммона-Вайпера десять тысяч баксов на покупку вещей для абсолютно незнакомого ребёнка. Сама фраза звучит как-то очень фантастично. Через пятнадцать минут мы едем в город шопиться. Я, конечно, не против прошвырнуться по магазинам, особенно без причитаний над ухом в стиле: «Ты в этом на пацана похожа», «Да ну, гадость какая, уродство». Но, боюсь тело не выдержит физической и нервной нагрузки, и к концу дня я буду похожа на варёный огурец. А ещё я имею начинающие ныть и болеть после утренней тренировки мышцы. — Ой, Франночка, как же я не заметил-то?! — вырвал меня из раздумий полный паники возглас. — Снимай-ка ты свои лосины! — Шок. Возмущение. Паника. Отказ. И я, соскочив с кресла, с рекордной для этой тушки скоростью припустила в сторону двери. Но спастись мне было не суждено. Мамочка Варии поймал меня на середине пути к свободе и, подхватив меня на руки, перетащил на диван, где уложил, зафиксировал мне руки над головой и… — ПОМОГИ-И-ИТЕ-Е-Е! НАСИ-И-ИЛУЮ-У-УТ! — дико верещала я, дрыгая всем телом в попытках освободиться. — Не кричи, Франночка. Я просто не имею права позволить тебе выйти на улицу в этих лосинах и платье! Сейчас я просто сниму их, и всё… Спустя пару минут на скуле Луссурии расплывался синяк, который я оставила своей худенькой пяткой, я сама сидела красная, прижимая к поверхности злосчастного дивана юбку сарафана между разведённых в стороны ног. Что странно, на ор явились только Скуало с мечом-протезом наизготовку и зверским лицом в качестве дополнения и Маммон-Вайпер с камерой в руках. Поняв, что никого тут ни к чему не принуждают, Скуало сплюнул (из угла мгновенно появилась горничная, принявшаяся убирать), «вройкнул», громко что-то сказал на итальянском, потом что-то буркнул и ушёл. А Аркобалено принялся процесс снимать. Всё, я кинула ему обидку. — Ну, всё, Франночка, не обижайся. — пропел боксёр, заплетая мне французские косички. — Мсье Луссурия, может, вы всё-таки развяжете меня? Раздражение. — Нет-нет, я ещё не до конца заплёл вторую косичку! И, всё-таки, нужно будет что-нибудь сделать с этой чёлкой. Она тебе личико совсем портит! — Да что думать-то? Сделать из прямой косую, и всё. И ждать, пока отрастёт, проще, и ухаживать легче. — фыркнула я. — Точно-точно! И сарафанчиков тебе побольше купим! О, и платьица, и туфельки, и бантики, и… — Мсье Луссурия, а зачем столько? Удивление. Непонимание. — Глупенькая, тебе просто необходимы наряды на все случаи жизни! И ты, наверное, увлекаешься чем-то? Надо купить всё для твоих хобби! — защебетал радостный боксёр, завязывая чёрную ленточку на заплетённой косичке. На вопрос о том, откуда ленточки взялись, мне сообщили, что настоящая леди должна быть готова к любым обстоятельствам. В общем, сели в машину мы в разном настроении: я была готова послать всё и всех и не высовываться из комнаты, — я ж мечта педофила, блин, — а Луссурия пребывал в предвкушении чего-то мега-грандиозного. Уже в салоне боксёр совершенно спокойно залечил свой синяк Пламенем, после чего подлечил и мои синяки от верёвок. По дороге боксёр радостно рассказывал мне о местных порядках. Так я узнала о том, что городок почти полностью подконтролен мафии, и живущие тут об этом знают, пусть даже не догадываются обо всей истине. Водитель привёз нас в торговый квартал Чампино. Меня за руку вытащили из машины и повели вдоль зданий с вывесками. Луссурия уверенно прошёл мимо салонов с какими-то явно дорогими тряпками, ювелирного, пекарни, пары магазинчиков с одеждой, обувного и остановился только в конце улицы, перед неприметной деревянной дверкой, сквозь стекло в которой можно было увидеть пыльное и старое помещение. От стекла просто несло Пламенем Тумана. Выстучав какой-то особенный ритм в дверь, боксёр толкнул её и протащил меня в это самое помещение. А внутри оказался вполне уютный бутик, несколько манекенов в углу, стены, пол и потолок из светлого дерева, пара ярких алых диванчиков в середине и стойка продавца, из-за которой к нам уже направлялся некто лет двадцати-сорока. Чёрные волосы, заплетённые в несколько косичек, козлиная бородка, густые брови, тонкие губы, нос с горбинкой и радостный взгляд. — О-о-хо-хо, синьор Луссурия, не ожидал вас видеть здесь так скоро. Неужели, снова нужна новая униформа? — Да-да, вы угадали, синьор Чиано! — радостно закивал Солнце Варии. — Только на этот раз форма первостепенного состава нужна вот этой милой девочке! Меня чуть толкнули в спину, заставляя сделать пару шагов вперёд. Взгляд мужчины тут же приковался ко мне, став каким-то масляным. Не понял анекдота. — Ну, сейчас мы снимем мерочки, и к вечеру всё будет готово. — сообщил нам Чиано, доставая из кармана брюк сантиметровую ленту. — Снимай платье, золотце. Я нахмурилась. Нет, я понимаю, что в одежде мерки не снимают, — не считая школьных уроков труда у девочек, конечно, — но как-то неправильно прозвучала эта фраза. Нет, я не параноик, нет. Просто я несколько настороженно отношусь к людям. Тем не менее, снять сарафан мне пришлось. И, святые колокольчики Хибари Кёи, как же я смущалась! Будучи воспитанной своей бабушкой, я-анимешница получила достаточно высокие моральные установки, пусть и касающиеся только «внешних приличий». И раздеваться перед двумя мужчинами было как-то… неправильно. Даже учитывая, что моей тушке восемь, Луссурия по мальчикам, а Чиано модельер, я не хотела расставаться с одеждой. — Мсье Луссурия, скажите честно, а этот Чиано — педофил? Любопытство. — поинтересовалась я, когда мы покинули обитель модельера. — Ну, у каждого свои недостатки. — беспечно пожал плечами Луссурия. Пиздец, если честно. — Вот мы с тобой, кстати, и пришли. Боксёр привёл меня к довольно большому, в сравнении с остальными постройками на этой улице, магазину, на серой вывеске которого красовались гордые лиловые буквы с завитушками. Внутри нас ожидало нечто вроде супермаркета, только пустое и без еды, вместо которой на полках и вешалках была одежда, явно не рассчитанная на взрослых. Луссурия усадил меня на один из пуфиков и ускакал в неизвестном направлении. Ко мне почти моментально подбежала женщина в светло-голубой рубашке и синей юбке-карандаше. Смерив меня снисходительно-маньяческим взглядом и приторно улыбнувшись, особа что-то затараторила на итальянском. — А теперь ещё раз, и по-французски. Или хотя бы по-английски. Усталость. — остановила я поток непонятных слов. Секунду женщина молчала, внимательно на меня глядя и, кажется, сосредоточенно о чём-то размышляя. — Девочка, ты потерялась? — медленно, с жутким акцентом и в неправильной форме* поинтересовалась эта непонятная особа. Я уже открыла рот, чтобы ответить, как на горизонте появился сияющий Луссурия с ворохом одежды в руках. — Франночка, я вернулся! Непонятная женщина от вида счастливого Луссурии выпала в каплю и поспешила сменить дислокацию. Ну, оно и понятно, один зелёный ирокез Солнца чего стоит. А на пуфик рядом тем временем была вывалена вся куча одежды, что принёс боксёр. И я тут же принялась рыться в ворохе цветной ткани. Так, синее платье, голубое платье, жёлтый сарафан, зелёный комбинезон, и всё прочее в таком духе и цветовой гамме. — Мсье Луссурия, у меня всего два вопроса: где футболки и штаны и почему здесь только четыре цвета? Непонимание. — Ну как же! Ты же девочка, тебе нужно быть женственной! — я сейчас заплачу. И тут женственность! Ну сколько можно-то?! Нет, я не против надевать платья и юбки, но не на постоянной же основе! Да и бриджи с футболкой (а ещё лучше — толстовка с джинсами) и кедами или кроссовками всегда удобнее всяких там юбочек и бантиков с туфельками и «во-о-он той очаровательной заколочкой». — К тому же, эти цвета тебе больше всего подходят. — Мсье Луссурия, вы пытаетесь убедить меня, что контрастные сочетания будут неудачны? И вообще. Вам ли не знать, что в мафии нет места вечной женственности и юбкам со всеми прилагающимися? Скепсис. — Эх, как бы ни хотелось мне опровергнуть твои слова, я всё-таки вынужден с ними согласиться. — вздохнул Лусс. — К тому же, вот эти наряды, — я сходу вытащила из кучи несколько платьев с пышными юбками, — одно даже каркасное, — я ни под каким предлогом не надену. Неприятие. Да и в синем и голубом я буду похожа на труп. Личные мысли. — в доказательство своих слов я приложила вешалку с милым голубым платьем к телу. Почти белая кожа моментально отразила цвет, приняв его оттенок. Нет, я не стала голубой, просто теперь походила на зомби — уж в этом я могла быть уверена. — И в плюс ко всему, нельзя забывать про нейтральные цвета, которые идут вообще всем. — Точно! И как я мог об этом забыть? Спасибо, Франночка, что напомнила! Я сейчас вернусь! И боксёр, подхватив весь ворох одежды, снова куда-то умчался. Я даже удивиться толком не успела, как он вернулся с ещё большей кучей тряпок. В итоге я после двух часов безостановочных примерок стала счастливым обладателем нескольких футболок, маек, блузок и рубашек, разного вида и цвета бридж, лосин и шорт, а также ярко-оранжевой юбки на подтяжках. Затем ничего не желающий слышать Луссурия купил бордово-красное платье на бретельках, пояс которого украшала маленькая розочка. А потом меня потащили по всему кварталу, покупая «Вот это миленькое нежно-розовое платьице, в котором я похожа на маленький цветочек», «Эти чудесные туфельки, которые так подходят почти подо всё!», «Чудесный жёлтенький сарафанчик, в котором я похожа на одуванчик» и кучу похожего. Поняв, что таким образом Луссурия профукает все деньги и не купит нужного, я взяла бразды правления шопингом в свои мелкие ручки и потащила боксёра покупать ботинки и кеды, толстовки, спортивные штаны, предметы обихода. — Ой! Нужно же ещё в салон красоты зайти! И меня за руку снова потащили в непонятном мне направлении. Я еле поспевала бегом за Хранителем Солнца Варии, который что-то воодушевлённо бормотал по-итальянски. Ворвавшись словно ураган в типичный салон красоты, Луссурия подскочил к стойке с администратором и быстро что-то заговорил. Загорелая девушка, нервно хихикая, отвечала боксёру своим тоненьким голосом, задирая голову, чтобы видеть лицо немаленького Лусса. Через пару минут меня обрадовали новостью, что один из лучших мастеров салона и вообще города скоро освободится и займётся моими волосами. Мне аж страшно стало, если честно. Девушка-администратор же вылезла из-за стойки и принялась оживлённо и быстро что-то мне говорить, активно жестикулируя. Я же сидела, сохраняя умное лицо и иногда кивая на словоизлияния. В общем, всё, как на алгебре в былые школьные времена. В какой-то момент у администраторши зазвонил телефон, и она, пробормотав что-то, ускакала к стойке. — А говорила, что не понимаешь итальянского. — Не говорила, это во-первых. Я ни слова не поняла, это во-вторых. Просто сидела с умным видом. Полезное, кстати, умение. Задумчивость. — объяснила я. — А что, кстати, хотела эта женщина? Любопытство. — Ну, если коротко, то тебе расписали все прелести этого салона, потом конкретно мастера Алессандро, потом речь шла об иностранных шампунях. — просветили меня. И я опять кивнула с умным видом, на что боксёр тихо рассмеялся, кокетливо прикрывая рот ладонью. Мастер Алессандро, к которому меня записали, и которого так активно рекламировала администраторша, оказался чем-то средним между истеричкой и королевой драмы. Во-первых, говорил он так, будто выступает на сцене в роли умирающего Ромео, во-вторых, увидев меня, ЭТО возмущённо стало ругаться на французском о том, что «Такая маленькая девочка, да из неё б модель вышла, когда б подросла, зачем, ЗАЧЕМ вы покрасили ребёнку волосы в этот ужасный зелёный?!». А я, обидевшись, с невозмутимостью удава на лице и в голосе высказала уроду всё, что о нём думаю. На французском, разумеется. «Родной» язык, как-никак. В-третьих, это создание закатило истерику после моей несколько грубой фразы про отсутствие колокольчиков. В-четвёртых, на фоне Алессандро Луссурия выглядит образцом мужественности. Итог: мастер, выдав несколько непереводимых французских оборотов речи, швырнул в Луссурию ножницы и ушёл, демонстративно сорвав фартук и хлопнув дверью. Боксёр же с каменным лицом отряхнул то место, куда должны были вонзиться ножницы, поднял несчастный инструмент с пола, ловким движением пальцев выпрямил погнувшиеся(!) от столкновения лезвия и протянул их (ножницы) администраторше, слишком спокойно что-то у неё спросив. В ответ женщина что-то пискнула испуганным голосом и убежала. — Франночка, прими мои поздравления. Человек, считающийся обладателем самого скверного характера в городе, не выдержал твоего напора. — обманчиво-спокойно сказал Луссурия. — Звиняюсь**. Абсолютно плевать. — безэмоционально бросила я. Если борзеть, то по полной. — Правильно. — бодро кивнули мне. «Я шо-то не по́няла»***. Он не злится? — Знаешь, в Варии как-то не приживаются тихие и неконфликтные. Удивительное дело. — наигранно-удивлённо всплеснул руками боксёр. — А ты молчишь всё время и не отвечаешь на колкости, избегаешь конфликтов. Я даже подумать успел, что у тебя действительно такой характер. — Скажем так, я стесняшка. Усмешка. Мсье, а добрый дядя-тётя скоро вернётся? — в ответ Луссурия прыснул в кулак. — Так меня ещё не называли! Как видишь, деточка, я вернулся! — радостно сообщили мне. Далее Луссурия как-то плавно сменил тему диалога, и мы начали ожесточённую дискуссию на тему сочетаний цветов в одежде. А спустя каких-то пару минут я доказывала Луссурии, что психологи мыслят неверно, пытаясь судить о человеке по его цветовым предпочтениям. Так пролетели минут сорок, в течение которых мы ожидали нового мастера. В итоге чёлку мне исправили («Дева Мария, вы топором её что ли срубили?!»), сделав косой на правую сторону. Правда, с локоном слева сделать ничего не получилось, поэтому я его просто заколола. После салона красоты счастливый Луссурия потащил меня в магазин, как он выразился, «для девушек». Там ничего не желающий слышать боксёр буквально свалил в корзину пару шампуней, гели для душа, ополаскиватель, кондиционер и лак для волос, несколько резинок, зубные щётку и пасту, — и неважно, что они у меня уже были, — мочалку, полотенца, мыло жидкое и кусковое. Потом Луссурия постоял немного перед товарами «очень личной гигиены», то бишь, прокладками и тампонами, прошёл мимо них и явно отработанными движениями вытащил пару лаков с полок. Чёрный, тёмно-зелёный и малиново-розовый. Видимо, я подсадила несчастного на сочетание «зелёный-розовый». А когда мы вышли из «магазина для девушек», Луссурия сказал гениальнейшую фразу из всех, что я слышала за всю свою жизнь, как Фран: «Ой, а на карточке всего полторы тысячи осталось!». В магазин электроники меня не пустили, объяснив это тем, что мне там нечего делать. Я попыталась посмотреть на Луссурию, как на дурака. Миссия «Выразительный взгляд» была провалена. А мне ведь всего-то и надо было, что хорошие наушники-накладки. Желательно, со встроенным mp3. Чтоб как при старой жизни. В магазин же с художественными принадлежностями заинтригованный боксёр отвёл меня с радостью. Пока Солнце Варии с восторгом пялился на меня, с умным видом расхаживающую вдоль полок и стеллажей, я выбрала себе альбом и блокнот с тёмными страницами, несколько белых карандашей, простые карандаши разных твёрдости и мягкости, ластик, ручки и лайнеры, точилку и канцелярский нож. На вопрос Луссурии: «Зачем тебе нож?» я заявила, что так надо. Мне не поверили. На это я закатила глаза и по-французски сказала: «Господи, ну как объяснить человеку, что этим ножом точат карандаши?». От меня отстали. Уже на обратном пути к машине я уговорила боксёра зайти в магазин электроники. Вышла я оттуда почти счастливой, ибо накладки с mp3 там всё же оказались, и мне их купили. Когда же мы пришли на стоянку, Луссурия послал водителю воздушный поцелуй и пропел: «Ты можешь идти, сладкий, мы с Франночкой доберёмся сами», после чего сам уселся на освободившееся место. Повернул ключи, выехал со стоянки и покатил по той же дороге, по которой мы приехали в торговый квартал, только уже в обратном направлении. Молчание в салоне было каким-то напряжённым, что совершенно не вязалось с той расслабленной атмосферой, которая сопровождала нас в течение шопинга. Я же смотрела в окно, привычно для себя едва слышно нашёптывая слова любимых песен, бережно прижимая к груди коробку с наушниками и совершенно не собираясь начинать диалог. И примерно на середине пути Луссурия сам начал диалог: — Что-то ты странновато себя ведёшь для восьмилетней девочки, выросшей в деревне. _________ * — имеется в виду, что женщина употребила форму "Past Simple", в то время, как нужно было использовать "Present Perfect". ** — опечатки нет, так и читать. *** — цитата Вали из «Сватов»