"V" — значит "Вендетта". А Ещё "Вария", а ещё "Объём".

В итоге с Вайпером договориться получилось. Он снял с моего Пламени блокираторы, бормоча что-то неизвестное, из всей его тирады я с трудом услышала только: «Она», «ждать» и связки. А потом я пообещала, что без крайней надобности к нему не полезу. И при варийцах тоже не полезу. Зато Аркобалено на месте помог разобраться с третьей ступенью. У меня ничего не получилось, но, по мнению Маммона, направление я взяла верное. Поэтому, получив наставление тренироваться, я была отправлена в комнату, ибо до тренировок со Скуало оставалось ещё пятнадцать минут. Дальше снова потянулась обыденность. Принц метал в меня стилеты, Скуало орал и гонял меня, только теперь начал ещё и с программой экспериментировать. А ещё мечник вознамерился научить меня делать сальто. Откосить, как на физре в прошлой жизни, не получилось. Луссурия продолжал ворковать надо мной и учить итальянскому. Я всегда гордилась своими успехами в языках. Но формы построения меня доконали. Английский был проще! Хотя итальянский имеет определённую схожесть с русским. И с английским. И на испанский немножко похож. Леви-а-Тан талантливо меня игнорировал, а босс вообще не вылезал из своего кабинета, правда, теперь иногда называл меня умным мусором. Почти похвала. С другими у меня тоже сложились определённые отношения. Например, Гюльбек активно перерывал библиотеку в поисках русскоязычной литературы, которой тут было пусть не очень много, но достаточно. Для мелкой меня, по крайней мере. На вопрос о том, откуда здесь столько книг именно на русском, библиотекарь радостно мне сообщил, что у предыдущего босса Варии один из Хранителей был русским. А у позапрошлого среди Хранителей затесался украинец. «То есть, — со смешком непонятной интонации исправился Гюльбек, — гражданин Советского Союза». Паоло продолжал меня стабильно ненавидеть. И я продолжала пакостить ему в ответ на его пакости. И, всё-таки, какое же он мелочное чмо! Нет, серьёзно! Взрослый человек, а ни за что (ну, почти) грызётся с ребёнком! Правда, дальше пространственных иллюзий первой и второй ступени дело пока не заходило, но тем не менее. Просто я так и не смогла объяснить Луссурии, почему на вопрос: «Тебе что-нибудь нужно в городе?» я ответила, что слабительное или снотворное. Ну вот как объяснить человеку, что это всё месть одному конкретному индивидууму, который докапывается по любому поводу? Я ведь не собираюсь делать что-то страшное, даже к первостепенному составу почти не лезу. А через пару дней после прихода дедушки Вани то тут, то там замелькали рабочие. Они особо не мешали, не орали, даже не отсвечивали лишний раз. Просто мелькали на периферии зрения. За неделю до отъезда в Россию начался такой балаган, какой не начинался даже тогда, когда мой одноклассник, будучи пьяным, выбил окно в гостинице в Минске. Весь первостепенный состав орал больше обычного — хотя, казалось, куда уж больше-то? — и туда-сюда бегал. Один Маммон был спокоен, как удав, ибо даже Леви нервничал. Я всей этой суеты не понимала. Вещи я могу и за полтора часа собрать. Не в свой рюкзак, с которым приехала сюда, конечно, а в чемодан, который купил радостный Луссурия в Риме. Чемодан был, безусловно, красивый и качественный, но, видимо, только меня смущало, что восьмилетняя девочка с чемоданом, украшенным принтом с черепами и Эйфелевыми башнями, смотрится странно. Особенно, если учитывать, что эта самая девочка одета так же, как пятеро то ли зэков, то ли сбежавших психов. Даже непробиваемой и пофигистичной мне стало понятно, что офицеры никогда не были в России и достаточно сильно об этом переживают. Но апогеем всего стал Луссурия, с которым я столкнулась в коридоре. Боксёр на полной скорости бежал куда-то, в руках держа стопку свитеров и накиданные сверху тёплые шапки и шарфы. — Мсье Луссурия, это зачем? Непонимание. Удивление. — поинтересовалась я, вытаскивая из обрушившейся на меня горы одежды шапку-ушанку с толстым мехом. — Ну, как же! Мы же в Россию едем! Нужно подготовиться к… — Та-ак… Медленное осознание… Мсье Луссурия, а скажите-ка мне, какой сейчас месяц? — Июль. — недоумённо моргнул мужчина. — Пра-авильно, значит, и в России тоже ИЮЛЬ. А в каком мы будем городе, известно? — Ну, да. В Клине, это… — Это Подмосковье, мсье Луссурия, я права? — Солнце несколько удивлённо кивнул. — Ну, вот. Это же не Сибирь, хотя там летом тоже тепло. Это не Северный Полюс и не Аляска. Средняя температура летом в Москве — двадцать градусов. Это означает, что, если не случится никаких супер-страшных эксцессов, то стоит готовиться примерно к этой температуре. Пару лёгких курток, конечно, стоит взять, но коллекцию свитеров и шапок брать не надо. Это очередной стереотип, за который сами русские вас засмеют. Уверенность. — выдала я. И это мафиози? Суровые, крутые и опытные убийцы, которых боится весь мир? Да им скажи, что Земля квадратная, и они поверят! В общем, с Белем было всё то же самое, что с Луссурией. Я активно уверяла принца, что его водолазки и куртки вполне хватит, и тёплый шерстяной свитер брать не обязательно. Но кто ж меня слушать будет? Итог: все, даже босс, — Господи, ну зачем ты создал их такими тупыми? — набрали тёплой одежды. И ведь даже не попытались посмотреть в интернете, или ещё где. Гюльбек сказал мне следующее: «Не хотят — и не надо. Потом сами страдать будут». И я успокоилась. Но, как человек, привыкший готовиться ко всему, даже к апокалипсису, я всё же положила один свитер на самое дно чемодана. Всю дорогу до аэропорта Луссурия активно вдалбливал мне в голову правила поведения. Видимо, он надеялся, что будет не единственным, кто эти правила станет соблюдать. Что ж, это была неплохая попытка. Я даже намотала на воображаемый ус пару правил. А что? Я воспи-и-итанный… Шучу. А теперь представьте, как на нашу компанию смотрели в аэропорту. Летели-то мы, конечно, личным самолётом, но с государственного аэропорта. Так что выглядело это более чем странно. Ну, Скуало хотя бы додумался заменить протез с мечом на протез обычный и скрыть всё это счастье под перчатками. Леви-а-Тан по прямому приказу Занзаса спрятал свои зонтики в чемодан, который несчастные сотрудники аэропорта были вынуждены признать ручной кладью. Принц нервно оглядывался по сторонам, ибо всё ещё помнил, как Луссурия бегал за ним в попытке убрать чёлку с глаз. Сам боксёр что-то ворковал, отвлекаясь на объяснение мне некоторых слов. Я же вовсю эксплуатировала терпеливого Хранителя Солнца, тыкая почти во все вывески с целью узнать значение слов. Изучение языка никто не отменял! Маммон, изображая то ли игрушку, то ли ребёнка, сидел у меня на руках. Босс же поливал всех презрением и ненавистью. Так что, как итог, весь персонал при виде нас заикался и терял свою суровость. Один раз к нам подошли шкафообразные мужчины в форме полиции и что-то быстро заговорили шедшему впереди всех Скуало, показывая на недовольную чем-то старушку, кидавшую на варийцев осуждающие взгляды. Полицейские говорили очень долго, а мне было ничего непонятно, поэтому я вновь стала приставать к Луссурии. По-французски, чисто для прикола. — Мсье Луссурия, что они хотят? — подёргала я за штанину боксёра. — Эти господа утверждают, что вон та пожилая синьора сказала, что мы подаём тебе плохой пример. — сообщают мне. Пф-ф, да я сама кому хочешь плохой пример подам! Тоже мне, нашли проблему… — А они-то чего прикопались? — Видишь ли, Франночка… Но боксёру закончить фразу не дали полицейские, что-то у того потребовав. И снова начались перепалки на итальянском, да с такой скоростью и количеством сленга, что я банально не успевала воспринять информацию. Бабулька, которая, видимо, и позвала стражей порядка, тем временем подбиралась ко мне, стоявшей с самого края нашей маленькой толпы. Женщина стала что-то мне говорить по-итальянски, но я из всего потока слов выцепила только «плохой», «внучка» и «идти». Мне, в принципе, хватило. — Бабуль, ты чё? — по-французски спросила я. Режим «Яжнеместный» активирован. — Сгинь. Старуха непонимающе поморгала. А потом стала сопровождать свои слова ещё и жестами. Маммон чуть не вывалился из рук. Я чуть инфаркт не получила. Если это создание упадёт, оно, конечно, не пострадает, но я тогда пострадаю. Меня стали ещё и за руку тянуть. — Пусти. Раздражение. — я принялась активно вырывать схваченную руку, второй удерживая Аркобалено. Рука с Вайпером стала уставать — всё-таки, он не монета, килограмма два весит. — Пусти, тупая тварь. Пусти. Злость. Мои просьбы на повышенных тонах очевидно привлекли внимание варийцев и полицейских. Один из служителей закона тут же подскочил к нам, отцепил бабку от меня и, извинившись, увёл буйную старуху. А ко мне тут же подскочил Луссурия, взял меня на руки и принялся сюсюкать. Показательно, я полагаю. — Ваше счастье, что мы торопимся, иначе вам не избежать скандала! — заявил боксёр истеричным тоном. Это, кстати, первая фраза, которую меня заставил выучить Хранитель Солнца. И вся наша компания гордо удалилась. Когда меня наконец поставили на ноги, я перехватила Маммона поудобнее и попросила вернуть мне мой чемодан. Не то что бы я не доверяла Луссурии, но мне так спокойнее. В самолёте в течение всего полёта я рисовала. Точнее, делала это первые минут пять, пока овалы и чёрточки не стали обрастать «мясом» и напоминать человека. Потом это заметил Бельфегор и потребовал научить его. Оставшееся время полёта по всему салону летали стилеты — принцу совершенно не нравилось, что я рисую, а у него не получается. Московский аэропорт встретил нас унылыми рожами прилетевших и улетающих. А ещё промозглым ветром, пробиравшимся под куртку и вызывавшим волну мурашек по всему телу. Ах, узнаю Родину-матушку… Встретил нас водитель микроавтобуса. Вот прямо совершенно не подозрительно. Водила показался мне типичным «бомбилой»: кепка, ломаный русский, шансон в салоне, два чёрных зуба впереди, растянутые спортивные штаны… В общем, полное собрание всех признаков того, что в одиночку девушкам в его такси лучше не садиться. Луссурия моментально прилип к окну, Скуало просто к нему отвернулся, Маммон тоже решил оглядеть местность, даже Бельфегор проявил долю заинтересованности. Я же уставилась в окно в надежде найти что-то знакомое. Не знаю, почему. Просто. Знаю, что мы десять лет назад, но всё-таки. Шансон давил на уши и психику. Запах «Ёлочки» дико раздражал. Водитель что-то бодро вещал, тоже атакуя мою нежную психику. Скуало орал и возмущался, что тут пейзаж фигня. Громко. Обидно, родная страна, всё-таки. Луссурия что-то пищал то ли с восторгом, то ли с разочарованием. Принц тоже шишикал что-то нелицеприятное в сторону водителя. Чтобы отвлечься от стремительно ухудшающихся настроения и самочувствия, я стала объяснять Высочеству, что очень многие таксисты в России выглядят примерно так. Маммон, кажется, уснул. Почти три часа мы тряслись в машине, прежде чем оказаться перед забором. А за забором… Нет, никаких замков, ничего вычурного и пафосного. Просто большой частный дом в пять этажей с небольшим (в сравнении с тем, что перед замком Варии) садом. Пара небольших пристроек по бокам, несколько разбросанных по саду беседок, каменная дорожка, ведущая к дому, садовые качели. Типичная дача, только большая. Встретили нас три довольно пышных дамочки в синих платьях и белых фартуках. У самой старшей на лице застыло выражение неприязни и, наверное, отвращения. Она недовольным тоном на ломаном английском с сильным русским акцентом потребовала идти за ней. Такое произношение поставило в тупик даже бывалых мафиози в лице Варии. Я подёргала Луссурию за штанину и сообщила по-французски: — Так и должно быть. Они хотят, чтобы мы шли за ними. Спокойствие. Уверенность. — Ты их понимаешь? — удивился боксёр. — С таким-то произношением? — Пф-ф. Усмешка. Естественно. Тут почти у всех представителей сферы обслуживания такое произношение. А у кого другое — у тех ещё хуже. Хотя, исключения попадаются. Боксёр махнул остальным, и мы потопали за дамами. В холле нас встретил… Россия. Нет, серьёзно. Этот человек просто поразительно похож на Россию из «Хеталии»! Светлые волосы, бледная кожа, пальто (июль на дворе, вообще-то), шарф. Даже глаза фиолетовые! Нет, не то что бы меня, обладательницу зелёной шевелюры, это смущало, но… Даже эта добренькая улыбка! — Доброго утра, господа и маленькая леди. — на чистом английском поприветствовал нас Россия. — Моё имя — Иван Брагинский, и я Босс Семьи Брагинских. — нет, я не верю в такие совпадения! — Здрасте. — бросил Занзас. Спасибо, что по-английски. — Ну, что ж, полагаю, беседа будет проходить весьма продуктивно в моём кабинете, прошу следовать за мной. — всё с той же улыбочкой быстро говорил Иван, разворачиваясь и шагая в сторону лестницы. Я оглянулась на Занзаса. Тот стоял с таким выражением лица, будто у него случился когнитивный диссонанс. — Босс, только не говорите, что не говорите по-английски. Священный ужас. — Заткнись, Зелёный мусор. — недовольно бросил мне босс. — Что-то случилось? — влез Иван. — О, всё в порядке, дорогой! — пропел Луссурия. Настоящие эмоции хозяина дома выдала только дёрнувшаяся бровь. Молодец мужик. — Э-э, господин Иван, всё в порядке, просто наш босс не говорит по-английски. Вы могли бы выражаться по-русски, я всё ему переведу. Уверенность. Спокойствие. — сообщила я. Глаза Босса Брагинских на мгновение стали круглыми, но он тут же взял себя в руки. — Босс, мсье хотел, чтобы мы прошли в его кабинет. — уже по-французски добавила я. Уже на лестнице я тихо сообщила Луссурии, что к людям с его предпочтениями в России относятся… предвзято. В кабинете нам принесли чай. Точнее, чайнички с кипятком и заваркой, небольшие чашки, сахарницу, сливки и закуску в виде сложенных треугольниками блинчиков со сгущёнкой. Когда все стали наливать себе чай, я налила почти половину чашки заварки и оставшееся место залила кипятком, положив туда сразу три кубика сахара. И, под удивленные (если не сказать — охреневшие) взгляды присутствующих совершенно спокойно отпила. Я ж не виновата, что у меня немного специфичные вкусы. Прервав немного неловкое молчание покашливанием, Иван начал говорить. Сначала он расспрашивал об Италии, дороге в поместье, погоде и прочей незначительной шушере, плавно переходя на основную тему переговоров. Я особо не интересовалась этим, так что просто переводила. Конечно, выстраивать сложные хитросплетения слов мне быстро надоело, так что я выцепляла суть фразы и сообщала эту суть боссу по-французски. Всё-таки, русский у меня богаче французского, и я банально не знала, как перевести то или иное слово. Переговоры длились где-то три с половиной часа. За это время я успела выпить шесть чашек чая — эта тушка не привыкла говорить так много, из-за чего в горле постоянно пересыхало и першило. К концу переговоров хрип стал заметен остальным. Но я упорно переводила речь. Когда переговоры закончились, я залпом допила только налитую седьмую чашку и съела хрен знает который блинчик. Потом нас «расфасовали» по особняку. Занзас в сопровождении Леви-а-Тана и итальяноговорящей дамочки отправился непонятно куда. Вот и нахрена я тогда изгалялась с переводом? А, ну да, осторожность в общении с союзниками. Вдруг служанка «принимающей» стороны что-то не так переведёт? Скуало и Луссурия отправились знакомиться с Хранителями и прочими жильцами дома, как самые адекватные из нашей компании. Нас же с Бельфегором и Маммоном отправили в то, что можно было бы обозвать детской, если бы не размеры. Там уже сидел светловолосый парень лет тринадцати с ярко-карими глазами и, видимо, его брат — накаченный загорелый детина с блёкло-серыми глазами и синевато-серебристыми волосами. Блондин, окинув нас хмурым взглядом, выдал: — Чё, и это члены элитного отряда убийц, которых весь мир боится? — Ты кто вообще? — в лоб спросила я своим сиплым голосом. Не нравится мне этот дерзкий. Я вообще дерзких не люблю, а тут такой экземпляр! Его что, не волнует, что мы, вообще-то, с дороги, уставшие? Или он не в курсе, что за красивые глаза в Варию не берут? У Бела с Маммоном бы тогда вообще шансов не было. — Ты знаешь русский? — чуть приподнял брови старший. Вот он мне начинает нравиться. — Да-да, — протянула я, закатив глаза, — а ещё английский и французский. — свою мини-тираду я завершила кашлем, ибо раздражённым связкам не понравилось, что я так их напрягаю. — Умная малявка. Ты хоть тренироваться-то успевала? — как-то презрительно протянул младший. — Юра, блин! Имей совесть! Девочка, в отличие от тебя… — Девочка, в отличие от тебя, не мальчик. Качок дело говорит. — покивала я. — Усмешка. — Так, ладно, закончили споры. На повестке дня: чем нам заняться? — встрял старший. — Ну, может, для начала познакомиться? — язвительно просипела я. Качок рассмеялся. — То-о-очно! Меня зовут Алексей, — парень ткнул себя пальцем в грудь, — но все зовут меня Лёшей или Лёхой, я старший брат вот этого недоразумения. — младший получил ласковый подзатыльник. — Юрий. Не смейте сокращать моё имя, мрази. — злобно буркнул подросток. Ню-ню. — Меня зовут Фран, а это… — Бельфегор больно ткнул меня под рёбра, прошипев, что представляются воспитанные люди сначала полным именем, и только потом сокращением. — Франциска, но предпочитаю сокращённый вариант своего имени. — и снова кашель, чтоб его. — Рядом со мной стоит Бельфегор, он вроде бы принц какой-то задницы и отношения к себе требует соответствующего. Я зову его просто Высочеством, остальные — кто как. — и опять кашель. Воды бы сейчас. Эх… — А рядом висит в воздухе Маммон. ** Знаете, что? Я поняла, что я — абсолютная идиотка. Нет, не то что бы я раньше об этом не знала, но всё же… Просто дело в том, что я вспомнила о своём умении внушать людям знание русского только тогда, когда делала это с Маммоном и Бельфегором для того, чтобы они понимали, о чём будет идти речь в фильме. А фильм, кстати, выбрал Юрий. Знаете, что он выбрал? «Искатели могил». Псевдо-документальный триллер. Если честно, я думала, что фильм вышел несколько позже. Ну, году эдак в две тысячи десятом. Ох уж эти параллельные миры… — Ну и что ты сидишь с такой недовольной рожей? — чего? Да моя рожа — самая невозмутимая рожа в мире! Да в словарях в качестве примера к слову «невозмутимость» прилагается фото моей рожи! Этот Юрий вообще дерзкий… — Или боишься? — Я смотрела этот фильм. Сюжет, актёрская игра и эффекты, конечно, неплохи, но некоторые моменты фильма, элементы сценария выглядят достаточно нелепо, необоснованно, пара эпизодов, как мне кажется, взята с потолка. А концовку вообще смяли. Разочарование. ** — И тут они обнаружили… а потом решили, что… в итоге они побежали… но прибежали не к выходу, а… но потом оказалось, что… Да, мы всё-таки решили смотреть этот фильм. И я внезапно поняла, как была непривередлива в выборе фильма, когда смотрела его, ещё в прошлой жизни. Хотя, в своё оправдание могу сказать, что тогда я болела, и мне было банально нечего делать, так что выделываться и не смотреть ужастик было глупо. Сейчас «Искатели могил» показались мне достаточно скучным фильмом, который можно посмотреть в компании друзей, когда делать совсем нечего. И почти в самом конце фильма случилось что-то интересное. В комнату почти впорхнула миниатюрная леди лет пятидесяти со светло-рыжим каре. — Мальчики, кто будет пирожки?… Ой, а с вами ещё девочка! Что ж вы ей гадость всякую показываете? — всё ещё неизвестная «мадама» проворно подскочила к телевизору, проломила его с ноги (мой внутренний жлоб, так лелеемый Маммоном-Вайпером, взвыл при виде такого непотребства) и уже в следующий момент она стояла рядом с нашей компашкой, отвешивая Юрию подзатыльник. Нет, не так. «Отвешивая Юрию просто восхитительный мощный подзатыльник». Во, вот так правильно. — Ай! За что?! — Твоя ж идея, окаянный, бабушка-то знает! ** Никто ничего не понял, — по крайней мере, мне так кажется, — но уже через пятнадцать минут мы все сидели в апартаментах Татьяны Брагинской, матери босса Семьи Брагинских, которая упорно требовала называть её бабушкой Таней. Да, ту рыжую мадам зовут Татьяна Брагинская, она мать босса Семьи… Так, что-то я повторяюсь. На чём я там остановилась? Ах, да. Вся наша компания, состоящая из меня, Маммона, Бела, Юрия и Лёхи, сейчас сидела у бабушки Тани в апартаментах, то есть, в гостиной комнате этих апартаментов. Я мгновенно получила от заботливой женщины заряд Пламени Солнца, благодаря которому покалеченные долгими переговорами связки исцелились, — а вы, кстати, знали, что Пламя Солнца стимулирует ещё и зверский аппетит? — волосы немного отросли, а остриженные «под корень» ногти теперь были достаточно длинными. Вот, а все сейчас жуют пирожки с яблоками. Даже Маммон. Маммон, кстати, получил от бабушки больше всего. Несчастного аркобалено и в платочек замотали, и кашей накормили, и молоком напоили, и от форточки отсадили. А всё потому что кто-то слишком много ест бабла выглядит не очень взрослым. Мой внутренний садист злорадно хохотал. Мадам что-то трещала без умолку. Серьёзно. Пока в нас впихивали выпечку, я узнала про Ивана Брагинского столько, сколько не знала даже его жена, по уверениям Татьяны. И про его первое слово, и про первый зуб, и про первые шаги… Но возмутиться и прервать поток слов я не могла. Во-первых, воспитание меня-анимешницы мне запрещало это делать. Во-вторых… Ох уж это обожание слушать рассказы стариков… Да, а спустя пятнадцать минут Юрий и Лёха были выставлены из апартаментов, а нам с Белем и Вайпером предстояло вытерпеть Ад. Серьёзно. Вы когда-нибудь мерили шерстяные свитера поверх и так не очень лёгкой формы посреди лета, когда за окном почти тридцать градусов? О-о-о, эти ощущения просто непередаваемы!… ** В особняке Семьи Брагинских мы пробыли ещё неделю. В конце первого дня меня всё же заставили внушить варийцам знание языка. Надо было видеть их обалдевание, когда все поняли, что знают страшные грязные ругательства. А я что? Я скромно пошаркала ножкой и сказала только: «Отвернитесь, я стесняюсь. Смущение». За это время я узнала, что Лёха и Юрий — это племянники босса Семьи. А ещё, что Иван Брагинский в качестве оружия использует кран. Сука, грёбанный кран. От такого совпадения даже я охренел*. А ещё, что Татьяна Брагинская, в девичестве Николь дель Мираж — двоюродная сестра моей бабушки. Охренеть, правда? Поэтому меня тискали в два с половиной раза больше, чем всех остальных. И, не знаю, что такого Татьяна сказала Занзасу, но на второй день пребывания в особняке я получила от него прямой приказ носить не форму отряда, а то, что даёт Татьяна. Так что я почти каждый день носила платья и сарафаны. Вот так я возненавидела не только фасон одежды, но и само слово «сарафан». Но были и положительные моменты. Например, почти домашняя кухня, состоящая из борща, щей, салатов, «пюрешечки», рыбы в томате… В общем, пока варийцы не понимали, можно ли это вообще есть, я даже фотографии их лиц успевала делать. Потом с Маммоном договорюсь. Или то, что голос после исцеления в первый день у меня магическим образом стал немного ниже. А ещё мне подарили классную скрипку из непонятного прозрачного материала, которую можно увеличить Пламенем Солнца или Облака. «Бабушка и не видела-то, как внучка растёт, так что пусть вот будет тебе на День Рождения подарок», — комментирует свой непонятный поступок Татьяна. Мой внутренний эстет визжал от радости на пару со жлобом. А если смотреть на других варийцев, то и у них были радости. Например, Занзаса мы на четвёртый день застали пьющим текилу наперегонки с Иваном. Видимо, налаживание отношений прошло успешно. И это, определённо, было не так плохо, как я сначала почему-то думала. _______ * — краном пользуется Россия в аниме "Хеталия", с которым босс Брагинских "поразительно похож".