Однажды в трёх мирах

Шум, суета, беготня по ограниченному пространству маленьких волчат. Волчата не ведали жалости по отношению к другим, потому что не испытывали её на себе. С первыми клыками волчата поняли: дадут слабину – будут съедены более сильными хищниками. Они не имели волчицы, которая защитила бы их друг от друга и от себя самих… эти волчата – дети сироты, оставленные матерями на милость или жестокость (кому как повезёт) конвейера самоуничтожения. В данный момент волчата жаждали добычи и, как им казалось, её нашли… - Смотрите-ка, ведьму из клетки выпустили! – долговязый мальчишка лет тринадцати с многочисленными прыщами на злом лице беззастенчиво показывал пальцем на сгорбленную фигурку темноволосой девочки. Потенциальная добыча сидела, скрючившись, на обшарпанной скамье в неухоженном садике при детском доме. Знающий человек мог бы определить по позе ребёнка, что тот испытывает сильную боль во всём теле. - Чего вам всем? – девочка с трудом выпрямилась и зло оглядела скучковавшихся возле неё детей. Мальчишки и девчонки возрастом от семи до пятнадцати корчили рожи, размахивали руками (у некоторых были палки), показывали неприличные жесты. Про себя она отметила, что обидчики не решаются подойти на расстояние вытянутой руки. Этот факт предал волчонку уверенности в себе. – Чего ты там говорил, Харпер? Может, повторишь? Хотя, думаю, не стоит: мало ли, чем ведьма наградить может… не боишься, что фурункул вскочит на каком-нибудь неудобном месте? Хотя чего тебе бояться: прыщи тебе уже давно за братьев. Кто-то в толпе несмело хихикнул. - Ты не посмеешь никого тронуть, - неуверенно возразил другой мальчишка с плаксивым выражением на треугольной мордочке возрастом помладше Харпера. - Нам сегодня рассказывали про эту… как её… во, инквизацию! Как раз для таких, как ты. Я скажу маме, и тебя сожгут! – влезла толстая девица с редкими русыми волосёнками и маленькими глупыми глазками. Эту девицу, Джессику Уитлок, объект травли не любила особенно: единственная среди присутствующих, у кого были и мать, и отец, воспитательница и охранник в их интернате. Собственно, из-за этой девчонки наша героиня и оказалась в ситуации, о которой не давала забыть саднящая спина и стая скалящихся волчат. - Может, инквизицию, бестолочь? – брюнетка показала зубы в язвительной усмешке. - Ты знаешь, - осклабилась Джессика. - Это слово? Ага. Я, в отличие от тебя, книги беру в руки, чтобы читать, а не бить ими по голове тех, кто называет тебя хрюшкой. Я бы добавила к этому прозвищу определение «глупая». - Ах ты ж! – Джессика понеслась на обидчицу с кулаками. Все, кто оказались на её траектории, разлетелись сухими листьями по осени, памятуя о габаритах Уитлок, её капризном нраве и не отличающихся добрыми натурами родителях. За перепалкой ведьмы и Хрюшки негласно было решено наблюдать с безопасного расстояния, если волчата хотели сохранить свою шкурку невредимой. - Абракадабра-швабра… - завела любительница книг, явно издеваясь. – Не подходи, Джесс, а не то окажешься в радиусе действия проклятия обжорства. Ты же не хочешь, чтобы тебя ещё больше разнесло? Помнится, твоя мама жутко ругалась, увидев, что ты не влазишь ни в одно своё платье. А ну как она спрячет твои любимые лимонные пирожные? - Я ей скажу, что во всём виновата ты, Миллс, и с тобой сделают эту… Инква… инква… спалят тебя, короче, - недалёкая девочка явно испугалась, принимая зубоскальство соперницы за чистую монету. - Говорю же, глупая хрюшка. А сжечь меня не рискнут: так называемых инквизиторов за такое затаскают по судам, а деньги… знаешь, сколько отстёгивают на содержание каждого из нас? Не, Джесс, ничего мне не сделают, разве что в карцер посадят, - слишком по-взрослому возразила Миллс. Хоть её рассуждения были здравыми, она отчасти лукавила: помимо карцера, девочку могли наказать плетями и голодом, но на эти мысли не стоило наводить избалованную и жестокую Уитлок, тем более что следы последней порки всё ещё сковывали движения. - Вот, посадят! И будешь там совсем одна. - И хорошо, буду. Хоть отдохну от твоего милого личика и ангельского голоса. Уитлок застыла, тупо глядя перед собой: слова собеседницы выбили почву из-под ног: у неё милое личико и ангельский голос? Неужели ведьма хочет подружиться с ней? Заплывшему жиром мозгу было невдомёк, что такое сарказм. - Ты что это, подлизываешься, ведьма? Наречённая ведьмой тяжело вздохнула: ей порядком надоел весь этот разговор, поэтому она, чтобы побыстрее отделаться от вредной Джессики, завела нараспев уже полюбившуюся «абракадабру». - Рано тебя из карцера выпустили! – крикнула трусливая девчонка и унеслась прочь. Наконец отвязавшись ото всех возможных зубоскалов, волчонок сползла с лавки и отправилась на поиски единственной подруги, застенчивой светловолосой Меган Сандерс. - Вот ты где! - с Меган наша героиня столкнулась в дверях библиотеки. Любовь к книгам была тем, что объединяло двух столь непохожих девочек. - Лилс… - взгляд Сандерс был каким-то затравленным и вселял её подруге нехорошие подозрения. - Мег? – Миллс в недоумении приподняла одну бровь. - Прости, Лили, мне нужно бежать, увидимся за ужином… - Стой! – Лили придержала блондинку за плечо. – Куда ты? - Я… - Мег, ты же никогда не умела врать. Что случилось? Давай рассказывай, как мы всегда всё друг другу рассказывали. - Ну хорошо, - Меган вздохнула, как перед долгим погружением в воду, и заговорила, быстро, сумбурно, отводя взгляд всё дальше и дальше от напряжённого лица Миллс: - Все кругом говорят, что ты ведьма… что можешь одним взглядом превращать людей в камень… никто не хочет с тобой общаться… и я боюсь… - Что? Сандерс, ты серьёзно? Ты же умная девчонка, читаешь много, историю любишь, а веришь во всякую хрень, которую распространяет Уитлок и ей подобные идиоты! – брюнетка не могла поверить в то, что слышала. - Но я сама видела, - упрямо поджала тонкие губы Меган. – Я видела, как Уитлок поймала голубёнка, видела, как попыталась свернуть ему шею, а потом, когда ты бросилась спасать несчастное создание из её лап, у Джессики загорелись пальцы. Как? У тебя никак не получалось разжать ей кулак, а через мгновение она сама выпустила птичку и стала дуть на руки! - Если ты такая зоркая, может, также заметила у меня спички или зажигалку? Меган отрицательно покачала головой. - По-твоему, я силой мысли подожгла эту дуру? – в словах Лилиан слышалась едкая горечь. Сандерс ничего не ответила и лишь понуро опустила голову. - Всё с тобой понятно, - в голосе Миллс не было злости или даже обиды, просто спокойная констатация того факта, что их дружбе, похоже, пришёл конец, дружбе, начавшейся ещё с пелёнок, которые безразличные нянечки казённого учреждения иногда забывали поменять, отчего Меган плакала, а Лили успокаивала её насколько мог успокаивать один годовалый ребёнок другого. *** - Эй, Миллс, - оклик, в котором Лили узнала новенького, поступившего к ним в детдом пару недель назад, настиг её, когда она, перемахнув через забор, ограждающий территорию интерната от внешнего мира, медленно шла в сторону любимого парка. Темп передвижения девочку весьма раздражал, но спина в красных рубцах от плети воспитательницы не позволяла двигаться быстрее, а потому мальчишка, на зов которого она не среагировала, нагнал её в считанные секунды. - Чего тебе, Хейл? Тоже спешишь напомнить мне, что я ведьма? Ты, наверное, единственный, кто ещё не говорил этого. - Я видел, как всё было. - Да что ты? Знаешь, ты не один. - Ты не ведьма, ты волшебница, - мальчишка, названный Хейлом, не обиделся на подначки девочки и взволнованно стал объяснять: - ты действительно волшебница, как и я. - Оригинально. И что, мы теперь можем превратить всех неугодных в жаб и полететь на ковре-самолёте в страну чудес? - остановившись на полушаге, Миллс наградила собеседника взглядом, в который постаралась вложить весь доступный ей скепсис. - Звучит странно, я понимаю, но в нас действительно есть магия, и то, что ты сотворила с Джессикой – результат неосознанного её использования. - Я. Ничего. Джессике. Не. Делала! Устала объяснять всем и каждому! Задолбали! – Лили чувствовала, насколько она близка к истерике. Девочка сделала глубокий вдох и зашагала дальше, пытаясь делать вид, что тот бред, который несёт пухлощёкий блондин с голубыми глазами навыкате, её не касается, а мальчик между тем продолжал: - Ну вспомни, неужели за всю жизнь с тобой не случалось чего-то странного? Того, что не поддаётся никакому логическому объяснению? Против воли Лили задумалась. Недавний случай с Джессикой, до неё ситуация, когда Миллс случайно разбила любимую чашку одной из воспитательниц, а та собралась воедино буквально на глазах изумлённой девочки… а жуткая история, когда Лили, моя окно на четвёртом этаже, полетела вниз и, вместо того чтобы упасть и переломать себе всё что можно, аккуратно приземлилась на обе ноги – все эти истории чем не странности? - Вот видишь, всё-таки было! – мальчик победно поднял вверх большой палец. - Откуда такие выводы, Хейл? я же ничего не сказала. Или… может, ты предвидел? Маг, как-никак. - Брось прикидываться Фомой неверующим, Миллс, я же по глазам вижу, что ты хочешь мне поверить. - Единственное, чего я хочу, чтобы ты и все прочие от меня отвалили… что ты делаешь? – Лили осеклась на полуслове, почувствовав на своих плечах руки назойливого новенького. Девочка хотела, было, развернуться и хорошенько врезать обнаглевшему пацану, как вдруг ощутила странное тепло, разливающееся по всему телу, и лёгкое покалывание в спине… лёгкое покалывание? Но ещё минуту назад от боли она еле-еле могла двигать плечами! - Не болит больше? – Хейл убрал руки от многострадальной спины и устало вздохнул. - Ты… как это ты… магия? - Ура! Наконец-то ты меня услышала! Хвала Мерлину, не пришлось устраивать землетрясений и превращать в суслика Уитлок! - А ты и это можешь? – голос Миллс, исследующей сквозь футболку собственную спину на предмет воспалённых полос от плети, звучал до странности по-детски. - Нет, конечно, если только вследствие спонтанного магического выброса, - улыбнулся юный волшебник. – Я же недавно в интернате… - на секунду ребёнок запнулся. – Мама учила меня кое-чему: мелкие травмы лечить, пламя разжигать, находить потерянные вещи в приделах километра… а потом её не стало: погибла во время теракта в торговом комплексе. К сожалению, от такого никакая магия не в силах спасти. - Мне жаль, - Лили в неосознанном жесте коснулась его щеки. - Она была сильной магичкой, доброй, умной и безумно красивой… Мне очень не хватает её… Слова лились из мальчика меланхоличным потоком. Лили показалось, что она – первая, с кем Хейл заговорил о своей утрате. Это слегка льстило ей и одновременно смущало: не зная, что такое мать, девочка не могла подобрать нужных слов для него. Не говорить же, что о своей маме она не знает ничего и вообще абсолютно уверена, что ей не нужна? Наверное, просто стоило молча выслушать Хейла, наверное, ему нужно было именно это. - Мама говорила, что впереди меня ждёт много хорошего, но и разочарований не избежать… рассказывала о магах и людях без магии, объясняла, что вторых больше, и в магию они не верят, не понимают её проявлений, а то, чего не понимают, боятся и желают истребить любыми способами. Чтобы как-то выжить в мире, где один маг приходится на миллион маглов (людей, лишённых магических способностей), людям с даром следует держаться вместе… понимаешь? Это он ей так на дружбу намекает, что ли? Лили подумала о Меган: а действительно не понимают и боятся люди чем-то отличных от себя. Что уж говорить, если единственная подруга, с которой делили последние чёрствые хлебные корки, сломанную куклу, выброшенную Джессикой, все тайны и горести сиротского детства, отвернулась от неё, испугавшись странностей, сопровождающих Лили. Допустим, с Хейлом она имеет нечто общее, глубинное, но что, если он тоже предаст её, пусть и не по причине страха, а из каких-нибудь других соображений? - Так и будешь молчать? – претендент в друзья смотрел на упрямо нахмурившуюся девочку с тревогой и затаённой надеждой. А он ждёт от неё каких-то слов? Похоже, за своими раздумьями Миллс пропустила какую-то часть из сказанного Хейлом и, кажется, догадывалась, что именно. На секунду девочка зажмурилась, но тут же, решившись на что-то, сказала: - Держаться вместе – в смысле дружить? Последовал незамедлительный кивок. - Ну, смотри, Хейл, захочешь предать – лучше уходи сразу! - Какой же Иуда скажет о своём намерении предать? - чуть ехидно возразил мальчик. – Но я не собираюсь этого делать, честное слово! Эрик, кстати, - он протянул руку для рукопожатия. - Лили. Их ладошки соприкоснулись, и дети немного робко улыбнулись друг другу. С этого, а ещё с последовавшего далее «Расскажи всё, что знаешь о магии» началась крепкая многолетняя дружба. И знать бы тогда ребятам, что их ждёт впереди, через что им придётся пройти, через какие потери и находки… *** - Нет… я прошу… пожалуйста… Реджина вздрогнула и открыла глаза. Надо же, засидевшись возле спящей Лили, и сама не заметила, как задремала прямо в кресле. Наверное, Свон всё же была права, когда советовала выспаться. - Только не ты… Реджина снова дёрнулась, тут же поняв, что её разбудило: этот же взволнованный голос, голос её девочки, что говорила во сне и… плакала? Да, так и было, по исхудавшему лицу ручьём стекали слёзы, при этом не было похоже, что Лили осознаёт реальность. - Что же снится тебе, моя маленькая? – Миллс попробовала осторожно растолкать дочь, но тщетно: ночной кошмар не желал отпускать свою пленницу. Наконец решившись, обеспокоенная мать пристроилась на краю кровати и бережно обняла Лили. Это, к вящей радости женщины, возымело эффект: младшая Миллс открыла глаза и растерянно уставилась перед собой. Сориентировавшись в происходящем, девушка выдохнула: - Прости… - За что? - Реджина стёрла слёзы со щёк своего ребёнка уголком одеяла. - Я не хотела… обещала, что не буду плакать… - сделав несколько глубоких вдохов, Лили взяла себя в руки. Реджина держала дочь в любящих объятьях, а в душе её скреблось понимание, что на эту вольность права она пока не заслужила. Глубоко вздохнув, королева всё же выпустила Лили и уже хотела перебраться в кресло, как вдруг услышала тихое: - Не уходи… пожалуйста, останься ненадолго… Бережно перебирая тёмные прядки уснувшей дочки, Реджина думала о том, что снилось ей самой, пока дремала в кресле – сон, бывший ранее видением, точнее, второй его частью. Злые дети, страх, предательство подруги, обретение нового человека – всё это Миллс уже наблюдала. Самое первое её видение о жизни Лили, пришедшее только через восемь лет после исчезновения девочки. Глядя тогда на свою малышку, ощущала, как сжимается сердце от боли, любви, сожаления, гордости… упрямо вздёрнутый подбородок, воинственная искорка в глазах, нежелание мириться с несправедливостью, ирония – всё это её девочка, её неозлобившийся волчонок, думающий, что мама его бросила… тёмные кудряшки длинной до лопаток, большие умненькие глазки, идеальной линии бровки… такая родная и столь далёкая… Миллс понятия не имела, почему подсознание подкинуло это воспоминание в качестве сна, но благодарна была уже за то, что не в полном объёме: повторно смотреть, как твоего ребёнка секут хлыстом, морят голодом, а тот, стиснув зубы, не роняет ни слезинки… в общем, Реджина не знала, что сделала бы с этими ублюдками, попадись они ей. Столько гнева, разрушений, агрессии Злая королева направила на тех, кто по-настоящему этого не заслуживал, в то время как её плоть и кровь осталась без защиты. Сколько лет, потраченных на месть, которая так и не осуществилась! Всё вернулось к тому, с чего начиналось: Чарминги воссоединились, их дочь и внук с ними, но кто вернёт душевный покой её девочке, залечит сердце, похожее на решето? Реджина знала всё. Видела то, чего предпочла бы никогда не видеть. Чувствовала… за что? Почему Лили должна платить за её ошибки? Нужно кого-то наказать, так пусть это будет она сама, как того заслуживает! Лили перевернулась на бок и, неосознанно притянув руку матери, положила её себе под щёку. По безмятежному, какому-то полудетскому выражению на лице дочки, Реджина с облегчением поняла, что ужасы хотя бы на какое-то время отпустили её. Усталость гранитной плитой обрушилась на Мэра маленького магического городка, и та, покрепче обняв вновь обретённое дитя, провалилась в глубокий сон без сновидений. *** По чистому голубому небу плыли неторопливым строем облачка, а чуть выше, обгоняя их, летела ало-золотая драконица, впервые за очень долгое время улыбаясь если не спокойно, то хотя бы с большей уверенностью в самой себе. - Поняла! Я поняла, как освободить нашу магию от бесчинств Хашурга! – мысленно прокричала она, стремительно снижаясь на берегу озера, имевшего форму полумесяца. - Я тоже рада тебя видеть, Бель. - Мать, я знаю, ты не слышала? - Внимательно слушаю. Судя по твоим лихорадочно блестящим глазам, что-то как всегда… масштабное. - Ещё скажи, разрушительное, - улыбнулась Бель. - Ты и это можешь, - в бестелесном голосе ясно различалось ехидство. - В общем, в чём суть нашего плана. Как ты сама видишь, с каждым днём магия ведёт себя всё более непредсказуемо. - Если ты примахала сюда на своих двоих… - тяжело вздохнул дух озера. - Я об этом же… Честно, все последние события практически свели на нет любой оптимизм. Люди ждут от правящей верхушки каких-то действий, а верхушка только то и может, что выдыхать из ноздрей драконье пламя да изредка щипать за бока последователей кровавого бога. - Брось, Бель, от ваших щипков у Хашурга довольно внушительные синяки остаются. - Оставались, мать, оставались, пока этот гад не задействовал для подпитки чёртовых алтарей первомагию этого мира… Теперь, как бы ни старались, будучи его уроженцами, мы не сможем разрушить тёмное колдовство, творимое орочьим богом. Магия сама себя убивает, а мы ничего не можем сделать… Но что, если пригласить магов из соседнего мира? Тех, чьи источники завязаны на иномирскую суть? Если наши удары практически полностью поглощаются, то иномиряни, возможно, смогут что-то сделать… В конце концов, это и в их интересах тоже. Вряд ли Хашург удовлетворится паствой всего лишь одного мира. Такому подавай всё и сразу. Почему мы раньше не пришли к этому? – Бель задумчиво нахмурилась. - Честно тебе признаюсь, Бель, ты девочка умная, должна понять, - медленно заговорила мать всех драконов. – Я приберегала вызов иномирских колдунов на крайний случай, который, похоже, настал. Открывать портал в приделах одного мира – дело, в общем-то, посильное любому достаточно упорному волшебнику, но вот межмировые… Тут нужно задействовать первоисточник магии, который стараниями нашего тёмного врага даёт неслабый сбой. Можно попробовать выцепить чародеев из самого ближайшего к нам мира, но их там ничтожно мало, буквально по пальцам пересчитать… - Может, тогда постучаться в миры, где их больше? – со слабой надеждой вопросила императрица Астер, уже понимая, какой ответ услышит. - Порталы, Бель, порталы. Всех наших объединённых сил не хватит, чтобы открыть его на большое расстояние, я даже не уверена, что дотянемся до нужной точки. Есть риск потерять тот остаток волшебства, что нам ещё подвластен, но так и не открыть дверь к соседям… - Но мы в любом случае всё потеряем, если не попытаемся, - резонно возразила Бель, чувствуя липкий страх: за детей, за империю, за матерей всех эльфов и драконов, за свою луну и своё солнце… - Значит, рискуем? - нервный азарт слышался в вопросе матери. На мгновение императрица устало прикрыла глаза. Имеет ли она право решать, не посоветовавшись со своими? Как бы ей хотелось, чтобы ментальная связь не барахлила, чтобы она могла услышать голоса любимых. Ну что, попробовать достучаться до них? И попробовала, и достучалась, и услышала бодрое и оптимистичное: - Рискуем!