О любви, о дружбе и о наркокартеле

      После похорон Алекс не обронил ни слова.       В Ливерпуле стоял холодный зимний день, и изморозь покрыла траву. Кажется, изморозь покрыла и его сердце. Он шел пешком, отказался от машины. Замерз, как сука, и думал о том, что не хочет обматерить даже случайного водителя, протрубившего ему на перекрестке.       Хоронили с закрытой крышкой. Потому что в гробу никого не было.       Алекс думал и об этом иногда. Слепая надежда не могла не посещать его, но он давил ее на корню. Реализм. Он пытался остаться на ногах – он сам видел одежду Майлза всю крови, видел фотографии. Тернер не был адептом запутанных детективов, он говорил себе не тешить раскуроченную душу надеждами. Понимал, что психологически его мозг просто ищет выход – попытку обратить все в шутку. Найти альтернативный вариант и поверить в него. Он прекрасно понимал это. Даже сквозь всю пустоту. Друг погиб, нужно это принять. Нужно жить этой версией хотя бы, если не можешь принять.       С матерью Майлза было хуже. Женщина, ни за что не хотела поверить, что ее сын погиб. Это было то самое состояние - подпитанное не без причин, но разрушающее. Алекс не говорил с ней об этой версии. Он замолкал. Он не хотел давать этому ход и у себя в голове. Эта дорога слишком соблазнительна. Опасная. Будет только больнее.       Он уже две недели не улыбался, разве только нервно. И это не было скорбью в прямом смысле слова, Алекс бы не назвал это скорбью. Не так он себе это представлял. Ма вряд ли был бы доволен всему тому гневу снедавшему его изнутри. Вряд ли был бы доволен слезам. Однако, поначалу скупые, они превратились в истерику уже на третий день под литр водки и Paris Summer в неубранном гостиничном номере в Медельине. Кейну чертовски шел этот страдальческий печальный баритон. Мосхарт, кстати, прислала на днях открытку с соболезнованиями. Чертов Синатра, его трубы рвали сердце. Почему Алекс больше чувствовал от этих поддельных драматичных стимуляций, чем от простого факта смерти своего лучшего друга? Правильно ли это было?       Нахуй все. Он ощущал лишь пустоту, постепенно сформировавшуюся из отрицания. Что бы там не говорили о стадиях принятия и их очередности - на деле они смешиваются в одну.       Но более всего его мучало непонимание. Откровенное чистое непонимание. За что? Как? Почему именно с ним? И другие вопросы… Трубы, думал он, лишь давали возможность выпустить эти чувства, были поводом.… Сам он заплакать не мог. Только без конца слушал гребанный печальный голос Кейна, и, остекленевши, пялился в стену.       Изморозь под ногами хрустела на асфальте, он открыл ключом домофон и прошел, не поворачиваясь мимо консьержа. Он не мог позволить себе остаться с матерью Майлза еще хоть на один час. Они слишком хорошо понимали друг друга в этом нещадном ступоре.       - Мистер Тернер! – окликнул его в спину консьерж. – Вас там ждут господа, из Америки сэр…       Тернер приостановился на ступеньке, не поворачиваясь. Он кивнул сам себе: «Может, суки нашли убийцу Майлза? Или его тело хотя бы…». Что уж там, на счет гнева, снедавшего изнутри? Да, пожалуй, вот он снова постучался в двери, как по расписанию, сменяя караул пустоты и почемучек спустя все лишь два часа.       Ничего не ответив консьержу, Алекс продолжил подниматься, на ходу расстёгивая пальто.       Найти тех, кто сделал это с Майлзом, стало его идеей фикс. Он мечтал, как пойманных полицией он растерзает их. Как будет умолять высокого бугая с усами в фуражке вогнать скотам щепки под ногти, как нассыт каждому в стакан, а потом, может, добавит мышьяку. Нет… Он не хотел обойтись одной смертью. Этого было бы мало.       Алекс, пожалуй, всегда славился своим воображением, а в худшие его времена то взыгрывало лучше всего. Он казался себе маньяком, и периодически одергивал себя совестливым голосом Кейна в голове, но в душе все равно знал, что хочет думать о таких вещах, пусть никогда их в действительности и не исполнит. Не такой он был человек, ебись все сотней демонов!… Как жаль… Нога Алекса, наконец, преодолела последнюю ступеньку. У дверей его снятых на три дня апартаментов стояло два туловища. Одно определенно точно женское, рыжеволосое и худое.       - Ну?! – он прошел мимо них к своей двери, хрипя, как прокуренный сторож. – С чем пожаловали, господа полицейские? Вот он и улыбнулся - натужно и саркастично. Не хватало еще рассмеяться и достать топор из-за пазухи. Да, пожалуй, это было бы прям как в кино.       - Нам, нужно поговорить с Вами, мистер Тернер, - копы никак не отреагировали на его представление. Фифа даже глаз не закатила.       - Вас не Ариель, случаем, зовут, офицер? – оскалился Алекс в кривой улыбке, обращаясь к рыжеволосой девушке, и поежился от воспоминания о бывшей.       - Прямо О’Брайан!* Скажи мне, Джонни, - обратилась названая Ариель к своему коллеге. – Нам не мерещится? Мы точно к Тернеру пришли? «Джонни» промолчал, ухмыляясь и поправляя руки на поясе.       - Так остро, что аж в заднице закололо, - Алекс отвернулся, чтобы открыть свою дверь ключом. – Зачем пришли? - Меня зовут Виктория Селфильд, - бесстрастно, но на грани скепсиса проговорила девушка Алексу в спину. - Я начальник Медельинского подразделения УБН в Колумбии.       - Хм, здорово.       - Мы расследуем дело, связанное с наркокартелем Карлоса Перрье. И в том числе… - она запнулась на одну сотую мгновения, – …убийством вашего бывшего коллеги Майлза Кейна.       Рука Алекса замерла на дверной ручке против его воли. Он степенно повернулся:       - И, - выдавил он, сжав челюсть.       - Нам нужна ваша помощь.       Джонни неожиданно взял его за руку. Алекс аж шарахнулся от такой внезапной заботы.       - Расслабьтесь, Тернер, - молчаливый коп подал, наконец, голос неожиданно спокойно, словно монах на медитации. – Мы понимаем, насколько вам тяжело, и знаем, что не вправе просить Вас о помощи. Тем более, не в праве мы играть на Ваших чувствах скорбящего, но… Он выдержал паузу, пока Алекс не закрыл свой ошарашенный толи наглостью, толи болью рот.       - …Но скажите мне, Мистер Тернер, вы хотите отомстить за друга?       Грязно. По блядски грязно…       - Да…       А что еще он мог ответить? Чего еще они ожидали? Все правильно. Этого самого. Блядуны полосато-звёздные.       - Да, хочу, - сказал Алекс уже тверже.       Виктория и Джонни победно переглянулись.       - Ликуете? – процедил Тернер, даже не скрывая своего отношения.       Он решил быть честным, и считал, что впервые в жизни готов быть таким абсолютно полностью. Он уже потерял то, ради чего жил. Огромную часть этого того – точно.       - Мы раскроем перед вами все карты мистер Тернер, - Виктория тоже была готова, очевидно, сменить тактику. – Вы поедете с нами в Колумбию. У нас есть кое-кто, с кем вы должны встретиться.       Конечно, Алекс согласился. В самолете сидели тем же вечером.