All my friends are heathens

- Кажется, лучшее решение - ждать, - печально заключила Аллура, пожимая плечами. Нет, правда, это единственный выход. - Ждать? - переспросил Широ, и его широкие брови вразлёт мрачно сошлись к переносице. - Просто сидеть и ждать, пока они не натворят ещё чего-нибудь? - А что ты предлагаешь? - устало огрызнулась блондинка, падая на постель и закрывая глаза. Её длинные локоны разметались по подушке, и девушка, наслаждаясь мягкостью простыни, тихонько вздохнула. - У нас нет выбора, Такаши. Нам нужно ждать, пока они не объявятся и не выдадут сами себя. Аллура незаметно приоткрыла один глаз, внимательнейшим образом наблюдая за с в о и м п а р н е м. Широ пару раз фыркнул, как ёжик, свернувшийся в усеянный иглами клубок, похмурился ещё немного, но черты его лица наконец расслабились. Это были любимые секунды блондинки: она всегда с большим наслаждением наблюдала за тем, как омрачённое лицо любимого в конце концов успокаивалось, и на нём появлялось умиротворение. Широ повернулся к ней и очень нежно улыбнулся: - Похоже, что ты права. Просто... - он снова отвёл взгляд в сторону и заговорил глухо. - Я очень волнуюсь за тебя и за ребят. Последнее их нападение чуть не кончилось... Он замолчал, и Аллура горестно поджала губы: она прекрасно помнила ледяной ужас, окативший всех разом, когда они подумали, что Кит погиб в пламени. Девушка грациозно приподнялась и, немного сдвинувшись на постели, крепко обвила руками могучий торс брюнета, а голову положила на основание его шеи. Тёплая кожа и ровное дыхание успокаивали и её тоже, поэтому блондинка блаженно прикрыла глаза. - Я понимаю, - грубоватая ладонь Такаши мягко погладила её руку. - Но и я боюсь за вас не меньше. Нужно просто это перетерпеть. Широ покивал, и Аллура немного пожалела о том, что не видит выражение его лица. Впрочем, это было совершенно не важно: дыхание юноши окончательно успокоилось. Вдруг он немного откинул голову назад, и она невольно проследила за тем, как дёрнулся его кадык. Он как-то нежно и спокойно усмехнулся: - Нужно подумать, что мы устроим на выпускной, после экзаменов. Аллура едва не рассмеялась на такой наивный перевод темы, но сумела сдержать себя, прикусив кончик языка. - Устроим вечеринку! Только для нас шестерых, как обычно. Будет здорово. Брюнет, повернувшись к ней, солнечно хмыкнул и очень нежно поцеловал девушку. Блондинка разомлела в его объятиях, охотно отвечая, и забыла обо всем остальном мире на несколько тягучих и сладких, как сгущёное молоко, минут. Когда они наконец оторвались друг от друга, Такаши ласково потёрся своим носом о её и спросил: - А Кит и Лэнс? Они скоро танцуют? - Кажется, да, - кивнула Аллура, широко зевая и встряхивая волосами, точно большая кошка. - Перед самими экзаменами. - Нам тоже стоило танцевать, - вдруг сказал Широ, и девушка удивлённо воззрилась на него, хлопая ресницами. - Ты серьёзно? Юноша кивнул. На его скулах загорелся лёгкий румянец, но он решительно вскочил с постели и, наклонившись вперёд, подал Аллуре руку. Блондинка звонко рассмеялась, глядя в серые глаза напротив, сияющие не слабее лунного света в безоблачную ясную ночь, и охотно подала свою ладонь, поднимаясь с постели следом. - Ты вообще ничего не знаешь о танцах, так ведь? - Да, - легко согласился Широ, пожав плечами, и, обняв девушку, счастливо закружился с ней по комнате, путаясь в ногах и ритме. Аллура закинула руки ему за шею, крепко прижимаясь к широкой груди, и они хаотично двигались по комнате, заливаясь смехом и забывая о течении времени, не зная движений, не отстукивая шаги, и единственной музыкой, в ритм которой они двигались, было их совмещённое сердцебиение. - Может, тебе руку вывихнуть? - блеснул неожиданной идеей Лэнс, задумчиво уставившись в небо и чуть нахмурившись. - И загипсовать так, чтобы локоть был... - Да хватит, - возмущённо фыркнул Кит, пихая его в бок. Его лицо тотчас вспыхнуло виновато-смущённой краской, и шатен созерцал это с чувством превосходства. - Я тренируюсь! И у меня недочёт только в этом долбаном локте! - Ну не скажи, - мгновенно оживился Лэнс, как пёсик, перед которым помахали мячиком. - Когда мы идём назад, ты ступню не поворачиваешь... Когане обиженно надул губы и ускорил шаг, на что кубинец расхохотался, оповестив юношу, что он ведёт себя, как ребёнок. Впрочем, кричать в спину было неудобно, а уж долговязому Лэнсу догнать невысокого Кита было проще простого. Такие прогулки после занятий вальсом стали традицией, которую они ни разу не обсуждали, но всегда её соблюдали. Кит какое-то время возмущался, что его провожают до дома, как барышню в Средневековье, но приводить такое сравнение МакКлэйну вслух не решался: с него сталось бы придуряться, что Кит действительно леди, и тогда бедняжка брюнет точно слёг бы с инфарктом. Время, впрочем, шло, и Лэнс стал ждать его и после обычных уроков. И это было так просто и в то же время потрясающе, что обоих пробивала мелкая дрожь от восторга. Они ни разу не заговаривали больше о неудавшемся поцелуе, ощущая внутреннюю неловкость, что заставляла парней прикусить язык, но сегодня, видимо, мир решил перевернуться вверх тормашками. Где-то на пол-пути МакКлэйн неуверенно кашлянул, привлекая к себе внимание спутника, и, стараясь не отводить от него взгляда, торопливо спросил: - Слушай, а вот тогда... Ты спросил... Ну... Мог бы ты мне понравиться. Кит замер. У него хватило ума не перестать идти, чтобы не выдать себя, но системы внутри Когане, на которых держался его организм, остановились и сломались к хренам. Сердце застучало так, словно хотело вырваться из тела и прилипнуть к груди кубинца, и Кит незаметно схватился ладонью за куртку на уровне груди: а мало ли что? Весь покрытый холодным потом, юноша нервно сглотнул и тихонько произнёс: - Ну? "Что ж ты замолчал, придурок?" - в сердцах ругал шатена про себя Кит, понимая, что его кожа не выдержит электричества под ней и разойдётся по швам в любой момент. - "Нельзя сказать такое и замолчать!" Кажется, Лэнсу тоже сейчас не было легко. Он неловко почесал в каштановой макушке и снова кашлянул, прочистив горло. - То есть... Я тебе нравлюсь? - Так, - нахмурилась Пидж, резко выдохнув, и быстро подняла глаза на светофор. Как раз зелёный. Девушка, жадно прижимая трубку к уху, не желая пропустить ни одного слова, поспешно перешла дорогу, стараясь не смотреть в сторону замерших машин. - И дальше что? - Я идиот, Пидж, - горестно простонал в трубку Кит. Его сиплый голос дрожал: похоже, он действительно разревелся. - Я сказал, что да, но начал отнекиваться, сказал, что это скоро пройдёт, и я его не буду этим доставать, и он как-то странно себя вёл, и... Я не знаю! - Он обиделся? - спросила девушка, кусая щеку изнутри, чтобы не фыркнуть от смеха прямо в телефон. Впечатлительный Кит ещё после такого что-нибудь с собой может сделать. - Я не знаю! - взорвался Кит, и его голос дрогнул снова: кажется, опять раскис. - Я не знаю... Пидж... - Всё нормально у вас будет, придурки, - недовольно проворчала Гарденсон, крепче зажав книгу под мышкой. Перепрыгнув небольшую лужицу, Пидж ускорила шаг. - Просто успокойся! Я уже поняла, что ты не хотел, чтобы все было так быстро. Правда ведь? - Угу, - очень громко хлюпнули носом на другом конце провода. - Ну вот, - голосом опытного взрослого кивнула Пидж, заворачивая за угол и входя в большой двор. - И это нормально, Лэнс тоже такой, просто он придурок. Всё хорошо будет, понял? Время просто нужно. - Спасибо, Пидж, - дрожащим голосом произнёс Кит. - А, ещё что... Пидж? Пидж? Телефон выскользнул из ослабевших пальцев и с тихим стуком упал на подсохший и посветлевший асфальт. Девушка этого даже не заметила: её приоткрытые губы, широко распахнутые глаза, острый взгляд и замершее сердце были обращены только к человеку на краю крыши девятиэтажного здания. Она ещё долго не могла понять, почему тело работало без участия мозга, но что-то заставило её в долю секунды броситься вперёд, уронив книгу в грязную траву, и Гарденсон вне себя от ужаса закричала: - НЕТ! Она бежала громко, гулко, и эхо отражало от стен её шаги; бежала так, что ступни тут же начинали болеть. Девушка рвалась вперёд стрелой, успеть, помочь, но ей не оставили другого выхода, кроме как бессильно, с немым криком, застрявшим где-то в горле, наблюдать, как одетый в чёрное человек, живой человек, двигающий ногами и руками возле окон, мимо которых он л е т е л, падает вниз, вниз, вниз, всё быстрее и ближе к земле, всё... Отвратительный звук треснувших костей и хлюпнувшего мяса, разможженного об асфальт, она запомнила навсегда. Пидж вовремя остановилась: тело, уже теперь просто т е л о, от неё заслонили мусорные баки. К мужчине уже подбежали несколько человек, кто-то кричал, кто-то плакал, кто-то звонил в скорую, но Гарденсон нутром знала: поздно. Уже слишком поздно. Её сбитое дыхание отдавалось болью во всём теле, и Пидж поняла, что горько рыдает в полный голос. Она зажала рот руками, стараясь держать челюсть, что ходила ходуном из-за рыданий, но колени подкосились, отказывая держать хозяйку, и она рухнула прямо на землю, судорожно качая головой и захлебываясь слезами. Капельки расползались по стёклам очков, и она совсем перестала что-то видеть, поэтому наклонилась вперёд так, что кончики волос лежали на асфальте, согнувшись пополам, и заревела ещё горше. Поздно. Сквозь звуки звенящей пустоты внутри она услышала вой сирены кареты скорой помощи, но было уже поздно. В доме Гарденсонов, где всегда было шумно и весело, сейчас царила тишина. Такая непроницаемая и тяжёлая, что, казалось, сама хозяйка Смерть пришла сюда, касаясь костлявыми пальцами пола и стен. Отпечаток остался на каждом лице. Из членов семьи в доме была лишь одна Пидж. После трагедии, развернувшейся во дворе рядом с библиотекой, она неделю не ходила в школу, хоть и рисковала пропустить важные занятия, что направляли учеников на экзаменационные темы. Ребята уже несколько дней ходили к ней, но девушка не хотела вставать с постели и почти не ела: только если её не заставляли родители и друзья. Вот и сейчас, в субботу, когда прошла ровно неделя со смерти того мужчины, она лежала спиной к своим гостям на своей кровати, свернувшись калачиком. Ханк и Аллура хлопотали на кухне, звеня посудой, Лэнс растерянно поглаживал девушку по маленькой ножке в домашнем зелёном носке, обмениваясь с Китом тяжёлым и грустным взглядом. Когане сидел на стуле возле кровати, стиснув вместе колени, как было всегда, когда он сильно переживал; Широ, конечно, был тут же. Он молча сидел на краешке постели, собираясь с духом, потому что видеть бледные лица друзей и напряжённую спину Пидж было невозможно. Никто не осмеливался нарушить тишину, что была в той комнате, где находилась Пидж, только Ханк и Аллура шёпотом говорили на кухне. И, когда молчание стало совсем невыносимым, давящим на уши и сердце, Широ вдруг набрал в грудь побольше воздуха и сдёрнул с Пидж одеяло. Кит и Лэнс дёрнулись, как от удара, и во все глаза вытаращились на Такаши. Девушка даже не шевельнулась, словно крепко уснула, только вот её узкие плечи не вздымались от мерного дыхания: она перестала дышать. - Пидж, - начал Широ, и его голос зазвенел от напряжения. Первое слово, разбившее тишину, точно метко брошенный камень, и вот уже осколки со звоном сыплются дождём на пол. - Пожалуйста, послушай меня. С каждым следующим словом его голос становился всё крепче, а вокруг словно оттаивал мир - шевельнулась занавеска на окне от поднявшегося ветерка, Пидж нервно вздрагивала, и её спина снова судорожно двигалась от дыхания, Кит и Лэнс быстро переглядывались, разговаривая без слов, и их лица осветились надеждой. Звуки на кухне замолкли: кажется, Аллура и Ханк на цыпочках подкрались к двери и теперь внимательно прислушивались. Широ запальчиво вскочил, не отрывая сверкающих глаз от сжавшейся на постели Пидж. - Послушай. Да, он погиб. Но это не твоя вина. Ты ничего не могла сделать. Понимаешь? - он говорил быстро, торопливо, словно стараясь донести до неё все, что хотел сказать, как можно быстрее. Юноша импульсивно сжимал кулаки. - И здесь не твоя вина или безысходность какая, нет! Это жизнь, Пидж. Люди уходят и появляются снова, и это нормально. Как Кристофер Рейни, - на этих словах Пидж очень медленно начала подниматься с постели, и Кит с радостной улыбкой вцепился в не менее радостного Лэнса. - Как он. Это порядок вещей, и всё нормально, потому что ты продолжаешь жить, и если ты не забудешь об этом, ты сможешь спасти жизни потом, в будущем, и... - Широ, - вдруг раздался наконец ослабевший, хрипловатый голос Пидж, словно она разучилась разговаривать за эту неделю. Ребята замерли. Девушка повернулась: в её покрасневших и опухших от рыданий глазах снова заблестели слёзы, но на этот раз сухие потрескавшиеся губы на мертвенно-бледном лице широко и благодарно улыбались. - Спасибо. Что МакКлэйн, что Когане, не сговариваясь, кинулись её обнимать, крепко прижимая к себе маленькую подругу, которая сейчас похудела и казалась ещё более хрупкой и крохотной, чем до этого. Когда юноши наконец оставили её в покое, Пидж очень крепко обняла Широ, вкладывая в это действие остатки своих небольших сил, и Такаши ласково погладил её по спутанным русым волосам. - Мне было это нужно, - всхлипнула она куда-то в футболку Широ, не поднимая головы. - Спасибо. *** - Я кое-что поняла, - задумчиво протянула Пидж, очень внимательно и изучающе разглядывая лист, который только что исписала формулами, чтобы вложить его в конспект. Аллура вопросительно повернулась к ней и замерла, так и не донеся кружку с чаем до рта: Гарденсон с видимым удовольствием спокойно разорвала бумагу на мелкие кусочки. - То, что мы живы, гораздо важнее ебучих экзаменов, - дерзко улыбнулась она, сияя, как яркая звезда на ясном ночном небосводе, и высыпала мусор в корзину.