All my friends are heathens

Мимо медленно протекали, словно воды в огромной реке, блестящие витрины. Каких только товаров здесь не было! Манекены в атласных платьях и клетчатых рубашках, духи и помады в элегантных хрупких флаконах, золотые колечки и алмазные серьги, новейшие телефоны и наушники на подставках... Пидж довольно улыбнулась, чуть щурясь на ослепляющий свет вокруг. Это был самый большой торговый центр в городе, здесь можно было найти если не всё, то очень многое: проходя через стеклянные двери и погружаясь в атмосферу начищенных плиточных полов и разноцветных витрин, тебя словно опускали в новый мир, совершенно непохожий на тот, что оставался там, на улицах города. Торговые центры были одним из любимых выходных развлечений подростков. После тяжёлой депрессии Пидж Аллура предложила ей развеяться в магазинах, и, прихватив с собой Кита, две девушки и юноша отправились бороздить просторы бутиков. Гарденсон, недовольно цыкнув, пихнула в бок Когане с такой силой, что тот едва не выронил из рук конспект, чуть слышно охнув от неожиданности: - Хватит уже учить, ботан. Сдашь ты всё! А сегодня мой день, и я тебе приказываю убрать свои бумажки подальше. Кит посмотрел на неё очень долгим и красноречивым взглядом, словно говоря "ботан? А сама-то ты кто?", но тетрадь захлопнул и убрал в свой рюкзак, в следующий миг снова лихо забросив его на спину. Аллура сияла от радости за то, что им удалось вытянуть Пидж из этого водоворота, и девушка только тихонько посмеивалась, удивляясь, как искренне радуются за неё её друзья. Она сама порой за себя так не радовалась. - Ну? - с живым интересом протянула блондинка, оборачиваясь к Пидж. - Что ты хочешь купить? Девушка призадумалась: такой вопрос ввёл её в ступор. По таким местам она обычно гуляла за компанию, бесцельно, поэтому этот, казалось бы, обычный и нормальный вопрос совершенно сбил её с толку. Обилие витрин вокруг было невероятным, и Пидж беспомощно оглянулась. - Я... Даже не знаю... В один миг она снова ощутила себя младшей сестрёнкой в большой семье, где каждый хочет её чем-то побаловать. И не сказать, что это было неприятно. Кит ободряюще улыбнулся ей: - Просто походим, может, придумаешь что-нибудь по дороге. Эта мысль пришлась девушкам по душе, и все трое свернули в магазин с нежно-голубой вывеской, где ребята обычно выбирали себе красивые вещи. Пидж задумчиво прошлась вдоль ряда, касаясь кончиками пальцев на ходу разных толстовок, платьев, рубашек... Глаза разбегались, поэтому девушка, собравшись с мыслями и вспомнив о своём рациональном мышлении, начала спокойно скользить глазами от одной вещи к другой. - Эй! - вдруг воскликнула Аллура, и Гарденсон быстро обернулась к ней. Подруга держала в руках вешалку с симпатичным ярко-зелёным свитером. - Как тебе? Пидж, заинтересованно хмыкнув, маленьким кенгуру подскочила к ней, щупая приятный материал, а Кит уже снимал с вешалки большую кожаную куртку с огромным черепом на спине. Оторвавшись от свитера, девушки наблюдали, как Когане неторопливо облачает узкие плечи в огромную куртку и подходит к зеркалу. Рукава были безнадёжно длинными, плечи - слишком широкими; не выдержав, подруги громко захихикали, увидев помрачневшее лицо Кита. Тот обиженно надул губы и вернул её на вешалку: - Вот посмотрю я на вас... - Да ладно тебе, - ласково улыбнулась Аллура, взъерошив его волосы. - Просто размер не тот. - Меньше нет, - вздохнул Кит, потирая шею. Гарденсон едва не прыснула снова, но блондинка одёрнула её, а в следующую секунду ловко натянула на её голову понравившийся свитер. Девушка восхищённо округлила глаза, подставляя зеркалу то один бок, то другой, то пытаясь заглянуть себе через плечо, то раскидывая в стороны руки. Глубокий зелёный цвет был настолько красив, что Пидж поняла - вот оно. Сам свитер дарил ощущение тепла и одновременно с этим - железной уверенности в себе, что заметили и её друзья. - Берём, - хором сказали они девушке в фирменной рубашке, что выжидающе стояла рядом с потенциальными покупателями. "Где встретимся?" "Я сам за тобой зайду" Лэнс шёл по мокрой после ночного дождя улице так бодро, что прохожие оборачивались ему вслед. Их унылые вытянутые лица МакКлэйн быстро оставлял позади, спеша, перепрыгивая проталины и неглубокие лужи на чёрном асфальте. Прилетевшие в родные края с тёплого юга птицы звонко чирикали в мутно-голубой вышине, и Лэнс с широкой улыбкой провожал их глазами, вдыхая холодный, ещё не прогретый солнцем воздух с примесью озона. Шатен стремительно шагал по улице, обходя знакомые кварталы и топая прямиком к знакомому дому, возле которого бывал едва не каждый день. Дом Кита. Кит предложил ему вместе прогуляться. Прогуляться. Вместе. Звучало как свидание, и Лэнс, только получив сообщение, аккуратно положил телефон на стол, а сам подбежал к кровати Артура, на которой спал, и начал прыгать на ней до самого потолка, громко и восторженно хохоча на всю квартиру, словно ему было не семнадцать, а семь. Натянув на себя единственные чистые джинсы и более-менее приличные кроссовки, МакКлэйн выбрал лучшую свою куртку и, не забыв ключи (удивительно!), вышел из дома. На языке и в голове крутилось одно только слово: "свидание". Его ли имел в виду Кит, когда так странно написал ему сообщение? Может, просто стесняется? Улыбка на лице шатена начала тускнеть. "Да, н-но...у меня скоро это пройдёт, не переживай!" Что он этим хотел сказать? Кубинец ломал над всем этим голову круглосуточно, но так и не пришёл к определенному выводу. Его послали? Ему дали надежду? Что чёртов маллет хотел сказать?! Хоть за плечи тряси и спрашивай, как на допросе. Может, зря он тогда поддался жгучему желанию и предложил ему поцеловаться? Может, это его отпугнуло, вот он и понёс всю эту чепуху? Как бы то ни было, сегодня Кит пригласил его на прогулку, и Лэнс не собирался упускать свой шанс. Именно поэтому он так спешил к знакомому дому на окраине квартала: быстрый и гулкий звук своих же шагов придавал юноше уверенности в себе. Крыльцо дома семьи Когане приблизилось быстрее, чем думал кубинец, поэтому он нерешительно замер возле него, с мучительной примесью страха и восторженного ожидания глядя на посеревшую от времени дверь и зашторенные прямоугольники окон. Подумав, что будет выглядеть по-идиотски, если останется вот так стоять, МакКлэйн немного отошёл в сторону и, прислонившись к невысокому забору бёдрами, вытащил телефон из кармана куртки. "Выходи" Ждать долго не пришлось, и меньше, чем через минуту, дверь с едва слышным скрипом открылась, и на улице появился Кит. Из-под чёрной шапки торчали тёмные волосы, большая тёмно-зелёная куртка была наполовину расстёгнута. Юноша чуть хмурился от волнения, поворачивая ключ в замке и быстро сбегая по ступенькам крыльца. За его спиной в воздухе с шуршанием плюхался рюкзак, в котором, видимо, лежали драгоценные книги Когане. Любимое лицо осветилось неуверенной мягкой улыбкой, и МакКлэйн не смог не улыбнуться в ответ, отлипая от забора и невольно выпрямляясь во весь рост: уж очень ему нравилось возвышаться над Китом. - Привет, - хмыкнул он, жадно разглядывая брюнета перед собой, стараясь впитать в себя каждую его чёрточку. В голове снова и снова вертелся тот их разговор, и от осознания того, что он нравится этому потрясающему юноше, мир вокруг вертелся, как бешеная карусель, поблескивая во все стороны разноцветным конфетти. - Привет, - краснея, ответил Кит, тут же опуская голову и делая вид, что поправляет лямку рюкзака (которая и так была разглажена). Кажется, они оба не переставая думали о том, что между ними произошло совсем недавно, и это обоих сводило с ума, но чтобы ещё раз заговорить об этом? И Лэнс пошёл рядом с ним, ощущая, как идёт по тропинке в сладкую и тревожную неизвестность, в которую его ведёт этот парень со звёздами вместо глаз. Зачем он вообще тогда разинул рот? Кит снова стиснул зубы с такой силой, что потянуло в висках, и исподтишка стукнул себя кулаком в живот, когда МакКлэйн отвернулся. После того, как он признался в своих чувствах Лэнсу (он до сих пор не мог поверить, что сделал это!), у брюнета начался затяжной период самобичевания. Да, он искренне надеялся, что его чувства пройдут, - он же так боялся влюбиться! - но сказать об этом кубинцу было далеко не самой лучшей идеей. Теперь он мало того, что знал о симпатии Когане, так ещё внимательно и хмуро выслушал весь бред брюнета о том, что это пройдёт. Хуже некуда. Всё так запуталось, что Киту хотелось уехать отсюда - далеко-далеко, и никогда не возвращаться, обрубить все концы и все то, что связывало его с Лэнсом, лишь бы не пришлось потом говорить с ним обо всём этом... Отчаяние, свойственное юношескому максимализму, терзало Когане со страшной силой. Вдруг прямо перед глазами вместо холодного пола школьного коридора появилось улыбающееся лицо Лэнса с лукавыми огоньками во взгляде, и Кит от испуга отшатнулся к подоконнику. Сердце гулко пропустило удар, когда МакКлэйн снова выпрямился и, скрестив руки на груди, поинтересовался: - А ты чего не репетируешь? Между прочим, я это движение уже отработал. Улыбка кубинца стала такой самодовольной, что брюнет не выдержал, прыснув в кулак. Может, зря он себя загоняет? Они по-прежнему хорошо общаются, шутят и подкалывают друг друга. Или Лэнс уже обо всём забыл? Было бы идеально. - Я немного устал, - якобы небрежно обронил Кит, закидывая рюкзак за спину. - Пошли домой. Шатен окинул его с ног до головы пристальным и изучающим взглядом, имитируя Око Саурона, от чего Кит немного поёжился, зябко поведя плечами: он словно смотрел насквозь. Вдруг он уже догадался, что Когане втрескался в него по уши? - Ну пойдём, - с некоторым подозрением кивнул МакКлэйн, тоже поднимая с подоконника свой большой чёрный рюкзак. Впрочем, Кит почти не соврал: из-за подготовки к экзаменам и этих переживаний по поводу своих чувств он совершенно валился с ног к концу дня. Они тихонько вышли из школы на широкое крыльцо, невольно прислушиваясь к шагам внутри здания, но очень скоро забыли о нём и с наслаждением ступили на сухой светло-коричневый асфальт. Весна подкрадывалась всё ближе. Воздух вокруг был пропитан солнечным настроением, как и должно было быть всегда: всё идёт своим чередом. Эта простая весенняя закономерность радовала Кита. Каждый год он машинально отмечал тот день, когда замечал, что солнечные лучи начинают греть кожу. Они шли в какой-то спокойной, размеренной тишине, наслаждаясь мартовским дыханием и отчего-то безлюдными улицами. Киту было так хорошо вот так просто идти рядом с МакКлэйном, что он на какое-то время совершенно успокоился по поводу той чепухи, которой наговорил юноше. В самом деле, он наверняка уже и думать об этом забыл! С усилием погасив в себе искру разочарованного облегчения, Когане заметил, что они уже подошли к его дому. Обычно они расходились ещё у забора: Лэнс никогда не заходил дальше. Но сегодня всё пошло не так. Шатен вдруг решительно двинулся вслед за Китом и ступил на белую дорожку. Брюнет резко обернулся, непонимающе нахмурившись. - Ты чего? Он больше и слова не успел вымолвить - кубинец так стремительно оказался рядом с ним, что все мысли испарились, какие уж там слова. На кончике языка крутилось только любимое имя, когда Кит понял, что Лэнс, чуть наклонившись, очень осторожно обнял его. От близости тёплого тела, его тела, высокого и сильного, того самого, у юноши закружилась голова. Судорожно и бесшумно хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, он всеми силами старался держать себя в сознании, но руки сами собой потянулись, чтобы обнять МакКлэйна в ответ. Его ладони так удобно легли на спину в шуршащей чёрной куртке, что из груди Кита вырвался резкий вздох. Это было так невероятно и чувственно, что юноша подумал, что снова находится в огне - как в ту роковую рождественскую ночь. Вокруг него плясали волны жара, из-за которых пространство вокруг искажалось. МакКлэйн не сказал ни слова, только продолжал осторожно обнимать юношу - словно коллекционер, обнаруживший редчайшую бабочку, и спугнуть её значило бы потерять цель в жизни. Киту казалось, что он сошёл с ума. Поэтому он и решился задать тот самый идиотский вопрос, что крутился у него на языке. - А поцелуи в шею - тоже приятно? Он и сам долго не мог дать объяснения своему странному порыву, который вызвал у него тогда сильную ревность. Конечно, он бы не спросил это, если бы не знал о прошлой любви МакКлэйна к Кэролайн. Внезапно руки шатена разжались, и сердце Когане гулко ухнуло по всему телу: неужели он всё испортил? Но кубинец только выпрямился, очень странно глядя прямо в глаза Киту, и вдруг нежно усмехнулся. Брюнет замер, не смея даже пошевелиться. Не сон? Не сон? Лэнс чуть расстегнул куртку и оттянул ворот рубашки, склонив голову к своему плечу, обнажая смуглую шею. - Попробуй. Мир вздрогнул чисто, звонко, словно дорогой хрусталь, и подвески на люстре забренчали, отдаваясь скрежетом во всех конечностях. В животе лопнула тугая верёвка. - Д-да иди ты знаешь, куда?! - слишком громко выпалил Кит, ощущая, как волны жара сгущаются вокруг него всё туже и туже, словно удавка, и пламя пожара уже опалило лицо, оставив на щеках сильные ожоги. Мир вздрагивал, словно окутанный нитями серого дыма. Лэнс даже не изменился в лице, только посмотрел на него хитро-хитро. Такая резкая перемена окончательно напугала Кита, и он, громко и сердито топая, направился к крыльцу дома, желая как можно скорее оказаться там, подальше от него, подальше от огня, в спокойном холоде. - Да тебе просто слабо! Юноша мгновенно остановился, не дойдя до крыльца всего пяти спасительных шагов. Что это сейчас было? Кит ненавидел, когда его брали на "слабо", ненавидел, когда его обводили вокруг пальца, но сейчас он больше всего ненавидел Лэнса. Кубинец всё ещё стоял там, машинально оттягивая ворот, и ухмылялся, довольный своей выходкой. Ублюдок. Ублюдок. Ублюдок- Решительно стиснув кулаки, Когане резко развернулся. От переполняющих его эмоций в глазах потемнело, и он, глядя на МакКлэйна из-под насупленных бровей, твёрдо зашагал к нему навстречу. Лэнс, противно хихикая, отпрыгнул лишь на один маленькой шажок назад, отпуская рубашку - наверняка подумал, что брюнет его крепко треснет в грудь или в живот. Он тихонько посмеивался, даже не подозревая, что произойдёт в следующее мгновение. Кит в считанные секунды оказался рядом с ним и резко выбросил вперёд руку с дрожащими пальцами. Эта отчаянная решимость стёрла усмешку с лица шатена, и он хотел было что-то сказать - поздно: юноша оттянул ворот снова, крепко сжимая его в руке, приподнялся на цыпочки и припал губами к его шее. Ощущать смуглую кожу языком и губами было невероятно, ново, странно и мучительно приятно. Он приоткрыл рот, плавно скользя по шее МакКлэйна кончиком языка и лаская это место влажными губами, оставляя следы. Юноша крепко зажмурился, словно это как-то могло спасти его от ужасного стыда, который захлестнул его безжалостной волной. "Ты что творишь, блять?!" Очнувшись, Кит резко отпрыгнул от него. Фаланги пальцев немного побаливали - с такой силой он сжимал в руке ворот рубашки. Лэнс глядел на него совершенно оторопело, растрёпанный, с красными щеками, а на его шее ещё блестел влажный след от его, Кита, языка. Обоих била сильная дрожь, так, что юношей даже потряхивало от шквала переживаний. Когане нервно стиснул лямку рюкзака, не зная, куда дать глаза: его просто поедало изнутри. Что он наделал? Что он натворил только что? Какого хуя? Казалось бы, всё не могло стать ещё хуже, но стало. Юноша был настолько ошарашен всем происходящим, что в следующую секунду просто стоял в объятиях склонившегося к нему Лэнса, нервно цепляясь пальцами за его взъерошенные волосы и куртку, и впитывал в себя все непередаваемые ощущения, которые ему сейчас дарили язык и губы МакКлэйна на его шее. Шатен так резко бросился к нему, что юноша не успел среагировать, и без того поражённый всем этим. И сейчас кубинец лихорадочно осыпал его бледную шею поцелуями, проводя быстрые мокрые дорожки гибким языком. По всему телу Кита словно прошёлся иголочный дождь, и теперь его кожу остро покалывало изнутри. Такие ощущения появились во всём теле, особенно - на шее и талии, на которой покоились руки Лэнса, сжимающие, обнимающие. Это было так остро и электрически, так до ужаса и стыда приятно, что Когане ещё крепче вцепился в шатена, чтобы не упасть: колени дрожали, в животе царила чудовищной силы буря. От удовольствия юноше хотелось громко, безудержно застонать, но всё, что он себе позволял - тяжёлое дыхание, которое цедил сквозь сжатые зубы, чтобы не вскрикнуть от наслаждения. МакКлэйн дышал так же громко, сбивчиво, и Кит грудью чувствовал, как бешено у него бьётся сердце. Но вот Лэнс медленно оторвался от него, выпуская из объятий, переводя дух и облизывая раскрасневшиеся губы. Они несколько секунд молча глядели друг на друга широко распахнутыми глазами, словно виделись впервые в жизни, а потом Кит - зачем-то по-идиотски выдохнув "пока" - что есть силы рванул к крыльцу. Распахнуть дверь, захлопнуть - дом, стены, тишина, коридор впереди. Он не помнил, как оказался на полу. Но обнаружил он себя уже там, прижавшимся к двери спиной, и рюкзак с мягким глухим стуком плюхнулся рядом, придавив пару маминых туфель. Кит дышал так, словно ему пришлось пробежать марафон, таща на плечах бегемота. Его била крупная дрожь: чтобы не закричать, юноша крепко зажал рот обеими ладонями, и ощущал под пальцами, как сильно у него полыхают щёки. Осторожно дотронулся до влажного следа на шее и вздрогнул - сильно, сладко, волнительно. А потом, подтянув к себе неслушающиеся ноги, уронил растрёпанную закипающую голову, пряча лицо в коленях.