Без тебя ненавижу

— Поттер, я всегда говорил, что ты идиот. Еще с первого курса. Не пойму только, как умудрился поддаться на твои провокации и добровольно пойти вот на... это... На последних словах Малфой брезгливо вздрогнул и махнул холеной ладонью куда-то в сторону распахнутого окна. Окна, за которым радостно завывал влажный от близкой реки ветер, ревели магловские автомобили, весело перемигивались разноцветные гирлянды, путающиеся в ветвях кое-где еще зеленых деревьев. Окна, из-за которого одуряюще пахло горячим вином со специями и пряничными домиками с корицей. — Рассматривай это как приключение. Чего ты дергаешься, не пойму? Гарри вздохнул, стянул очки и рассеянно принялся протирать стекла краем простой белой футболки. Малфой в темном джемпере из мягкой шерсти вместо привычных снежной рубашки без единой складочки и школьной мантии выглядел таким домашним и милым, что хотелось повалить на ковер и затискать до звездочек перед глазами. Хотелось выцеловывать узоры на бледной коже. Хотелось запустить руку в платиновые волосы и растрепать, наконец, идеальную укладку. Хотелось... хотелось закрыть глаза и открыть их уже совсем в другом мире — где он, Гарри, не будет до икоты бояться своих странных желаний, где сможет спокойно шагнуть прямо к обжигающему холодом и великолепием Малфою и смять губы губами, не страшась в мгновение остаться без лучшего друга... Лучшего друга... Если кто-то и удивился, что два злейших врага из противоборствующих факультетов после победы над Волдемортом и Пожирателями все чаще стали вместе захаживать в "Три метлы" или молча слоняться по Хогсмиту, — не подали вида. Война сломала слишком многое, и, наверное, всем было просто не до того. Зализывали раны, восстанавливали разрушенное, собирали себя по кусочкам из тех обломков, что уцелели... Вот и Поттер с Малфоем после всего... А что им было делать? После того, как один не сдал другого в мэноре сумасшедшей садистке Беллатрисе Лестрейндж. После того, как один тащил другого из Адского пламени, слыша за спиной голодный вой стихии, чувствуя лижущие полы мантии жадные огненные языки, чувствуя дрожащие руки, обхватывающие со спины... ... Гарри вздрогнул, когда Драко зашипел вдруг, остервенело хлопая по карманам узких джинсов, так соблазнительно обтягивающих бедра... — Поттер, скотина, где моя палочка? Хуже избалованного ребенка, Мерлин спаси и помилуй. — Драко, ты головой ударился при аппарации или что? Мы же договорились. Обычное Рождество, как у маглов. Без магии, заклинаний и зелий, без мантий-невидимок и даже домовиков. Ты мне в карты продул, Малфой. Совесть имей! Или сразу признай, что не сможешь, и вернемся обратно прямо сейчас. Кажется, последнее возымело эффект. Драко снова зашипел, потом закатил глаза и кивнул с видом человека, отправляющегося на поцелуй дементора. — Изверг ты, Поттер. Так и быть. И что будем делать? > ... ... < Длинные аристократические пальцы измазаны в смоле и оцарапаны о колючие ветки. Драко ворчит, пытаясь вытрясти терпко пахнущие иголочки из белоснежных волос. — Как по-плебейски, Поттер. Один взмах палочкой... или, на худой конец, домовик... — Не ворчи. Смотри как красиво. И все это мы — своими руками. — Ага. Только зачем. В Хогвартсе узнает кто — засмеют. — А мы им не скажем. Драко, хватит брюзжать, как раздолбанный патефон... — Кто? — Ой, забудь. Так, елку мы нарядили, праздничный ужин... — Гарри хохотнул, заметив, как округлились от ужаса глаза друга. — Не волнуйся, готовить мы сами не будем. Здесь можно заказать ужин с доставкой, я уже договорился. Индейка, вино, фрукты и сладости. Может, пока погуляем? Малфой насупился и принялся обматывать шею шарфом, бормоча под нос что-то о трущобах, помойках и грязи, от которой он, чистокровный волшебник, не отмоется, видимо, уже никогда. — У вас на Слизерине все такие неженки или только ты, Малфой? — насмешливо фыркнул Гарри, шнуруя тяжелые черные ботинки. Драко буркнул что-то про тупоголовых гриффиндорских засранцев с самомнением выше Астрономической башни, и принялся натягивать перчатки, сосредоточенно сопя. — Драко, ты на Северный полюс собрался? — Хм... что? — Малфой дернулся и почему-то покраснел, словно его застукали за чем-то постыдным. — Ты за окно хоть смотрел? Там даже снега нет, а ты так утеплился. — Мало ли что, — высокомерно и непонятно ответил слизеринец, но перчатки все же снял, и даже пушистый серебристо-зеленый шарф удосужился размотать, хотя оставил болтаться на шее. — Ну, пойдем? Покажу тебе, как маглы готовятся к Рождеству. — Можно подумать, я жду не дождусь, — снова разворчался белобрысый, выходя из квартирки следом за своим лохматым другом. > ... ... < Сумерки сгустились, и магловский город буквально переливался, мерцал огоньками всевозможных цветов и оттенков. Драко засунул руки в карманы и важно шествовал рядом, поглядывая вокруг с любопытством, которое он тщетно пытался выдать за скуку. А Гарри исподтишка любовался красивым, будто застывшим профилем. Было так уютно идти рядом и почти все время молчать, слыша его дыхание так близко, время от времени невзначай касаться руки. И просто смотреть. Просто смотреть на него, любоваться, как изысканнейшим произведением искусства. — Тебе не стыдно быть таким красивым, Малфой? — брякнул вдруг герой и тут же смешался, понимая, ЧТО только что ляпнул. — Что?! — малфоевские брови поползли вверх, выдавая крайнюю степень изумления. — Ты точно придурок, Поттер. Хотя я все же не пойму, зачем лишний раз пытаешься убедить меня в этом. — Да это я... так, — почти прошептал Гарри, кусая себя за губы. С правдой не поспоришь. Придурок еще какой. Полный дебил. Драко глянул как-то внимательно и непонятно, кивнул каким-то мыслям и вдруг ухватил за руку, стискивая пальцы. — А тут ничего. Примитивно, конечно, не приведи Мерлин здесь жить постоянно, но терпимо. Вон те башенки, и костел, а еще брусчатка, а не какой-то вульгарный асфальт... Пошли что ли глинтвейна попьем, снега хоть и нет, но зябко как-то... Гарри вытаращился на друга, словно на внезапно научившегося говорить горного тролля. Наверное, так посмотрела бы Гермиона на Рона, начни тот рассуждать вслух об опасностях аппарации и тонкостях трансфигурации живых существ. — Чего пялишься, как Лонгботтом на Снейпа? Думал, не слушал тебя? Я не твой Уизли, Поттер, и мозгами не обделен, как и неплохой памятью, между прочим. — Т-тут площадь недалеко. Старая... Староместская. Там и купим глинтвейна, и на живые скульптуры посмотрим, это очень красиво. А еще можно нашим сувениры поискать, там много торговцев, и вещи красивые. Малфой угукнул что-то пренебрежительно, затопал вперед, утаскивая героя за собой. — Живые скульптуры, как же, — продолжал ворчать он совершенно беззлобно, — у нас таких хоть в мэноре, хоть в том же Хогвартсе — завались. Другой вопрос, откуда они взялись у маглов. — На самом деле, это совсем не скульптуры, просто так говорят. Потерпи, ты увидишь. > ... ... < На площади было многолюдно, шумно и празднично. Парни уже не разнимали рук, чтобы не затеряться в этой толпе. На самом углу нашли небольшой бочонок, из которого в большие глиняные кружки наливали обжигающее вино с пряностями, рядом жарили на углях огромную кабанью ногу, от которой прямо тут же отрезали куски и подавали на простых бумажных тарелках. Драко то ли действительно продрог, то ли проголодался, но брюзжать и шипеть перестал, осторожно разделял истекающее жиром мясо на крошечные кусочки, подцеплял пластиковой вилкой, отправлял в рот. Припивал все это глинтвейном, умудряясь даже не морщиться, и мычал при этом что-то очень даже одобрительное. — Вкусно, Драко? Гарри согрелся и разомлел, а еще переменившееся настроение слизеринца дарило надежду на приятный вечер. — Пойдем до моста? Здесь недалеко, и там очень красиво, тебе понравится. — Ты мне еще скульптуры обещал, между прочим. Что-то я ни одной не приметил. Живой, — выдал Малфой, прожевав последний кусок, вытер липкие пальцы белоснежным платком. — Да вот же они, обернись, — рассмеялся Гарри и ткнул пальцем прямо за спину. Целую минуту, склонив голову и сжав в полосочку губы, Драко наблюдал за измазанным какой-то белой дрянью маглом, вырядившимся зачем-то в ночной колпак и то ли смирительную рубашку, какую надевают на буйных больных в Мунго, то ли в безобразную и безвкусную ночную сорочку. Уголок его рта дрогнул. — И зачем ты наврал? Это же... псих какой-то. При чем тут скульптуры? Думаешь, смешно? Гарри расхохотался, упирая ладони в колени. Малфой как-то обиженно мотнув головой, направился вниз по улице. — Драко, стой, Драко. Да подожди же ты, Мерлина ради... Драко... Их так называют тут, я ни при чем... Вприпрыжку бросился следом за разобидевшимся магом, пытаясь больше не ржать во весь голос. Надо же, какие мы ранимые. — Драко! > ... ... < Догнал уже на мосту, странно безлюдном, тихом в этот час, в канун Рождества. Драко стоял у парапета и смотрел на медленные темные воды, что далеко внизу катила река, разбиваясь о каменное основание. — Знаешь, говорят вот прямо тут, внизу, под четвертой аркой живет призрак водяного, который когда-то дружил с горшечниками старого города. Если постараться, мы можем его увидеть, мы же маги с тобой, — Гарри тихонько подошел сзади, ткнулся лбом в плечо, бессознательно, наверное, обхватил руками, сцепляя пальцы в замок на животе слизеринца. Драко дернулся и замер. Кажется, даже дышать перестал. — Я насчитал на этом уродливом мосту 30 скульптур, Поттер. Про них ты тоже будешь утверждать, что живые? Будь у нас палочки, конечно, мы могли бы проверить... Слизеринский принц даже уже не язвил. Казался очень усталым, измотанным даже. А еще почему-то расстроенным. — Я чем-то обидел тебя? Драко... прости. Это маглы, их названия, я не подумал, что ты с непривычки... Ну, перестань обижаться. Прости меня, ладно? Шептал быстро, торопливо, дышал горячо уже куда-то в шею, и прижимался все ближе, будто не хотел отпускать. — Поттер, пусти, чего прилип. Хуже, чем Пэнси. Раздавишь ведь... Гарри отшатнулся, будто ударили по лицу. Руки отдернул, пряча задрожавшие пальцы в карманы. Напялил зачем-то запотевшие очки. И проговорил ровно каким-то звенящим голосом: — Ты был прав с самого начала, Драко. Плохая затея. Давай что ли в Хогвартс вернемся? Прямо сейчас, а за вещами домовика пришлем. Кричера, например. Малфой медленно обернулся, пальцем приподнял опущенный на грудь подбородок, всмотрелся в подозрительно поблескивающие за стеклами очков глаза. — Вот уж удумал, — фыркнул и подтащил к себе ближе, обнял, касаясь лбом холодного лба с тем самым легендарным шрамом.— Что я, зря мучился что ли весь день? Держал крепко, не разрешив отвернуться. А еще дышал как-то прерывисто, будто бежал долго-долго, и вот, наконец, удалось передохнуть. За несколько миль от моста старинные часы на Староместской башне (о непрактичности и убогости которых Малфой так и не успел прочесть ему лекцию) пробили полночь. — Счастливого Рождества, Гарри, — тихо-тихо выдохнул, почти подумал, Малфой. И наклонился, трогая губы губами. Поттер вздрогнул, вцепляясь в укрытые драпом плечи, будто боясь упасть, будто боясь, что ноги не удержат, ведь колени подогнулись, и каждая кость в теле не иначе как превратилась в тыквенный сок. — Следующее Рождество празднуем в мэноре, ты понял? Хватит с меня магловских приключений. Не слушая ответа, снова потянулся к губам, раскрывая их языком. Гарри и не думал отвечать или протестовать, возвращая поцелуй, запуская ладони под пальто и мягкий свитер Малфоя.