Без тебя ненавижу

Мальчик-которого-запирали-в-чулане вырос. Он больше не боится, что во тьме прячутся чудовища. Он вообще больше не умеет бояться. "Что ты хочешь, дружище, я столько раз умирал. Чего еще мне бояться?" — он смеялся, дурачился и пихал лучшего друга в бок кулаком, ничуть не беспокоясь о том, что улыбка выйдет блёклой или фальшивой. Рон Уизли никогда не парится над такой ерундой. Но Рона нет здесь сейчас, нет Гермионы, нет даже Джинни, которая надеялась так долго, не видела, не понимала... Нет никого. Пустой дом на Тисовой улице, хранящий столько детских кошмаров, что не вместит ни один Омут памяти. Зачем он бродит здесь сейчас, когда все решающие битвы уже позади? Когда тот-кого-до-сих-пор-боятся-назвать-по-имени уже никогда не вернется, чтобы рвать на части, пытать, опускать на колени... "Ты должен пойти и сразиться с последним из демонов, Поттер, — веско твердил ему Драко Малфой после очередного кошмара и заламывал насмешливо бровь. — Какой ты герой и победитель Темного Лорда, если до сих пор орешь по ночам так, что до усрачки пугаешь? Между прочим, это меня однажды упекут в Азкабан за то, что мучаю сутками нашу Национальную гордость". Драко. Он до последнего будет прятать за насмешками тревогу и беспокойство. Просто потому, что он вот такой. Просто потому, что знает Гарри, как никто другой в этом мире. Просто потому, что знает, как лучше, как надо, как правильно. В доме пахнет сыростью и тишиной. Гарри никогда не думал, что тишина может пахнуть вот так: плесенью, старыми газетами и забытыми носками дяди Вернона. А еще засохшими цветами тети Петуньи, старыми комиксами Дадли, рассыпанной в спешке корицей на кухне. Такой сейчас огромной и гулкой. "Мальчишка! Опять! Ты опять все испортил! Проклятая наследственность, и достался же нам... такой ненормальный! Немедля в чулан! И выходить чтоб не смел!" — свист ремня так близко, так явственно, но получается не зажмуриться и не вздрогнуть, видение тает, рассыпаясь пригоршней пыли. "Мальчишка... мальчишка... мальчишка..." В чулане пахнет сушеными яблоками и соломой. В самом углу блестит серебром паутина, и пузатый паук, деловито перебирая лапками, опрометью бросится прочь, заставит неожиданно рассмеяться. Не страшно. Просто пустой квадратный дом на Тисовой улице. Дом под номером четыре. Гулкий и немножечко грустный. Гарри прикроет тихо двери в чулан, а потом выскользнет на крыльцо и опустится на ступени, где развалился и щурится, пялясь на закат, тот, без кого сегодняшнее свидание с прошлым ни за что бы не состоялось. — Спасибо, Драко. Малфой только фыркнет, откидывая волосы назад с этим своим видом: "А что я тебе говорил, Потти?" Раскурит магловскую вонючую дрянь и молча протянет. И даже не будет для разнообразия ворчать на удушливый дым. Не сегодня. Гарри опустит голову ему на колени, растягиваясь прямо на рассохшихся досках. Затянется, поправляя очки, выпустит вверх колечко, другое. — Получилось? — голос дрогнет, сорвется. Драко поморщится и запустит пальцы в черные волосы, топорщащиеся, как перья у перепуганного филина. — Теперь это просто дом, Драко. Просто дом, просто чулан. Здесь нет никого, и страхов тех больше нет. Они ушли — все до единого. Исчезли. Ты был прав. Прижмется щекой к животу, а потом поцелует легонько. Драко выдохнет и кивнет, словно с чем-то мысленно соглашаясь. — И чего ты разлегся тогда? Между прочим, нас в мэноре на ужин ждут. Рара говорил про какой-то коллекционный огневиски, что старше самого Дамблдора... Подскачет, утягивая Гарри за руку. Сначала вниз по уже заросшей ромашками дорожке, к воротам, а потом вниз по улице, мимо тихих и чинных домов. Тем самым путем, каким когда-то давно Альбус Дамблдор и Минерва Макгонагалл шли к дому людей, ненавидящих магов и все, связанное с волшебством. Шли, чтобы оставить на ступенях младенца — единственную надежду магического мира на светлое будущее. Но мальчик-которого-столько-лет-запирали-в-чулане вырос. И мальчик больше совсем не боится, что во тьме прячутся чудовища. Он вообще больше не умеет бояться. Мальчик, у которого есть его персональное вредное счастье, что держит за руку в эту минуту и до сих пор ворчит что-то о тупых гриффиндорцах.