Без тебя ненавижу

Между прочим, мэнор всех гостей вместить просто не смог, и родителям пришлось расширять комнаты для банкета, а еще большую лужайку за домом, что запружена сейчас до отказа. И чистокровнейшие семьи Англии там прямо сейчас пьют шампанское в компании всяких Грейнджер, Уизли и других предателей крови и маглорожденных. И даже, представляешь, беседуют мирно, не морщатся. Видишь, Поттер, я уже их не зову "грязнокровки". Ты можешь гордиться, победитель Волдеморта и всяких страшных драконов, гроза пожирателей смерти и наимерзейших чинуш вроде нежно любимой нами профессора Амбридж. — Гарри, Драко, мы уже почти начинаем, — осторожно вопит снаружи твоя ненаглядная лохматая Грейнджер, но сюда, внутрь увитой плющом и цветами беседки носа даже не сунет. Чувствует, должно быть, что пахнет грозой и озоном. Или то и дело вспыхивающие молнии прямо над нами красноречивей, чем что-то еще. Гарри Поттер, спаситель магической Британии и целого мира, будущий господин Главный аврор или Министр магии даже... изволит злиться, и в глаза мне, сука, даже не смотрит. Как будто я, Драко Малфой, наследник величайшего рода, — не больше, чем мерзкий флоббер-червь под ногами. Видимо, Золотой мальчик уже наигрался. Видимо, перед алтарем спохватился, что потом-то назад дороги не будет. Ни к рыжей, ни к еще какой-нибудь дряни, что только и мечтает захапать героя, одарить своим телом и домом, обеспечить наследником... — Драко... ... не то чтобы он был тебе очень уж нужен. Но разве ты можешь позволить, чтобы имя легенды кануло втуне? Пылилось на библиотечных полках, затерялось в строчках учебника по истории магии. Того самого, что даже первокурсники читают, зевая? — Драко, ты меня слышишь? — с какой-то непонятной ноткой тревоги звенящей. Кислой, как залежалый лимон. Давай же, герой, не стесняйся. Руби прямо с плеча, резко и безболезненно-быстро, как ты привык. Убей меня одним махом. — Еще б я не слышал. Орешь, как раненый в задницу гиппогриф. Конечно, я изображаю надменную скуку, лениво разглядываю кончики ногтей. И откуда ты можешь узнать, что ни боггарта просто не вижу, потому что перед глазами — туман и такая мутная пелена, как завеса. Я и слышу-то еле-еле, будто где-то на дне Черного озера оказался, и водоросли в рот и уши набились. Давай, Поттер, ну же, смелей. Не тяни. Разорви постылые цепи. — Драко, я просто хотел. Еще до того, как все это случилось... "Все это случилось..." ну-ну. И даже не видишь, наверное, что хлещешь фразой наотмашь, пощечиной будто. Но разве я — не Драко Малфой? Я научился принимать удары судьбы. Я справлюсь, Поттер. Всем этим уродам там, снаружи, назло. Я не посрамлю имя Малфоев. — Ты понимаешь, что этот обряд, наша свадьба, и назад дороги не будет? Я знаю, как древен и знатен твой род, что Люциус был очень против и даже грозил лишением имени и наследства. Знаю, что Нарцисса вступилась... — И? Дальше что?! Не тяни! Галстук, как какая-то удавка, как дьявольские силки, что затягиваются туже при каждом вздохе. Я все же был прав, а ты передумал. Пусть так... Ты не услышишь от меня и слова упрека. После всего, что ты... что мы... ты и я... Просто после всего. Я слишком увяз в тебе, Поттер, чтобы хотя б попытаться воспротивиться или принудить. А ты слишком многое отдал за весь мир, чтобы теперь делать то, что не хочешь. — Я... просто подумал. Ну... ты только дослушай до конца, не ори, — смотрит куда-то в сторону, мимо. И нет, сперва показалось, что злой, а он растерянный и подавленный будто. И не на свадьбе, а на поминках как будто. — Я Гермиону помочь попросил, она все-все-все разузнала, а Рон, как обычно, подслушал и взялся орать, как издыхающий Василиск. Так сильно выбесил, правда. Ты понял, наверное, что-то не так. Сейчас я уже отдышался. В любом случае, это не его проклятое дело. Мы сами решим, ты и я, хорошо? Рывком палочку — из рукава, трансфигурируешь из какой-то ветки стакан, и тут же — Агуаменти до краев. Пьешь жадно и торопливо, половину на себя проливая и, кажется, этого даже не видя... — Поттер, Салазаром клянусь, прокляну. Говори или заткнись и пойдем к гостям. К гостям, к алтарю, и все, Мордред, будет просто в порядке. — Нет, мы не можем, — обрывает так резко, а у меня обрывается что-то в груди. Лучше бы ты бросил тогда меня в Адском пламени, Гарри. Чем теперь и вот так, когда я знаю уже вкус твоих губ и помню, что́ это такое. Когда ты любишь меня, когда ты мой и со мной. — Мы должны решить все сейчас, потому что наследник и Люциус... я понимаю, что странно. И да, это очень опасно, но выход есть, я узнал. — О чем ты, Мерлин, твердишь?! Клянусь, я... — Погоди, заавадить успеешь, — нервно рукой — по лицу, утирая непонятную влагу. Стащит очки, протрет, снова нацепит. — Это тебе покажется диким... Да правда что ли? Серьезно? — Будет правильно, если мы решим все сейчас еще до того, как принесем свои клятвы... Ты что-то еще торопливо бормочешь, а я слышу только вот это твое "до того", и даже как-то отпускает немного. Что же, это не отмена свадьбы и не разрыв? Ты просто что-то придумал и торопишься заручиться согласием? Я сделаю все, что ты там решил, я клянусь. Конечно, в разумных пределах. — Да-да-да, ну, конечно. Это все, ты закончил? А теперь давай-ка пойдем... — И что, тебе даже не будет противно? — настороженно глазами сверкнет из-под очков. И... стоп... ведь речь-то шла про ребенка? Так он?... Или что? Не понимаю совсем ничего. — Почему мне должно быть противно? — Потому что зелье мужской беременности изменяет структуру... на время. Это не очень нормально, я знаю, но поверь, я смогу. Ради наследника, ради того, чтобы у нас все было по правде, и только наш с тобой малыш, и твой отец... Мой отец... понятно, вот кто это придумал. — Мне кажется, он будет доволен и перестанет ворчать, что я гублю на корню род Малфоев. Какой ты все-таки у меня благородный и честный придурок. Жмурюсь и прижимаюсь к тебе, выдыхаю. — Мы сделаем все, как надо, Поттер. Я тебе обещаю. И нет, мне не будет противно. Но больше так меня не пугай, хорошо? Рукой найду влажную от волнения руку, тихонько сожму, чувствуя, как ты расслабляешься, Гарри. Кажется, там снаружи волнение, слышу, как бушует отец, а мама уговаривает его быть спокойней и тише. Ты хмыкаешь и наклоняешься ближе, целуя. Прохладные, сладкие губы, с привкусом столь любимых тобой лакричных конфет и клубники. — Мне так с тобой повезло, ты даже не знаешь. — Я знаю, Поттер, поверь. Уж я-то знаю лучше других. А о том, какой я счастливчик, расскажу тебе позже, когда надену на палец кольцо. Еще до исхода этого дня. Обещаю.