Без тебя ненавижу

— Поттер... Разорви тебя мантикора, прекращай пыхтеть, как Хагрид после забега за спятившим джарви через половину Запретного леса. Нас не должны узнать и запомнить. — Угу. А ты не ори, как будто тебя в задницу клюнул один из этих ваших недощипанных надменных павлинов из мэнора. Сам привлекаешь внимание. Дернул спутника за рукав, оттаскивая в сторону, чтобы освободить проход процессии слизеринцев, важно шествующих по лестнице из своей подземной гостиной. Самым первым, разумеется, — мистер Драко Малфой в черной бархатной мантии с высоким воротником, накинутой поверх белоснежной рубашки. Яркой, как свежевыпавший снег. В тон уложенным безукоризненно прядям. Аж засмотрелся. Блеснул густо-зеленым из-под длинной черной растрепанной челки, покосился на друга — тонкого, будто сотканного из света и серебра. Выдохнул потрясенно: — Малфой, это же ты. Как две капли. Тот фыркнул пренебрежительно и высокомерно, по-малфоевски протянул, отступая за широкую колонну, прямиком под омелу, свисающую с потолка: — Глупости. Я — прямо здесь. А там — он. Между прочим, мы с ним совершенно разные люди. Драко Малфой тем временем, не замечая, что за ним наблюдают две внимательные пары таких разных глаз, наклонился к спутнице в светло-розовом, из-за рюшей и бантов похожей на праздничный торт. Что-то тихо сказал, вызывая улыбку восторга на курносом девичьем лице. — Странно, что не эта стала твоей мамой, — хихикнул один из друзей-наблюдателей, толкая второго локтем. — Захлопнись. Ал, мы стянули маховик из Отдела тайн из-под носа у Главного аврора не для того, чтобы здесь следить за родителями. Ты не забыл? — Да помню я. Не допустить возрождения Волдеморта. Но почему бы заодно... это же шанс... Замолчал, когда поток нарядных, гомонящих студентов подхватил их под руки и поволок за собой в Большой зал мимо празднично накрытых столов и наряженной сказочной ели, упирающейся макушкой прямо в россыпь капелек-звезд. Стены мерцали от серебристого инея, а с темного зачарованного потолка, усыпанного пригоршнями перемигивающихся созвездий, свисали гирлянды из плюща и омелы. Впереди вместо бесконечно-длинных унылых столов для четырех факультетов — круглые столики, каждый человек на восемь-десять. В воздухе плыл аромат терпкой корицы и глинтвейна с кислинкой. Альбус вздохнул, переводя взгляд на Малфоя, что, азартно толкаясь локтями, успел уйти далеко вперед, пробираясь к одному из дальних столов, привлекая при этом уж слишком много внимания. — Подожди. Скорп, блять. Сказал тебе, стой... — догнал и за руку ухватил, поспешил затолкать в одну из глубоких ниш, завешанных той же омелой и искрящимися огоньками. Пушистые снежинки, так похожие на кружево, что плела бабка Молли в Норе, запорошили волосы и укрытые строгой мантией плечи. — Куда разогнался? На нас уже смотрят. Ждешь, что начнутся вопросы? Как мы тогда объясним? Дернулся, зашипел исподлобия недовольный: — Хочу занять нормальное место. Не ходить же голодным. Альбус хохотнул в кулак, отступая на безопасное расстояние, чтобы не огрести невзначай от этого психа с замашками наследного принца (чистейшая кровь — она такая штука, ага): — Слушай, Рон — точно мой дядя, не твой? Только и думаешь, как бы пожрать. Не волнуйся. Позже, когда все рассядутся, проберемся на кухню, эльфы сообразят нам обед не хуже, чем здесь. — Угу, а они спрашивать типа не станут? И Дамблдору не помчатся скорей доносить, теряя наволочки и прищепляя уши? Да той же МакКошке? — Конечно нет, ты чего? Ал отпрянул, изумленно глядя на друга, таращась даже, как на какую-нибудь диковинку из коллекции деда Артура. Впрочем, тот же больше по маглам. Сравнение не из удачных. — Малфой, и кто из нас из чистокровной семьи? Как ты мог забыть, что домовые эльфы чувствуют время совсем по-другому? Они поймут, что мы не отсюда. Но раз появились, значит, так нужно. Они не станут мешать. Малфой с тоской зыркнул на отливающие золотом тарелки, где после тихих команд учеников начали появляться ростбифы, стейки самой разной прожарки, пироги с тыквой и почками, отбивные, истекающие соком жареные куропатки и прочая снедь. Слюна наполнила рот, он гулко глотнул, давя из себя со всей возможной досадой: — Дракл с тобой... — и тут же поперхнулся, шарахнулся от налетевшего вихрем. Успел только подозрительно покоситься перед тем, как его сгребли в охапку, притерли к твердой стене. — Ал... ты чего? — Пока они рассаживаются... и вообще... Рождество... — пробормотал бессвязно и вообще непонятно, в податливые, мягкие губы впился губами со стоном. — Поттер... Альбус. Совсем оч-чумел. Придурок, нас тут могут увидеть. — И что? — едва выговаривая, продолжая шептать в поцелуй. — Ни одна живая душа нас не знает. А я соскучился по тебе. — То есть, это я виноват, что ты три ночи подряд мастерил для сестры какую-то херовину и в спальню возвращался едва не под утро? Про меня даже не вспомнил. Скорп немедленно надулся и сразу стал похож на тех самых павлинов, которых в детстве вдвоем за хвосты таскали в мэноре под грозные окрики Люциуса и тихий, журчащий смех похожей на снежную королеву Нарциссы. Альбус нагнулся, бодая лбом высокий аристократический лоб: — Это магловская игрушка. Калейдоскоп. Я пытался настроить, чтоб показывал Лили самые разные штуки. Ну, там потаенные места Запретного леса с новорожденными единорогами и логовами кентавров, драконий заповедник в Румынии. Она же нигде не бывает... — Ага, не то что ее старший братец, — Малфой фыркнул, демонстративно отодвигаясь, и мстительно двинул Поттера куда-то в бок кулаком. Правда, в половину силы, совершенно не больно. Тот флегматично пожал плечами в ответ: — С твоей подачи вообще-то, — хихикнул и губу губой прихватил. Укусил чувствительно и сам зашипел, когда Скорпиус цапнул в ответ. — Да кто бы говорил. У тебя, Поттер, шило в заднице. Правильно мне отец всегда говорит... — неразборчиво, все еще целуясь, уже млея и распаляясь. Вот только... что это? Скрип? Или крик? Где-то рядом совсем. — Тише... Скорп, подожди. Слышишь? Оторвались друг от друга, дыша тяжело, облизывая зацелованные до неприличия, красные губы. Шорох откуда-то из-за стены повторился и тут же его перекрыли взвинченные до предела голоса. Напряженные, злые. — Ненавижу тебя, проклятый Малфой! — Да кто бы говорил, гриффиндорский шрамоголовый придурок. Видеть тебя не могу с этой Патил. Прилипла, как... Поттер, побойся Мерлина и Моргану, это же Святочный бал. А ваше с ней поведение неприемлемо в обществе. Такое уродство и пошлость, падение нравов... — Ты серьезно сейчас? То есть Паркинсон, обслюнявившая тебе шею и уши, вполне себе укладывается... по каким ты критериям там выверяешь? — Да пошел ты! — Ну и пойду! — К боггарту! Поттер!.. Стоять, я сказал! Всхлип и влажный звук, с которым обычно губы ловят чужие непослушные губы. Пытающие увернуться, но начинающие отвечать. Губы людей, что обо всем забывают и теряют связь с реальностью, падая в поцелуй. Как будто тот — самый первый или даже последний. Как будто за ним не будет уже ничего. И мира, и жизни самой больше тоже не будет. — Так... я не понял, — Скорпиус глаза округлил и обхватил Ала за плечи, пытаясь сдвинуть с дороги, выход освободить. — Они ж нам клялись, что в школе ни-ни, а выходит... Это четвертый курс на минуточку... — А ты, значит, сразу взял и поверил? — Альбус опять боднул лбом его лоб. — Отцу своему? Слизеринцу, жонглирующему фактами и выворачивающимуся из любой переделки. Умеющему подтасовать и перевернуть хоть что в свою пользу. Три раза ха! Скорп засопел, потупился, но тут же вскинулся, щелкая пальцами: — А как же святой Гарри Поттер? Он тоже нам врал. — Это тот самый, которому Шляпа Слизерин предлагала? Ну-ну... Альбус хихикнул и тут же шибанул ощутимо в плечо, чтоб не возился и не пытался наружу прорваться. — Ты успокойся уже. Ну выйдешь сейчас и... что им скажешь? Вообще-то мы сейчас старше, чем наши отцы. Считаешь, поверят? — Так доказательство налицо. Мы с ними, как две капли воды. Ладно, четыре. Не суть. Только вот ты без очков и без дурацкого шрама. — Угу, а потому и Гарри, и Драко элементарно решат, что кто-то хлебнул оборотки, чтобы их разыграть. Еще Обливиэйтом приложат, мы тогда вообще забудем, кто такие, откуда и куда должны возвращаться. Куда-нибудь в Мунго упрячут. В палаты, где мягкие стены... раздельно. На долгие годы. Малфой зажмурился и ладони попытался сжать в кулаки, забыв про руки Альбуса, что все еще держали в каком-то мудреном захвате. Зубами заскрипел, готовясь, как минимум, кого-то убить. Или приложить Ступефаем хотя бы. Альбус выдохнул: — Скорпи. Это все уже было в их прошлом, не надо мешать. — Что, если в прошлое в их истории мы уже попадали и как раз помешали? И потому появились на свет? Что если мы сейчас ничего не предпримем и... потом не родимся? Я, ты, Джеймс твой и Лили. Зафыркал точно как набирающий скорость Хогвартс-экспресс, устремляющийся к школе от вокзала Кингс-Кросс. Или потревоженный Гигантский кальмар, спешащий укрыться в глубинах Черного озера. Альбус, кажется, даже услышал, как что-то в горле заклокотало. Обнял его крепко руками, прижал к себе дурака. — Прекрати. Даже для тебя это слишком. Я прошу тебя... не ревнуй. Мамы... я думаю, они это знали. Ты же видишь, как они друг для друга... и сейчас, там, у нас дома, спустя столько лет. Может быть, у них даже был договор? Ну, прекрати и на секунду представь, что нас с тобой кто-то попытался разлучить. Скорпиус дернулся, пытаясь толкнуть, но в итоге только оттоптал Алу ногу. Сузил серые, как штормовое море, глаза и выдал максимально высокомерно, подбородок в потолок задирая: — То, есть, Джеймс твой ненаглядный ни в счет? — Началось. Скорпиус Малфой, ты дурак, — с выражением припечатал, пытаясь поставить точку в бессмысленном споре. Не вышло. — А ты... ты идиот, — неловко сглотнул, подыскивая слова пообидней, — идиот натуральный, которому в Гриффиндоре самое место. Как тебя вообще в Слизерин занесло?! — Ну, — Ал усмехнулся, прижимая ладонь к почему-то влажной, прохладной щеке, от злости уже покрывшейся алыми пятнами. — С определением "натуральный" я бы поспорил. Продолжить ругаться не вышло, потому что оборванная в неловкой возне зелень-завеса ссыпалась под ноги измятым зеленым ковром, а за стеной опять заорали. Синхронно поморщились от какофонии воплей и стуков. Как будто кто-то начал швырять кого-то о стены, не прекращая ругаться, шипеть, вспоминая самые обидные прозвища, переходя на змеиный. — Ненавижу! Аристократ недоделанный! — Повторяешься, Потти, тупица! — Да пошел ты... — Сам, придурок, иди. И тут же без перехода — низкий, раскатистый, полный удовольствия стон, как ответное эхо. Не очень понимая, что там вообще происходит, или пытаясь прогнать из подсознания сами собой всплывающие порно-картинки, Альбус растер покрасневшие щеки. Буркнул приятелю, старательно сверля взглядом неровный каменный пол, усеянный трещинами, какими-то старыми сколами: — Давай мы лучше пока себе спальню найдем. До финального испытания турнира еще несколько дней, может, больше. Надо будет где-то спать и вообще... Скорпиус поспешно кивнул, с каким-то облегчением даже: — К Мордреду это вот все. Надо найти Тайную комнату. Помнишь, Лавгуд нам говорила?.. Пробираясь из своего укрытия с максимальной осторожностью, чтобы их не заметили другие гости праздника, Альбус и Скорп услышали, как в соседней нише, наверняка идентичной их убежищу, что-то грохнулось на пол. — Какой-то мазохизм, — сердито выплюнул Скорпиус, поспевая за другом. — Они же ненавидят друг друга. Так зачем это все? — Ты так и не понял пока ничего, — Альбус рассеянно потер ушибленный бок, по которому от Малфоя неслабо так прилетело. — Не ненавидят. Жить один без другого не могут еще с первого курса. Просто... их путь друг к другу получился намного длинней, чем у нас. Малфой как-то очень презрительно фыркнул и открыл было рот, приготовив, наверное, большую обличительную речь. Но с тихим хлопком перед ними материализовался печальный домовик, практически завернувшийся в огромные уши, за которые продолжал себя зачем-то тянуть с такой силой, что слезы выступили на пропитанных скорбью глазах. Шаркнул приветливо ножкой, должно быть, укоряя себя и кляня за то, что помешал господам. — Мистер Поттер, мистер Малфой... Типпи виноват. Он не хотел отвлекать. Типпи следует как можно скорее проводить молодых хозяев в убежище, которое не найдет ни одна душа в этом замке. Ни мертвая, ни живая. Праздничный ужин накрыт, и приготовлена ванна. Малфой поморщился и медленно запихал руки в карманы, кивнул. Отказавшись, должно быть, от мысли о споре после упоминания еды и купания. Обжора и неженка, что уж. — Ладно, Типпи. Веди, так и быть. Только... мы с мистером Поттером здесь еще не закончили. Мы после непременно вернемся. — Как прикажете, сэр, — выкрикнул чинно и аппарировал, ловко ухватив мальчишек за руки. В опустевшем коридоре что-то щелкнуло, и в воздухе рассыпался сноп потрескивающих огненных искр. Чуть позже несколько в стороне от этого места завеса из покрытого снежинками и инеем густого плюща разошлась, пропуская одного за другим взъерошенных, тяжело дышащих парней в криво застегнутых праздничных мантиях и, возможно, штанах, застегнутых вообще как попало. — Увидимся, Поттер. — Малфой, — холодный кивок. И тут же в спину, вдогонку. — Драко, постой. Пылающие щеки потер, с ноги на ногу переминаясь. Начал что-то говорить, но тут же запнулся, махнул с досадой рукой. Почти уже было развернулся на пятках, но второй — тот, что тоньше и немножечко выше, качнулся к нему, губами накрывая обветренные, кровоточащие губы. Вжался, как будто раствориться пытался в другом без остатка. — Я. Не. Хочу. От. Тебя. Уходить. — Так останься. Музыка из Большого зала вдруг смела все со своего пути, прорываясь наружу, как будто рухнули стены, уничтожая все до единого посторонние звуки, маскируя от любопытных и случайных взглядов двоих, цепляющихся друг за друга. Так пальцы повисшего над пропастью человека вцепляются в парапет. Пальцы, стынущие на лютом морозе на вершине Астрономической башни в метель.