there's a cold empty room there's a windowless view there's a me without you but that's not where i belong through the waves of the deep and the storms of the sea i have you and you me we're not too far gone
Дни уплывали в неизвестность. Девушка не думала об Альберте, все её мысли занимал мужчина, с которым судьба развела их по разные стороны. Понадобилось немного хитрости и денег, чтобы получить желаемое - последний разговор, самый откровенный, без сокрытий, без колебаний. Беседа двух обнаженных душ. Виктория отправилась на прогулку с Лецен, сообщив, что останется на ночь в небольшом пустующем поместье на Западе. Стража была подкуплена и распущена. Лецен поняла всё без подробных объяснений. Лакей довёз ее до обители премьер-министра и счастливый, сдобренный немалой суммой отправился в разгул, передав экипаж баронессе и своему напарнику. Дом встретил ее гулкими сквозняками, сероватым, отягощенным пылью воздухом - одиночеством. Ее храброму сердечку, вдруг, захотелось заполнить пустоту этих больших комнат, наполнить теплом, утешить их хозяина и себя за одно. Кристаллики слез застыли на ее вспыхнувших от заполняющей ее любви глазах при виде этого мужчины. Поникший, расслабленный, искренне улыбающийся и растерянный при виде ее Величества. - Я не люблю его - прошептала она, повиснув на нем, цепко хватаясь руками за его плечи; ножки ее уже не касались пола, Лорд М уже поддерживал ее под лопатки, краснея. Для нее не существовало никаких приличий, никаких незримых черт и стен, только клокочущая в груди боль, надоедливой рябью рассекающаяся по телу.Ей нужен был он прямо сейчас и все дни после. - Вы полюбите его, мэм - вскользь вставил мужчина, удобней перехватывая девушку; та отчаянно замотала головой, нос Мельбурна защекотал нежный аромат ромашки. Виктория опустилась на пол, все еще придерживаемая мужчиной за плечи. - Мои слова Альберту были глубочайшей ошибкой. Я не должна была. Я могла его отвергнуть. Я не хочу выходить за него - рыдания рвались из ее горла кашлем: обрывались последние ниточки, удерживающие истерику. - Присядьте, мэм - предложил он, подводя девушку к софе, - не плачьте. Мельбурн не мог вынести ее слез, горесть Виктории отчетливым эхом отдавалась в его голове, прожигала сердце, сковывала конечности. Она неожиданно крепко стояла на ногах, разглядывала его лицо, решала. Под напором блестящих алмазами глаз, Лорд М таял, чуть не падал к ее властным, миниатюрным ножкам. - Я знаю, что мое сердце вам не нужно, но мне некому его отдать. Клянусь, вы мне дороже всего святого. Монархия не стоит моего женского счастья - не оставляя между ними и миллиметра, приблизилась девушка и аккуратно накрыла ладонями щеки лорда, медленно массируя большими пальчиками область под глазами, - прошу Вас, говорите со мной, как с женщиной, а не как с Королевой. Мельбурн улыбнулся, давая свое негласное согласие; он чувствовал, что и его очерченные границы дозволенного медленно, но верно опадают; замки с его мыслей и чувств снимаются; туманность его тяги к Виктории оседает. - Если мое сердце ничего не значит, если вы холодны ко мне, оттолкните меня. Но если же Вам дороги мои чувства, мое преисполненное нежностью сердце, вы позволите мне стать Вашей. Полностью. Вдох. Выдох. В неожиданно пробившемся луче света пляшут пылинки. Все пространство и время, вся вселенная замерла, давая Уильяму пару секунд форы. Вдох. Последнее войско, удерживающее пылкость его чувств пало. Губы Виктории - самые желанные, пока еще неумелые, не такие дерзкие, как меткие, быстрые слова. Она жаждет большего, чем легкое касание; такого же дерзкого, как ее веселящиеся в искрах неразумного мысли; такого же стремительного, как ее пальчики, сминающие ткань его сорочки. И она это получит. Три секунды, и его язык у нее во рту. Десять секунд, и его руки сжимают ее талию. Пятнадцать, и она грудью чувствует оглушающие удары его сердца. Двадцать - огонь разгорается внизу ее живота, там же она ощущает абсолютно новое, неизведанное ранее - эрекцию мужчины. Под томные вздохи, он пробирается губами по ее шее к ставшему невозможно откровенным теперь декольте. Выдох. Время возвращается в привычное течение. Мельбурн, неожиданно разгоряченный и пойманный с поличным, неловко отстраняется, желая отвернуться. Какой стыд, какой позор! Он чуть было не опорочил Королеву! Она не смущена, она расстроена: ей любопытно, угольки еще сладко теплятся внизу живота. Виктория проводит кончиками пальцев по шее, ключицам... Мысленно воссоздает минувшие мгновения. Лорд М умоляет себя поднять к ней взгляд, стыд застилает глаза. Он не может ее просто оставить, они не могут оставить этот момент без внимания. Момент. Акт. Признание. Ответ на ее вопрос. Мужчина позволил, не оттолкнул сразу. Мельбурн был не из тех, кто денно и нощно фантазировал о женщинах, какая бы слава о нем не ходила. Целуя Викторию, он отвечал женщине на вопрос о своих чувствах. Он целовал не желанный объект, он целовал любимую женщину. - Простите, мэм - оправился он. Виктория неровно выдохнула. - Я ответил на Ваш вопрос? - Мельбурн тысячу раз проклял себя долей секундой позже после заданного вопроса. Совсем выдержки не осталось. Лицо его застыло, подобно мрамору, в ожидании чего-то. "Чего? - вопрошал он сам себя, - что можно на это ответить?" Получить пощечину или еще один поцелуй. Или поток нескончаемых рыданий. Виктория склонила голову на бок, с усилием заставила себя улыбнуться ему. - Знаете, Уильям - при упоминании своего имени, мужчина начал готовиться к всему самому неожиданному, что только можно ждать, - мою свадьбу вряд ли можно теперь отменить, и я до скончания своей жизни буду напоминать себе о том, что я безвольная трусиха, не сумевшая четко обозначить серьезность своих чувств к Вам - голос ее похолодел, заставляя Лорда Мельбурна поежиться, - моя дальнейшая судьба предопределена, к несчастью - в словах начало проскальзывать утомление и печаль. Смотрела она отрешенно, через плечо мужчине, вероятно думая и представляя совершенно иное. - Все время, что вы были рядом, я знала, что я больше, чем просто кукла на веревочках в руках у политиков, а сегодня, сейчас ... Вы дали мне понять, показали, как это, когда тебя целует любимый человек - тембр голоса осел, переходя в шепот, - я благодарна Вам за всё - слезы наполнили ее глаза. Уильям не знал, что ответить. Впервые не знал. И не заметил, как выровнял свой взгляд на девушке. Ее глаза цвета влажных, утренних незабудок очаровывали с новой силой. Боль из ее слов, жестов, лица смылась теми поцелуями, оставляя заместо себя колеблющуюся между спокойствием и желанием тихо рыдать печаль. Она готова была смириться. Вселенная готовилась вновь нажать на "паузу". - Но я хочу запомнить этот день. Хочу, будучи замужней, оставаться Вашей. В знак своей любви и признания, ведь ничего большего я не могу предложить. Он не понял сразу ее слов, не расшифровал скрытого желания. Она помогла ему во всем разобраться. Губы дрожали, руки уверенно притягивали мужчину ближе. Уильям устал сопротивляться себе. Он выполнит любое ее желание. Даже самое безрассудное. - Виктория, одно Ваше слово. Мельбурн уже почти не мог здраво мыслить, выдергивая шпильку за шпилькой из ее прически, пропуская сквозь пальцы шелковистые пряди. Ее требовательные пальчики галопом мчались по торсу и груди мужчины, четко ощущаемые сквозь тонкую ткань. Губы уже уверенней скользили по едва обросшему подбородку, перемещаясь к шее, пытались оставить слабые, первые в своей жизни метки на своем мужчине. - Уильям, пожалуйста, - соблазнительная хрипотца вырвалась из горла, - я хочу, я не боюсь - в ее голосе, действительно, стояла стальная уверенность в своих словах, в желаниях, в мужчине, кому она собиралась отдать самое дорогое. Он ее не подведет, он будет ей первым мужчиной - Лорд Мельбурн твердо решил. Шнурки, сдерживающие корсет, ослабились до минимумам. Тёплые губы мужчины мимолетно коснулись ее. Мельбурн опустился, щекоча ее ножки и утопая в пышных складках юбок. Девушка вспыхнула, чуя мужские руки на своих бедрах, сжала ноги и замерла. Но он не хотел, чтобы в ее первый и последний раз с ним она ощущала неловкость и страх. Уильям подхватил ее двумя руками под коленками и закружил в воздухе. Смех заискрился из уст девушки, а счастье - из его глаз. Ни капли страха не было у Виктории, когда ее приземлили на пышную перину. Она чуть было не задыхалась от накрывавшего ее с головой счастья. Мельбурн высвобождал извивающееся от щекотки тело девушки из корсажа, юбок. Улыбаясь ярче, чем когда либо, она брала инициативу в свои руки и избавляла его от ненужной одежды, не удерживалась на коленях и падала сверху, опрокидывая лорда и погружаясь с ним в пуховое одеяло. В воздух ритмичными залпами поднималась пыль и редкие перья. В поцелуях с ароматом табака и пота было что-то поистине упаивающее, манящее, соблазнительное. Руки скользили между телами, находя неожиданные точки, касаясь которых, выплескивались вздохи, стоны, смех. Уильям вскользь, нежданно, проводит пальцами меж ног Виктории; та инстинктивно вздрагивает, сводит коленки. Влажно. Ее губы приоткрыты. Душно. - Одно Ваше слово, и я остановлюсь. - Я люблю Вас, Уильям. Я верю Вам. Не останавливайтесь. Я справлюсь - короткие фразы не получается объединить в одно предложение: дыхание сбито. Ему, наверное, было даже более страшно, чем ей. Он не хотел сделать больно, но без этого никак, эту боль никак не обойти, ничем не убрать, не затмить. Виктория не разрывала зрительного контакта с Уильямом, пока он снимал с нее последние части нижнего гардероба, пока обнажался сам. Её восхищало оголенное мужское тело, сильное, крепкое. Его пленили её тонкие, плавные изгибы, окружности на юном теле, трепетная, гладкая кожа. "Пауза" Лучи заходящего солнца окрашивают просторную спальню в алые тона. Уильям подкладывает руки под поясницу девушки, заставляя ту выгнуться, склоняется с поцелуями к животу. Она мелко дрожит: волнение, перемешанное с предвкушением захватывает. Под поясницей оказывается маленькая плотно набитая подушка. Уильям нависает над ней, держась на локтях, не давая тяжести своего тела накрыть хрупкую Викторию, не давая себе малейшего шанса лишний раз дернуться, сделать неосторожный резкий выпад. Его тело пробирает дрожь, едва удерживаемого возбуждения. - Не бойтесь, прошу - шепчет он, опаляя ее огненным взглядом и припадая губами к аккуратно очерченной груди. Словно ножом разрывает ее на две части. Боль разрастается папоротником во все стороны. Немеют ноги. Кажется, сердце замирает на мгновение. Полоса алого света падает на ее лицо. Мир вокруг взрывается на бесконечное множество блестящих частиц. Вскрик, порожденный естественным проникновением, перемешивается с тягучим стоном, оглушая на доли секунды мужчину. Виктория перехватывает его руки, притягивает к себе, позволяет полностью войти. В зажмуренных глазах стоят слезы, она через силу выдавливает полуулыбку, с трудом привыкая к необычным ощущениям. Уильям не отводит глаз, поглаживает бледную кожу ее плеч, не двигается, поражается храбрости и силе девушки, когда та проясняет взгляд, трясущимися ладошками обхватывает его лицо и целует. Нетерпеливо раздвигает его губы своими, стараясь утопить свою боль, отвлечься, игнорировать ее. Мельбурн чувствует напряжение внутри нее, как свело ее мышцы, как оголтело бьется ее сердце, как прерывисто она дышит. - Я люблю тебя - горячо выдыхает Виктория. Хват её мышц слабеет, её тело расслабляется, - не останавливайся, мне не больно - одними губами на вдохе. Она - такая очаровательная врунья - думает Уильям. - Я люблю Вас, Виктория. Комната наполняется краткими, протяжными, рваными, нескончаемыми стонами и двумя самыми важными именами. С самого начала, с первой встречи Виктория и Уильям почувствовали тонкий, пробежавший сквозь них ток, тягу, надобность видеть друг друга, поддерживать. Нечто, куда более сильное, чем Бог и брак, связало их жизни. Как их души и умы, тела их теперь навечно связаны.***
Её волосы спутаны. Кошмарно спутаны. Ниспадают по плечам и спине. Она утопает в его громадной сорочке. Смеется и пьет чай. В его кудрях запутались перья. Он в огромной простыне. Они сидят друг напротив друга, в зале, на диване, вспоминая как всё начиналось, подшучивая над очень важными мужчинами из парламента и Альбертом, похожем на испуганного, дерганого зазнавшегося мальчика. Разверзнувшаяся Вселенная сверкает в небе нескончаемыми миллионами неизведанных звёзд; их переливы оплетают в тягучей тьме комнаты её неприкрытые ножки и его не укутанные простыней плечи. В кромешной тьме они видят друг друга даже лучше, чем днём.