Вычисления

– Итак! – торжественно объявил Гарри на всю огромную залу, как только было покончено с невероятно вкусными десертами (некоторые особо отличившиеся даже облизали свои вазочки). – Уже сегодня вы покинете Хогвартс, но это только на рождественские каникулы. А, может быть, на Йоль или на Хануку, зависит от того, о ком мы говорим. Большинство из вас разъедутся по домам, чтобы встретить праздник со своей семьей, но некоторые все-таки останутся здесь. И тем, кто остается с нами, не стоит переживать – Рождество мы отметим как полагается. Ну, или Йоль, или Хануку. В общем, то, что предпочтет большинство из вас. Сотрудники и студенты рассмеялись над остротой вместе с ее автором. – Я уверен, вы знаете: ваши преподаватели решили освободить вас от домашнего задания на каникулы. Это станет их рождественским подарком для вас. В качестве ответного жеста вы могли бы не создавать им лишних забот, которые могут закончиться снятием с вас баллов и назначением взысканий. Это вызвало бурные овации студентов и сдержанные смешки, донесшиеся со стороны учительского стола. Даже Снейп рассмеялся, что всего несколько месяцев тому назад люди посчитали бы невероятным. – Я желаю всем вам счастливого и безопасного праздника, и с нетерпением буду ждать вас в новом учебном году. А теперь мне почему-то кажется, что некие господа Фордж и Дред Уизли желают оглушительно завершить этот праздничный пир… – предположил Гарри, повернувшись к гриффиндорскому столу. Самые сообразительные уточками нырнули под свои факультетские столы, чтобы избежать какого-то ни было «оглушителя» от близнецов, которые твердо решили устроить его напоследок. Близнецы, в свою очередь, отсалютовали Гарри. Они, наконец, признали, что он не был классическим представителем власти (пусть только школьной). Последним, наиболее убедительным аргументом стало его предложение превратить Рона в канарейку, что ребята проделали на раз при помощи своего нового изобретения. Свою выдумку они назвали канареечной помадкой и были приятно удивлены, когда Майк попросил угостить его одной штучкой на пробу. Конфетка сработала превосходно и в течение целого часа гостиная подвергалась атакам желтого безумного существа, покрытого перьями. Рыжеволосая парочка подошла к передней части залы и, установив маленький фейерверк, затем подорвала его. Но вместо ожидаемых бам-бум-звуков внезапно полилась веселая музыка. В частности, это была песня под названием «Подари мне на Рождество бегемота», и огни фейерверков причудливо сложились в изображение маленького мальчика, который получал упомянутую зверушку в качестве подарка. Это была превосходная работа с чарами. Профессор Флитвик был явно впечатлен. Наконец, песня и свето-шоу подошли к концу. Близнецы отвешивали поклоны направо и налево под всеобщие аплодисменты. Они торжественно пообещали провернуть что-нибудь эдакое во время празднования окончания учебного года. Для ребят все это было еще и внушительной и, одновременно, заблаговременной рекламой их хрустальной мечты – открыть свой собственный магазин приколов по окончании Хогвартса. Но до тех пор, пока Гарри позволял им проводить подобные шоу, учебу они бросать не планировали. Несмотря на то, что ими было организовано превосходное представление для детей, уезжающих на зимние каникулы домой, сами близнецы к семейному очагу вовсе не собирались. Мальчишки Уизли в количестве четырех человек, близняшки Патил, Трэйси Дэвис, Дафна Гринграсс, двое семикурсников с Равенкло и двое семикурсников-хаффлпаффцев (которые за зачет автоматом остались помогать Снейпу с исследованием очередного зелья) на праздник предпочли остаться в замке. С учетом того, что часть учителей тоже разъехалась на праздники, это означало, что соотношение взрослых к детям получалось один к одному. На самом деле, единственная причина такого единодушия заключалась в том, что Сириус Блэк вернулся в замок, чтобы воссоединиться со своим крестником, встретиться со старым другом и познакомиться с новым поколением шутников. Таким образом, в общей сложности в замке осталось всего двадцать шесть человек, причем пятеро из них питались в кабинете, смежном с лабораторией зельеварения. Грамотное решение, надо признать. С одной стороны трапезничать в лаборатории постеснялся бы даже самый непривередливый студент: иной раз живых жаб здесь так потрошили на скорость, что кишки фонтаном разлетались. А с другой, добровольные помощники все время находились в непосредственной близости от котлов, что увеличивало интенсивность их труда. Студенты на время каникул были приглашены за преподавательский стол, чтобы не сидеть слишком далеко друг от друга и иметь возможность поддерживать беседу между собой. Так вот, случилось это как раз во время рождественских каникул: группа людей с высокомерно-брезгливым выражением на лицах распахнула двери и довольно агрессивно потребовала объяснить, что, во имя Мерлина, здесь происходит. Среди толпы особенно выделялся мужчина с длинными, платиновыми волосами, который своими чертами неуловимо напоминал немного постаревшего Снейпа. Белобрысый возглавлял шествие и выглядел наиболее властно, взирая на остальных сверху вниз. – Дамы и господа, сейчас время обеда. Пожалуйста, садитесь, – ответил всем сразу Гарри, указывая рукой на множество пустых мест. – Какое бы дело не привело вас сюда, мы сможем разрешить его куда быстрее, если нам не придется отвлекаться на пустые желудки. Будто в доказательство доводов Гарри, у лидера этой маленькой делегации громко заурчало в животе. И тут же множество взрослых людей, не дожидаясь повторного приглашения, стали рассаживаться за столом. Они с удовольствием накладывали себе дымящееся мясное рагу и подцепляли свежеиспеченные булочки, которые стояли на столе. – Итак, – произнес Гарри, как только обед был съеден, а студенты разошлись, кто играть в снежки, кто на дополнительные занятия. – Кто вы и что вас привело в Хогвартс в этот прекрасный, но морозный день? – Мы здесь для того, чтобы встретиться с директором школы, – мрачно произнес платиновый блондин, – а не для того, чтобы беседовать с детьми. Где директор Дамблдор? – Да я понятия не имею, – усмехнулся Гарри. – Мистер Дамблдор покинул нас вечером первого сентября и с тех пор я его не видел и не слышал. Может, кто-то из вас поддерживает с ним связь? – спросил мальчик, развернувшись к профессорам, продолжающим сидеть за столом. Из учителей в столовой присутствовали только Филиус, Роланда, Майк и Ремус. Еще здесь был Сириус, но он, конечно, не входил в число преподавателей. Все они отрицательно покачали головами в ответ. – Возможно, он споткнулся, сломал себе шею и умер в какой-нибудь яме, когда вокруг никого не было, чтобы заметить и помочь, – беззаботно предположил Гарри, на что его коллеги и крестный, не сговариваясь, прыснули от смеха (хотя шутка была так себе, надо признать). А правда заключалась в том, что Дамблдор перемудрил с дозировкой успокоительного на ночь и умер во сне в своей собственной постели. Старость, наконец, его настигла. – Тогда кто управляет школой? Кто автор всех тех изменений, о которых мы слышали? И которые были произведены без согласования с нами, Советом управляющих?! – потребовал ответа довольно своенравный старик с отвратительными зубами. – Совет управляющих? – удивленно повторил Гарри. – Что-то я не припомню, чтобы в Уставе Хогвартса о таком говорилось. Изменения, осуществленные мною, были проведены с одобрения профессорско-преподавательского состава Хогвартса, они вписываются в рамки общего магического и маггловского образования и не противоречат общепринятым практикам в сфере педагогики. Как глава Школы чародейства и волшебства Хогвартс я несу исключительную ответственность за все преобразования, которые сам же и организую. Разумеется, при введении новшеств или упразднении изживших себя традиций могут возникать разногласия. Чтобы избежать их, при принятии подобных решений я всегда консультируюсь со своими коллегами в превентивных целях. – Но…! – Никаких но, – прервал говорящего Гарри тоном, не терпящим возражений, хотя сделано это было в довольно спокойной и рассудительной манере. Особенно впечатляло то, что это было сказано мальчиком одиннадцати лет от роду. – Я был назначен директором этой школы распределяющей шляпой, вместо того, чтобы отправиться в один из домов наравне с другими детьми. У меня нет предубеждений относительно каких-либо факультетов. Единственной моей целью является защита школы и студентов и с момента моего назначения я занимался исключительно этим. Сидящий рядом с ним Сириус осклабился. – Да уж, теперь даже Снейп счастлив, а ведь это чертовски редко бывает! – сказал он, усмехаясь. Услышав это заявление, члены Совета замерли на своих местах. – Но мой сын проинформировал меня, что профессор Снейп уже не преподает, – тактично произнес надменный блондин. – Это так, – подтвердил Гарри. – Сейчас он занимается тем, что обучает тех, кто упорно трудился и тем самым доказал свое право получать знания у столь выдающегося ученого, каким является мистер Снейп. Да, профессор теперь также занимается исследованиями. К слову, он вместе со своими помощниками заперся на все праздники в лаборатории для проведения очередного научного эксперимента. Я даже думаю, что впоследствии мистер Снейп вполне может отрекомендовать этих четырех ассистентов другим мастерам зелий для последующего углубленного ученичества. В целом пришлые волшебники вели себя как слон в посудной лавке. Из-за этого все вокруг, да и они сами, прежде всего, выглядели немного сконфуженными. – Это означает, что теперь Мастер Снейп преподает только у шестого и седьмого курсов, и занимаются они более чем усиленно, – улыбаясь, объяснил Майк. – И ваш сын, мистер Малфой, будучи первокурсником, естественно никоим образом не мог пересекаться с нашим штатным зельеваром, – добавил Филиус. – Но Северус также является главой Слизерина, – не сдавался Малфой-старший. – Без сомнений он должен общаться со своими подопечными каждый день! – Опять мимо. Факультет Слизерин в настоящее время возглавляет молодая женщина по имени Энис Мейсон, закончившая университет два года тому назад, – сказала Роланда с беспечной улыбкой. – Больше ни один профессор не обязан брать на себя дополнительные обязанности главы дома. Директор Поттер привлек дополнительные кадры, чтобы они выполняли функции глав или кураторов факультетов. И в первую очередь это было сделано ради благополучия студентов. – Это каким же образом школа может позволить себе нанимать новый персонал? – задал вопрос другой член делегации. На этот раз женщина. Ее возраст находился где-то посередине между Малфоем и раздражительным стариком. Гарри посмотрел на нее невыразительно. – Вообще-то, она всегда могла это позволить, – сказал он, даже не предполагая, насколько шокирующим стало это заявление. Тот очевидный факт, что Хогвартс был вполне способен содержать так много сотрудников, при этом не уходя в минус, привел всех этих людей в состояние неописуемого изумления. Комиссия взирала на Гарри со столь широко открытыми ртами, как будто у того внезапно отросла еще одна, увенчанная шрамом и очками, голова. – Аа… Почему тогда Дамблдор… – проблеял было очередной правдоискатель, как тут же снова был оборван директором. – Мистер Дамблдор постепенно, но зато регулярно и систематически, сокращал дисциплины и увольнял из школы преподавателей. Продолжалось это в течение последних пятидесяти лет, – ровным голосом добил горе-комиссию Гарри. Он решил умолчать о том, что этот уважаемый волшебник с непомерным аппетитом снимал сливки отовсюду, куда мог дотянуться в силу занимаемых им должностей. Во время летних каникул Гарри собирался обратиться к гоблинам и затребовать у них все материалы относительно управления Хогвартсом за несколько последних десятилетий. Возможно, добрый дедушка с лукавыми глазами и загребущими руками все же не успел подчистить за собой историю. – Почему он так поступал? – последовал логичный вопрос. Гарри пожал плечами. – Он старик, а я всего лишь ребенок. И я не горю желанием копаться в его мотивах, доводах, и уж, тем более, не собираюсь постигать те извилистые пути, которыми блуждал его разум. У меня есть гораздо более простой подход: если есть что-то, что было бы полезно знать, так давайте научим этому детей. Если же мы не станем передавать знания из поколения в поколение, то со временем утратим их, а это самая настоящая трагедия для любого общества. В конце концов, если мы не поймем ошибок прошлого, то будем обречены повторять их вновь и вновь. Казалось, что это успокоило комиссию, хотя некоторые из них были серьезно раздосадованы – ведь они лишались права голоса и больше не могли влиять на школьные события. Изменения, нравятся они кому или нет, уже случились и ничего с этим поделать было уже нельзя.