Однофамильцы

Доктор спокойно сидел в консольной и читал книгу про чёрные дыры, которую был готов раскритиковать с первых строк, но что-то отвлекло его внимание и заставило насторожиться — в будке было слишком тихо. Казалось, что кого-то не хватает, и это ему, несомненно, не нравилось. После того, как Доктор начал путешествовать с Евой Смит на постоянной основе, он почти никогда не терял девушку из виду, она всегда была подле него, интересуясь почти каждым его действием. Только вот сейчас его спутницы в комнате точно не было, как и в ближайших коридорах, даже под консолью её, так любившую разглядывать провода, не нашлось. Смит младшая не выходила из своей комнаты вот уже много часов подряд. Можно было бы предположить, что она потерялась в бесконечных коридорах ТАРДИС, но это было маловероятно, ведь машина времени полюбила новую знакомую своего хозяина. Повелитель Времени, спустя некоторое время, наконец смог додуматься, что с девушкой могло что-то случиться, поэтому отложил великое чтиво двадцать первого века, поднял свою пятую точку и пополз в комнату Евы, перед этим посетив кухню, где заварил её любимый зелёный чай с жасмином, который всегда теперь был на поверхности. — Ева? — он аккуратно приоткрыл дверь спальни, стараясь не уронить чашку с горячим напитком. — Я с твоим чаем… Ответа не последовало. В комнате царила кромешная тьма, пробирающая до самых кончиков пальцев. Хоть какое-то присутствие девушки с головой выдала лежащая посреди комнаты груда небрежно накиданной одежды. Тихий стон возмущения послышался из дальнего угла комнаты, когда мужчина наконец догадался включить свет. — Выключи… — прохрипел знакомый девичий голос, и Доктор наконец смог увидеть лицо своей спутницы в конструкции из нескольких пледов. Она прищурилась от режущего глаза яркого света и снова накрылась с головой. — Ты заболела? — проигнорировав её слова, галлифреец сел с ней рядом и сразу же приложил руку ко лбу. — Ты вся горишь! — Ага, я заметила… — начала кашлять Ева, пытаясь хоть как-то прикрыть рот рукой. — А всё потому, что мы бегали от ледяных воинов… В снегу… Без тёплой одежды… — Извини, я тогда не подумал, — погладил он её по волосам. — А ведь уже Рождество… — Вот и хорошо, что я сегодня заболела… — Почему? — удивился он такой реакции спутницы, что аж нахмурил свои громоздкие брови. — Это же праздник! Время, когда любой должен вернуться домой к родным, даже если отсутствовал целый год, ведь они самые близкие люди… — У меня больше нет родных, мне больше некуда возвращаться на Рождество… — отвернулась Ева к стене, забираясь почти с головой под одеяло. — Мама погибла три года назад, а больше у меня никого и никогда не было. — А друзья?.. — Ты сам сказал, что этот праздник нужно проводить с родными тебе людьми, мне больше не с кем, так зачем он вообще нужен?.. — тихо говорила она, чувствуя его руку на своей. — Мне жаль… — проговорил Доктор себе под нос, откладывая остывшую чашку с напитком на тумбочку. — Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается, а после, конечно, начинается что-то новое, не менее прекрасное. Ты никогда не сможешь забыть эту боль, всегда будешь её чувствовать, но когда с тобой будут люди, готовые в любую минуту поддержать тебя, то будет гораздо легче, поверь. — Поэтому ты и взял меня с собой? Чтобы заглушить боль потерь? — Ева посмотрела на него своими красными от слёз и уставшими глазами. — С чего ты взяла?.. — Ты многих потерял: свой народ, друзей, родных… — на последнем Смит запнулась и прикусила губу. — А при мне всегда стараешься не показывать эмоций, но твои глаза всегда грустные, мне это так знакомо… — Тебе нужно выздоравливать. Пей больше, лежи и спи. Вечером мы вместе отпразднуем праздник, даже не возникай, — улыбнулся Повелитель Времени, вставая с кровати. — Ведь теперь у тебя есть с кем праздновать. Вскоре он вышел, поправив её одеяло, заставив юную леди широко улыбаться, ведь впервые за долгие три года она почувствовала себя нужной и хоть немного любимой.

***

— Но, мамоська, я здолова! — пыталась встать с постели кучерявая девочка с маленькими зелёными точками, покрывающими всё её тело. — Милая, тебе нужно лежать. И не чешись, а то будет больно, — Ривер накрыла дочь одеялом, удерживая её в кровати, ведь только недавно у малютки Сонг упала температура. Ветрянка началась в самый нужный момент, прямо перед Рождеством, когда Мелоди хотела отвезти дочь в какое-нибудь интересное место. — Мама! — захныкала она, смотря на женщину большими грустными глазами. — Я хосю иглать в снезки, меня зе здут на плосядке. — Там все знают, что ты заболела и передают привет. Поэтому мы сидим дома и пьём чай, чтобы к концу каникул быть здоровыми и ходить со своими друзьями в садик… — Я сесяс хосю, — малышка выпятила нижнюю губу, считая, что сможет переубедить мать и пойти вечером на улицу, вздохнуть свежего воздуха, упасть в мягкий снег, и, конечно, поесть вкуснейших снежинок, только что прилетевших с неба. — А потом снова лежать с температурой. А кто тогда будет завтра открывать подарок от папы? — Ривер погладила дочь по щеке, грустно улыбнувшись. — Ладно… А папа снова не смозет с нами остаться? — взяла малышка её за ручку, уже совсем забыв о своих мечтах о снеге и улице. Самое желанное для малютки было хоть раз увидеть папу рядом с ними, но он всегда был занят. Всегда. — Да, котик. Но ты же знаешь, что папа нас сильно любит и как только сможет, он к нам придёт. Да? — женщина поцеловала малышку в макушку. — А теперь засыпай, солнышко, засыпай… Девочка быстро уснула, оставив мать наедине со своими мыслями. Каждый день Ривер жалела, что не сказала мужу о их дочери, что даже не дала шанса быть с эти маленьким чудом, что не дала даже подумать над тем, что у них может быть нормальная семья. — Когда-нибудь ты его увидишь, сладкая, но в тот день меня уже не будет рядом…