Ночь перед боем

- Джек! Джек, ты слышишь меня? - Лили в нетерпении дернула мальчишку за руку, отбирая у него грязную половую тряпку и заглядывая в его потухшие глаза. Мальчик совершенно устал от тяжёлой работы, в который раз намывая за сегодня полы, он едва мог держать глаза открытыми, не то, что внимательно слушать, но Лили слегка потеребила его за плечо, заставляя сосредоточиться на её словах. - Джекки, я слышала, как Джемма разговаривала с каким-то пиратом. Они хотят сделать тебе очень больно, во много раз больнее, чем раньше! Ты должен сбежать! - девушка никак не решалась сказать ребенку, что на самом деле произойдет с ним, если он останется. Она и сама едва отошла от ужаса, после случайно услышанного разговора за дверью. - Слышишь, Джек? Ответь! Почему ты молчишь уже столько дней? Джек замотал головой, продолжая молчать и пытаясь отвернуться от Лили, чтобы скрыть слезы, стоящие в глазах. Он уже пытался сбежать. Просил какого-то пиратского капитана, чтобы тот отвез его на своем корабле туда, где он жил со своей мамой, даже не зная, как называется то место и где оно находится. Пират только посмеялся над ребенком и отвел к Джемме, а та жестоко наказала мальчика. И теперь Шинай понимал, что бежать ему действительно некуда, и на помощь никто не придет, да и сил терпеть и сопротивляться совсем не осталось. Каждую ночь, засыпая после длинного дня, наполненного страданиями, чёрной работой, издевательствами и побоями, Джек мечтал только о том, чтобы не проснуться утром, а остаться навсегда с мамой в своих волшебных снах. - Воробушек, хороший мой, ну, пожалуйста, ты должен сбежать! Хотя бы попытаться!- Лили не собиралась сдаваться, понимая, в каких мучениях умрет этот несчастный, кажется, навсегда разучившийся улыбаться мальчишка. Девушка ещё раз встряхнула Джека, нехотя причиняя ему боль. Малыш лишь поморщился и опустил голову. - Они убить же тебя хотят! А твоя мама очень хотела, чтобы ты жил! Она же спасла тебя ценой своей жизни! - девушка, опустившись перед Шинаем на колени, обняла его за плечи, прижав к себе и по-матерински гладя его по спутанным грязным волосам.- Пожалуйста, беги отсюда! Ну, скажи, что ты убежишь. Обещай. Маленькая грязная ладошка ребенка трогательно коснулась щеки девушки, вытирая ее слезы. Мальчишка прижался к Лили и кивнул, но вдруг, вздрогнув всем телом, резко отстранился, прислушиваясь - где-то в соседней комнате послышался нетерпеливый окрик Джеммы, она искала Шиная, чтобы отдать его на растерзание этому ужасному человеку. - Воробушек, скорее... Только не шуми. Беги! Через кухню! А я отвлеку Джемму! - глядя ему в глаза, зачастила Лили. Джек, продолжая молчать, вдруг сжал своей ручонкой ладонь Лили, и несильно потянул ее, заставив наклониться. Зажмурившись, крошка Шинай на секунду прижался губами к щеке девушки, но тут же отстранился, покраснел и, выпустив руку Лили, бросился мимо не пойми откуда появившегося Гарри к выходу из кухни, хватая по пути со стола только что выпеченную сдобную булку... Малыш Джек бежал со всех ног по пыльной дорожке, прижимая к груди украденный из под носа у Гарри хлеб. Где-то вдалеке слышались голоса местных мальчишек и девчонок, заводилой у которых был этот ненавистный толстяк. Шинаю удалось оторваться от них, петляя по грязным улочкам пиратской деревеньки и прячась за домами и деревьями, но преследователи были сильнее, быстрее и совсем скоро нагнали его снова. Отчаяние гнало Джека вперёд: Гарри обязательно доложит матери о краже, и она возьмется за прут и будет бить по ладоням за воровство, пока кровь не пойдет, а все эти жестокие дети будут смеяться. А потом Джемма точно отдаст его тому злому пирату. Задыхаясь от духоты и едва держась на ослабевших от голода ногах, хватаясь рукой за ноющий бок, Джек добрался наконец до поля недоспевшей кукурузы и упал в спасительных зарослях на землю. Сил на то чтобы встать или хотя бы отползти подальше не осталось. Шинай лежал на боку, поджав ноги к сводящиму судорогами животу, и глотал, даже толком не прожевав, куски булки, боясь, что его найдут, раньше, чем он успеет доесть этот несчастный хлеб. По грязным щекам Джека катились крупные слезы, он знал, что его жестоко накажут за воровство и только потом станут убивать, а сил терпеть издевательства у крохи Шиная почти не осталось. Постоянный непрекращающийся голод, усталость от недосыпа и тяжелой работы и незаживающие, нарывающие от грязи ссадины и раны стали постоянными спутниками Джека. Закрыв глаза и обняв себя обеими руками, маленький Шинай расплакался от отчаяния и страха, уткнувшись носом в мягкую землю. -Мама... - малыш тихо позвал Амэдехи, словно та могла услышать своего кроху сына. Это были первые слова Джека, произнесенные вслух за последние несколько дней. - Я теперь знаю, что маленьким быть плохо, а еще очень плохо быть индейцем. Я плохой ребенок... И отцу я совсем не понравился. Он сказал мне, что я ему не нужен, и оставил меня тут, - впервые за прожитый месяц в Бухте маленький Джекки решился рассказать любимой маме о своей жизни у Джеммы, хотя и догадывался, что Амэдехи не ответит ему, да и услышит вряд ли. - Мама, она так сильно наказывает меня... Я совсем не могу сидеть и лежать на спине и все время хочу есть. Она не дает мне ничего, и у меня болит живот так сильно, что даже дышать больно. Я пробовал есть зеленую кукурузу с поля, но от нее живот болит еще сильнее. А больше совсем ничего нет, если не воровать. Я не понимаю, что я сделал плохого? В чем моя вина? Я только знаю, что я очень плохой. Как мне сделать так, чтобы она меня не била, и чтобы я стал хорошим? - Шинай сильнее обхватил себя руками, представляя, что это мама обнимает его. - Я узнал, что мир очень большой, но в таком большом мире я теперь совсем один, а ты приходишь ко мне только во сне. Помнишь, как ты пела мне перед сном и рассказывала сказки? Иногда мне кажется, что это было так давно и совсем не со мной. Забери меня, мама... Сэм говорил мне, что ты теперь живешь в волшебной стране, в которую попадают после смерти хорошие люди. А Лили говорит, что ты стала ангелом и живешь на небе. Но я им не верю, я думаю, что ты все еще живешь в нашем лесу, только теперь тебя никто не видит. А еще Лили сказала, что Джемма хочет меня убить. А я очень хочу к тебе, но я боюсь умирать. Мама, мне так страшно. Я знаю, что тут негде прятаться и никто не спасет меня. Я очень тебя прошу, сделай так, чтобы мне было не так больно умирать... Я обещаю потерпеть и постараюсь не плакать, только пусть все скорее кончится... Голоса Гарри и его лучшего дружка, такого же вредного и злого мальчишки, только в противоположность сыну Джеммы - тощему и высоченном, но такому же неповоротливому - слышались совсем рядом. Эти двое, наверное, впервые в жизни проявили признаки смекалки, догадавшись, где мог спрятаться маленький хитрый индеец. Джек, собрав остатки сил, с трудом поднялся на ноги и в последнем отчаянном рывке бросился бежать, в ту самую секунду, когда его заметили мальчишки. Шинай знал, что его, голодного и ослабевшего, догонят очень быстро, но сдаваться так просто не собирался и, когда тощий дружок Гарри почти ухватил Джека за рубашку, находчивый Шинай уклонился в сторону и, одновременно присев, ухватил горсть земли и швырнул преследователю в глаза. Задира тут же отстал, а уловка дала возможность Джеку вновь ненадолго оторваться от неповоротливых мальчишек, выбраться из зарослей кукурузы и устремиться вперед по каменистой тропке, ведущей на вершину одного из утесов, окружающих Бухту. Гарри с дружком сразу заметно поотстали, когда поняли, что Шинаю бежать теперь некуда, ведь они знали, что тропинка ведет в тупик и заканчивается обрывом над морем с острыми подводными камнями далеко внизу. Раньше на этом утесе находился старый пиратский маяк, от которого теперь остался один остов с фрагментами винтовой лестницы и расколотой чашей для масла на самом верху, ныне облюбованной семьей толстых морских альбатросов. Падая, разбивая коленки и сдирая ладошки, Джекки, задыхаясь от жары, вскарабкался на самый верх. Оглядевшись по сторонам, мальчонка понял, что попал на обрыв, и бежать теперь некуда, да и спрятаться негде. Топот Гарри и его дружка слышался уже совсем близко, сейчас они вот-вот покажутся из-за крутого поворота тропинки и обнаружат Шиная. Затравленно озираясь и пытаясь придумать хоть какой-то выход, Джек решил было вскарабкаться на маяк, но оставшийся целым фрагмент лестницы был на столько высоко, что и взрослому человеку не достать, не то что маленькому мальчишке, который и на ногах то едва стоит от голода и слабости. Подобрав с земли два острых небольших камня, Джек сжал их в потных содранных ладошках и отступил к самому краю обрыва, отчаянно жалея, что отец отобрал у него рогатку и, кажется, выкинул ее за борт, когда испуганный Шинай посмел, защищаясь, выстрелить капитану в лицо. Сердце Джека заколотилось с бешеной скоростью, норовя выпрыгнуть из грудной клетки, когда из-за поворота появились не двое мальчишек, как ожидал кроха Шинай, а вся шайка Гарри. - Не знал, что тут тупик, воробушек? Так тебя называет твоя подружка, шлюшка Лили? - ощущая свое превосходство над загнанным в ловушку Джеком, Гарри рассмеялся смехом, больше похожим на поросячий визг с похрюкиванием. - Я видел, как ты целовал ее в щеку прежде чем сбежать, как трусливая собака. Я думаю твоей потаскухе Лили теперь очень не поздоровится. И тебе не поздоровится. Давно не получал прутом по спине? Отступать было некуда, мальчишки из шайки Гарри окружили затравленного Шиная полукругом, а за спиной зияла пропасть над морем. Джекки знал, что ему не вырваться и не убежать, но и сдаваться нельзя. Понимая, что теперь ему уж точно не избежать жестокого наказания, а, возможно, и гибели, Джек размахнулся и со злостью метнул оба камня друг за другом точно в ухмыляющуюся, лоснящуюся от пота, противную морду Гарри, разбивая ему нос и губы в кровь. В повисшей тишине, Шинай слышал, как кровь стучит в его висках. Сердце несчастного маленького мальчишки затопила отчаянная мстительная радость, когда он услышал рыдания ненавистного толстяка. Гарри, словно мешок с мукой, повалился на землю и, схватившись за расквашенное лицо обеими руками, пищал как ошпаренная кошка и звал на помощь мамочку. Замешательство не продлилось долго. Джек, сжав маленькие кулачки и готовясь защищаться до последнего, смотрел, как мальчишки подбирают с земли камни и палки и медленно надвигаются на него. Оравой на одного... Чувство самосохранения заставило Шиная сделать шаг назад, когда ближайший к нему мальчишка замахнулся зажатым в руке булыжником... Маленькие камушки посыпались в пропасть из под ног Джека. Теряя равновесие, едва успев испугаться, Шинай взмахнул руками и соскользнул с обрыва... Камень, брошенный в Джека, не угодил в цель,а пролетел где-то над головой. Ветер свистел в ушах, трепал длинные волосы. Шинай, зажмурившись, падал вниз, прямо на острые скалы, торчащие из моря острыми пиками... Самый неуловимый и быстроходный пиратский корабль на всех парусах шел по узкому фарватеру в Бухту погибших кораблей, норовя налететь на острые как бритва рифы. Эдвард Тиг сжимал в мозолистых руках штурвал и думал только об одном: успеть. Только бы успеть вовремя. Не верующий в Бога, капитан заметил, что его губы едва-едва шепчут заученные в детстве слова молитвы, когда впереди показались высокие скалы Бухты погибших кораблей и различимые с моря остовы гигантского маяка на самой высокой из них. Взгляд Тига скользнул по ним, и тут слова молитвы застряли в горле - Эдвард увидел, как мальчишка, в котором он узнал своего сына, стоя на вершине утеса, вдруг взмахнул руками и сорвался вниз в пропасть, прямо на острые скалы. В сердце пиратского капитана тоже что-то оборвалось.