Ночь перед боем

Маленький испуганный Шинай со всей силы сжал свои крохотные кулачки, пятясь спиной назад до тех пор, пока не уперся в стену. Теперь отступать было некуда. Джек вжался в угол карцера и лихорадочно смотрел на маленькие красные глазки, вспыхивающие то справа, то слева от него. По подсчетам мальчишки, крыс было не меньше десяти, а сколько еще их могло притаиться в темноте, Шинаю оставалось только догадываться. От страха малышу казалось, что там, за пределами видимости, этих тварей собрались целые полчища, и весь трюм просто кишит ими. Голодные дикие крысы долго не решались напасть на прижавшегося к стене ребенка, но они явно чувствовали волны страха и адреналина, исходящие от мальчишки, и с каждой минутой подбирались все ближе. Джек ощущал движение воздуха по своим босым ногам, когда очередная крыса пробегала совсем близко от него. Страшнее становилось с каждой секундой, Шинай чувствовал, как пот течет по лбу и шее, не смотря на то, что в трюме было достаточно прохладно. - Отец! Сэм! - закричав изо всех сил, когда одна из тварей пробежала совсем рядом с ним, задев его мокрым мехом, Джек даже не успел сообразить, что впервые за месяц из его рта вырвались самые настоящие слова, а не членораздельное мычание. - Нет! Отстань! - Шинай пнул ногой зазевавшуюся наглую крысу, которая наконец осмелилась подобраться совсем близко. Животное пискнуло и отлетело в сторону, ударившись с размаху о противоположную стену и, видимо, переломив себе хребет. Но это, словно послужило сигналом к нападению остальным. Джек больше не кричал, стараясь не подпускать к себе ни одной твари, мальчишка откинул от себя еще двоих, но справиться сразу еще с четырьмя одновременно не представлялось возможным. От омерзительного ужаса маленький Шинай вместо того, чтобы попытаться пнуть еще хотя бы одну тварь, закрыл глаза ладошками и зажмурился. Секунда, две, три... Джек почувствовал, как тоненькие мерзкие крысиные усы уже касаются его босой ноги и приготовился к укусу и боли, но тут же тишину нарушил выстрел. Крысы с писком бросились врассыпную, а маленький Шинай так и остался стоять в углу, закрывая лицо ладошками. Три убитые им крысы валялись у противоположной стены, а четвертая, застреленная отцом, корчилась в предсмертной агонии у его ног. - Эдвард! Кэп, да ты что?! Ты же мальчишку чуть не пристрелил!- Сэм держал в руке масляный светильник, освещая неровным светом карцер и испуганного Джека в углу. - Ты же в темноту стрелял, прямо ему под ноги! - Не пристрелил же! - Тиг грозно двинулся к сжавшемуся сынишке, который, видимо, уже успел пожалеть, что закричал, пытаясь позвать на помощь отца. - Я не хотел... Не надо... - Джек пытался еще сильнее прижаться к стене, будто это могло защитить его от отца. - Что ты блеешь там, как баран? - Эдвард встряхнул ребенка за шиворот. - Почему ты все время влипаешь в какие-то неприятности?! Почему с тобой постоянно что-то случается? Ты - самая настоящая ходячая проблема. Никчемное маленькое существо! Тигу было будто бы совсем все равно, что его маленький сынок после месяца молчания начал снова говорить. - Простите... Я не хотел... Только не надо... - Шинай снова зажмурился, думая лишь о том, что ему было бы лучше остаться за решеткой в трюме с крысами, чем попасть под ремень отца. - Что "только не надо"? Драть тебя не надо?! - ухватив своего сына за ухо, Тиг потащил мальчонку к лестнице. - Поднимайся наверх! Я советую тебе больше не влипать ни в какие неприятности, иначе на твоем заду живого места не останется. Сядь и сиди молча в каком-нибудь углу, не раскрывая своего рта до самого конца плавания! Джек бросился наверх, падая и разбивая колени о шершавые доски палубы, едва только отец отпустил его. Сэм лишь только бессильно покачал головой и напряженно вздохнул, видя, как маленький Джек со всех ног удирает скорее прочь от своего родителя. Когда старпом вместе с капитаном поднялся на верхнюю палубу, мальчишки и след простыл. Не зная, где спрятаться так, чтобы никому не мешать, кроха Шинай, прижимая ладошку к выкрученному отцом посиневшему уху, тихонько сел в уголке у двери в каюту капитана. Оставшись без обеда и уже, видимо, и без ужина, Джек снова почувствовал режущую боль в животе, он уже успел отвыкнуть от этого чувства, которое, со времен житья у Джеммы, вызывало у него дикий страх. Но пойти и попросить что-то из еды у отца, или стащить кусок хлеба на камбузе Джек не осмелился бы. Борьба с крысами измотала еще слабого и неоправившегося ребенка. Стараясь не обращать внимания на голод, Шинай, поджав ноги, улегся на пол и свернулся комочком - спать на полу, как придется, маленький Джекки давно уже привык. - Мамочка, я так устал, я тут полежу немножечко, чтобы не мешать никому, закрою глазки и полежу, а ты приснись мне, пожалуйста. Я так скучаю по тебе, - Шинай вытащил из-за пазухи неумело сплетенный детскими руками из ниток и перьев маленький индейский амулет. - У меня теперь есть ловец снов. Помнишь, ты такой вешала над моей постелью, чтобы мне снились хорошие сны? - Джек прижал к себе индейский оберег и закрыл глаза. Спустя час, Тиг нашел своего маленького сынишку спящим на полу в обнимку с амулетом и с едва заметной улыбкой на лице. Аккуратно подняв ребенка на руки, отец перенес сына в свою постель... Похожие друг на друга дни плавания через Атлантику сливались в недели. Прошло больше месяца с тех самых пор, как Трубадур покинул последний порт Карибского моря и вышла в океан. Капитан Тиг уже несколько часов стоял за штурвалом, тайком наблюдая за своим маленьким сынишкой. Джек сидел на лафете бортовой пушки на верхней палубе, облокотившись локтями о планшир и болтая в воздухе босыми ногами. Мальчишка сидел так с самого утра и неотрывно смотрел грустными потухшими глазами на темное синее море за бортом. Приглядевшись, Эдвард понял, что губы ребенка едва заметно двигаются. Тиг давно уже заметил, что Джекки частенько шепотом говорит сам с собой, когда думает, что его никто не видит. Пират понимал, что таким странным образом его маленький сынишка спасается от одиночества. Вокруг мальчишки было почти двести человек команды, но ребенок всегда был один. Джек ни к кому не подходил и ни с кем не заговаривал, стараясь не мешать и держась все время в стороне. Да и члены команды не очень-то замечали маленького тихого индейца, и у Эдварда порой появлялось чувство, будто ребенок находится под невидимым прозрачным куполом, за которым его никто не видит и не слышит. Маленький Шинай мог часами вот так сидеть один, смотря на море. По рассеянному взгляду сына Тиг понимал, что мальчик постоянно о чем-то мечтает или просто думает о чем-то своем. Иногда Эдвард видел на лице малыша едва заметную бледную тень улыбки, и тогда капитан понимал, что сын мечтает о чем-то хорошем и приятном, но чаще личико мальчика было очень грустным или даже испуганным и напряженным, и тогда Тиг понимал, что ребенок, вероятно, думает о своем будущем или вспоминает свое житье у Джеммы. За месяц плавания маленький Джек ни разу ничем не разозлил своего сурового отца и не дал ни одного повода Тигу поднять на него руку. Шинай ни разу за все это время не подходил к отцу и первым не заговаривал. А если капитан вдруг изредка обращался к сыну, то тот сжимался, втягивал голову в плечи и отвечал очень тихо и односложно и старался быстрее исчезнуть с глаз долой. Эдвард, частенько наблюдая за мальчиком, заметил, что ребенок практически никогда не поднимает головы и все время смотрит вниз, а если к нему подходит кто-то, то сразу сжимается и отступает, или просто убегает и прячется где-нибудь в углу. За прошедший месяц плавания Джек ни разу ни о чем не попросил ни отца, ни Сэма, ни кого-то еще из команды. Если Тиг, окунувшись с головой в заботы о своей флотилии, забывал о своем незаметном ребенке и не звал его вовремя поесть, то малыш просто оставался голодным и молча ждал, когда его все же покормят. Первые дни на корабле маленький Джек и спать ложился там, где придется, частенько Эдвард находил сына спящим на голом полу где-нибудь на нижней палубе и всякий раз переносил его в постель в своей каюте, а когда ему надоело выискивать мальчишку каждую ночь по всему кораблю, капитан просто приказал сынишке самому приходить спать в каюту. Джек приказа не ослушался, и теперь Тиг находил сына каждую ночь спящим в своей постели. Но каждое утро, едва только вставало солнце, малыш просыпался, тихо выбирался из кровати и уходил скорее подальше от отца. Тиг продолжал следить за маленьким Шинаем. Мальчишка больше не смотрел на пенные волны за бортом. Вместо этого Джекки достал из-за пазухи какую-то непонятную индейскую побрякушку, сплетенную из перьев и ниток и умещавшуюся в его маленькой ладошке, и что-то тихо зашептал, глядя на нее. - Все наблюдаешь за мальчонкой, кэп? - Сэм имел особенность совершенно беззвучно и неожиданно появляться из-за спины, но Эдвард даже не вздрогнул от неожиданности. Отчасти он просто привык к таким кошачьим повадкам своего старпома, отчасти же почувствовал его приближение. - Странный такой ребенок, - Тиг немного поморщился, словно ему было не очень то приятно говорить о Джеке или даже смотреть на него. - Головы не поднимает, вечно под ноги смотрит и постоянно говорит сам с собой. - Странный? Скорее, не странный, а одинокий очень и нелюбимый никем, - Сэм почесал затылок. - Несчастный он и никому не нужный мальчишка. - Ах, ненужный? То есть я по-твоему зря рискую кораблем и командой только ради того, чтобы у этого несчастного страдальца было будущее? - Эдвард сверкнул глазами, но старпом не испугался суровости капитана и своих глаз не отвел. - Нет, наверное, не зря. Попробовать стоило, но я не слишком-то верю в то, что его там примут, - Сэм покачал седой головой. - Примут. Я умею убеждать. Да, и потом, мои родители - не чужие ему люди. Они смогут позаботиться о Джеке и воспитают его. К тому же других детей у меня нет, а я единственный их сын, а значит и Джекки - единственный наследник Тигов! - Так-то оно так, конечно, и звучит очень даже хорошо, но я все равно не очень-то уверен в правильности твоего решения. - Я должен попробовать, Сэм, - Эдвард продолжал наблюдать за маленьким Джекки, который, спрятав свой амулет за пазуху, снова, облокотившись локтями о планшир, смотрел за борт, тихо говоря что-то себе под нос. - Все же, думается мне, что не приглянется твой мальчонка им. Жаль мне его. Потерянный он такой. У самого-то хватит духу, когда он снова цепляться начнет за тебя и плакать, уйти? - Он не заплачет! - упоминание о том, что ребенок может повести себя как в ту ночь, у дома Джеммы, разозлило Тига, детские слезы он терпеть не мог. - Я очень доходчиво объясню ему всё заранее. Ремнем объясню так, что неделю сесть не сможет. Он не посмеет ослушаться моего приказа! - Ты поступишь с ним так жестоко после того, что он уже успел пережить? - Сэм просто не мог поверить словам своего капитана. - Не объяснишь ему всего, а просто начнешь бить его до тех пор, пока он молча не примет твою волю? - Именно. И, поверь, он примет мою волю. И будет молчать. А то я, как не посмотрю на него, у него все время рот не закрывается! Глянь, сидит и сам с собой разговаривает целый день. Тронутый какой-то. - Видимо, от того и разговаривает сам с собой, что ты с ним не разговариваешь, - Сэм покачал головой и повернулся к капитану спиной, показывая, что обсуждать странное поведение ребенка не намерен. - Можно подумать с ним есть, о чем разговаривать, - Тиг хотел сказать что-то еще, но старпом его больше не слушал. Спустившись со шканцев, Сэм отправился в свою каюту. В эту ночь маленький Джек никак не мог уснуть - все ворочался с боку на бок, то забираясь под одеяло, то выбираясь из-под него. Время шло неумолимо быстро, а Джек так и не узнал ничего ни о тех людях, которым его хочет отдать отец, ни о своем будущем. Спросить у отца Шинай не осмелился бы, наперед зная, что тот очень разозлится. Оставалось только надеяться, что Сэм расскажет ему хоть что-то про то, что случится с малышом в Лондоне. Стараясь не разбудить спящего рядом Тига, Джек аккуратно, стараясь дышать через раз и очень тихо, выбрался из постели и, словно маленькое привидение, прокрался по скрипучему полу каюты к двери. Эдвард шевельнулся во сне и перевернулся на другой бок, заставив мальчонку вздрогнуть и замереть. Постояв с минуту и прислушавшись к мерному спокойному дыханию отца, Джек, уняв бешено колотящееся сердце, шмыгнул за дверь и, стараясь держаться возле стен и не попадаться никому на глаза, добрался до каюты Сэма. Старпом спал на спине, запрокинув голову и громогласно храпя. Шинай постоял в нерешительности всего секунду и потрогал Сэма за плечо. Старпом зашевелился, но не проснулся. - Сэм, - Джек потряс мужчину сильнее. - Сэм, проснись, пожалуйста... - Джек? - удивленный и растерянный после сна старпом потер глаза, садясь на своем гамаке и свешивая ноги на пол. - Чего ты бродишь по ночам? Отец узнает, так и осерчает же, потом плакать будешь. - Отец спит. А я только спросить у тебя хотел... - стоял на своем мальчик. - Спросить он хотел. Это среди ночи-то? До утра не терпелось? Вот скажу капитану то, что шастаешь тут по ночам... - Не надо, Сэм. Не говори отцу! Я уйду, не буду спрашивать. Только не говори, - Джек прикусил бледные губы и попятился к двери. - Не говори... - Ладно, что уж теперь. Не трясись уж. Не скажу. - Старпом поманил мальчонку к себе. - Спрашивай, чего хотел-то? Джек неуверенно приблизился к Сэму и уселся рядом с ним. - Скажи, а вот те люди в этом Лондоне, ну, у которых я жить буду... - Шинай замялся и на секунду замолчал. - Ты только честно скажи, они злые? Как Джемма, да? Что они сделают со мной? - Погоди, чего ты так частишь? -Сэм потешно замотал головой и потер ладонями лицо, прогоняя сон. - Ты откуда узнал-то? Отец же тебе еще не говорил про это. Али ты взял моду разговоры подслушивать? - мужчина нахмурил брови и неодобрительно покачал головой. -Нет, Сэм, только отцу не говори. Я же случайно. Еще тогда... Давно... В Бухте... Отец с Лили разговаривал, а я услышал, - Шинай испуганно сжался и по обыкновению втянул голову в плечи. - Вот как, давно уже, выходит, знаешь. - Старпом приобнял мальчонку одной рукой, и вздохнул, чувствуя, какой Джек в миг сделался зажатый и напряженный. Мужчина понял, что мальчишка от любого прикосновения к себе ожидает боли.- Ну, что ты сжался весь, прям не воробушек совсем, а маленький ёжик. Боишься отца, да? - Боюсь, Сэм, я же так виноват перед ним, что родился, что мешаю ему теперь. Не было бы меня, как было бы хорошо. Но я есть, а значит буду наказан за это. Сэм смотрел на мальчика, чувствуя, как слезы щипят ему глаза, давно мужчина не испытывал таких сильных эмоций. - Знаешь, о чем я мечтаю больше всего? - Джек вдруг сам прижался к старпому и положил голову ему на колени. - Я хочу скорее подрасти. Быть ребенком очень больно и очень страшно. Так ты расскажешь мне о тех людях? Хоть немного? Я не понравлюсь им, да? - Я не знаю, Джекки, правда, - Сэм не мог заставить себя врать этому маленькому потерянному ребенку, который и сам уже не рад от того, что живет на белом свете. - Эти люди, они твои бабушка и дедушка, родители твоего отца, значит, то бишь тебе-то не чужие. Знаю, что они суровые очень и властные. Понравишься ты им или нет, я сказать не могу. Но ты уж молчи там. Не трогай ничего. Делай все, что скажут, тогда, может, и примут они тебя. - А они тоже будут бить меня, если я им не понравлюсь или сделаю что-то не так? Ты говорил мне давно, что отца они били, когда он был маленьким. - Джекки... - Сэм погладил мальчика по волосам,- Была бы на то моя воля, я бы тебя не бил бы ни за что на свете, да и не за что ведь. А там... Ты веди себя хорошо, и, глядишь, не станут. Ты пойми, что отец хочет хорошего для тебя. Чтобы безопасно тебе было. Мал ты еще, чтобы, значит, пиратом-то становиться. Так что ты капитану-то не возражай и не плачь, когда он тебя туда поведет. А то ведь отец твой это... Ну, сам понимаешь... - Да, понимаю, - Шинай поднял голову с колен Сэма и встал. - Я и не плачу. Привык я уже. Не умею больше ни улыбаться, ни плакать. Пойду я, ладно? Спасибо тебе... Не дождавшись ответа, Джек тихо тихо вышел из каюты старпома, бесшумно прикрыв за собой дверь. Сэм прикусил губу, глядя в след ребенку и вытирая едва заметную в темноте дорожку от слез.