Ночь перед боем

- Нет! - Эдвард резко сел в постели, вытирая дрожащей рукой со лба капли холодного пота и пытаясь восстановить дыхание. Корабль слегка покачивало на волнах, в маленькое окно капитанской каюты лился призрачный, таинственный лунный свет. Еще не до конца придя в себя и находясь на грани сна, пират дернулся, отыскивая в темноте на кровати у самой стены маленький теплый сопящий комочек, своего сына. Мальчик спал, свернувшись калачиком и обхватив себя тоненькими ручонками. Все еще находясь во власти кошмара, Тиг откинул одеяло, нежно сжав мозолистыми ладонями босые ступни сына. Никаких ожогов и ран на них не было, это всего лишь кошмарный сон. Пират облегченно выдохнул, прислушиваясь к спокойному дыханию своего сынишки - нечеловеческие отчаянные вопли ребенка до сих пор стояли у Эдварда в ушах после ночного кошмара. Тиг бережно убрал со лба Джека прилипшую к коже прядь волос и коснулся губами бледной щеки мальчика. Шинай забавно поморщился во сне, перевернулся на другой бок и прижался к отцу, уткнувшись носом в его плечо. - Маленький ты, мой Воробушек, - Тиг прикрыл глаза, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. - Никому я тебя не отдам, сынок. - Отец? - Джек приподнял голову и взглянул на Эдварда сонными глазенками, явно не успев проснуться и говоря во сне. - Тише, спи, сыночек. Ночь еще, - капитан погладил мальчика по голове, и тот снова улегся, прижавшись щекой к груди Тига. - Отец, а мальчик Джеймс Норрингтон, как думаешь, ему сильно попало за испачканную одежду и за то, что он разговаривал со мной? - крепко засыпая, пробормотал Шинай. - Нет, Джекки, думаю, что ему совсем не попало, - Эдвард внимательно посмотрел на сына, но тот уже снова спал, пригревшись и прижавшись к отцу и не дослушав ответ Тига. - Спи, сынок, - пират обнял мальчика за худенькие плечики и легонько поцеловал его в макушку, удивляясь про себя, как это его маленький Джек, едва избежав мучительной смерти, переживает не за себя, а за богатенького сынишку Лоуренса Норрингтона. Впрочем, маленький Джеймс совсем не показался Тигу избалованным или хотя бы в половину таким же надменным и холодным, как его отец. Сон никак не шел, и Эдвард, лежа с открытыми глазами и слушая ровное дыхание своего сына, думал о том чуде, которое помогло им вместе с Джеком спастись прямо из под самого носа у вооруженных до зубов гвардейцев. В самый последний момент, когда от отчаяния и страха за своего ребенка Тиг не мог отыскать нужную улицу, ведущую прямо к грузовым докам, маленький Джекки удивительнейшим образом сумел прочитать такое сложное название и указать нужное направление. Эдвард вспомнил, как, прижав к себе сына и впервые доверившись маленькому ребенку, бросился в указанный Джеком проулок прямо под носом у гвардейцев. Пират бежал изо всех сил, слыша за своей спиной топот солдат и даже выстрелы мушкетов. Всего каких-то триста метров отделяло Тига с сыном от покачивающегося на воде в лунном свете Трубадура, когда один из гвардейцев догнал пирата и ухватил за плечо, дернув на себя и разорвав рукав камзола. Эдвард извернулся и, выпустив из рук сына, мгновенно вытащил из сапога кинжал и вонзил его в горло преследователю по самую рукоять. Кровь фонтаном выбилась из раны на шее солдата и забрызгала лицо маленькому Джекки, скатившегося с рук Тига на землю. От вида умирающего человека, зажимающего пробитое горло руками, мальчонку начало рвать желчью прямо на мощеную булыжником улицу. Словно сквозь туман Эдвард видел, что Трубадур уже не удерживают швартовые концы*, и корабль медленно отходит от причала. - Нет! Только не сейчас! - последнюю сотню метров пират тащил сына едва ли не волоком и отпустил его, только добравшись до сходней. - Беги, Джек! - Тиг с ноги ударил первого из гвардейцев, который догнал их уже на пристани, и тот, качнувшись, упал в мутную грязную воду. Маленький Шинай, спотыкаясь бросился вверх по сходням, но в самый последний момент, когда мальчишка уже почти перепрыгнул на борт корабля, Трубадур успел отойти от причала ровно на столько, чтобы Джек вместе с трапом соскользнул в воду, ударившись с размаху головой о планшир. - Нет! - Эдвард столкнул лбами еще двух успевших на свою беду подобраться к нему гвардейцев и прыгнул с пристани в воду, успевая ухватить за шиворот своего захлебывающегося сына. - Хватайся за трос! Держись! Крепко! - Тиг прижал к себе сына одной рукой, видя, что Трубадур готовится дать залп по пристани. Джек зажмурился и тоненько пискнул, когда раздался грохот орудий с правого борта корабля. Сквозь дым и туман Эдвард видел разнесенные в щепки доки и мечущихся по причалу раненых гвардейцев. - Все хорошо... Ты молодец, Джекки, - Тиг улыбнулся, прижимаясь губами к мокрой макушке сына и чувствуя, как трос под его рукой натягивается, поднимая их с Джеком на палубу... Сейчас, лежа в теплой постели и прижимая к себе своего маленького сопящего во сне сынишку, Эдвард улыбался, вспоминая, как обрадовался его старпом, увидев мокрого исцарапанного, с огромной шишкой на голове, но живого Джека. - Не приняли предки-то твои, кэп, мальчонку, значит? - Сэм обнял едва стоящего от усталости на ногах Шиная. - Я сам им не отдал! - фыркнул Тиг, обозвав своих родителей чопорными козлами и еще какими-то плохими словами, которых маленький Джек не расслышал из-за нового залпа орудий корабля. - А я смотрю, вы тут не очень-то нас и дожидались, да? Отшвартоваться успели без приказа капитана, - Тиг сощурил глаза, лукаво глядя на Сэма. - Решили поступить по кодексу? И не ждать тех, кто отстал? - Так-то оно так, кэп, - Сэм покачал головой. - Гвардейцы-то эти весь день тут шастали, проверяли корабль то бишь... Вопросы всё задавали про тебя и сына твоего. Трудно было Трубадур наш за торговое судно выдавать. Да, и команда уже роптать было начала. А потом мы уж видели, что заварушка в порту пошла, вот и отшвартовались, когда тебя с мальчонкой приметили уже на пристани. А орудия-то готовы были с самого утра. Как знал, что придется применить, - старпом перевел взгляд на маленького Шиная, жавшегося к планширу чуть в стороне. - Хэй, Джекки, да ты ж дрожишь весь, глянь, мокрый с головы до ног! Марш в каюту бегом! Раздевайся и грейся под одеялом! А то как бы тебя снова не залихорадило. - Джек, Сэм дело говорит. Беги греться! Едва только за мальчишкой закрылась дверь капитанской каюты, Сэм, прищурившись, взглянул на Тига. - Ну, что, кэп, какой теперь курс? Куда теперь мы будем сына твоего пристраивать? Кому теперь попытаешься отдать мальчонку? - Никому я его не отдам, - Эдвард нахмурился, поджав губы. - Сам воспитаю как-нибудь. - А... Понял, значит, что самому надо растить, да? А то полгода только и занимаемся тем, что пацана туда-сюда возим. Да и мальчишку-то жалко. Живой такой был по началу, а потом в зверька забитого превратился, - старпом покачал головой, прерывая свои размышления вслух. - Так, какой курс, Эдвард? - Домой, Сэм, домой, - Тиг улыбнулся. - Курс на Исла де Маргарита, хочу показать сыну его дом, - Эдвард подмигнул немного ошарашенному старпому, стряхивая воду с мокрой шляпы, и, круто развернувшись, направился в каюту. Тиг никак не мог уснуть, стоило ему только закрыть глаза и начать дремать, как кошмар о пытках и казни сына возвращался снова и снова. Трижды Эдвард просыпался в холодном поту, раз за разом видя в повторяющемся страшном сне окровавленную спину своего ребенка, колотящегося в судорогах боли на ледяном мокром полу в темной вонючей камере. Словно наяву Тиг слышал в своих кошмарах отчаянные вопли сынишки и раз за разом вспоминал, как сам нещадно наказывал маленького ни в чем неповинного мальчика. Эдвард понимал, как неправ он был по отношению к Джеку, когда срывал на нем, своем тихом и неприметном ребенке, раздражение и злость. Все три месяца плавания чуть ли не каждый день мальчишке, который не давал отцу ни единого повода, доставалось от родителя то ремнем, то розгой, то тяжелым подзатыльником просто так, из-за плохого настроения Тига. Только сейчас, вспоминая испуганные глазенки своего ребенка, Эдвард понимал, каково было его сыну изо дня в день бояться и ждать, сорвет ли отец на нем злость или нет. По началу мальчонка еще пытался убегать от отца или закрываться руками и пищать, а потом привык терпеть и даже уже не плакал от боли и обиды. Маленький Джек считал себя виноватым в том, что он появился на свет и мешает теперь отцу, а потому ребенок, как бы это ужасно не было, считал, что заслуживает того, что с ним делает отец. Тиг снова попытался уснуть, прижимая к себе сынишку, но кошмар никак не хотел отпускать пиратского капитана, несмотря на то, что ночь постепенно уступала место предрассветному сумраку. Эдвард выдохнул и, повернув голову, случайно заметил на полу индейский амулетик, сплетенный из обрывков ниток и перьев, который он отобрал у Джека вместе с рогаткой. Тиг что-то слышал от Амэдехи о том, что такие обереги отгоняют ночные кошмары. Дотянувшись до ловца снов, Эдвард сжал его на мгновение в ладони, а после аккуратно, чтобы не потревожить спящего ребенка, повесил амулет в изголовье постели. То ли индейская магия действительно существовала, то ли просто Тиг сумел убедить себя в том, что она существует, но как только ловец снов перекочевал с пола на спинку кровати, Эдвард уснул спокойным сном, а когда проснулся, каюту заливал мягкий солнечный свет. Тиг сел в постели и потер ладонями лицо. Маленького Джека под боком не было. Эдвард потрогал постель рядом с собой и, убедившись, что она еще теплая, понял, что сын встал совсем недавно. Пытаясь отогнать от себя призраки ночных кошмаров, только-только оставивших его в покое, капитан умыл лицо холодной водой над тазом в самом углу каюты и вышел на палубу. За ночь корабль беспрепятственно покинул Темзу и практически миновал Ла-Манш. С правого борта еще можно было разглядеть берег Британии, а слева тонул в тумане берег Франции. - Сэм! - позвал Тиг старпома. - Нам нужно зайти в один из французских портов, дабы пополнить продовольственный запас, прежде чем выйти в Атлантику. Думаю, что Шербур вполне подойдет. Это не займет слишком много времени. Держите курс к Шербуру. Эдвард оглянулся, прикрывая ладонью глаза от яркого солнца. - Джека ищешь? - Сэм указал рукой на неприметную фигурку ребенка, сидящего на лафете одной из бортовых пушек. Мальчик тихо сидел, оперевшись локтями о планшир, и смотрел за борт. - Эдвард, я думаю, что не стоит... - начал старик, думая, что капитан собирается наказать своего сынишку. - Он же не виноват в том, что не приглянулся твоим предкам. Мальчонка и так боится тебя до смерти. - Сэм, я говорил тебе уже сотню раз, что все вопросы, связанные с воспитанием моего сына, я буду решать сам! Шербур на горизонте, - Тиг остановил своего помощника коротким взмахом руки и уверенной походкой направился к сыну. - Джек! Я хочу с тобой поговорить. Идем, - отдав короткий приказ своему сыну, Эдвард, зная наперед, что мальчишка не ослушается, развернулся и направился в каюту, слыша, как сын послушно шлепает босыми ножками следом. В каюте царил приглушенный полумрак, но, повернувшись к закрывшейся двери, Тиг увидел, что мальчик стоит у стены и смотрит в пол, не поднимая головы. - Джек, твоя рубашка еще не успела высохнуть. Сними ее! - Эдвард, пожалуй, впервые пытался разговаривать со своим маленьким сыном спокойным голосом, но почему-то все равно выходило так, будто он отдает мальчишке приказы. Шинай вздрогнул и, словно маленькая тень, отделился от стены и медленно подошел к отцу, стягивая через голову влажную рубашку и аккуратно кладя ее на кровать. В каюте не было холодно, но мальчик дрожал всем телом, продолжая смотреть себе под ноги. - Прости меня, я не хотел, - голос Джека дрогнул, малыш повернулся к отцу спиной и медленно опустился животом на постель. - Надо потерпеть, Шинай, - Джек закрыл глазки, вжавшись в кровать. Эдвард стоял не в силах шевельнуться, будто неведомая сила пригвоздила его к полу, и смотрел на худую спину сына. На теле мальчика то тут, то там виднелись синяки и следы от ремня и розги разной степени свежести, но хуже всего, просто таки скверно выглядели три незаживающие, начавшие уже нарывать от попавшей грязи, раны вдоль позвоночника. - Джекки? - Тиг дотронулся до плеча мальчика, и тот вздрогнул, словно прикосновение причинило ему боль. Эдвард увидел, как по грязным щечкам ребенка, оставляя разводы, текут слезы. - Джек, вставай. Я не буду тебя бить, - Эдвард понял, что его маленький сынишка отошел от страха погони и теперь ждет от своего родителя наказания, которое Тиг обещал ему, если бабка с дедом не примут своего внука. Маленький Шинай быстро поднялся с кровати и попятился от отца к стене и, забившись в угол, сел на пол и закрыл личико ладошками. - Джек, не бойся, - стоило только Эдварду приблизиться к ребенку, как мальчик вздрогнул и сильнее вжался в угол. - Я не буду наказывать тебя, сынок. Ты не виноват же ни в чем, - Тиг несильно потряс сынишку за плечо. - Слышишь, Джекки? Я не ударю тебя. - Прости меня, отец, я не хотел, - Шинай повторял одно и тоже, едва едва шевеля бледными губами. - Я не должен мешать. Я плохой и я не знаю, как это исправить. - Джек, тише, ты только не плачь, нельзя мужчине плакать, - Эдвард прижал к себе дрожащего всхлипывающего мальчика, но ребенок съежился, словно прикосновения отца доставляли ему боль. - Послушай меня... Я был с тобой слишком суров и наказывал тебя чересчур жестоко. Я постараюсь впредь относиться к тебе иначе. Веришь мне? - Не верю, - Джек покачал головой, размазывая слезы по бледным щекам. - Я попробую сделать так, чтобы ты мне поверил. Я постараюсь заботиться о тебе и не наказывать слишком жестоко, - Эдвард попытался улыбнуться, но Шинай снова спрятал личико в ладошках, не заметив улыбки. Малыш отвык от того, что кто-то вообще мог обращать внимание на его потребности. Да и жаловаться кому бы то ни было ребенок не стал бы. Джекки привык к тому, что его никто не жалеет и по сути всем нет никакого дела до его самых простых нужд. Шинай привык быть грязным, замерзшим, голодным, жить в постоянном страхе и испытывать боль от побоев. За последние полгода своей такой еще коротенькой жизни, Джек привык жить в постоянном состоянии ужаса. Такая жизнь сломила маленького одинокого мальчишку, и если бы сейчас отец вдруг передумал бы и начал бы наказывать за то, что случилось в Лондоне, маленький Шинай не стал бы ни сопротивляться, ни кричать. Джекки давно понял, что на его мольбы о пощаде и крики о помощи никто не придёт и не спасет, а слезы только разозлят отца. А потому Джек принял бы волю своего родителя молча и только про себя бы молился, чтобы ужас скорее кончился. - Джек, я обещаю, что постараюсь относиться к тебе иначе. Гляди, твоя одежда еще не просохла. В ней нельзя ходить, ведь можно заболеть. А потому, раздевайся и ложись в постель, - Тиг понимал, что в затравленности сына виноват только он и никто больше, а потому, глубоко вздохнув, решил набраться терпения и постараться исправить ситуацию с малышом Джекки. - Скоро мы бросим якорь у берегов Франции, ты останешься на корабле, рисковать тобой я больше не стану, я вернусь очень скоро и принесу тебе чистую одежду. Джек боялся верить отцу и объятий его боялся, а потому постарался быстрее выполнить приказ и забраться под одеяло. Лишь свернувшись у стены комочком и укрывшись с головой, малыш почувствовал себя в относительной безопасности. Тиг постоял еще минуту, глядя, как вздрагивает под одеялом маленький Джек, и быстро вышел на палубу. Эдвард даже и подумать не мог, что сынишка на столько его боится.