Ночь перед боем

Шлепая босыми ногами по влажным доскам палубы, Джек выбежал из отцовской каюты, заправляя на ходу рубашку в штаны и морща веснушчатый носик от ослепительно яркого солнца. Повертев головой и поискав глазами отца, Шинай заметил последнего на кватердеке у штурвала. Помедлив мгновение, мальчик растерянно потоптался на месте и попятился к фальшборту. - Джек, подойди сюда! - заметив сына, приказал капитан Тиг и помахал рукой в приглашающем жесте. Шинай вздрогнул и на мгновение замер, продолжая растерянно хлопать глазами и озираться по сторонам, надеясь, что отец зовет вовсе не его, а какого-то другого Джека. - Ну, что медлишь там, как сонная муха, иди сюда! Маленький Тиг понял, что никаких других Джеков тут нет и отец обращается к нему. Прикусив губу, мальчишка опасливо приблизился к лестнице, ведущей на капитанский мостик, но замер внизу, вцепишись ручонками в перила и глядя на отца снизу вверх. Джек прекрасно помнил тот урок, что преподал ему отец несколько месяцев назад, а потому не смел подняться на шканцы, зная, что ему даже приближение к этой лестнице строго запрещено. - Джек, я ведь разрешил и сам зову тебя, значит, можно, - догадавшись, от чего так растерялся сынишка, произнес Эдвард и снова махнул рукой, подбадривая своего вдруг испугавшегося ребенка. - Зачем? - опасливо и даже как-то затравленно осведомился Джек, медленно и неуверенно ступая босыми ногами по ступеням трапа. Шинай боялся, что это какая-то проверка, что вот стоит только подняться и приблизиться к отцу, как тот мгновенно станет злым и накажет за непослушание. Подсознательный страх того, что Тиг снова может стать жестоким и злым, все еще не отпускал мальчика. На всякий случай Джек, поднявшись, остановился на расстоянии вытянутой руки от отца, но поняв, что в случае гнева родителя это его не спасет, зажмурился на секунду и шагнул вперёд. - Зачем? - повторил свой вопрос мальчишка, приготовившись на всякий случай быстро сбежать вниз со шканцев, если отец все же решит рассердиться. - Не бойся, сынок, иди-ка сюда, - Тиг легонько подтолкнул сына к штурвалу и быстро взял маленькие ладошки мальчишки в свои мозолистые руки. - Если ты не возражаешь, мы скроем от команды твое присутствие здесь. Они могут возмутиться, обнаружив, что их жизни находятся в руках шестилетнего мальчишки. Эдвард бережно положил ладони сына на шпаги рулевого колеса и встал сзади, прикрывая ребенка полами своего камзола от посторонних глаз. Джек вздрогнул всем телом, он все еще пугался, когда отец неожиданно дотрагивался до него, ожидая боли, но это чувство страха посещало ребенка все реже и реже. Тиг почувствовал реакцию сына на неожиданное прикосновение и вздохнул. - Не бойся. Держи крепко. Не уклоняйся от курса! Чистая, незамутненная радость охватила Джека при мысли о том, что сейчас ему предстоит бросить вызов морской стихии. Мимолетные страхи мгновенно улетучились. Мальчик схватился за гладкие ручки штурвала и тотчас почувствовал ярость моря. Огромная волна разбилась о нос, чуть отбросив корабль вправо. Шинай безуспешно попытался вернуть массивный штурвал в прежнее положение, напрягая руки так, что боль в мышцах стала почти невыносимой. Эдвард понял, что подверг сынишку несправедливому испытанию, но подавил порыв помочь ему, только легко опустил руки на хрупкие детские плечики и ощутил, как напряглись мышцы сына. - Насколько я помню, как-то ты сказал мне, что собираешься стать капитаном? - осведомился Тиг, когда корабль снова заскользил на пенных гребнях волн. - Да, отец, - с замиранием сердца пробормотал Шинай и, схватившись за ручки штурвала, налег на рулевое колесо всем телом. Трубадура сильно качнуло, и на мгновение Джека охватила паника. Ноги заскользили, но он не выпускал штурвала. Эдвард сжал его плечи, помогая сохранить равновесие, но не оттащил прочь. Мальчишка сосредоточенно прикусил губу, и тут же неожиданно улыбнулся бьющему в лицо ветру и уперся руками в колесо. Медленно, задыхаясь от усилий, он согнул колени и почти повис на штурвале. Корабль постепенно выровнялся, и Джек испустил торжествующий вопль. - Браво, Джекки! Со временем ты станешь прекрасным рулевым! - Тиг положил свои мозолистые ладони поверх рук сына, помогая удерживать корабль ровно и не отклоняться от курса. Маленьких пальчиков Джека не хватало, чтобы обхватить шпаги рулевого колеса полностью, но мальчишка цеплялся за штурвал ручонками изо всех сил, прижимаясь спиной к ногам и животу отца. - Ты научишь меня управлять кораблем? - тихо и с удивлением спросил Джек, сильнее прижимаясь спиной к Тигу. - Я научу тебя многим вещам, Джекки. Чтобы стать капитаном, одного умения держать штурвал мало. Я научу тебя астрономии, навигации, математике и некоторым языкам. А еще фехтованию. Также, я считаю, что капитан обязан уметь делать любую работу на корабле. От мытья палубы и починки парусов, до прокладывания курса по картам и звездам. Джеку не очень-то понравилось то, что сказал отец: учить какие-то странные науки совсем не хотелось, а одни только слова "астрономия" и "навигация" навевали смертную тоску. Но Шинай постарался взять себя в руки и сосредоточиться на управлении кораблем. И хотя руки тряслись от усталости, ему ужасно не хотелось отдавать штурвал, когда минут через пятнадцать Тиг решительно занял его место. Легкость, с которой отец заставлял судно повиноваться любой команде, отнюдь не улучшила его сменившегося вмиг настроения. - Взгляни направо, сынок, к вечеру снова будет гроза. Шинай послушался и заметил на горизонте размытую радугу, переливающуюся словно драгоценный невесомый витраж в свете солнца, пробившегося сквозь грозовые тучи на горизонте. Мальчик застыл, потрясенный открывшейся красотой, но промолчал. - Сэм вернулся, чтобы сменить нас, а тебе пора заняться наконец чем-то полезным. Мне хотелось бы узнать, как обстоят у тебя дела с цифрами. Джек упрямо затряс головой, и влажные пряди волос облепили его лицо. Эдвард передал штурвал своему старпому и обернулся к сыну. Его руки сомкнулись у мальчишки на плечах, и ребенок вздрогнул от страха. - Не забывай, сынок, я здесь капитан, - резко бросил Тиг. - Ты будешь исполнять мои приказы, как и все на этом корабле. - А если я не подчинюсь, ты накажешь меня? Тиг посмотрел в поднятое к нему овальное личико сына, раскрасневшееся и мокрое от соленых морских брызг. Кажется, мальчик действительно был напуган предстоящим изучением непонятных для него наук. Губы капитана тронула хитрая улыбка. - Наверное, я мог бы задать тебе трепку, и у тебя, скорее всего, не осталось бы сил сопротивляться после стояния за штурвалом. Не заставляй нести тебя в каюту на руках, Джекки, самому же будет стыдно перед матросами потом. - Да, отец, - Шинай вложил свою ладошку в руку отца и отправился с ним в каюту. - Сначала я хочу понять, какие представления о цифрах и действиях с ними ты уже имеешь, - сказал Тиг, отодвигая стул и кивая сыну, чтобы тот сел. - Ты знаешь, как пишутся цифры? Джек коротко кивнул, и Эдвард продолжил: - Вот, скажем, у меня есть пять яблок, а два из них я дал тебе, сколько у меня останется? - Три останется, - неуверенно пробормотал Шинай и на всякий случай втянул голову в плечи. - Верно. Три, - ободряюще кивнул Тиг. - А если я к этим трем добавлю еще пять яблок, то сколько будет? Джек опустил голову и долго смотрел на пальцы на своих руках. - Будет восемь, - наконец произнес Шинай, загнув нужное количество пальцев, - Восемь яблок. - Тоже верно. Молодец. Только вот нужно быть поувереннее и считать такие простые цифры надо в уме, - Эдвард взял ненужный и исписанный лист бумаги и, перевернув его, написал на чистой стороне три десятка примеров. - Вот смотри, числа ты знаешь. Крестик или плюс означает, что цифры мы складываем, а черточка - это минус, означает, что отнимаем. Понял? - Да, отец, - Джек кивнул. - Ну, раз тебе все понятно, то запишешь мне решение всех этих примеров, - Эдвард дал сыну перо и чернила. - Я вернусь через пятнадцать минут и проверю. Тиг вышел из каюты, и уже через мгновение Джек услышал, как отец отдает на палубе команды своим матросам. Мальчишка взял в руки перо и покрутил его между пальцев. Конечно, Шинай не раз видел, как отец пользуется этим предметом, но сам Джек не пробовал писать ничем, кроме как палочкой на песке. Первые пять примеров оказались совсем не сложными, и мальчишке без всяких мучений удалось сосчитать, практически не глядя на свои пальцы, сколько тут получится, а вот с оставшимися примерами Шинаю пришлось повозиться. Считать за пределами одного десятка у Джека не хватило пальцев, а потому пришлось привлечь пальчики на ногах, подтянув босые ступни в кресло, но, когда и двадцати пальцев хватать перестало, мальчишка принялся выдумывать ответы на ходу и даже путать плюс и минус. Джеку совсем не хотелось сидеть одному в каюте и заниматься тем, что ему совсем не казалось важным и нужным. А в довершении всего, когда осталось написать самый последний ответ, с кончика пера сорвалась чернильная капля и жирной кляксой упала на лежащую рядом на столе карту. - Нет! Нет-нет-нет! - Шинай дернулся и, бросив перо, принялся тереть ладошкой чернильное пятно, пачкая руки и размазывая еще больше клясу, испортившую отцовскую карту, наверняка дорогую. Предательские слезы защипали глаза, Джекки шмыгнул носом и вскочил со стула, задев ногами стол и перевернув чернильницу, залив почти все, что лежало на столе. Шаги отца слышались совсем рядом. Вот сейчас он войдет в каюту и увидит, что натворил его неловкий пустоголовый сын. Шинай попятился к стене, размазывая грязными ладонями слезы по лицу и пачкая щеки чернилами, и сжался в углу, сев на пол. - Ну, сынок, как твои успехи? - Тиг вошел в каюту в преподнятом настроении, но замер на пороге, оценивая учиненный ребенком бардак. Не сказав больше ни слова, Эдвард подошел к столу и аккуратно двумя пальцами поднял чернильницу, из которой продолжали вытекать чернила, капая на карты и документы. Тиг ухмыльнулся и взял в руки листок с примерами, проверяя решение, как ни в чем не бывало. - Так, ну, а в последних-то пяти примерах что же? Мм? Джекки? Пальцев на руках и на ногах не хватило? - Эдвард будто бы и не замечал учиненного сыном беспорядка. Шинай сидел у стены и дрожал всем телом, всхлипывая и шмыгая носом. - Я случайно... - прошептал мальчишка, продолжая растирать по личику слезы пополам с чернилами. Тиг наконец отложил лист с примерами в сторону и подошел к своему сыну, протягивая ему руку. - Вставай, - коротко приказал капитан, поднимая мальчишку с пола. - Я объясню тебе, как нужно считать, чтобы на пальцы не глазеть все время. - Я случайно разлил, - пробормотал Джек посиневшими от страха и от чернил губами. - Джекки, скажи, я сейчас сержусь на тебя? Бью? - Эдвард посмотрел в испуганное личико сынишки, видя в нем себя самого в детстве и почти физически ощущая страх наказания, исходящий волнами от своего ребенка. Шинай лишь помотал головой, избегая смотреть отцу в глаза. - Тогда почему ты ведешь себя сейчас так, словно я пришел с розгой и сейчас стану лупить тебя? - Эдвард усадил сына к себе на колени, чувствуя, как тот вздрагивает от каждого движения. - Я испортил твои карты, - едва сдерживая рыдания, комком вставшие в горле, выдавил из себя Шинай. - Ты же не специально их испортил, правда? - вкрадчиво поинтересовался Тиг. - Нет, я не хотел, - чуть успокоившись произнес Джек, все еще вздрагивая. - Ну, так и за что же я должен, по-твоему, тебя наказать? - Эдвард улыбнулся сыну и потрепал его по волосам. - Потому что я плохой и испортил все на столе, - единым махом выпалил Джек. - Ты вовсе не плохой. Случайности происходят со всеми людьми. Идеальных не бывает. А ты хороший. Очень даже хороший и жутко запачканный чернилами. Но в следующий раз ты будешь аккуратнее и станешь следить за тем, чтобы с пера не капало. А если и капнет, то по лицу это размазывать не стоит. Чернила трудно отмыть. Вот и все. А теперь слушай меня внимательно, Джекки, я объясню, как правильно считать. Джек хотел было что-то сказать, но лишь открыл и закрыл рот, словно вытащенная из воды рыба. Прижавшись щекой к отцовскому плечу, мальчишка выдохнул со всхлипом и Эдвард почувствовал, как страх покидает его сына. - Дьявол с ними с этими чернилами, у меня есть ты, а у тебя есть я, - тихо произнес Тиг, прижав ладонью голову сына к своему плечу. Капитан понял вдруг, почему не заругал своего сына и даже не разозлился на него. Таинственные мгновения детства уходят с каждым днем, с каждой прожитой минутой. Взрослые и дети отдаляются друг от друга каждый день, незаметно. Пройдет ещё пять лет, и детство кончится, ребенок станет подростком, а потом и взрослым. Но сейчас есть ещё эти минуты. Где летний морской ветер колышет легкие занавески, а к запаху моря примешивается запах пролитых на стол чернил.