Ночь перед боем

- Я отважный капитан Джек! Джекки Тиг! И я не боюсь тебя, предводитель проклятых пиратов! Сдавайся или умри, грязный мерзавец! - Воробушек взмахнул над головой палкой, представляя, что это шпага самого Кортеса, и, изобразив на лице ярость, воткнул ее в выкинутую волнами на песок иссохшуюся, покрытую морской солью, водорослями и ракушками корягу. - Умри, предводитель мертвецов! Джекки так увлекся игрой, что не заметил, как убежал далеко от дома и оказался в гавани у корабельных доков. Шинай так здорово импровизировал, размахивая воображаемой шпагой и изображая из себя то отважного капитана, то умирающего в агонии злодея, что даже один из матросов, работающих в это время на причале, толкнул локтем своего дружка, указывая на забавного лохматого мальчишку, играющего с самим собой. - Во, парнишка дает. Как натурально изображает. - А... так это ж сын капитана Тига. Он у нас в плаваниии через Атлантику постоянно так забавлялся. Тига это злило. Джекки же не замечал никого вокруг, бегая по пляжу и вонзая палку то в песок, то в несчастную корягу. Привыкнув за последние девять месяцев развлекать себя самостоятельно, Шинай постоянно выдумывал героические истории про пиратов и клады или, на худой конец, про рыцарей и крестовые походы, о которых прочел в книге и очень вдохновился смелостью скорее сарацинов*, нежели крестоносцев. Когда он думал, что никто его не видит, Шинай разыгрывал сам для себя маленькие спектакли, исполняя самостоятельно все роли. Общительный и дружелюбный малыш Джек безумно страдал от своего одиночества и очень хотел иметь друзей для игр, но из страха быть непонятым или, что еще хуже, высмеянным, никогда не признавался в этом отцу или даже Сэму. Пытаясь заменить живое общение на общение хотя бы с самим собой, Шинай выдумывал себе игры или разные увлекательные истории, главным героем которых непременно становился он сам. Тиг, конечно, замечал, что сынишка живет в выдуманном мире и частенько разговаривает сам с собой, причем делает это разными голосами и с разным выражением лица. Эдвард наблюдал за странными играми сына и его не очень-то радовало такое поведение ребенка. Более того, оно даже раздражало сурового пирата, который считал, что мальчик должен расти мужчиной, а не выдумывать свой волшебный мир и сбегать туда при каждом удобном случае. Впрочем, Эдвард полагал, что Джек рано или поздно наконец подрастет и избавится от своих глупых фантазий, а потому старался не раздражаться, видя, как сын изображает из себя шута. Малыш Шинай подсознательно чувствовал неодобрение отца, а потому старался скрыть свои игры и фантазии не только от него, но и от всех остальных людей, понимая в глубине души, что такое поведение многим кажется странным. Вот и сейчас малыш Воробушек, забывшись, случайно убежал из дома, не предупредив Эдварда и Алейду и не решив задачи, которые велел выполнить ему отец. Джек знал, что старший Тиг непременно оставит его стоять до самого ужина в углу, а потому домой возвращаться не спешил... - Эй, индеец! Как там тебя?! Джек вздрогнул и, опустив палку, оглянулся на окрик. Из-за деревьев, окружавших тонкую песчаную полоску берега вдоль моря, высыпала на пляж ватага ребятишек. Дети, по всей видимости, уже давно наблюдали за странными играми маленького индейца и теперь решили обнаружить себя. Шинай сразу узнал ребят, которые травили его и закидывали камнями в ту пору, когда он жил или, вернее сказать, пытался выживать у Джеммы. Мальчишка понимал, что эта встреча неминуема и очень страшился ее. - Я не индеец, - робко произнес Джекки, на всякий случай попятившись назад и сжав в потной от страха ладошке палку. - Я метис. Индеец только наполовину. А на вторую половину англичанин. Меня Джекки зовут. - Джекки, значит? А что это такое ты тут сейчас вытворял? - рыжеволосый противный мальчишка с лицом, покрытым воспаленными красными прыщами, который, по всей видимости, теперь стал заводилой вместо Гарри, поддел ногой палку, выбив ее из рук Джека. - Эй, это же шпага самого Кортеса! - возмутился Шинай, наклонившися за своим воображаемым оружием, но заводила откинул палку всторону, и она покатилась по песку, упав в недосягаемости. - Шпага Кортеса? Шутишь? Да? Это только лишь деревяшка, - мальчишка рассмеялся. - Ты совсем глупый индеец. Палку шпагой называешь. Видно, и правда все индейцы совсем пустоголовые дикари. Дети засмеялись, обступая Шиная со всех сторон. Джекки покосился на отброшенную в сторону палку и сглотнул, на всякий случай готовясь сжать кулаки, если понадобится драться. - Я не дикарь. Я... Я не хочу ничего плохого. Я хочу дружить с вами, - растерянно пробормотал Джек. - Мне одному иногда очень грустно. Дети дружно рассмеялись над неумелой попыткой Джека сдружиться с ними. - Ты, правда, считаешь, что мы станем дружить с дикарем? - на лице мальчишки-заводилы отразилось презрение. - Да еще и с таким чудаковатым, как ты? С кем ты сейчас разговаривал? Сам с собой? - Я играл, - начал оправдываться Джекки, сжимаясь и втягивая голову в плечики и ища хоть какой-то выход из сложившейся ситуации. - Ты болтал сам с собой и размахивал палкой. Мы видели, - дети сжимали круг вокруг испуганного Джекки, который был младше и явно слабее обступивших его ребятишек. - Я ничего вам не сделал, - жалко пропищал Шинай. - Я только подружиться с вами хотел. - Ребят, слышали? Этот ненормальный хотел подружиться с нами! - издевательски хмыкнул прыщавый заводила и, подойдя к Джеку, с силой дернул его за рубашку, оторвав рукав у самого плеча. - Не надо рвать, - из глаз Джека полились предательские слезы, которые от досады не удалось сдержать. - Меня же отец накажет. - Папочка накажет? Выдерет тебя? - мальчишка откровенно издевался над беззащитным слабеньким и очень наивным Шинаем. - Ну, ты поплачь, может, мы тебя отпустим. - Ребят, ну, не надо, - Джек зажался весь, пытаясь закрыться руками. - Я ведь только дружить хотел. - Ты ненормальный. Ты говоришь сам с собой! А, может, ты с призраками болтаешь? Призрак! Ты сам Призрак! - дети кричали наперебой, обзывая испуганного мальчишку . - Я не призрак!.. - пропищал Джек, но его испуганный голосок потонул в гомоне разошедшихся ребятишек. - Значит, так, - прервав жестом крики своих друзей, произнес заводила. - С этого дня мы будем играть с тобой, призрак Джекки, игра называется "Догони Призрака". Ты убегаешь, мы догоняем. Если поймаем, то тебе, ох, как сильно достанется. Так что лучше на глаза нам не попадайся больше, - мальчишка толкнул с силой Джекки ладонью в грудную клетку, повалив его на песок. - Сегодня, будем считать, что мы тебя не догнали. Так что живи пока. Идем, други! Смеясь и толкая друг друга, детишки пошли в сторону деревни, оставив дрожащего и глотающего слезы Шиная лежать на песке. Малыш понимал, что ему объявили самую настоящую и жестокую травлю, и деваться теперь некуда. - Глупые слезы! Ненавижу вас! - яростно размазав грязными руками слезы по щекам, Джек встал и подобрал свою палку. - Я вас не боюсь, - прошипел мальчишка. - Я вырасту и капитаном стану! Нет, не просто капитаном, а бароном Карибского моря! - Не станешь, - донесся из-за спины Шиная тоненький слегка насмешливый голосок. Джекки вздрогнул и, сжав двумя руками палку, резко повернулся. В последних лучах опускающегося в море солнца на теплом песке стояла босоногая темноволосая девчонка с огромными бархатисто-карими, как у лесной лани, глазами. Шинай замер с раскрытым ртом, рассматривая тоненькую, словно тростинка, девочку в коротеньком красном платьице. "Какая красивая... неземная", - успел подумать Джек, опуская палку и отступая на шаг назад. Мальчишка попытался припомнить, видел ли он когда-то эту девочку среди детей Бухты, но тут же пришел к выводу, что такой удивительной девчонки он точно никогда не встречал. На всякий случай Джекки затравленно оглянулся, боясь, что ребята решили вернуться и продолжить издевательства, но на пляже кроме них двоих никого больше не было. - Почему это я не стану бароном Карибского моря? - напустив на себя важный вид и задрав кверху нос, поинтересовался Шинай, на всякий случай отступив еще на шаг. - Ну, не станешь, и все тут, - захихикала девочка и, грациозным движением руки поправив волосы, сплетенные в две тугие косы, смело подошла к Джеку. - Потому что барон Карибского моря дон Рафаэль де ла Вега. Мой дедушка, - девочка озорно рассмеялась. - Меня, кстати, Эсмиральда зовут. Эсмиральда де ла Вега. И прекрати пятиться от меня. Я не обижу тебя. Как тебя зовут? - Дж... Джекки... Джек Тиг, - с трудом выдавил Шинай, во все глаза рассматривая Эсмиральду. - Тиг? Сын капитана Тига? Вот здорово! Твой отец приходил вчера в гости к моему дедушке. Мы как раз вчера только вернулись из Испании, - лицо девочки вдруг сделалось очень печальным, а в глазах появилась тоска. Шинай вздрогнул, испугавшись, что это он уже умудрился расстроить эту удивительную, прекрасную, словно теплый морской бриз, девочку. - Что-то не так? - Джек вспомнил, что он все еще держит в руках палку и быстро отбросил ее подальше. - Нет. Все хорошо. Правда. Я вспомнила о своей родине и родителях. Они погибли, - Эсмиральда горько вздохнула, но тут же улыбнулась со светлой грустью в глазах. - У меня замечательный дедушка. Он забрал меня к себе после смерти мамы и папы. - У меня тоже нет мамы, - тихо произнес Джек, сев на песок и поджав ноги. - Как это? Совсем нет? Или она тоже погибла? От чумы? Как мои родители? - девочка уселась рядом с Шинаем внимательно глядя на него. - Нет. Конечно, мама у меня была. Ее убили британские солдаты. Девять месяцев назад. - Ох, извини. Я не хотела тебе напоминать. Мои родители тоже погибли девять месяцев назад. Прошлой зимой в Мадриде началась эпидемия чумы, - тихо произнесла Эсмиральда и опустила голову на сложенные руки. - А я не заболела. - Когда я жил с мамой у индейцев, у нас тоже была в деревне эта чума. Я болел и чуть не умер. Тогда многие погибли, и мой брат тоже. - Ой, так ты индеец? А я то думаю, почему ты такой странный, - Эсмиральда поспешила сменить тему и заинтересованно уставилась на Джека, разглядывая веревочки и бусинки в его волосах. - Эй, я не странный! Я просто метис. Только наполовину индеец. Папа-то у меня англичанин. - Извини, я не хотела обидеть. Просто ты отличаешься от всех, кого я прежде встречала. Расскажи про индейцев! А то я только в книгах про них читала, а живьем так и вообще впервые вижу. - Идет, - Джек расслабился. - А ты расскажешь мне про Испанию. А то я тоже только в книге про неё читал, - Джек добродушно улыбнулся и, растянувшись на песке и закинув руки за голову, начал рассказ о жизни в индейской деревне. Чтобы впечатлить красивую девочку, Джек очень старался рассказывать самое интересное, иногда слегка приукрашивая какие-нибудь особенно нравящиеся ему факты и события. - Ну, а теперь твоя очередь, Эсмиральда, рассказывать мне про Испанию, - закончив рассказ, Джек потянулся и открыл глаза, которые во время своего повествования держал закрытыми, чтобы лучше представлять то, о чем говорит. - Ого, я так долго рассказывал, что успело стемнеть. Шинай посмотрел на черное небо и крупные звезды, отражающиеся в спокойном теплом море. - Уже с полчаса, как стемнело. Я люблю смотреть на звезды, - мечтательно улыбнулась девочка. - Я тоже люблю, - нервно перебирая пальцами рук и кусая губы, произнес Джек, явно нервничая. - Уже поздно, да? Тебя будут ругать? Накажут? - Эсмиральда вскочила на ноги. - Сильно накажут? - Высекут, - затравленно посмотрел на девочку Джекки. - Я ушел утром, не предупредив. А еще задачи не решил и латынь не сделал. - Высекут? Прямо розгами? - в глазах Эсмиральды мелькнул испуг и жалость к худенькому мальчишке. - Меня никогда не наказывали. - Тебе повезло, - Шинай вздохнул. - Идем, я провожу тебя домой. - Идем, - девочка робко взяла Джекки за руку и одобряюще сжала его ладошку. - А почему те дети тебя обижали? Почему они звали тебя призраком? - Потому что у меня нет друзей, я разговариваю сам с собой, а они не берут меня в свою компанию, думают, что я странный и говорю с привидениями. - Глупые они и злые, - фыркнула Эсмиральда. - Я тоже люблю придумывать истории и разговариваю сама с собой или со своими куклами. Девочка остановилась у калитки небольшого двухэтажного коттеджа с остроконечной крышей, увитого плетистой розой и бугенвилией. - Это наш с дедушкой дом. Скажи, Джекки, а ты придешь завтра ко мне в гости? Я тебе еще про Испанию не рассказала, кукол своих не показала и с дедушкой не познакомила, - Эсмиральда вдруг обняла мальчика и быстро отскочила от него. - Я хочу, чтобы ты был моим другом. - Я тоже хочу дружить с тобой. И постараюсь прийти сразу, как только смогу! - Шинай помахал девочке рукой и припустил бежать по узким улочкам деревни домой. Звездная ночь, шум прибоя и запах азалии, наполняющий прохладный воздух сладким ароматом, потеряли свое очарование. Джек остановился у самого дома и шумно выдохнул, пытаясь перевести двхание. - Ну, и где тебя носило? Я искал тебя по всей Бухте! - с крыльца из темноты на встречу сыну поднялся Тиг, в руке которого была зажата тетрадь с невыполненными заданиями по латыни. - Я... это... - промямлил Джек, чувствуя, как дрожат колени. - Ты преднамеренно ослушался меня, - строго, но спокойно произнес Эдвард. - Время одиннадцатый час. Поговорим с тобой завтра. Марш в постель! Тиг втолкнул сына в дом и закрыл за ним дверь и лишь, когда мальчик поднялся в свою спальню, пиратский капитан облегченно выдохнул, решив, что все разговоры с сыном стоит отложить до утра, чтобы сгоряча не причинить ребенку вред. *Сараци́ны (лат. Saraceni, др.-греч. Σαρακηνοί — «восточные люди» ← араб. شرق‎, «шарк» — «восток») — народ, упоминаемый древнеримским историком IV века Аммианом Марцеллином и греческим учёным I—II вв. н. э. Птоломеем. Кочующее племя разбойников, бедуины, жившие вдоль границ Сирии. Со времени крестовых походов европейские авторы стали называть сарацинами всех мусульман, часто используя в качестве синонима термин «мавры». В настоящее время термин используется историками по отношению к населению Арабского халифата в период с VII по XIII века.