Ночь перед боем

- И как оно? Долго на спине спать не мог? - хмуро поинтересовался Тиг, наблюдая за улетающим к потолку и тающим в предрассветном сумраке дымным колечком. - Что? - Джек дернулся, встрепенувшись, и едва не свалился со стула, смешно взмахнув руками. Бессонная ночь и усталость овладели капитаном Воробьем, и он на мгновение потерял нить своих воспоминаний. - Я спрашиваю, спина после кнута долго болела? Или эйфория новообретенного капитанства стукнула, как моча в голову, и помогла излечить израненную плоть? - Тиг рассмеялся, но поспешил скрыть смех за надрывным хриплым кашлем. - О, ты об этом... - наигранно тоскливо произнес Джек и задумчиво посмотрел в окно, словно там на горизонте, виднелись его воспоминания прошлого. - Несколько ночей, случайно поворачиваясь на спину, я поминал тебя не слишком-то лестными словами, но ром, много рома, помогли мне сгладить это досадное недоразумение. - Это ты оказался капитаном-недораразумением, - Эдвард брезгливо поморщился, словно от зубной боли, выказывая полное недоверие к сыну как к капитану. - Я вообще удивляюсь, что "Распутная девка" все еще на плаву. - "Жемчужина"! - с плохо скрываемой настойчивостью поправил Джек и как всегда хитро усмехнулся, казалось, что он всегда что-то замышляет, даже когда совершенно и нечего замышлять, но, глядя в его глаза, можно было увидеть лишь маску шутоства, а за ней скрывалась израненая жизнью душа обычного человека с простыми желаниями счастья. - Не все ли равно?! - Тиг с грохотом вытряхнул об стол свою трубку и откинул ее в сторону. - Не все ли равно, - писклявым голосом передразнил отца Джекки, подхватив трубку в тот самый момент, когда она скатилась со стола и уже летела на пол. - Это мой корабль. Каждый шкот, каждый, даже самый маленький гвоздик, каждая дощечка. У нас одна душа на двоих. "Черная Жемчужина" - олицетворение свободы. Я заслужил ее. Мы две части одного целого. - Джек говорил о корабле как о любимой женщине, не меньше. - Какие высокопарные речи. Ты не заслужил ее, а просто спер прямо под моим носом! И я до сих пор не смог понять, как тебе тогда, семнадцатилетнему юнцу, у которого молоко на губах не обсохло, удалось пройти фарватер Бухты, тогда, как ты и понятия не имел о том, как его проходить. - Ах, то есть тебя не интересует, как мне удалось средь бела дня увести из Бухты корабль с командой? - Джек состроил на лице выражение вселенской скорби и обиженно насупился точь-в-точь, как в детстве. - О да, это был первый вопрос, который я задал себе, когда обнаружил пропажу корабля и сына. Я ломал голову над тем, как тебе удалось уговорить команду пойти против меня ровно до той минуты, пока я не обнаружил, что ты, паршивец, стащил из моего кабинета карту, указывающую путь к Isla de Muerta. - Ну... одной картой людей, преданных тебе, в мятежники не заманишь, - Джек лениво потянулся. - Я сумел убедить твоих матросов, из меня вышел бы неплохой актер. - Шут из тебя неплохой. Все корчишь из себя петрушку! - фыркнул Тиг. - Если бы и взяли в актеры, то только пьяную публику на деревенской ярмарке забавлять, корча рожи, как макака. - Кстати, - Джек пропустил мимо ушей колкие замечания отца относительно его актерских талантов и расплылся в довольной улыбке. - Карта-то оказалась фальшивкой. Я это выяснил, когда прибыл по указанным координатам. - Ну... - Эдвард развел руками, - Уж извини, я сам эту карту не проверял. Так, ну, а что же с фарватером? Джек усмехнулся в усы и устало прикрыл глаза, но продолжил говорить про свои выдающиеся способности . - Я знал, как пройти фарватер лет с десяти, - приоткрыв один глаз, Воробей проследил за реакцией отца, но тот умело скрыл свои эмоции и лишь выжидательно смотрел на сына, желая услышать более подобный отчет. Джек же потянулся и лениво зевнул, вспоминая, как однажды, на девятый день рождения, отец подарил ему маленькую рыбацкую лодочку, к которой рукастый мальчонка сумел приладить лоскут старой парусины, натянутый на подобие деревянного креста. - Я плавал в фарватере на лодке, - наконец пояснил Джек, видя нескрываемый интерес в глазах отца, который нетерпеливо выжидал от него подробностей. - День за днем плавал и нырял. Сначала я искал раковины-жемчужницы, чтобы потом обменивать мелкий и дешевый жемчуг на сладости на базаре, а потом я просто однажды ради интереса взял и составил свою собственную подводную карту скал и рифов и высчитал ширину фарватера, а потом просто наблюдал с берега, как проходят этот путь другие моряки и понял, что моя карта верна. - Я всегда знал, что голова у тебя светлая, но слишком ты бедовый и легкомысленный, - Тиг, возможно, и хотел было поругать сына, но, при взгляде на его довольную улыбку, суровой отповеди не вышло. - Мне было немного страшновато. Самую капельку, - Джек пальцами показал ту самую крошечную капельку. - Ширины корпуса "Жемчужины" я тогда точно не знал, а потому уже по ходу дела примерно вписывал ее в мою карту. Но овчинка стоила выделки. - Делал наобум! Безответственно и необдуманно. Рисковал командой и кораблем, - хмуро бросил Эдвард. - Неееет... - обиженно протянул Джек и тут же расплылся в улыбке. - Импровизация - великая вещь. Я импровизировал. - Но надолго, я так понимаю, команде баек и импровизаций с шутовством не хватило? Да? - Тиг рассмеялся, наблюдая, как гаснет улыбка на лице сына. - Я так понимаю, без твоей помощи не обошлось, да? - Воробей прищурил глаза. - Ну, а ты чего ожидал? Думал, я тебе с рук все спущу? Ну, что ж, ты ошибся, сынок. За проступки нужно уметь отвечать! Более того, ты же хотел самостоятельности, верно? - Эдвард взмахом руки остановил сына, который так и норовил вклиниться в монолог отца. - Ты думал, что стащишь у меня корабль и под моей фамилией и протекцией будешь рассекать по морям? А все остальные расступятся и падут ниц перед великим капитаном Джеком Тигом. Нет уж, дорогой. - Ты объявил меня изгоем! Изгоем наравне с Кристофом де Рапье! - Джек даже по прошествии стольких лет не сумел поверить в то, что отец мог так с ним поступить. - Меня нигде не принимали свои! Ни один пиратский порт! - А ты, сынок, выбора мне не оставил, я, по-твоему, должен был глаза на это закрыть?! Ладно я, но совет Братства... - Тиг снова закашлялся, прижав ладонь ко рту. - У меня, знаешь ли, у самого выбора не было. Ты помог де Рапье, а сам сбежал следом. Со стороны это выглядело трусостью и предательством. Уж извини. А еще я думал, что... - Ты думал, что я вернусь, как только столкнусь с трудностями, да? Вернусь, как побитый пес, и повинюсь перед тобой? - Воробей снова улыбнулся. - И ты очень удивился, когда понял, что это не случится. - Я бы простил тебя, - как-то вдруг совсем без строгости в голосе тихо сказал Эдвард. - О, да, неужели. Ты всегда считал, что ты вправе решать за меня. И простил бы ты меня только на своих условиях, - в глазах Джека стояла какая-то детская обида и грусть. - Ты любишь только себя и считаешь верным только свое мнение. Я даже неуверен, любил ли ты меня в детстве или свои амбиции во мне взращивал. - Ты был славным ребенком, Джекки, - снова так же тихо сказал Тиг, и Джеку показалось, будто голос отца потеплел, став капельку нежнее. - Знаешь, я часто ночью смотрел на тебя спящего. Ты крепко так всегда спал, а я садился на постель подле тебя и смотрел, как ты подушку во сне обнимаешь. Смешно ты так носом сопел... Ты всегда отличался от других детей. Маленький такой был, всегда меньше сверстников своих. Худой такой и с веснушками. Лисенка мне напоминал, только не рыжего, а чернобурого. Забавный такой. - Наверное, я в самом деле крепко спал, - Джек недоверчиво и внимательно взглянул на отца, словно засомневался в душевном здравии родителя. - Мне нравилась твоя изобретательность и изворотливость твоего ума, признаюсь, а подчас мне было сложно раскусить твои хитрости, - Тиг улыбнулся, вспоминая, как малыш Джек выдумывал тысячу способов скрыть последствия своих детских шалостей или невыученные уроки. - Но тебе почти всегда удавалось разоблачить меня, как бы я ни старался задурить тебе голову. А вот с кораблем наперед просчитать не вышло, - Джек вздохнул и протянул отцу трубку, видя, что последний ищет ее взглядом на столе. - Знаешь, а я ведь ни дня не жалел о том, что сделал, а еще я благодарен тебе за то, что ты тогда отказался от меня и вставлял мне палки в колеса. Я многому научился и до многого дошел сам. Пусть, по-твоему мнению, я капитан-неудачник, я рад, что моя жизнь сложилась так, а не иначе. - Джекки... - Погоди, отец... - Воробей сощурился и покачал головой, прервав Тига. - Я никогда не благодарил тебя. Никогда не говорил "спасибо" за эту удивительную, свободную и полную приключений жизнь. Ты дал мне шанс стать тем, кем я стал. И, несмотря на то, что ты тогда сделал меня изгоем и фактически отказался от меня, я благодарен тебе за все, что ты сделал для меня и чему научил. - Вот уж не думал, что ты когда-нибудь скажешь такие слова, сынок, - Тиг не был из тех людей, которые могут ни с того ни с сего расчувствоваться и пустить слезу, а потому на его лице появилась всего лишь искренняя улыбка. - Впрочем, я рад слышать это от тебя. Возможно, я даже тронут, - Эдвард выдержал паузу. - Но прежде чем закончить наш разговор, я хочу спросить... - Был ли я там? - Джек перебил отца, видя, как трудно ему даже вскользь упоминать о прошлом. - Я следил за твоими перемещениями после первой твоей неудачи на Isla de Muerta. Я знаю, что ты пытался искупить свою вину передо мной, но в какой-то момент я просто потерял тебя из виду и даже думал, что тебя уж нет и в живых. А когда я снова узнал о тебе, ты уже был на службе у этого недомерка Беккета вместе с моим кораблем. И вот это простить трудно даже любимому сыну. - Я уже был на службе у Беккета, когда якобы пытался искупить свою вину, но я не пытался, просто случай подвернулся, и поступить иначе я просто не смог. Все делают так, как выгодно им, и все любят себя и жизнь, которая дается единожды. Сильно рисковать опасно, - покривил душой Джек, - Пришлось импровизировать. Все же великая вещь - импровизация. Я расскажу тебе... - Джек выдохнул и закрыл глаза, пытаясь после бессонной ночи сосредоточиться на прошлом...