Забыть на время — всё равно же вспоминать Есть что… И есть кого… И помнить — в нашей воле… Нет, забывать — ещё не предавать, Это не значит, что к тебе спиною повернутся… Не значит, что ты вычеркнут… и навсегда.*
Наталия сидела за столом, выполненным из светлого дерева, название которого я не знала. Она медленно перебирала скрепки, сортируя их по цветам. Немного поднятая левая бровь, глаза распахнуты чуть сильнее, чем при нашей первой встрече. Интуиция меня не подвела — Наталия была удивлена, неизвестно был ли тому причиной мой неожиданный визит или просьба, а может оба варианта? — А ты смелая девушка, Изабелла, раз пришла просить меня об одолжении, — ухмыльнулась она. Самым странным было то, что «Изабелла» из её уст звучало не так раздражающе, как от других. Может когда-нибудь я полюблю своё полное имя. — Назови хотя бы одну причину, по которой я должна согласится на твою просьбу. — Я думала, что я буду наслаждаться вампирской жизнью, когда меня обратят, но сейчас я не могу делать это в полной мере из-за прошлого, — произносить последнее слово мне было намного больней предыдущих. — Это ты про Калленов, — Наталия подошла к небольшому комоду, сделанному из того же дерева, что и стол. Она взяла бутылку вина и начала наливать его в бокал. Неужели вампиры пьют не только кровь? — Каталин поведала мне о них, — продолжила она. Каждое упоминание о Калленах причиняло мне боль. — Точнее Вы внушили ей рассказать всё, Вольтури ведь такие методы предпочитают. Не знаю, что сподвигло меня сказать такое, но все следующие события произошли, словно в замедленной съёмке. Такое в моей жизни было всего один раз, когда грузовик Тайлера чуть было не убил меня. Но в то время это было из-за выброса адреналина, а сейчас, наверное, это станет неотъемлемой частью моей жизни. Наталия сдавила бутылку так сильно, что та разлетелась вдребезги. Благо остатки вина уже были в бокале. И хотя всё происходило, как в замедленной съёмке, я не могла видеть осколки в мельчайших деталях. Чёртовы линзы! Пара осколков задела меня, но я отметила, что мою кожу это не повредило. Конечно, я же теперь вампир, такие мелочи как осколки мне не страшны. Осколки, оставшиеся у неё в руках, она стёрла в порошок. Она посмотрела на меня. Внешне она оставалась спокойна, но я понимала, внутри у неё бушует буря. Почему же её так разозлило упоминание о Вольтури? — Кто из этих, — прошептала она. — рассказал тебе о Вольтури? Она не уточняла, но я и так поняла, она имеет в виду не просто информацию о Вольтури, она имеет в виду о её пребывании среди них. Я вновь прокрутила в голове воспоминание о портрете. Там она выглядела очень даже счастливой, спокойной, словно Вольтера — её родной дом. — Они ничего мне не говорили, — быстро ответила я, желая оправдать их. — Я видела Вас на портрете в кабинете Карлайла. Там были изображены все Вольтури, ну или многие, я не знаю сколько их всего. Эдвард рассказал мне об их жестокости и я… — Довольно, — опять же больше приказала, чем сказала Наталия. Она немного успокоилась, но всё ещё оставалась зла. — Я правда не знаю, что заставило меня сказать это, — всё ещё оправдывалась я. — Ты — новообращённая. Твои эмоции сейчас очень высоки, поэтому ты способна на необдуманные поступки или действия, — объяснила она. По-моему спокойствие окончательно к ней вернулось. — Я думала, Вам было хорошо среди Вольтури. На портрете Вы выглядели вполне счастливой. — Когда-то мне было там хорошо, — сказала она. Лицо Наталии сделалось такое, словно она поняла, что сболтнула что-то лишнее. Она посмотрела мне в глаза и произнесла: — Забудь об этом. Что касается твоей просьбы, кого именно из людей ты хочешь забыть? Родителей? Друзей? — Нет, наверное, я не правильно выразилась, я хочу забыть только Калленов. Всех до единого, — я старалась говорить и выглядеть уверенно, но получалось слабо. Честно говоря, выглядеть уверенно у меня всегда плохо получалось. — Ладно. Наталия подошла ко мне почти вплотную. Она была очень высокой, почти на полторы головы выше меня, хотя, возможно, дело всего-то в каблуках. Наталия взглянула мне в глаза, она смотрела так пристально, что мне становилось даже немного не по себе. Она немного прищурилась, словно пытаясь сконцентрироваться или же сформулировать то, что она будет говорить мне, внушая. — Забудь все воспоминания связанные с Калленами. Помни только, что они вампиры, они жили с тобой водном городе, учились с тобой в одной школе, но больше ничего. Я заворожённо смотрела, как её зрачки сужаются и снова расширяются, но я не чувствовала ничего особенного. Конечно, я не знала, как должен себя чувствовать вампир, когда ему внушают, но я думала, что он определённо должен чувствовать себя странно. Может лёгкое головокружение или ещё что-то. Ведь сейчас мне в буквально смысле меняли память, а это дело не из лёгких. В голову ко мне прокралась мысль о том, что, возможно, стирание воспоминаний не проходит мгновенно. Может всё подействует через несколько минут. Ведь я всё ещё помнила их. Их образы были очень четкими, даже не расплывчатыми или туманными. — Эм, Наталия, — она обернулась. Мне было неловко спрашивать об этом, но я должна была разобраться во всём. — Сколько времени нужно, чтобы внушение подействовало? Я чувствовала себя очень глупо. Так, словно спрашивала о чем-то до боли простом, о том, что всем известно. — Ты что всё ещё помнишь их? — с неподдельным сомнением спросила она, будто бы ей казалось, что я её разыгрываю. — Да, — ответила я. — Я подумала, может должно пройти время, прежде чем… — Нет, — отрезала она. — Внушение срабатывает тотчас же. — Может произошла какая-то ошибка, я всё ещё помню их, — с каждой фразой я чувствовала себя всё глупее и глупее. — Быть не может, — к моему удивлению на лице Наталии появилась улыбка. Именно улыбка, а не ухмылка. Она не была натянутой, нет. Она была, как у маленького ребёнка, который распаковывает подарки на рождество. Такая же чистая и невинная. В этот момент она не казалась мне жестокой. Она посмотрела мне в глаза. — Забудь моё имя, забудь то, что ты вампир. Но я всё ещё помнила, что я вампир. Помнила, что мою собеседницу зовут Наталия. — Как меня зовут? — спросила она. — Наталия, — ответила я без запинки. — Кто ты? — Белла Свон. — Да нет же, твоя раса или вид, я не знаю, как это объяснить… — Я вампир. Я ждала, что сейчас она разочаруется или снова разозлится, но этого не произошло. — Замечательно! — воскликнула она. — Ты — щит, Изабелла. Ты блокируешь моё внушение. Это твой дар. Эти слова эхом отдавались у меня в голове. Когда я была человеком, я была совершенно обычной, ничем не выделялась из толпы. Сейчас я резко перестала себя так ощущать. У меня есть дар. Дар, который привел в восторг и замешательство, даже вампиршу, занимавшую важное место в самом могущественном клане вампиров, в Вольтури. Я даже не была разочарована, что не смогу забыть Калленов. Я особенная. — Скажешь Мэр и Каталин, если они спросят, в чём я уверенна, что не помнишь о чём мы с тобой говорили. Они подумают, что ты под внушением. Я не хочу, чтобы кто-либо знал о твоих способностях. А завтра приходи ко мне, я хочу поговорить об этом, хорошо? Я кивнула и вышла из кабинета. Зайдя в комнату Мэр или лучше сказать в мою новою комнату, я зашипела. Наверное, это был рефлекс, потому что Мэр, сидевшая на кровати, громко воскликнула: «Она здесь!». Уже через секунду мне стало стыдно, что я зашипела на неё и одновременно приятно, ведь они волновались за меня, пока я была у Наталии. Очень скоро в комнате появилась и Каталин. Надо отметить, что выглядела она так же, как и в нашу первую встречу. Я ожидала худшего, Наталия же внушала ей рассказывать всё, а после скорее всего внушила забыть их разговор. Думаю, это просто ужасно отчетливо помнить момент, когда ты зашла в квартиру и когда ты вышла из кабинета Наталии, но не помнить, что же происходило в этом промежутке времени. — Где ты была? — спросила Каталин, закрывая за собой дверь. Я заметила, что теперь на её глазах не было линз. Надо и мне поскорее избавиться от своих. Вот и пришло время моей лжи. Я до конца не понимала, зачем Наталии понадобилось, чтобы никто не знал о моём даре, но ослушаться все же не решалась. Я сделала такой вид, словно пыталась что-то вспомнить. — Не знаю, я помню только, как вышла из комнаты и как очнулась в коридоре, возле двери с серебряной ручкой, — врала я напропалую. Девушки переглянулись. — Дверь с серебряной ручкой — это либо дверь, ведущая в кабинет Наталии, либо в ванную комнату, — рассуждала Мэр. — Да брось, неужели не ясно, что Белла была у Наталии, если она ничего не помнит, — воскликнула Каталин и повернулась ко мне (к тому времени мы все уже сидели на кровати). Её взгляд был полон сочувствия и мне стало очень стыдно. Эта вампирша думает, что я пережила то же самое, что и она. Она думает о том, как Наталия стирала мне память и о том, как я себя чувствую сейчас. Может быть она даже думает, что я чувствую себя хуже, чем она, ведь мне внушали впервые. Завтра же узнаю у Наталии ради чего я лгу. — Наталия же была среди Вольтури, верно? — перевела я тему, хотелось чтобы они перестали меня жалеть. — Господи, надеюсь ты у неё это не додумалась спросить, — воскликнула Мэр. — Что такого в этом вопросе? — это мне и правда хотелось разузнать. — Наталия ненавидит Вольтури, всей душой, — ответила Каталин. — Если, конечно, у неё есть душа, — вставила Мэр. — Я не знаю почему, — продолжила Каталин. — Может потому что это портит её репутацию или что-то вроде того. Ты знаешь, как её называли, когда она была среди них? — спросила меня она. Я отрицательно помотала головой.— Потрошительница, — почти неслышно прошептала Каталин. А учитывая идеальный вампирский слух, почти неслышно — это очень тихо. — Почему её так… Я даже не успела закончить свой вопрос, Каталин уже продолжала: — Говорят, когда Вольтури объявили охоту на оборотней. Наталя была одной из первых желающих убить парочку. Она не просто убивала оборотней стаями, она сначала вырывала им внутренние органы, чтобы они помучались. После последних слов повисла тишина. Меня даже начало подташнивать, когда я попыталась визуализировать эту картину у себя в голове. Я не знала многого об оборотнях, но перед глазами предстала картина: Наталия надвигается на огромную деревню, где живут оборотни. Мужчины, женщины дети. Матери с детьми бегут, пытаются спастись, а мужчины стараются задержать мертвенно бледную Наталию. Почему-то в моём воображении она была в светлом платье, которое очень скоро окрасилось кровью волков. — Так, всё! Хватит этих тошнотворных разговоров. Нам надо прокатиться, — Мэр решительно встала и вышла из комнаты. Я решила, что мне следует пойти за ней. Но когда я встала и хотела двинуться за Мэр, Каталин не дала мне этого сделать, она взяла меня за руку, чтобы остановить. — Мэр сказала, что хочет прокатиться. Тебе нужно хорошее зрение для этого. Я поняла, она имеет в виду линзы. Я подошла к туалетному столику и вытащила обе линзы из глаз. Я снова видела всё очень чётко, мир снова приобрёл более яркий окрас. И палитра цветов стала больше. Я снова видела пылинки, латающие в воздухе, но в этой квартире их было значительно меньше, чем в той гостинице, оно и не удивительно. — Пойдём, ты ещё успеешь насладится своим зрением, — мягко улыбнулась подруга. Мне казалось, что теперь я могу её так называть. Её улыбка напомнила мне улыбку Эсми. Мне было больно вспоминать эту заботливую и любящую женщину, но я не подала виду. Зачем портить Каталин настроение. Уверена, ей и своих проблем хватает. Она шла передо мной. Я видела, как она остановилась в прихожей около небольшого комода и то-то взяла, но я не увидела что. В первый раз, когда мы спускались на лифте мне казалось, что всё происходило слишком быстро, в этот же раз это было мучительно медленно. Наверное, из-за страха перед Наталией время летело быстрей. Даже на парковке Мэр уже не было, я думала Каталин как-то прокомментирует это, но она не сказала ни слова. Значит, это было не в первый раз. На этот раз Каталин выбрала другую машину. Она села в серебряный Мерседес-Бенц. Удивительно, как у них хватает денег. Я уже собиралась сесть на пассажирское сидение, но Каталин кинула мне ключи от другой машины. Вот что она взяла в комоде. Ключи летели очень медленно, мне казалось, будто я за это время могла обежать целую парковку три раза, как минимум. — Нажми, — это было последнее, что сказала Каталин перед тем, как рвануть с парковки. Я покорно нажала на кнопку. Где-то за спиной раздалось пиликанье, я обернулась. За моей спиной стоял чёрный Астон Мартин. Я всё ещё не могла поверить, как у них может хватать денег на всё это. Хотя Каллены тоже были, мягко говоря, не бедны. А почему я, собственно говоря, сравниваю любой аспект вампирской жизни с Калленами? Мне не хотелось забывать их, но ведь на них свет клином не сошелся. Все люди разные, так почему же вампиры в моём понимании должны походить на Калленов. Сейчас они за сотни, а может быть даже и за тысячи миль от меня, возможно, они даже не в штатах. Я вновь вспомнила историю Мэр. Её родители и её сестра погибли, но она продолжает жить полной жизнью. А мои живы и здоровы. Меня всего-то бросил парень, а я веду себя так, словно моя жизнь кончена. Я с шумом втянула воздух, пахло бензином, и пошла к машине. Первый раз в своей жизни я сидела в такой дорогой машине. И с чего же мне начать? В моём стареньком пикапе с управлением было куда проще, но ничего, разберёмся. Я завела машину и включила радио. Играла какая-то поп-композиция, но я не стала переключать. Я взглянула на время, с того момента, как уехала Каталин прошла всего одна минута. Я с недоверием взглянула не часы ещё раз. Да нет, секунды идут. Неужели всё это время я двигалась с вампирской скоростью! Надеюсь, здесь нет камер. Когда я ехала по улице, я открыла окно. Так было легче учуять запахи Каталин и Мэр. Я не знаю куда решила поехать Мэр, но думаю, что это точно лучше, чем просто сидеть дома. Я взглянула на спидометр. Всего семьдесят километров в час. Эта скорость казалась мне чудовищно медленной. С каждой секундой я всё больше понимала Эдварда. Я вспомнила тот вечер в Порт-Анжелесе, когда Эдвард спас меня. Мы ехали домой и мне казалось, что скорость, с которой он ехал была запредельной, а он лишь отмахивался. Только сейчас я заметила, что все мои человеческие воспоминания какие-то нечёткие, словно я смотрю на своё прошлое сквозь толщу воды. Может это связано с тем, что теперь я не воспринимаю мир так, как раньше. Надо будет как-нибудь спросить об этом у Элайджи. Надо же, я уже думаю так, словно я часть этой семьи. Может это так и есть. Я с силой ударила педаль газа. Теперь я ехала со скоростью сто километров час. Сто двадцать. Сто пятьдесят. Двести три. Чарли бы хватил удар, узнай он с какой скоростью я еду. Ветер развивал мои волосы. В нос ударил запах травы. Так пахнет лист, когда разрываешь его пополам. Наверное, я проезжаю парк.Я проехал до конца маршрута, Туда, куда никто никогда не ездит, И очутился в полуразрушенном поезде. Там не было ни одного знакомого лица, Но я испытал те же боль и желание, Которые испытываешь, когда умираешь. Теперь я не знаю, что делать, и я зову на помощь.
Мне было так хорошо нестись по этим широким дорогам в свете ночных фонарей. И когда только стемнеть успело? Я видела намного дальше, чем обычный человек мог бы видеть при таком освещении. Похоже ночь станет моим любимым временем суток! Ночь — время вампиров. Только сейчас я могу спокойно открыть окно и наслаждаться ветром и морем запахов, не боясь, что люди заметят, как сверкает моя кожа.Расслабься, смотри на вещи проще! Ведь мы ничего не можем сделать. Расслабься, смотри на вещи проще! Можешь винить в этом меня или себя.**
Слова песни были, словно отголоском моего собственного разума. Я не могу ничего изменить. И что же теперь страдать целую вечность. Никому не дано менять то, что случилось! Нужно смотреть на жизнь проще! Во всём есть свои плюсы, а в моём нынешнем положении их просто море! Восемнадцать лет я была обычной, ординарной. А теперь же я наконец могу сиять. Я вампирша, я одарённая, я никогда не чувствовала себя более живой. Через двадцать минут я увидела знакомый серебряный мерседес, принадлежавший Каталин. Я видела, как она улыбнулась мне в зеркало заднего вида. На встречной полосе не было ни одной машины, вдалеке тоже ничего, что ж. Я резко развернула руль и выехала на встречную полосу, чтобы сравняться с Каталин. Раньше я никогда не позволила бы себе такого, но сейчас… Я была полностью уверена в том, что успею повернуть руль даже раньше, чем водитель машины, едущей по встречной полосе, если таковая появится. Даже если случится авария, что мне будет? Вампирам такие мелочи не страшны. — Где Мэр, — негромко поинтересовалась я, зная, что Каталин меня прекрасно слышит. Каталин лишь пожала плечами. — Она уехала раньше нас, но я думаю, если мы поднажмём, то скоро её догоним, — она подмигнула мне. В ту же секунду е машина с рыком обогнала мою и понеслась прочь. Ничего, я приняла эстафету. Я надавила на педаль газа ещё сильнее, выжимая из автомобиля полную мощность. Триста тридцать километров в час. Скорость действовала на меня, как наркотик. Поскорей бы испробовать свою скорость. Я обогнала Каталин в считанные секунды, но девушка, казалось, была совершенно не против. Теперь понятно почему Мэр хотела прокатится. Это абсолютно точно отвлекает от всех проблем. Хотя каких проблем? Здесь их нет. Здесь только я, скорость, ночь и дорога. Вскоре я увидела белый кабриолет. В нос ударил сладкий аромат. Духи Мэр. Её светлые локоны развевались на ветру. — Может, если я буду так себя вести, этот парень мне перезвонит. Девушка, светящая свои прелести перед папарацци. Я не хочу быть одной из них! ***— бормотала она себе под нос. Поначалу я растерялась, но потом поняла, что она всего лишь вторит словам песни. На долю секунды она перевела взгляд на зеркало заднего вида. По её лицу было видно, что она удивлена увидеть меня так быстро. Меня это немного разозлило. Неужели она думает, будто я не способна на такую быструю езду. — Налево, направо и остановка, — произнесла она. Прошло несколько сотых секунды прежде, чем я сообразила, что это не были слова очередной дуратской песни, а были указания. Но блондинка уже была далеко впереди. Следующие два часа поездки пролетели незаметно. Мы припарковались возле какой-то лесной опушки. Когда я подъехала, Мэр уже была там. Её волосы были идеально уложены. И как она это сделала? Эти леса кардинально отличались от лесов Форкса. Во многом из-за того, что здесь преобладали преимущественно хвойные деревья: ели, пихты, сосны и прочие. У них также был свой особенный запах. Признаться честно мне он понравился намного больше, чем запах лесов Форкса. Вскоре подъехала Каталин. Похоже она не любила такую скорость, с которой ехали мы с Мэр. Я не знала зачем мы сюда приехали, но меня мучал вовсе не этот вопрос. — Эм, Каталин, Мэр, может быть пробежимся. Мне очень хочется испытать свою скорость, — мне было немного неловко просить об этом, но ещё сильнее мне хотелось наконец испробовать свою скорость. — Разумеется! — воскликнула Мэр, словно она только и ждала этого предложения. Она откинула свои локоны назад и в ту же секунду унеслась прочь. — Показушница, — улыбнулась Каталин и тоже сорвалась с места. Я осталась стоять в замешательстве. Только сейчас я поняла, что я не имею ни малейшего понятия, как правильно бежать. Когда вампирши убегали это, казалось, так легко сделать. — Так, Белла, соберись, — пробормотала я. Я же вампир, это должно быть у меня на уровне рефлексов. Я не должна задумываться, я должна просто бежать. Я приложила всю мощь и понеслась с огромной скоростью. Я вспомнила, как Эдвард катал меня на спине. Тогда всё расплывалось у меня перед глазами, но не сейчас. Я видела всё в мельчайших деталях, так же хорошо, как когда я стояла на месте. Во время бега, я не могла сдерживать тихий восторженный смех. Но он мне совершенно не мешал. Теперь я понимала, почему Эдвард никогда не врезается в деревья. Это был один из самый потрясающих моментов, баланс между скоростью и ясностью завораживал подобно невероятному чуду. Сколько бы я не бежала, я ни капли не уставала. Я никогда не чувствовала себя более живой. Через минуту, я уже бежала наравне с Мэр и Каталин. Я не знала, куда мы бежим, но по всей видимости вампирши бывали здесь уже не в первый раз. Интересно, как далеко мы от Нью-Йорка? Вероятно, достаточно далеко. Сначала почти три часа на машине при довольно внушительной скорости, а точнее при огромной скорости, которая нам, вампирам, казалась не очень большой. Готова поспорить, сейчас я бежала намного быстрее. Когда доберёмся до места назначения, обязательно спрошу у Мэр. Сейчас не хотелось отвлекаться от бега. — Белла, — позвала Каталин из далека. Только сейчас я заметила, что оставила их далеко позади. Мне ужасно не хотелось прекращать бег, но я остановилась. Между нами уже было порядка шестнадцати с половиной ярдов. Меня это даже порадовало, есть повод ещё пробежаться, хотя такое расстояние с лёгкостью можно преодолеть в два больших прыжка. Это я и сделала. Мы стояли на небольшой поляне. Несколько толстых брёвен, расположенных вокруг большого кострища, говорили о туризме, который здесь явно практиковали, но зачем мы здесь? Может быть девушки ожидали встретить небольшую группку туристов и поужинать. Эта версия, несмотря на всю её ужасность, была бы довольно логичной, но есть одно «но». Здесь совсем не пахло людьми. Уверенна, если бы они здесь были, мы бы почуяли их запах за пятьдесят ярдов, если не больше. Каталин села на бревно. Впервые я отметила её грациозность. Её движения были очень плавными, но в то же время и достаточно быстрыми для человеческого глаза, наверное, это и есть та причина, по которой я раньше не отмечала её грации, на мне были линзы, а значит зрение было, как у человека. Мэр же двигалась немного резковато. — Мы с родителями часто ездили сюда в поход, — выдохнула она. — Вернее не совсем сюда, скорее ближе к тому месту, куда убежала ты, Белла. Мэр прошлась от бревна, словно считая шаги, она подошла к пихте и присела на корточки, разрывая землю. Зачем она это делает? Подул довольно-таки сильный ветер. Мне это очень понравилось. Он принёс с собой много запахов, но доминирующем был немного сырой запах, предвещающий дождь. Надеюсь, будет гроза. Внезапно мне захотелось посмотреть на молнии своим новым вампирским зрением. Интересно, какими они будут выглядеть теперь? Мэр уже вернулась. В руках она держала бутылку, испачканную в земле. Я разглядела этикетку. Это был тот же самый бурбон, который пила я. Внутри у меня эмоции били ключом: горечь, боль потери, радость, что всё это закончилось. Но снаружи я оставалась безмятежна. — Я либо одна, либо с друзьями, если мы ездили в поход несколькими семьями, сбегали от родителей сюда, чтобы напиться в тайне от них, — зачем она рассказывает это нам? — В тот вечер, когда произошла авария, родители поймали меня за этим. Мы ругались, это был один из немногих раз, когда дело дошло до крика. Родители решили вернуться домой, но был сильный дождь, — она немного помолчала. — В машине мы ругались, отец не справился с управлением… Она сделала глоток. Всё-таки вампиры пьют алкоголь. Она протянула бутылку, будто приглашая нас выпить тоже, но никто не откликнулся на предложение. — Давай же, Каталин, я ведь уже выпила, — Мэр сделала щенячьи глазки. — И как это должно заставить меня выпить тоже? — В смысле? В одиночку пьют только алкоголики, а я не алкоголик! — Всё в порядке, давай я выпью, — я потянулась за бутылкой. Интересно, на что же похож алкоголь для вампиров? Я сделала глоток. Вкус был очень интересным. Горло больше не жгло от такого крепкого бурбона, но и вкус изменился. Стал немного слаще, не сказать, что мне понравилось, но и отвращения я не испытывала. Остаток ночи мы провели, разговаривая обо всём на свете, порой я переставала слушать разговор, прислушиваясь к жизни леса. Я слышала топот, пробегающего где-то стада оленей. Это напомнило мне о Карлайле. Я не знала, на что будет похожа моя вечность, но я знала одно — она будет лучше, чем-то, что я оставляла позади.