Сегодня был очень важный день. День, когда я снова должна была отправиться в школу. Конечно, прошло достаточно мало времени (всего неделя) с моего обращения, но я вполне хорошо держалась и смогла уверить Элайджу, что не сорвусь посреди урока и не оторву головы большей половине класса.
Вообще, за эту неделю мне удалось неплохо «влиться» в эту семью. Я гораздо меньше думала об Эдварде, Калленах, Чарли и маме. Думаю, через месяц мне удастся, если не забыть, то надолго выкинуть Калленов из головы. Немаловажную роль в этом сыграла Каталин, вернее то, что она сказала мне одним холодным вечером, когда я одиноко стояла на балконе, думая о людях из моего прошлого.
— У нас всех это было, прошлое, — говорила она. — У меня тоже. И я тоже переживала первое время, но вскоре я смогла осознать, что по-настоящему родилась только вместе с огнём, будущим в моих венах и умру я тоже в огне. Всё, что было до огня — не моё прошлое, а всё, что будет после погребального костра — не моё будущее.
— Я не позволю тебе пойти в этом! — практически кричит Мэр. — Я выбрала для тебя идеальный наряд, а ты нос воротишь!
— Так почему же ты не наденеваешь это распрекрасный наряд, если он тебе так нравится, а идёшь в… — я не могла найти подходящих слов для описания её наряда. — этом, — завершила я. Вообще, я старалась ни с кем не ссориться, но даже если ссоры и происходили они почти всегда были связаны с Мэр. Эта девченка буквально выводила меня из себя!
А одета она, и вправду, была весьма своеобразно для её стиля: большая мешковатая красно-белая толстовка на замке и красные спортивные легинсы. Ели бы кто-то неделю назад сказал мне, что Мэр пойдёт в школу в этом, я бы сочла его за сумасшедшего.
— Если бы я, как капитан группы поддержки, не была бы обязана ходить в школу в этой форме, ни за что бы её не надела! А ты…
— Хватит Мэр, — примирительно проговорила Каталин, хотя в её голосе отчётливо слышались лёгкие нотки раздражения. — Белла вольна сама выбирать, в чем ей идти.
Перед тем, как Мэр в свойственной ей возмущенной форме попыталась возразить, Каталин взяла её за локоть и вывела из комнаты.
Как же я была благодарна ей за это.
Каталин и Мэр вернулись в гостиную, а мне предстояло закончить приготовления. Я должна была сложить в рюкзак самую важную вещь — три термоса крови, первой отрицательной. Она была моей любимой, мне очень нравилось это лёгкое металическое послевкусие, которое она давала.
Я последний раз посмотрела на своё отражение в зеркале. Что бы там не говорила Мэр, мне нравился мой внешний вид. Чёрные узкие джинсы и обычная белая майка — не броский, но очень стильный, по моему мнению, наряд. Поверх майки я надела чёрный приталенный пиджак, чтобы закрыть плечи и соответствовать школьному дресс коду. А вот наряд, который мне выбрала Мэр я не могла даже представить на себе: красная блузка с длинными рукавами, но зато с очень откровенным вырезом и чёрная узкая юбка намного выше колен. Сегодня я хотела произвести хорошее впечатление на новых учителей, а не довести их до инфаркта.
— Боже, Белла, ты не можешь идти в…
— Взяла кровь? — перебила Каталин Мэр, не дав той закончить.
— Да, три термоса.
— Хорошо.
До школы мы шли пешком, ведь она находилась буквально в паре шагов от нашего дома. Впервые в жизни мне предстояло ходить в частную школу, которая находилась в самом сердце финансового центра Нью-Йорка, неподалеку от Уолл-Стрит. Более того, после окончания этой школы у меня даже появится реальная возможность поступить в университеты Лиги Плюща!
Дорога до школы прошла совершенно спокойно: в лифте нам удалось проехать без людей, на улице особого движения тоже не было, что не провацировало жажду, всю дорогу мы разговаривали о самых обыденных вещах.
Ещё одним немаловажным достоинством новой школы можно было считать полное отличие от моей старой школы в Форксе. Как говорится, с глаз долой — из сердца вон. Чем меньше вещей мне будут напоминать о Форксе — тем быстрее я забуду, что этот город вообще был в моей жизни.
Первые два урока, история США и литература прошли, как мне показалось, достаточно быстро. Для себя я отметила, что теперь гораздо быстрее запоминаются информацию, даже после одного прочтения параграфа, я могла пересказать всё дословно.
Третьим уроком была биология, с которой у меня связано много воспоминаний: как приятных, так и не очень. Я понятия не имею, что не так с этим предметом, но в самом начале урока случилось то, что ничего хорошего точно не предвещало.
— Внимание класс, помимо Изабеллы Мартин, в этом году у нас есть ещё один новенький. Адам Смит.
Я буквально застыла на месте. Адам. Тот самый Адам из аэропорта. Тот самый Адам, которому я чуть было не сломала руку. Тот самый Адам, которого я чуть не убила. А единственное место в классе было только за последней партой, рядом со мной!
— Привет, Белла, — тихо поздоровался он, садясь рядом.
— Мы знакомы? — невинно пролепетала я. Единственным решением, пришедшим ко мне в голову, было притворится дурочкой.
— Мы виделись в аэропорту, помнишь?
— Ах, да, точно. Ты тот самый парень из аэропорта, — «которого я чуть не убила» — закончила я мысленно.
— Да. Ты тоже новенькая? — я кивнула. — Моя семья недавно переехала сюда, ты тоже переехала с семьёй? — слишком много пустой болтовни.
— Я приехала к троюродному дяде, он здесь очень известный врач.
— Это очень интересная профессия. Знаешь, я сам хочу стать врачом, как думаешь, я смог бы задать ему пару вопросов?
— Нет, он с головой ушёл в работу.
И я не врала. На самом деле, он правда погрузился в работу, только не в свою основную. До него дошли слухи о том, что, возможно, оборотни или дети луны, которых когда-то истребляли Вольтури не были уничтожены до конца. И сейчас где-то всё ещё бродят их потомки. Его это крайне заинтересовало. Теперь он целыми днями не выходит из кабинета, выискивая различные сведения.
Всю биологию я думала лишь о том, когда же закончится урок и я смогу сбежать из этого класса. Адам задавал мне много вопросов: от моего любимого цвета до моей будущей профессии. Похоже, я действительно заинтересовала его в романтическом плане, а мои ответы давали ему надежду. От этого было не легче, мне очень не хотелось разбивать парню сердце.
Однако, и это не было пределом надоедливости. За ленчем Мэр расписывала преимущества участия в команде девушек из группы поддержки, уговаривая меня вступить в их ряды. Чтобы унять её пыл, мне пришлось пообещать, что я приду на прослушивание после четвёртого урока.
Четвертым уроком, кстати, была когда-то нелюбимая мной физкультура, которую в этой школе нельзя было пропустить. Оставалось надеяться, что моя вампирская ловкость поможет мне пережить урок.
И она помогла.
На уроке я стала просто звездой. Особенно в волейболе. Мяч летал от игрока к игроку, как в замедленной съёмке, у меня было достаточно времени, чтобы без особых усилий отбивать его. Когда мяч оказывался у кого-то из нашей команды, его всегда кидали мне, потому что я забивала. В самом конце урока ко мне подошёл преподаватель.
— Мисс Мартин, не желаете ли Вы вступить в волейбольную команду нашей школы?
Я всё ещё не могла до конца привыкнуть к своей новой фамилии, поэтому не сразу ответила на вопрос.
— Простите, мистер Тёрнер, но я не заинтересована.
— Очень жаль. В любом случае, если что-то заставит Вас изменить свою точку зрения, приходите в любое время.
— Приму во внимание.
В тот момент мне очень повезло подслушать разговор девушек в раздевалке. Сначала, он не представлял особой ценности, просто пустые сплетни. Но после дело дошло до обсуждения меня:
— Думаешь, она пойдёт в группу поддержки? — спросила девушка в очках.
— Это же очевидно, — начала самая высокая из них. — Во-первых, капитан команды — Мэрелин Мартин. Думаешь, они просто однофамильцы? Как бы не так! Во-вторых, я слышала, она отказалась от участия в волейбольной команде. Все знают, нельзя быть и воллейболисткой, и черлидером одновременно…
Нельзя быть воллейболисткой и черлидером одновременно. Эти слова оторвались в моей голове глухим эхо. Если я займусь воллейболом, Мэр перестанет доставать меня. Первый раз в жизни я была благодарна сплетницам.
— Мистер Тёрнер, — окликнула я, в бегая в спортзал. — Я передумала, я хочу быть воллейболисткой!
***
— Рада, что ты пришла на прослушивание! — воскликнула Мэр. Каталин, стоящая рядом ободряюще улыбнулась.
— Я тоже, — соврала я. — Но я не буду участвовать.
— Боже, Белла, я же уже говорила, как много ты теряешь! Черлидинг даёт огромные возможности и вообще…
— Нельзя быть черлидером и воллейболистом одновременно, Мэр. Это все знают, — отрезала я.
— Тебя взяли в команду, — обрадовалась Каталин. — Молодец! Я так за тебя рада.
Было очень приятно слышать это от неё. За такое короткое время я по-настоящему привязалась к Каталин. С каждым днем я всё больше поражаюсь насколько она тёплая, добрая, заботливая, бескорыстная, она очень особенная девушка.
— Что, — воскликнула Мэр. — Нельзя же так расточительно относится к своим способностям!
— Спокойно, Мэр, пора начинать прослушивание.
Каталин взяла её за локоть и повела в центр зала.
На прослушивание Мэр и остальные члены группы поддержки показывали различные трюки, в названиях которых я слабо разбиралась, но было ясно одно — многие из них были очень сложными.
Вскоре, из-за долгого пребывания вблизи людей, у которых от усиленных занятий спортом участилось сердцебиение, жажда начала жечь моё горло. Я, как можно более незаметно, достала один из термосов и осушила его полностью.
Первые тридцать минут конкурсанток отсеивали очень быстро, так вскоре из двадцати притенденток осталось только девять, среди которых я заметила Глорию из книжного магазина. В команде было всего два свободных места, поэтому оставшихся притенденток отсеивали гораздо жестче и дольше.
Так по истечению трех изнурительных для конкурсанток часов осталось всего четверо девушек и Глория опять была среди них.
— Хорошенько подготовьтесь, — прокричала Мэр так, что бы всем было слышно. — завтра вы должны показать мне и моему заместителю Каталин всё, на что вы способны. А после, посовещавшись, мы выберем только двух из вас. Послезавтра на доске объявлений будут вывешаны списки участников группы. Те, кто прошел отбор там будут.
Оставшиеся два термоса крови после тренировки осушили Мэр и Каталин.
По дороге домой я рассказала подругам об Адаме, что немало их удивило. Каталин даже предложила мне заменить урок биологии каким-нибудь другим, на что я ответила категоричное нет. На это у меня были две довольно веские причины: во-первых, биология была мне просто необходима для далнейшего поступления в университет, а во-вторых, я прекрасно помнила свои чувства, когда Эдвард хотел сменить урок из-за меня. Я бы очень не хотела, что бы кто-то почувствовал то же самое.
На этот раз в лифте мы были не одни, что послужило отличным поводом очередной раз попрактиковаться в имитации дыхания. В последнее врямя у меня получалось всё лучше и лучше.
Я думала, что Адам был единственной сегодняшней проблемой, но, как известно, беда не приходит одна.
— Нечего не хотите мне рассказать? — спросил Элайджа, как только последняя из нас переступила порог и захлопнула дверь.
Не знаю, что удивило меня больше: тон, с которым он задал этот вопрос или его внешний вид. А выглядел он просто ужасно. Угольно-чёрные глаза сверлили нас взглядом, под глазами залегли огромные мешки, его кожа, казалось, стала ещё бледнее, а губы и вовсе были какого-то серого цвета. Я первый раз могла лицезреть вампира, который был настолько измучен жаждой.
— Ну, кроме того, что Белла поступила в нашу волейбольную команду, ничего, — осмелилась подать голос Каталин, стоявшая чуть правее меня.
— И вы решили это отметить! — уже с нескрываемым гневом в голосе крикнул Элайджа, бросая что-то на стол.
Только «подлетев» к столу на вампирскай скорости (вместе с Мэр и Каталин), я смогла понять, что это газета, заголовки которой гласили:
СУМАШЕДШИЙ МАНЬЯК ПОТРАШИТЕЛЬ ГУЛЯЕТ ПО УЛИЦАМ НЬЮ-ЙОРКА! УЖЕ НАЙДЕНО СЕМЬ ОБЕСКРОВЛЕННЫХ ТЕЛ. КТО СТАНЕТ СЛУДУЮЩЕЙ ЖЕРТВОЙ?
— Мы не делали этого, — тихо прошептала Каталин.
— Честное слово, — ещё тише прошептала я.
Элайджа шумно выдохнул и опустился на кресло. Видно, его успокоил тот факт, что мы этого не делали, но вся ситуация в целом была неутешительна. Пока он думал, что это были мы, он был зол, но точно знал, что от нас не исходит никакой реальной угрозы. Теперь же мы знаем, что в городе, очевидно, завёлся какой-то оголодавший вампир, но мы не можем знать наверняка, опасен ли он?
— Элайджа, — вновь начала Каталин. — ты точно уверен, что это дело рук вампира, а не кучка подростов, порезавших себе вены, из которых жёлтая пресса сделала сенсацию.
— Поверь, Каталин, мне бы тоже хотелось верить в это, но я лично осмотривал их тела и никаких порезов, только разодранные шеи.
— У меня для вас плохие новости, — громко проговорила Наталия, распахивая входную дверь.
Увлеченная разговором, я даже не услышала приближающихся шагов. Сам факт, что она выходила на улицу, был странным, ведь она больше предпочитала находится дома.
— Боюсь огорчить тебя, Наталия, но я уже сообщил им эти новости.
— Вряд ли, — отрезала Наталия и бросила на стол какие-то бумаги. Бросая на них взгляд, я была полностью уверена, что увижу ту же самую газету, но моим ожиданиям не суждено было сбыться.
На столе лежали пять больших конвертов с красными сургучными печатями, на которых были выдавлены красивые буквы «В», украшенные различными завитками. Это были не просто письма, это были приглашения в Вольтерру на празднование Хеллоуина.
— И что же мы будем делать с этим? — тревожно спросил Элайджа, поворачиваясь к Наталие.
— Выбора нет, — отрезала она. — Надо ехать.
