Люди умирают — жизнь продолжается.
Это звучит так легко. Всего лишь одно маленькое, коротенькое предложение, однако, смериться с ним было труднее всего. Да, мне было больно оттого, что моего друга убили, но боль была меньшей из всех проблем. Когда Эдвард ушёл, мне тоже было больно и я думала, что эта боль никогда не уйдёт, теперь же я почти не думаю о нём, а если и думаю, то без особых эмоций, я приняла это как должное. Гораздо большей проблемой был страх. Страхов у меня было хоть отбавляй. Мне было страшно, что когда-нибудь я встречу ещё одного такого «Адама», человека, к которому привяжусь слишком сильно, настолько, чтобы его смерть сильно ударила по мне. Интересно, была ли я своеобразным «Адамом» для Элис? Я боялась похорон Адама, как бы странно это не звучало. Там я впервые встречу его родителей. Я боялась посмотреть им в глаза, понимая, что сама являюсь главной причиной смерти их сына. Я боялась увидеть Димитрия. Я боялась смотреть на него, ведь при каждом взгляде я буду вспоминать тот вечер. Я боялась пойти в школу. Там каждый знал о моих близких взаимоотношениях с Адамом, многие посчитают нужным подойти, похлопать меня по плечу, сказать что-то ободряющее… Утром один из моих страхов подтвердился. Утром я поняла, что ошиблась и хуже есть куда. Сначала, Наталия поведала всем, что тот загадочный вампир — её брат-близнец. Меня это не удивило, но мои подруги были ощутимо потрясены, видно, Наталия ни разу даже не намекала на то, что у неё есть брат, после она вскользь упомянула о своей сестре, что тоже вызвало немалый шок. Но не смотря на это, я почти физически ощущала на себе взгляды, которые бросали Мэр и Каталин. Каждая из них так и норовила взглянуть на мою реакцию после каждого предложения. Наверное, ждали, когда же я начну рыдать и биться в истерике, но моё лицо оставалось каменным, а взгляд был прикован к Наталии. Всё, что она говорила, я знала. Мне нечему было удивляться, кроме… — Вы, наверное, удивлены, моими внезапными откровениями, — под конец сказала Наталия. Поначалу я не обратила на её слова никакого особого внимания, скорее всего, сейчас она скажет что-то про доверие и всё в таком роде, но к тому, что последовало за этой фразой, я, определенно, не была готова. — Вчера ночью я отправилась поговорить с братом. Конечно, у нас были некоторые недомолвки, но мы всё уладили. Теперь он будет жить здесь. Он решил купить себе нормальной одежды, для чего я одолжила ему денег. Где-то в час он будет здесь. Я очень надеюсь, что именно в этот момент взгляды моих подруг упали на меня, ведь случилось именно то, чего они так долго от меня ожидали. Я потеряла контроль. Внутри меня бушевало много эмоций и теперь ничто не мешало им отражаться на лице и на поведении. Не помню точно, как это произошло, но уже через несколько минут я сидела на асфальте, вцепившись руками в собственные волосы, кусать вампирскими клыками каменные губы было гораздо больнее, чем обычными зубами человеческие, но это было необходимо мне, чтобы не закричать. Один из моих страхов сбылся, значит ли это, что сбудутся остальные? Я привяжусь к человеку, потом он умрёт, а потом снова, снова, снова, снова… Я со всей силы бью головой о грязную коричную стену, к которой прислонилась, чтобы отогнать эти мысли и привести себя в чувство. Что ты устроила, Изабелла?! Что за паника?! Я столько времени убила, чтобы успокоится, а теперь позволю этой дурацкой новости сбить меня с ног? Ну уж нет! Эта истерика была лишь мгновенным помутнением рассудка, но я не позволю случится этому вновь. В конце концов, хочу ли я, чтобы меня уважали, как Наталию, Элайджа или Карлайла или желаю всегда оставаться никому ненужной, обычной Беллой? У всех сильных людей есть слабости, но ведь их сила никогда не заключалась в их отсутствии, их сила — в умении преодолеть эти страхи и слабости, в умении контролировать себя. Если бы я контролировала себя вчера, я бы не стала бездумно набрасываться на Димитрия, я бы застигла его врасплох и, возможно, одержала бы верх. Был бы у меня контроль, я бы сейчас не сидела здесь, в этой грязной, мокрой от сточных вод подворотни, я бы сидела дома, а это всяко лучше. Я резко встала и заметила, что принесла стене немалый урон своим ударом. Моё отражение в луже оставляло желать лучшего: растрёпанные волосы, в которых запутались камешки и пыль от расколоченной стены, вся одежда в каких-то мелких дырочках. Ах да, я же выпрыгнула в окно, разумеется, не позаботившись о том, что его следует для начала открыть. На моих ногах не было обуви. Если бы сейчас, по дороге домой, мне бы встретился случайно забредший в город кочевник, он, однозначно, принял бы меня за свою, ведь большинство кочевников так и выглядят.Интересно, какого это? Почти каждую неделю менять место обитания, просто убегать в другой город или страну, когда тебе вздумается. Первые несколько лет это, возможно, очень весело, бегать из города в город, не думая о последствиях, но что потом? Что делать, когда обойдёшь весь мир? Начинать заново? Это уже не казалось таким весёлым. Я ожидала, что дома меня будет ждать серьёзный выговор, особенно, когда увидела, во что превратилось окно: странное месиво из мелких осколков и кусочков моей одежды. К тому же я, похоже, вырвала штору, выпрыгнув вместе с ней в окно. Теперь гостиная была освещена дневным светом. К счастью, сегодня был не очень солнечный день, конечно, мы сверкали, но не достаточно сильно, чтобы человеческий глаз мог уловить этот блеск. Я задумчиво осмотрела свою слабо мерцающую руку, все ещё ожидая разноса, которого не последовало. Все словно специально прятались от меня в своих комнатах. Внезапно до меня дошло, почему это произошло. Сейчас уже без пятнадцати час дня, скоро придёт Димитрий. Я решила отправиться гардеробную. Конечно, я не сбиралась наряжаться для него, слишком много чести, однако, сменить порванную одежду стоило. Не успела я открыть дверь в гардеробную, как копна чёрных волос загородила мне весь обзор. Каталин крепко стиснула меня в объятиях. Её волосы всё также имели аромат каких-то пряностей и цветов, который мне очень нравился. — Боже, Белла, я так за тебя волновалась: сначала эта новость об Адаме, потом ты всю ночь просидела в ванной, а утром ходила с каменным лицом, а потом выпрыгнула в окно, — затараторила она. — Мне правда очень жаль и если я смогу чем-то помочь, только скажи! Я знаю, через что ты проходишь, я проходила через это раньше и… Каталин запнулась. Я отчётливо видела, как её глаза застилает пелена влаги, её глаза наполнялись ядом — вампирскими слезами. Упрекнуть её в неискренности было бы преступлением. Я всегда удивлялась, как можно быть настолько заботливой и доброй, разве может вампир, пьющий человеческую кровь, быть настолько добрым? — Всё в порядке, Каталин, — выдавила я, взяв её за плечи. — Вот увидишь. — Я конечно извиняюсь, — резко прервала нас Мэр. — И поверь, Белла, мне правда жаль твоего парня, но не могли бы вы отвлечься хоть на секунду и сказать, синее или лиловое? — она держала в руках два совершенно идентичных платья, которых отличал лишь цвет. Я ещё раз оглядела Каталин: обычные джинсы с высокой талией и свободная красная блузка с большим V-образным вырезом и длинным рукавом, а волосы собраны в обычный, не совсем аккуратный, конский хвост. Она явно подошла к выбору наряда гораздо спокойней, чем Мэр, которая, похоже, перерыла весь свой гардероб. Мне было противно оттого, что это всё она делает, чтобы произвести впечатление на убийцу моего друга. — Он не был моим парнем, — отрезаю я, подходя к своим полкам, чтобы выбрать наряд. Схватив первую попавшуюся футболку и джинсы, спешу покинуть гардеробную. В отличии от Мэр, я не люблю переодеваться у кого-то на глазах. Я собиралась переодеться в ванной, которая, видимо, скоро станет моей полноценной комнатой, однако, Каталин остановила меня. — Если хочешь, переоденься в моей комнате, там поуютней будет, — сказала она. — Спасибо. За всё время, то я здесь, я ни разу не заглянула в комнату Каталин, поэтому не имела ни малейшего понятия о том, как она выглядит. Я ожидала что-то среднее между комнатой Мэр и кабинетом Элайджи, как бы странно это не звучало, однако, комната превзошла все мои ожидания. Комната была словно разделена на две части, в первой из которых находился небольшой, но уютный диванчик из белой кожи, телевизор и тумба, на которой тот стоял, а во второй… Очень много красок кистей и палитр, несколько мольбертов, один из которых был завешен тканью, видимо, Каталин не хотела, чтобы кто-то видел стоявшую на нём картину; и стена, полностью увешанная её произведениями искусства. Они были настолько красивы, что я невольно залюбовалась ими. Очень многие картины изображали эпоху двадцатых годов прошлого столетия. Но были и другие, именно они привлекли моё внимание в первую очередь, не столько из-за из красоты, сколько из-за тех, кто бы изображён там. На первой была изображена Мэр в одном из своих любимых платьев, на следующей — Элайджа, в белом халате, а на следующей — я. Меня она нарисовал дважды. На первой картине я лежала без сознания, на берегу, наверное, Каталин изобразила тот момент, когда они с Мэр достали меня из воды. Я была очень бледной, даже губы посинели, словно я уже была мертва. А на второй картине я сидела на старой дряхлой софе, в том самом гостиничном номере, сразу после завершения своего обращения. Каталин действительно очень привязана к своей семье, интересно, смогу ли я сказать то же самое о себе?.. Моя одежда пострадала, но бельё, к счастью, осталось целым. Только стоя в комнате подруги, я рассмотрела, что взяла из гардеробной. Простая чёрная футболка на два размера больше моей и обычные джинсы с завышенной талией. Вполне сойдёт для того, чтобы не выглядеть чересчур нарядной. Волосы причёсывать я не стала, просто стянула в пучок на затылке и всё. Мэр и Каталин ушли в гостиную ещё когда я надевала штаны, а Элайджа шёл только сейчас. Я слышала, как поднимается лифт, а после останавливается на нашем этаже. Пора. В гостиной я оказалась меньше, чем через секунду, как раз к тому времени, когда повернулась дверная ручка. Первой вошла Наталия, видно, она решила сопроводить своего брата до квартиры. Сегодня она надела одно из своих любимых обтягивающих чёрных платьев, заканчивающихся чуть выше колена. Однако, внимание привлекали две другие вещи, не привычные для её гардероба: чёрная кожаная куртка, придававшая Наталии более современный вид и рубиновое колье, которое я видела впервые. Вторым вошёл он. Сейчас, при дневном освещении и в новой непотрёпанной одежде, он выглядел как великолепная статуя, ожившая и сбежавшая из музея. Они с Наталией были до безумия похожи, но в то же время и до безумия различны. Наталия всегда держалась так серьёзно, грациозно и высокомерно, словно была королевой, разгуливающей среди обычны крестьян, а её брат скорее пришёл из семидесятых, прямиком с какой-либо очередной рокерской тусовки, на его губах застыла всё та же ненавистная мне ухмылка. — Мой брат — Димитрий, — довольно небрежно бросила Наталия. — Прошу любить и жаловать, — вот уж чего я точно не собиралась делать. — Думаю, мне стоит представить тех, кто появился в семье не так давно. Это Каталин, Мэрелин и Изабелла, — она поочерёдно показывала на каждую из нас. — Наконец-то я узнал имя этой воинственной красавицы, — насмешливо произнёс Димитрий, явно обращаясь ко мне. Я так мечтала отомстить ему и если он не заткнётся, клянусь, я ему врежу. — Знаешь, тебе ведь совсем чуть-чуть не хватило, чтобы победить меня, он приблизился ко мне. — Хотя даже это не помогло бы твоему дружку, — шёпотом продолжил он, после чего громко сказал: — Соболезную, кстати, мне о-очень жаль. Мои нервы были на пределе, ещё секунда и я попыталась бы выдавить его глаза, но Наталия, как всегда, вовремя отдёрнула своего брата. — Хватит поясничать, — сказала она ему, повысив голос. Схватив его за правую руку, она отдёрнула его назад. — Пока тут никто никого не поубивал, — говоря это, она пристально посмотрела мне в глаза. Не смотря на всю обобщенность фразы, было понятно, кому она адресована. — Хочу сообщить, что завтра мы с Элайджей ненадолго уедем, чтобы найти и привезти сюда мою младшую сестру… — Марию? — прервал её Димитрий. Наталия вопросительно подняла бровь. — Может лучше не надо. Брось, Наталия, она же всех бесит, — его сестра посмотрела на него взглядом, выражающим сомнение в его словах и ярко выраженным желанием врезать. — Вот тебя она бесит? Можешь не отвечать, я итак знаю, что бесит. Меня бесит? Бесит. Элайджу бесит? — он махнул в сторону Элайджи, словно ожидая подтверждения своих слов, но Элайджа оставался невозмутим. — Элайджу она тоже бесит, просто он не хочет признавать, что я прав. В любом случае, дорогая сестричка, в свободное время ты можешь построить ему глазки и он всё тебе расскажет, — если бы Наталия посмотрела бы на меня таким же убийственным взглядом, каким она сейчас смотрела на своего брата, я бы давно бросилась наутёк. — Вообще-то я имел в виду твоё внушение, а не то, что ты подумала. — А вот ты меня бесишь, — практически прошипела Наталия. — И меня, — мгновенно подхватил Элайджа. — И меня, — зло выплюнула я. Я видела, как удивились Мэр и Каталин, но удивление их было разным. Каталин беспокоилась обо мне (за что я была ей очень благодарна) и боялась гнева Наталии, а Мэр… С Мэр другая история. На встречу с братом Наталии она нарядилась так, словно после этой встречи, не переодеваясь, сразу должна пройти по красной ковровой дорожке, где её будут снимать тысячи камер. Она, явно не скрывала своей симпатии к Димитрию, чем вызывала полное непонимание с моей стороны, а я, в свою очередь, вызывала непонимание у неё своей ненавистью к этому вампиру. Надеюсь, у неё не хватит глупости бегать за ним. — Ах, вот теперь я точно чувствую себя как дома, — с улыбкой выдохнул Димитрий. — Все снова меня ненавидят. Не жизнь — сказка. Кстати, сестрёнка, — он приобнял Наталию за плечи и шепнул ей на ушко. — Не говори маме, что я сорвал все её любимые цветы, чтобы подарить самой красивой девушке в нашей деревне, — чмокнув Наталию в щеку, он ловко выхватил цветы из вазы, стоящей на небольшом комоде возле входной двери. Подбежав к Мэр, он вручил ей их со словами: — это вам от самого красивого мужчины в этом доме. Всем хорошего дня! — и ушёл. Я слышала, как хлопнула дверь одной из комнат, но не знала какой именно. — Пока мой брат не влез, — раздражённо продолжила Наталия. — Я хотела сказать, что нас уже слишком много в этой квартире, а с появлением моей сестры станет ещё больше, поэтому мы с Элайджей решили и купили частный дом в Бруклин Хайтс. Бруклин Хайтс — «жемчужина» и один из самых дорогих и элитных районов Нью-Йорка. Интересно, сколько денег нужно потратить, чтобы купить там дом, судя по словам Наталии, достаточно большой. Мэр едва не прыгала от радости, похоже, для неё это день был самым счастливым: прекрасный (по её мнению) брат Наталии подарил ей цветы и назвал «самой красивой девушкой нашей деревни»; а теперь она ещё узнаёт, что будет жить в частном доме в Бруклин Хайтс (хотя даже иметь небольшую квартиру там — роскошь). Она наверняка ждала понедельника, чтобы утром войти в один из классов и громко, дабы все могли услышать, заявить: «Извините, я не смогла выполнить домашнюю работу, вчера мы переезжали в частный дом в Бруклин Хайтс.». Честно говоря, мне бы тоже хотелось, чтобы эта новость привела меня в такой восторг и помогла отвлечься от всех проблем, но мне хватило бы и маленькой квартиры в какой-нибудь небогатом районе Нью-Йорка. — А теперь можете разойтись и начать собирать свои вещи.***
Мэр и Каталин о чём-то увлечённо болтали, аккуратно раскладывая вещи в коробку, на которой красивым почерком Каталин было выведено: Мэр: платья. Каталин уже успела сложить свои вещи из шкафа, стоявшего в её комнате и теперь помогала подруге разложить все вещи по разным коробкам: Мэр: юбки, Мэр: штаны, Мэр: футболки и блузы и Мэр: платья; чтобы потом было легче раскладывать. Я уже давно потеряла нить разговора, но им, похоже, не требовалось моё участие. Моих вещей было меньше, чем у Каталин и уж точно меньше, чем у Мэр, поэтому я могла легко закончить собирать их быстрее, если бы делала это также как они. Но я медленно и крайне ровно складывала все вещи, пока мои мысли витали далеко отсюда. И вот последняя рубашка летит в коробку, на которой моим кривым почерком написано: Белла. Бросив напоследок: «Пойду посмотрю, всё ли я собрала.», я выхожу из гардеробной. В моей голове засел один план. Я была просто уверена, что это поможет мне отвлечься от факта смерти Адама и от того, что теперь мне придётся жить с его убийцей. И я собираюсь этот план осуществить. Я беру свой телефон и набираю такой знакомый номер. Раздумываю примерно секунду перед тем, как нажать «вызов». Один гудок, два, три… — Чарли Свон слушает, — раздается в трубке знакомый голос. Голос Чарли очень усталый, наверное, на работе опять завал. Но к счастью его голос не выглядит грустным, наверное, он думает, что со мной всё хорошо и я счастлива где-то далеко, отчасти, так и было до смерти Адама. Я нажимаю кнопку: «сбросить». Чарли никогда не узнает, кто ему звонил, этот номер навсегда останется для него неизвестным, уже завтра он не вспомнит об этом звонке. Но я буду помнить, помнить, как легко мне становится, когда я слышу его голос, даже если он не знает, что говорит со мной, даже если он устал, его голос всегда меня успокаивает.***
Дом был просто огромным. В него, наверное, поместилось бы десять домов Чарли. Слева от дома раскинулся большой бассейн, а справа — гаражи, в которые скоро пригонят наши автомобили. Сам дом был трёхэтажным, огороженным высоким трёхметровым забором. Изнутри он был отделан ещё более роскошно, чем наша квартира: большие люстры, белый кафель и мрамор. Мэр была просто в восторге, Каталин тоже не сдерживала улыбки. Не знаю, что им так понравилось в этом интерьере. Соглашусь, выглядит очень дорого, но больше было похоже на зал торгового центра, чем на дом. К слову, наша предыдущая квартира тоже выглядела дорого, но в то же время она была и уютной, в отличии от этого дома. — В доме семь спален и семь ванных комнат, поэтому сейчас каждый выберет себе свои, — сказала Наталия. — Чур моя спальня та, у которой окна выходят на бассейн, — тут же воскликнула Мэр. — И самая ближняя к ней ванная комната. — Я рядом с блондинкой, — в свойственной ему манере проговорил Димитрий. Потребовалось минут двадцать, чтобы все наконец разошлись по комнатам, я выбрал комнату на втором этаже с видом на бассейн. Комната Мэр была на третьем этаже прямо над моей, а Каталин — в другой стороне второго этажа. К счастью, комната была более уютной, чем зал, но всё равно выглядела намного дороже и больше прежней комнаты Мэр, которую мы с ней делили на двоих. Большую часть пола моей комнаты занимал белый пушистый ковёр. Посередине комнаты стояла большая двухспальная кровать с бежевым стёганным изголовьем и белым балдахином, а также кучей подушек. Больше всего в комнате мне понравились достаточно большие окна, выходящие на бассейн. Также в комнате имелся большой белый шкаф. Чёрная дверь, ярко контрастирующая с остальной обстановкой комнаты и дома в целом, вела в мою личную ванную комнату, которая своими размером и интерьером несильно отличалась от той, что была в квартире, что не могло не радовать, ведь та ванная комната практически стала моей второй комнатой. Думаю, горячая ванна будет отличным завершением этого сумасшедшего дня.