Обращённая

      Не смотря на обилие боли и разочарования, я всё же очень быстро адаптировалась к вампирской жизни, и хотя порой я ловила себя за раздумьями о том, что было бы, если бы я осталась человеком или как бы я чувствовала себя в этой ситуации, будь я человеком, я не хотела быть им, и уж тем более не думала, что человеческая жизнь была лучше вампирской, поэтому сейчас, сидя за дубовым столом в новом кабинете Наталии и разбирая обычные счета, я чувствовала себя престранно. В последнее время столько произошло — кровь, убийства, вампирские балы, вампирские драки, — что я перестала ассоциировать вампиров с людьми, даже если мы жили среди людей и пытались притворятся ими, мы всё равно оставались вампирами; как бы сильно некоторым из нас этого не хотелось, мы никогда не сможем обрести спокойную человеческую жизнь. Поначалу я думала, что если очень постараться такое возможно, но смерть Адама показала мне, что человеку, человеческим привычкам и чувствам не место в нашем сверхъестественном мире и наоборот. Это вновь и вновь заставляло меня задуматься о спокойной жизни вампира-кочевника. Чего греха таить, мне нравилась идея долгих нескончаемых путешествий и… и кровь из вены.       Последнее было сложнее всего признавать, но, похоже, у меня серьёзные проблемы с контролем. Смерть друга и похороны, конечно, смогли ненадолго отвлечь меня от крови, но это позади, а впереди школа. По официальной версии сейчас всё семейство Мартинов сидит дома на карантине, мы все болеем гриппом, который я случайно подхватила в больнице (где Элайджа и работал врачом), когда он успокаивал меня после смерти друга. Наталия с Элайджей выдумали эту историю, чтобы запереть меня, Каталин и Мэр в доме до своего приезда, до которого осталось всего шесть дней, включая этот. У меня было всего каких-то шесть дней, чтобы решить проблему с жаждой. Но идей было ноль. Поначалу, я была уверена, что если увеличить дозу донорской крови, жажда свежей сама по себе испарится. Однако, выпив за раз свой недельный запас, бросила эту затею.       Дверь в кабинет отворилась и на пороге показался вампир, которого я меньше всего хотела бы сейчас видеть. Похоже, я нашла тайную способность Димитрия — умение выводить из себя всех окружающих и появляться в самый «подходящий» момент. По-хозяйски и без стука отворив дверь, он со скучающим видом подошёл к столу и упал в кресло напротив. Во мне всё кипело. Неужели он просто будет здесь сидеть, видимо, ему доставляет особое удовольствие раздражать меня.       — Что ты здесь забыл? — не скрывая раздражения спросила я.       — Я? — с невинным видом переспросил он. — Я просто пришёл в кабинет моей самой любимой сестрицы, — он с крайне фальшивой улыбкой посмотрел на свой с Наталией портрет, висевший на стене слева от нас. — А ты? — он поменялся в лице.       — Твоя «самая любимая сестрица» перед отъездом попросила разобраться со счетами, когда они придут, — ядовито ответила я.       — К чему эта грубость? По-моему позавчера мы всё прояснили, Элайджа придумал причину смерти твоего друга — не я.       — Да, — согласилась я. — Элайджа это придумал и мы с ним обязательно это обсудим, когда он приедет. Веришь или нет, я даже в какой-то степени благодарна тебе, что ты сказал это, хотя прекрасно понимаю, что говорил ты только для того, чтобы сейчас завести этот разговор и начать строить из себя невинную овечку, — я смотрела в его бардовые глаза в упор, не моргая. — Но если бы ты не убил моего друга, Элайдже не пришлось бы ничего такого выдумывать. Как не крути, ты виновен.       — Ну тогда я тоже должен кое-что сказать, — Димитрий начал наступление. — Если бы ты не была настолько глупа, чтобы общаться с человеком, позволяя ему подобраться непозволительно близко ко всему сверхъестественному, я бы не сделал его живой приманкой.       Разговор зашёл в тупик. И хотя Димитрий не сказал мне ничего нового, ведь я уже сто раз успела понять это, слышать правду от другого человека было в разы обидней. Но я не собиралась показывать свою слабость, только не перед этим человеком, только не сейчас. С самым безразличным, на которое я только способна, выражением лица, я вновь взяла счета в руки, притворяясь, что читаю их.       — Ладно, — через какое-то время сдался Димитрий. — Я сюда не ругаться пришёл, а топор войны зарывать.       — Ругаться у нас лучше получается, — буркнула я.       — Не могу не согласиться, — усмехнулся он. — Но ведь мы ещё не пробовали мириться, верно? Давай поговорим о чём-нибудь нейтральном.       — Ну давай попробуем, — я вновь отложила счета. Я не горела желанием мирится с этим человеком, но в тоже время понимала, что враждовать долго не получится. Дружбы между нами никогда не будет, но установить нейтральные отношения попробовать можно.       — Начинай.       — Хорошо, — он призадумался. — Хочешь расскажу, какой у меня дар?       — Я итак знаю какой. Ты можешь ослеплять вампиров, верно? В тот вечер ты лишил меня зрения, когда пытался убить.       — К сожалению, в тот вечер ты успела познакомится только с самой скучной частью моего дара, я способен на большее.       — Заинтриговал, — я позволила себе улыбнуться.       — Я могу заставить любого видеть всё, что захочу, только для этого нужен физический контакт. В тот вечер я заставил тебя ничего не видеть, но с таким же успехом ты могла очутиться на пляже в Майами, например, но у меня не было времени чтобы выдумать что-то такое.       — Да уж, — я усмехнулась. — Побывать перед смертью на пляже — отличная перспектива. Знаешь, когда в следующий раз решишь меня прикончить, покажи мне море напоследок.       — Честно говоря, я не собирался тебя убивать, — признался он, только меня почему-то это не сильно убедило. Конечно, не собирался он меня убивать, просто решил подраться, прижать к полу и чуть не оторвал голову. С самого начала этого разговора я поняла, что он пытается выглядеть невинной жертвой обстоятельств. — Мне просто нужно было дождаться прихода Наталии, она должна была меня увидеть.       — Она могла тебя увидеть, когда ты уже оторвал мне голову, по-моему, это ничего бы не изменило, — фыркнула я.       — Ты просто не хочешь признавать, что ошиблась насчет меня и я не такой уж плохой.       — Ты меня совсем за дуру считаешь? — наша непринуждённая беседа трещала по швам. — Наталия не хотела тебя убивать и по ней это было видно, а тебе было плевать. Если бы на моём месте была Мэр или Каталин или любой другой вампир слабее меня — они умерли бы намного раньше. Просто я смогла дать тебе отпор.       — Думаешь ты видишь всех вампиров насквозь? Посмотрела на Наталию и сразу поняла, что она Астрея* во плоти, а я по-твоему Арес**. Я существую намного больше твоего и за это время научился кое-что понимать в вампирской психологии. Неужели ты считаешь меня настолько глупым, что я не смог понять истинных причин твоего поведения. Ты же мне завидуешь, верно? — гнев во мне кипел, я хотела крикнуть ему что-нибудь в ответ, но он не дал мне и слова вставить. — Даже не пытайся оправдываться. Я то знаю, что ты тоже хочешь убивать людей. Я могу взять все свои слова назад, если ты посмотришь мне в глаза и честно ответишь на мой вопрос. Ты хочешь осушить несколько человек, выпив их тёплую и манящую кровь прямиком из вены?       Мне очень хотелось крикнуть: «Нет!», но я не могла и за это я ненавидела его ещё больше. Он сказал правду. Чистую правду. Мне хотелось просто схватить кучу подростков и высосать всю их кровь, как сделал это он. Я хотела, чтобы чья-то тёплая и ароматная кровь заполнила мой желудок и утолила полыхающую внутри меня жажду, но я не признаюсь ему в этом, я не скажу: «Да».       — Я так и думал, — торжествующе ухмыльнулся он, опускаясь обратно в кресло. Почему я пропустила тот момент, когда в порыве перепалки мы вскочили на ноги? — Но, как я уже сказал, — спокойно продолжил он, словно ничего и не случилось. — Я хочу зарыть топор войны, а не разжигать ненависть, поэтому предлагаю тебе помощь. Поверь, ты не первый вампир, который проходит через это, тем более, что ты не разу и не пробовала нормальную кровь, а с самого обращения сидела на диете. Тебе нужно поохотится, но я буду сопровождать тебя, чтобы ты не убила всех, кого встретишь. Когда мы с Наталией обратились, мы высосали почти всю деревню, поэтому я уверен, что тебе нужна будет помощь. Согласна?       — Мне надо подумать, — призналась я. Сейчас в моей голове было слишком много противоречий и сомнений, чтобы принять решение. Я поднялась и пошла по направлению к двери. Этот кабинет был не лучшим местом для размышлений. Димитрий проследовал за мной.       Не успели мы покинуть кабинет, как увидели приближающуюся к нам Мэр. В доме, где живут вампиры не может быть секретов, все всё слышат, только вот Каталин не привыкла лезть в чужие дела без спроса, за что я её бесконечно уважала. Мэр же наоборот не могла жить без сплетен, наверное, она была несказанно рада тому, что вампирский слух может помочь ей слышать все разговоры в школе.       — Белла, нам надо поговорить, — выпалила она, не успев даже подойти к нам.       — Ну, я вас тогда оставлю, девочки, — приторно улыбнулся Димитрий; поцеловав свой указательный палец, он приложил его к губам Мэр и подмигнул. Похоже, меня сейчас стошнит.       — Возможно, — начала Мэр, когда он ушёл. — это не моё дело, но почему ты так ненавидишь Димитрия?       — Ты права, — прервала я её. — это не твоё дело.       — Почему ты так ненавидишь Димитрия? — она не собиралась отступать. Ну хорошо, у меня тоже есть, что ей сказать.       — А почему ты так липнешь к нему. Разве по нему не видно, насколько он противный и ужасный. Он не слушает никого, кроме самого себя, он убийца и лжец. Он был готов подставить нас всех, сделать так, чтобы Вольтури подумали, будто это мы ставим под угрозу секрет вампиров своей неосторожностью. Он убил Адама…       — А я убила Лилит, и что? — повысила голос Мэр.       — Кто такая Лилит? — не поняла я. Я не знала ни одну девушку с таким именем.       — Официантка из бара, которую я убила, когда была новорожденной, — ответила Мэр. — Я сидела в одном кафе, общалась с парой знакомых, а потом встретила её. Запах её крови был настолько притягательным для меня. Она пахла не так, как все другие, — Точно также как и я для Эдварда.  — Когда все мои друзья разошлись, я осталась, мы с Лилит долго разговаривали, до самого конца рабочего дня. Потом мы вышли из кафе, чтобы пойти по домам, я соврала Лилит, что живу неподалёку от её дома и попросила проводить меня, ведь ей было лет двадцать пять, а я — несовершеннолетняя. Домой эта Лилит так и не вернулась.       — И к чему всё это.       — А к тому, что она тоже была чьим-то другом, чьей-то дочерью, возможно, чьей-то девушкой или женой, или даже чьей-то матерью, но я убила её. Чем Адам отличался от этой Лилит или, например, от той кучки подростков, которых убил Димитрий?       — Вообще-то я возненавидела его, как только узнала об этих убийствах.       — Давай уточним. Ты ненавидела его за то, что он убил этих подростков или за то, что его неосторожность могла заставить нас сменить место жительства?       На это мне было нечего ответить. Я лишь обошла Мэр, направляясь в свою комнату, а оказавшись там, тихо сказала: «Через час выезжаем», зная, что Димитрий услышал.       Одежда для охоты (особенно для первой) должна быть удобной, не сковывающей движение и такой, чтобы было не жалко запачкать её кровью, поэтому я решила надеть простую чёрную футболку свободного кроя и обычные джинсы, мои волосы были заплетены в хвост, их тоже не хотелось пачкать кровью. Я до сих пор не могла поверить, что ввязываюсь в это и что всего через пару часов я буду убивать. Однако, Димитрий был прав: он живёт намного дольше моего и как бы я его не ненавидела, он знает, что делать.       Дорога до места охоты была мне знакома. Я уже была в этом лесу вместе с Мэр и Каталин, когда я только приехала в Нью-Йорк, когда я только узнала о своём даре, когда мы просто веселились, когда во мне было, определённо, больше человеческого, чем сейчас. Дорога заняла почти два часа, в течении которых мы не сказали друг другу не слова. Было ли это потому что никто из нас не знал, что сказать или потому что Димитрий чувствовал, что в моей душе всё ещё тлели угольки сомнения… Не знаю. Так или иначе, Димитрий подал голос первым, когда мы вышли из машины, припарковав оную на обочине.       — Готова замарать вещи и свою чистую ангельскую душонку? — с насмешкой спросил он.       — Скорее да, чем нет, — ответила я спокойно. Сейчас было не время для ссор, вот-вот должна была начаться моя первая охота.       — Хорошо, — ответил он. — Думаю, мы будем передвигаться по деревьям, чтобы быть менее заметными, конечно, обычно вампиры предпочитают бегать по земле, но это для более продвинутых. — я уж было хотела спросить его о том, куда же мы будем передвигаться по деревьям, но он опередил меня: — Будем искать туристов. Желательно тех, кто подальше от дороги, так они не смогут, спасаясь, выбежать на трассу и нам не придётся их потом ловить.       Я молча кивнула. Указания были предельно ясными. Димитрий первым запрыгнул на ближайшее дерево, а я последовала за ним. Перед тем, как пуститься в глубь леса, он дал мне ещё один совет:       — И да, Белла, забудь о том, что ты когда-то была человеком. Теперь ты хищник на охоте, следуй своим инстинктам, они подскажут, что делать.       Я вновь молча кивнула, смотря как он уносится вдаль, умело прячась в кронах деревьев, зная, что он не увидит моего кивка.       Возможно на охоте и следует полагаться только на свои инстинкты, но я решила отложить это на потом, чтобы вдоволь насладиться бегом, хотя вряд ли это можно было назвать полноценным бегом. Я неслась, перепрыгивая с ветки на ветку, с дерева на дерево, словно белка-летяга, но скорость вовсе не мешала мне разглядеть каждый прожилок на листья, каждую иголочку на елях и пихтах. Я не видела Димитрия, он оторвался от меня на приличное расстояние, поэтому я полностью полагалась на свой вампирский нюх и он меня не подвёл, ведь вскоре мы с Димитрием оказались на соседних деревьях, которые росли возле небольшой поляны.       Небольшая группа туристов, состоящая всего из семи человек (четверо парней и трое девушек) разбили палатки прямо в центре поляны, они уже успели разжечь костёр и начать жарить рыбу. Видно, здесь неподалёку был водоём, я слышала плеск воды. Девушки чистили рыбу и резали овощи, похоже, в их планы входил ещё и рыбный суп. Я до конца не понимала, чего ждёт Димитрий и как мне начать полагаться только на инстинкты, пока девушка, чистившая картошку случайно не порезала палец, тогда я поддалась молниеносному порыву.       Моё тело среагировало молниеносно (как тогда в школе, когда я напала на Димитрия), девушка даже не успела положить порезанный палец в рот, чтобы остановить кровотечение, как мои клыки уже вонзились в её шею. Я слышала крики и топот ног, бежавших по протоптанным тропинкам, в попытке спастись, но мне было плевать на это. Я сосала и глотала кровь, едва замечая что-либо вокруг. Тёплая и сладкая, она притушила пожар в горле, успокоила неприятную пустоту в желудке. Я так увлеклась, что не заметила, как перекусила девушке шею, оторвав голову. Как жаль, что в людях так мало крови.       Схватить следующую жертву не составило никакого труда, я была раз в десять быстрее, поэтому меньше, чем через минуту после того, как мёртвое тело девушки с глухим стуком упало на землю, я вонзила свои острые, как лезвия бритвы, клыки в парня.       Не помню, скольких я ещё убила, жажда туманила рассудок и притупляла любые попытки здраво мыслить, поэтому я просто хватала всех, кто попадался под руку и выпивала их до дна. Закончив с последним, я бросилась вперёд. Не может быть, чтобы в лесу были только эти люди, должны быть ещё туристы, я должна их найти, мне нужно больше крови. Но далеко убежать мне не дали крепкие руки Димитрия, он схватил меня, резко развернув к себе лицом. Удивительно, как я — новорожденная, не могла вырваться из его хватки. Видно, в Вольтере не только развлекаются, но и тренируют силу.       — Ещё, — выплюнула я. — Я хочу ещё крови.       — Тише, — сказал Димитрии спокойно, но в его голосе звучали едва уловимые командирские нотки. — Охота закончена, можешь опять превращаться в старую добрую Беллу-моралистку.       Он держал меня до тех пор, пока пелена жажды и желания вырваться из крепкой хватки не отступили. И вот уже через пару минут я почувствовала то, чего надеялась никогда не чувствовать к этому вампиру — огромный прилив искренней благодарности. Благодарности за то, что он не дал мне убить ещё кого-то, ведь теперь я чувствовала, что этих людей хватило, чтобы потушить пожар. Если бы я убила ещё кого-то — это было бы просто бессмысленное убийство, даже не ради утоления жажды. Мои убеждения в том, что он неисправимый монстр с каждой минутой этого дня рушились. Первое впечатление о нём, определённо, было обманчиво.       — Вот теперь, когда ты успокоилась, — произнёс Димитрий. — Мы можем избавится от тел.       Я не могла поверить, что всё это сделала я. Разорванные и обескровленные тела были разбросаны повсюду: от поляны до небольшого озера. Я не только перекусывала шеи, но и, похоже, ломала их руки и ноги, когда те пытались убежать. Человеческие кости настолько хрупки, что я этого даже не заметила. Среди пяти изуродованных мною тел были две убитые девушки, ими явно питался Димитрий. Единственное повреждение их тел — два небольших следа от укуса в области шеи. Подумать только, Димитрий даже одежду не запачкал в то время, как моя вся была в крови. Надеюсь, со временем я тоже научусь охотится так аккуратно.       — Нам повезло, что рядом озеро, — сказал Димитрий, притаскивая к его берегу два последних тела. Он сказал тащить всех сюда, но зачем так и не объяснил. Подозреваю, мы будем топить их. — Утопим их здесь. Вряд ли кто-то найдёт. Озеро достаточно глубокое, да ещё и в такой глуши.       — Всё в порядке? — спросил он, видя, как я рассматриваю изуродованные трупы.       — Я просто не могу свыкнутся с мыслью, что это я их так, — я прервалась на секунду, но после продолжила: — Это выглядит так бесчеловечно.       — Ты больше не человек, Белла, — спокойно сказал он. — Теперь поступать бесчеловечно — норма. Привыкай.       Утопить тела не составило никакого труда. Я даже получило удовольствие. Не от того, что топила трупы, а от самого процесса погружения под воду. Без потребности дышать и с невозможностью утонуть плаванье становилось очень увлекательным и приятным занятием. К тому же, это было ещё и отличной возможностью смыть кровь. Надеюсь, когда-нибудь я смогу понырять на барьерном рифе. Единственное, что мешало плаванью — одежда, слишком уж неприятно она облепила тело, но к сожалению, возможности её снять сейчас не было.       — Я уж думал, ты утонула, — усмехнулся брюнет, когда я наконец вынырнула. — Пора возвращаться домой.       К концу охоты нам даже удалось достичь того, чего мы пытались достичь утром — спокойной непринуждённой беседы.       — Знаешь, в последнее время я часто задумываюсь, не стать ли мне кочевником, — поделилась я, когда мы спокойной походкой возвращались к машине.       — Не думаю, что ты этого хочешь, — усмехнулся он.       — Почему? По-моему, это очень даже прикольно, путешествовать и не привязывать себя к одному городу или стране.       — Путешествовать — это одно, а быть кочевником — совсем другое. Кочевники не просто путешествуют, они скрываются, держатся подальше от людей, стараясь не контактировать с ними, а контактируют только, когда питаются ими, — объяснил он.       — А как же свобода? По мне, так кочевники — самые свободные вампиры, — возразила я.       — Свобода — это ощущение радости и полноты жизни, а не дикое скитание по лесам.       Во время поездки до дома мы тоже беседовали. И в ходе этой беседы я узнала, что Димитрий просто пользуется Мэр, без каких-либо намёков на чувства с его стороны. Что-ж это было более, чем ожидаемо, поэтому слишком не удивило меня. Мэр с первого дня вешалась на него, но всё же, какой бы стервой она не была, она не заслуживала быть использована, надо будет рассказать ей обо всём. Надеюсь, она мне поверит.       Как бы сильно мне не хотелось этого признавать, но этот день был, определённо, лучшим за последнее время. Во-первых, жажда крови теперь не мучила и, думаю, скоро я смогу научиться охотится так же аккуратно, как это делает Димитрий. Во-вторых, Димитрий оказался неплохим собеседником; если отбросить все наши прошлые разногласия, с ним было очень даже легко, к концу нашей поездки я даже начала смеются над его шутками…       Похоже, все Вольтури отлично выполняют свои миссии, ведь свою Димитрий выполнил отлично — топор войны между нами был зарыт, пускай и не очень глубоко…