Till friday

Не вычитано. Когда Чонгук на негнущихся ногах возвращается в темноту кинозала, оказывается, что Тэхена там нет. Чимин шепотом сообщает, что тому стало нехорошо, и они с Хосоком ушли домой. — Вы же были вместе, что случилось? — Не знаю, — врет Чонгук. — Наверное, съел что-то не то? — Он выглядел таким расстроенным из-за того, что не смог досмотреть фильм, — доверительно сообщает Чимин, обжигая ухо горячим шепотом. — Надеюсь, — он делает небольшую паузу, — Хосок-хен проводит его до дома и хорошенько утешит. — Утешит? Леденец ему даст, что ли? — хмыкает Гук. — Ну, ты пошляк, Чонгуки! — усмехается старший, а Чонгука передергивает: он даже не подумал о двусмысленности своих слов. Черт. Лучше б и дальше не думал. — Нет пошлых слов, есть пошлые уши, хен. И вообще, лучше расскажи, что я пропустил, — он слегка касается губами нежной мочки чужого уха и тщательно отгоняет от себя мысли о том, как именно Хосок будет утешать Тэхена. Чимин кратко пересказывает содержание фильма — не так уж много он и упустил, оказывается, всего лишь пару эпичных драк и разговоров о спасении мира — Чонгук благодарно чмокает его в щеку и отворачивается. Он смотрит на экран, но мысли разбегаются. В них он все еще стоит на коленях в тесной туалетной кабинке и держит Тэхена в своих руках, чувствует его жар, ощущает сладость губ. Собственные губы нестерпимо горят и ноют, и Чонгук то и дело касается их кончиками пальцев. Не помогает. Остаток фильма проходит мимо него, поэтому на возбужденное щебетание Чимина приходится лишь кивать головой и поддакивать — в голове сплошной сумбур, и на адекватный диалог Чонгук сейчас абсолютно не способен. У него было столько планов на этот вечер: посмотреть интересный фильм, целовать Чимина на заднем ряду, проводить его до дома и, может быть, дождаться приглашения на чашку чая, но в итоге выходит сплошная хуета. Фильм он почти весь пропустил, а что увидел — даже не понял, поцелуи не завели так, как должны были, а еще он зажал в туалете лучшего друга своего парня (которого трахал полтора года) и отсосал ему. Куда ни глянь, сплошная победа. Чимин плотнее запахивает куртку и роняет невзначай, что соседа сегодня дома не будет и ему совсем нечем заняться, на что Гук сочувственно качает головой и говорит, что именно сегодня у него куча неотложных домашних дел. Он на автомате провожает Чимина до остановки, сажает в автобус и, помахав старшему на прощанье и взяв с него обещание написать, как доберется, вдруг думает о том, что раз Тэхен ушел прямо посреди сеанса, ему не так уж все равно, как он хочет показать. В груди становится теплее, и Чонгук прячет улыбку в шарфе.

***

С Тэхеном Чонгук вновь пересекается в понедельник и сразу же бьется лбом о чужое безразличие. На вопрос, как тот себя чувствует, Тэхен выдает набившую оскомину вежливую улыбку и благодарит за беспокойство. Будто бы то его «плохое самочувствие» не имеет к Чонгуку никакого отношения. Будто бы то действительно было простое недомогание, а вовсе не минет в кабинке туалета. Чонгуку хочется разбить лживую маску, что Тэхен нацепил на лицо, разодрать ее в клочья, обнажить его самого, потому что он знает правду, мать его — настоящую причину, а не ту хуйню, что пытается впарить окружающим Тэхен. Но рядом Чимин, и Чонгук только вежливо кивает в ответ. — Ты ведь пропустил почти весь фильм, хен. Если хочешь, я могу сходить с тобой еще раз, чтобы было не скучно. Что-то вздрагивает в спокойной глади глаз Тэхена и тут же исчезает в темной глубине. — Мы с Хосоки договорились сходить на выходных, спасибо за беспокойство, Чонгук-ши, — ровно говорит он. Интересно, а твой «Хосоки» знает, что парень твоего друга отсосал тебе в туалете, а ты ему позволил, хочет спросить Чонгук, но еще больше он хочет вновь ощутить жар чужого тела, прижатого к его собственному. А Тэхен тем временем лепечет что-то про важные дела (после первой-то пары) и сваливает в ебеня, оставляя Гука наедине с Чимином и собственными мыслями. Чонгук не выдерживает в четверг. Мыслей в голове слишком много и большинство из них — о Тэхене, словно внутри него какой-то ебучий магнит, настроенный персонально на Чон Чонгука. Заставляющий искать его в толпе и вздрагивать каждый раз, едва заслышав знакомое имя. Гук бы даже заподозрил старшего в привороте, в который не верит, если бы тот обращал на него чуть больше внимания, чем на говорящую табуретку. От безликих «привет, Чонгук-ши», «пока, Чонгук-ши» тянет блевать или вскрыться, Чонгук еще не решил. И все сложнее делать вид, что его совсем не ебет. Милашка-Чимин тревожно интересуется, все ли с ним в порядке, и Чонгуку приходится кривить губы в фирменной улыбке и лгать в лицо тому, кого столько времени считал самым важным человеком на свете, чей голос был для него самой лучшей музыкой, чей благосклонный взгляд мог зарядить хорошим настроением на весь день, и от чьей улыбки хотелось пуститься в пляс. «Просто усталость, Чимин-хен». Он гладит его по запястью, смотрит на красивое лицо, ощущая внутри приятное тепло, вспоминает, как грезил о жарких ночах с Чимином, и понимает вдруг — вот оно. Вот она — главная причина его нынешнего состояния. Они встречаются целых три недели и до сих пор не трахались. А у Чонгука секса не было почти с тех самых пор, как он расстался с Тэхеном — перепихнулся пару раз в клубе, когда понял, что Тэхен не вернется, но отчего-то не зашло. Не то. Гук тогда справедливо рассудил, что раз он влюблен, то все равно, с кем трахаться — лишь бы дырка была и член, а там воображение сделает свое, но на деле оказалось не так. Чимин не представлялся, да и сам трах вышел каким-то механическим. Херня какая-то, в общем, и больше он не пробовал. Хах, около двух месяцев без секса — неудивительно, что у него потихоньку съезжает крыша на фоне Тэхена, ведь именно он был его постоянным партнером. Видно, какая-то хрень у него в мозгах решила, что телу нужен именно Тэхен, вот он и зациклился. Чонгуку смеяться хочется от того, как все оказывается легко и просто. Не-до-трах. Страшное для любого парня слово звучит почти приятно — это лучше, чем признаться себе в том, что ты влю… это лучше альтернатив, определенно, хотя бы потому, что лечится очень просто. — Хен, у тебя ведь это последняя пара? — Да, а что? — Есть планы на вечер? — У тебя есть предложение? — в глазах старшего загорается огонек интереса. Чонгук наклоняется к нему вплотную и произносит негромко, подбавив в голос сексуальной хрипотцы: — Как насчет поесть рамена у меня дома? Чимин слегка розовеет. — Это… очень неожиданно, Чонгуки. — Ты такой милый, когда смущаешься. — Хэй, я вообще-то твой хен! — Чимин, надувшись, бьет его кулаком в плечо, отчего Чонгука тянет смеяться. — Так что? — Я… сегодня не смогу. Может, завтра? Как раз пятница, можно никуда не торопиться. Чонгук дергается. — Да, конечно, хен, давай завтра. Он провожает Чимина до выхода из универа, и тот улыбается неловко: — Ну, тогда, до пятницы? — Ага. Я еще напишу тебе вечером, хен, будь осторожней по дороге. Чимин машет ему рукой и, закинув на плечо сумку, выбегает на улицу. Чонгук смотрит на закрывшиеся за ним двери и разворачивается обратно к лестницам. Внутри тлеет решимость и уверенность в правильности своих действий. Завтра, уже завтра у него будет секс с самым потрясающим парнем из всех, кого он знает — с добрым, красивым и наверняка очень и очень страстным. Интересно, каков Чимин в постели? Точно не девственник, это Чонгук знает достоверно — и очень хорошо, что не девственник. Хотя смущающийся Чимин был бы поистине милым зрелищем, Гук предпочитает открытых партнеров, полностью отдающихся процессу. Таких, как… — Черт, осторожней! …Тэхен. Который прямо сейчас стоит в двух шагах от него и сверлит хмурым взглядом, а по руке его на пол капает разлившийся из бумажного стаканчика кофе. Вот черт, Чонгук так задумался, что даже не почувствовал столкновения. Как неприятно. — У тебя же кончились занятия? — само собой вырывается изо рта. — Еще факультатив остался, хотя я на него уже опоздал, — рассеянно отзывается Тэхен. Чонгук ловит его взгляд — в глазах старшего глубокая черная бездна, и Чонгук ничего не может в ней прочесть, только упасть на самое дно. Он не против и уже готовится к прыжку, но Тэхен разрывает контакт и отступает назад. — Черт, мой кофе! — он поджимает губы и трясет рукой, смахивая кофейные капли, и от его расстроенного вида у Чонгука что-то сжимается внутри. Хочется притянуть Тэхена к себе, погладить по волосам и сказать, чтобы не расстраивался, и что если он захочет, Чонгук ему хоть целый автомат скупит. Он трясет головой: снова глупости всякие лезут, но вот кофе он, и правда, должен купить. И извиниться. — Прости, я задумался и не заметил тебя. Я куплю тебе новый. — Да ничего, обойдусь. Одежда цела, и ладно, — Тэхен качает головой, но Чонгук подается вперед и перехватывает руку со стаканчиком. — Эй, испачкаешься же! — Не больше, чем ты, — Гук отбирает почти пустой стаканчик и прицельно бросает в ближайшую урну. Он опускает взгляд на тэхеновское запястье — кожа покраснела и наверняка болит, и Гук легонько дует на нее, охлаждая. — Чонгук-ши, что ты… — Есть салфетки? — перебивает его Чонгук, и Тэхен на автомате кивает: — В сумке где-то были, сейчас… да стой, причем тут это, я не о том. — А я — о том. Сначала салфетки, потом кофе, после — все остальное. И давай побыстрее, пока уборщица нас не запалила, — обозначает он приоритеты, и Тэхен отчего-то больше не спорит. Позволяет вытереть руку и даже отвести себя к ближайшему кофейному автомату. — Тебе какой? — Двойной эспрессо. Только не разлей на этот раз, пожалуйста, — он незлобно хмыкает и становится очень похож на себя прежнего. Внутри радостно екает. — Сердишься? — За кофе — да, — Тэхен прислоняется плечом к автомату. — А за все остальное? — Чонгук силой заставляет себя отвести взгляд от стройной фигуры и вернуться к выбору напитка. Он скармливает автомату деньги и жмет кнопку «двойного эспрессо». Тэхен не отвечает, скользя по его телу рассеянным взглядом. Чонгук давит разочарованный вздох — ответа он не дождется. Ну конечно, еще бы. — Тебе стоит больше отдыхать, Тэ, — говорит он, отмечая залегшие под тэхеновыми глазами тени и его изможденный вид. — Настолько хреново выгляжу? — голоса Тэхена почти не слышно за жужжанием машины. — Ты всегда выглядишь хорошо, но я вижу, что ты устал. С твоими родными все в порядке? — Да, братик слегка приболел, но в целом все хорошо, спасибо. — Я рад, если так. Тэ, я… могу чем-нибудь помочь? — автомат заканчивает наливать кофе, и вопрос звенит в тишине пустого коридора. — Нет, Чонгук-ши, — Тэхен усмехается и вновь натягивает на себя любимую маску. — Ты мне помочь не можешь, — он тянется к горячему стаканчику одновременно с Чонгуком, их пальцы сталкиваются на середине и замирают в нерешительности. Чонгук закусывает губу, борясь со жгучим желанием прижать Тэхена к автомату и поцеловать, но что-то в чужом лице заставляет его отступить. — Спасибо за кофе и будь осторожнее, когда ходишь по коридорам, — говорит Тэхен, глядя куда-то в стену, и отворачивается. — До пятницы, хен, — говорит ему вслед Чонгук. — До пятницы, Чонгук-ши, — отвечает тот и вскоре скрывается за поворотом. Бредя на остаток пары по истории и по пути продумывая план на завтрашний вечер — вино-свечи-конфеты — а заодно силясь прогнать из головы ощущение атласной кожи под пальцами и чужой уставший взгляд, Чонгук рассеянно думает, что если Тэхен улыбнется ему как раньше, то он, наверное, просто умрет.