***
Чай они пьют в молчании, и впервые с момента знакомства между ними висит неуютная, гнетущая тишина. Тэхену хочется сбежать, он чувствует себя грязным и испорченным и не знает, куда деть глаза. Смотреть на Хосока больно. За прошедшие месяцы их отношения стали по-настоящему теплыми и близкими, хоть они и не смогли превратиться в любовников в полном смысле этого слова (за исключением долгого, нежного секса, больше похожего на дружеский). Хосоку, кажется, нравится быть кем-то вроде личного психолога, в нем так много тепла и света, что просто необходимо ими делиться, иначе он сгорит изнутри, а Тэхен… вряд ли он сможет полюбить в ближайшее время (хоть когда-нибудь). Хватит с него этого дерьма, нахлебался. Тэхен безумно благодарен судьбе за то, что она послала ему такое чудо, как Хосок. Он так сильно любит его, Хосок стал старшим братом, которого у Тэхена никогда не было, другом и учителем в одном флаконе, он сделал так много, чтобы вытащить его из ямы под названием «Чон Чонгук», приложил столько усилий, подарил столько душевного тепла, что Тэхену теперь безумно стыдно за себя и за свою слабость, стыдно посмотреть ему в глаза и признаться, что он, кажется, снова проебался. Но есть еще кое-что, чему научил его Хосок — смотреть в лицо своему страху. Поэтому Тэхен сжимает чуть остывшие бока своей кружки и глубоко вдыхает, как перед прыжком в воду. — Он отсосал мне, — выпаливает он безо всяких прелюдий. — Зажал в туалете и отсосал. Хосок дергается от неожиданности и давится чаем. Тэхен бросается к нему и заботливо стучит по спине, пока старший фырчит и откашливается. — Я в порядке, — он, наконец, машет рукой, и Тэхен послушно возвращается на место. — Ох, черт. Я ждал чего-то такого, но это было… кхм, неожиданно. — Неожиданно? — Да, такого я не ожидал. Хотя, глядя на твой пришибленный вид, я уж подумал было, что вы по-настоящему переспали. От спокойствия скал в его голосе хочется рыдать, уткнувшись носом в колени. Тэхен чувствует себя волной, разбивающейся о незыблемую твердь. — И это все? — нервно переспрашивает он, цепляясь пальцами за столешницу. — Все, что ты можешь мне сказать? — у него дрожат губы, и приходится приложить массу усилий, чтобы не сдаться подступающей к горлу истерике. — Он отсосал мне в туалете — вытащил мой член из штанов и засунул себе в рот, понимаешь?! — Вполне. — Нихрена ты не понимаешь! — Тэхен вскакивает с места, едва не опрокинув стул, и начинает мерить шагами небольшое пространство кухни. — Я позволил ему это сделать, Хосок! Позволил! Черт, Хосок, я… — он захлебывается словами и, остановившись, с силой трет глаза, ощущая царапающий их мелкий песок. — Пиздец. Это просто ебаный пиздец. Я не ожидал, но я мог его оттолкнуть, понимаешь — если бы по-настоящему захотел, то смог бы. Но я… — руки безвольно падают вдоль туловища, — не захотел. Черт, я такой жалкий… Хосок тянется вперед, ловит его за запястье и усаживает к себе на колени, крепко сжимая в объятиях. Тэхен обхватывает его руками за плечи и, уткнувшись носом в шею, начинает лихорадочно шептать слова извинений. — Прости, что разочаровал тебя. — Не говори ерунды, Тэ, ты меня не разочаровал. — Я поддался ему, я… — Ну, все, все, хватит, — Хосок успокаивающе поглаживает его по спине, изредка касаясь губами макушки. Тэхен затихает в его руках, и кухня на несколько долгих минут погружается в молчание. Наконец, он отстраняется и смотрит прямо в глаза Хосока — взгляд у него совершенно больной. — Почему ты не злишься? Ты должен. — Ты злишься за десятерых, — старший приподнимает уголки губ. — Серьезно, Тэ, ты должен перестать так корить себя. Знаешь, у многих бывают срывы, пока они переходят на правильное питание, но они не сдаются и продолжают идти к своей цели. Дурацкое сравнение отчего-то немного снимает скопившееся внутри напряжение. Если жизнь без Чонгука — это правильное питание, то сам Чонгук — кусок торта? Или огромный, жирный сэндвич? Тэхен вдруг ясно представляет себе Чонгука в костюме гамбургера — картинка настолько смешная, что удержать лицо почти невозможно. Он пытается улыбнуться, хотя подозревает, что выходит нечто, похожее на кривой оскал. — Ты просто мастер воодушевляющих метафор. — Люби меня таким, — хмыкает Хосок в ответ, явно довольный переменой. — Я и так тебя люблю. Ох, черт, я только что представил, как на какую-нибудь толстушку нападает торт и заставляет себя сожрать. — Хвала богам, у тортов нет ног, иначе нам всем бы пришлось несладко. — Да ты еще и король каламбуров, — Тэхен несильно пихает шутника в плечо. — Талантливый человек талантлив во всем. Да и ты немного успокоился, — Хосок улыбается шире. — Иди сюда, — он притягивает Тэхена ближе и мягко касается его губ своими. Поцелуй успокаивает, и Тэхен даже начинает думать, что, возможно, все действительно не так уж плохо. Сегодня пятница, а это значит, что у него есть целых два дня выходных, чтобы подготовиться к новой неделе. Тэхену не привыкать строить себя заново после встреч с Чонгуком, в конце концов, именно этим он и занимался последние полтора года — собирал себя, чтобы после вновь разбиться в хлам. Тэхен — мастер по части нескончаемых попыток склеить разбитое, справится и на этот раз. Тем более, что сейчас он не один. С ним друг, которому можно довериться — он точно справится, главное, не сдаваться. — Пойдем спать? — негромко спрашивает Хосок, отстранившись. — Тебе нужно отдохнуть. — Давай посидим так еще немного. Можно? — Сколько скажешь. Тэхен снова тянется к нему и прикрывает глаза, позволяя себе отогреваться в лучах чужого тепла.***
Чонгук выглядит донельзя уязвимым, когда сжимает его влажную ладонь в своей, и Тэхену очень хочется сбежать. Это не первый раз, когда они встречаются после «инцидента», как называет его про себя Тэхен, даже не впервые наедине, но сегодня что-то идет не так. В темных глазах Чонгука плещется беспокойство, когда он аккуратно дует на покрасневшее запястье, и Тэхен вновь перестает что-либо понимать — настолько, что беспрекословно отдает младшему пачку бумажных салфеток и позволяет ухаживать за собой. Чонгук ловко вытирает с его кожи кофейные капли, касаясь до невозможного аккуратно, а после за руку отводит к автомату. Тэхен так сильно сбит с толку, что даже теряет контроль над эмоциями, выпуская наружу уставшего и потерянного себя. На миг он вновь видит прежнего Чонгука, каким тот был до того, как стал строить из себя брутального альфа-самца, чтобы привлечь внимание Чимина — того Чонгука, в которого когда-то влюбился Тэхен. Но, к счастью, наваждение быстро проходит. Наверное, даже слишком быстро, но Тэхен отчасти благодарен младшему за глупый и неуместный вопрос — чревато погружаться в иллюзии, какими бы сладкими они ни казались. — До пятницы, хен, — говорит Чонгук ему вслед. Я могу чем-нибудь помочь? Просто люби меня, ответил бы прежний Тэхен. Нынешний просто берет в руки стаканчик с кофе и осторожно делает глоток — он уже достаточно обжигался горячим и теперь немного поумнел. — До пятницы, Чонгук-ши.