***
Убрав в шкафчик учебник по экономике, Каллисса судорожно выдохнула, чувствуя, как плохое самочувствие и вчерашний обморок снова давят на нее тяжким грузом, заставляя руки начинать трястись. Положив руки на дно шкафчика и на секунду закрыв глаза, она с трудом сжала дрожащие пальцы в кулаки. Открыв глаза, Каллисса сглотнула, поняв, что скоро будет звонок. Она поправила лямку рюкзака на плече и, закрыв шкафчик, развернулась и пошла в сторону кабинета химии. Калли села на свое привычное место: второй ряд, вторая парта. Достав из рюкзака учебник, ручку и тетрадь, она откинулась на спинку стула и вздохнула, пытаясь вернуть себе нормальное состояние, что было довольно трудно. Ну, а чем еще могла закончиться многочасовая прогулка под проливным, ледяным дождем? Простудой. Горло нещадно болело с самого утра, по голове будто попеременно били молотком, в теле ощущалась слабость. Несмотря на уговоры матери и брата, она не стала сидеть дома и пошла в школу, о чем уже тысячу раз успела пожалеть. Ведь, похоже, поднялась температура, а руки не переставали трястись. Шмыгнув носом, Каллисса убрала волосы за ухо и резко повернула голову в правую сторону, когда услышала, как кто-то сел рядом. Этим человеком оказался Стайлз, сразу же повернувший в ее сторону голову. Парень развернулся к ней всем корпусом, один локоть положив на парту, а другой на спинку стула. Подперев кулаком щеку, Каллисса вздохнула снова и слегка вздернула брови. Выражение ее лица и легкая краснота глаз обеспокоили Стайлза, и он сразу же нахмурился. — Что с тобой? — спросил парень вместо того, что на самом деле хотел сказать. Чуть неуверенно протянув руку, он коснулся внешней стороной ладони ее лба, отчего нахмурился еще больше. — Лисса, у тебя температура. Это ты так весело погуляла вчера? — Боже, Стайлз, только ты не начинай, я тебя прошу, — сглотнув и почувствовав боль в горле, проговорила Каллисса, не сводя с друга глаз. — Ну, простудилась, и что с того-то? — Ты идиотка? — выгнул дугой одну бровь Стайлз. — И торчишь в школе, хотя плохо себя чувствуешь? — А что, мне дома торчать, что ли? — вздернула брови Каллисса. — Да, — невозмутимо ответил Стайлз. — Да, черт, Лисса, конечно дома! — Не ругайся, мамочка, — слабо улыбнулась девушка, чувствуя, как возрастает головная боль, а сердцебиение учащается из-за повышенной температуры. — Вали домой, — настойчиво произнес парень, сокрушаясь оттого, что Каллисса, видимо, где-то потеряла свои драгоценные мозги. — Нет, — покачала головой Калли и выпрямилась, начиная чувствовать, как раздражается. — У тебя температура, красные глаза и руки дрожат (да, я это заметил), — продолжил гнуть свое Стайлз, заметив, как ее руки сжались в кулаки. — Стайлз, хватит! — воскликнула Каллисса, да так, что в шумном классе внезапно стало тихо, хотя была перемена. Сжав челюсти, она опустила голову, волосы с обеих сторон заслонили ее лицо. Дождавшись, когда все снова вернутся к своим делам, Калли стала нервно стучать по парте, не поднимая головы. — Успокойся. — Она закрыла глаза, застучав по парте еще быстрее. Наконец, прозвучал спасительный звонок на урок. Отлично. Следующие сорок пять минут урока Стайлз не будет ее доставать, заставляя свалить домой. Мистер Харрис, встав из-за своего стола, велел классу открыть тетради и записать новую тему. Уперев лоб в ладонь, Калли начала писать. Стоило только дописать последнее слово, как Стайлз подсунул ей записку. Девушка раздраженно вздохнула и закатила глаза, но все же прочитала ее. «Отпросись домой. Ну пожалуйста, Лисса. Смотреть на тебя больно». Каллисса смяла записку и кинула ее в рюкзак, ничего не ответив и не глянув в сторону Стайлза. Мистер Харрис объявил о том, что после прохождения новой темы будет небольшая лабораторная работа, и поэтому на столах стояли приборы и стеклянные сосуды, после чего он добавил, что настоятельно просит их не трогать. Каллисса вздохнула, но, как и все в классе, кивнула. Спустя несколько минут, что Калли записывала слова учителя, к ней попала еще одна записка. Снова от рядом сидящего Стайлза. «Тупица, вали домой! Серьезно, ты неважно выглядишь!» «Не беси меня еще больше, Стилински», — последовал раздраженный ответ. Прочитав записку, Стайлз растерянно и одновременно сокрушенно поджал губы. Конечно, сейчас он раздражал и злил ее своей назойливостью, но она не будет долго злиться. Потом еще спасибо скажет. Парень взял еще одну бумажку, предприняв очередную попытку призвать к благоразумию подруги. Он написал еще одну записку и протянул ее Каллиссе. «Ты серьезно, МакКолл?! Совсем о себе не думаешь?! Отпросись домой! Сейчас же!» Быстро Каллисса написала ответ на обратной стороне листочка, и кинула ею в Стайлза. «Да тебе, блин, что, хуже от того, что я в школе, а не дома?! Чего пристал?!» «Эй, успокойся, ладно? Я просто не хочу, чтобы тебе стало хуже». «Мне сейчас вот вообще не нужно бы уроки пропускать!» «О, серьезно?! Вчера ты не думала об этом!» Смяв в кулаке листочек с запиской, Каллисса медленно повернула голову в сторону Стайлза, вперившись в него раздраженным и озлобившимся взглядом. Парень многозначительно вздернул брови, безмолвно продолжив их спор, чем сделал все еще хуже. Вторая рука девушки, дрожащая из-за повышенной температуры, тоже сжалась в кулак, что не укрылось от Стайлза. Каллисса никогда бы не подумала, что ее может разозлить такая мелочь. Но теперь хотелось открутить Стайлзу голову за излишнюю назойливость. Как только Калли сделала короткий вздох, силясь успокоить себя, мысленно повторяя, что друг просто заботится, как стоящая на их парте плоскодонная колба внезапно треснула, заставив их обоих резко повернуть голову. Это привлекло не только их внимание, но и внимание мистера Харриса, тут же обернувшегося в их сторону и нахмурившегося. — Что происходит, мисс МакКолл? — задал вопрос учитель, вопросительно вздернув брови и взглянув на Каллиссу. — Мистер Стилински? — обратился мистер Харрис к Стайлзу, но тот промолчал в ответ, тупо уставясь на преподавателя. — Ничего, — как можно спокойней ответила Калли, стараясь не вызвать никаких подозрений и все еще удивляясь тому, что колба вдруг так внезапно треснула. Ни с того, ни с сего… Или все-таки была причина? — Извините, мистер Харрис. С тяжелым вздохом мужчина вновь обернулся к доске, продолжая писать химическую формулу, что-то попутно объясняя, но Каллисса уже не слушала, снова обернувшись к Стайлзу и выразительно вздернув брови, как бы намекая на то, что нечего было лезть к ней с тупыми просьбами, пусть и заботливыми. Но Стайлз, как и всегда, не собирался уступать, чем еще больше взбесил Каллиссу. И, конечно, на этот раз колба не стала отделываться простой трещиной. На этот раз она просто взорвалась. Разлетелась на осколки. Чуть ошалелый Стайлз вовремя успел пригнуться и потянуть за собой Каллиссу. Один осколок попал ему в плечо, другой царапнул по щеке. Но Каллиссе повезло меньше, потому что колба стояла на ее стороне: один осколок вонзился ей во внутреннею сторону ладони, другой попал в плечо, третий угодил в место около локтя. Несколько осколков полоснули слегка ребят, сидящих за первой партой. В остальных, слава Богу, не попало. Какие-то осколки остались на столе, другие слетели на пол. Ребята долго не могли прийти в себя от потрясения. Не каждый же день колба разносится на куски просто так! Спустя несколько минут в классе поднялся такой шум и гам, что Каллисса думала, будто у нее начинает закипать голова и скоро, так же, как и колба, взорвется. Мистер Харрис безуспешно пытался всех успокоить. Стайлз медленно выпрямился, перестав закрывать собой Калли, и вытащил осколок из своего плеча. Судорожно вдыхая носом воздух, Каллисса, чуть дрожа, выпрямилась вслед за Стайлзом, с испугом посмотрев на внешнюю сторону левой ладони, по которой тонкой струйкой стекала кровь. Из-за задней парты, мысленно ругая Стайлза за столь невозможную медлительность, поднялся Айзек и в один шаг оказался у Каллиссы за спиной. Он развернул подругу к себе, аккуратно взяв за руки, и присел перед ней на корточки, ужаснувшись ее виду: покрасневшие глаза, дрожащие руки. Айзек проигнорировал подошедшего сзади учителя химии, и взял в обе свои руки пораненную ладонь Каллиссы. Осторожно взявшись за осколок и подняв на закрывшую глаза Каллиссу взгляд, Айзек вытащил осколок из ее ладони, услышав, как подруга тихо пискнула от боли. Калли не дала ему вытащить осколки из плеча и локтя, схватив его за тянувшуюся к ним руку и покачав головой. Каллисса прикоснулась к осколку в плече и резко дернула, вновь почувствовав обжигающую боль. Затем она проделала ту же самую операцию со вторым осколком, все еще недоумевая, с чего вдруг колба взорвалась. Все эти мысли исчезли из головы, как только Каллисса почувствовала увеличивающуюся боль в трех царапинах. Мистер Харрис отправил всех поранившихся в медпункт, а остальных заставил вернуться на свои места. Открыв глаза, Калли встретилась взглядом с недоуменным и чуть испуганным взглядом Айзека.***
— То есть как это: колба взорвалась? — никак не мог понять Скотт, слушая рассказ Айзека и убирая учебник французского в свой шкафчик. Тяжело вздохнув, парень поднял на друга взгляд. — Она же не могла разлететься сама по себе. — Скотт, ты оборотень, меняющийся в полнолуние, умеющий делать то, что не могут делать другие люди, твои друзья — оборотни, твоя одноклассница — банши, твой босс знает все о сверхъестественном, твой лучший друг — величайший зануда, который своей занудностью может убить, а ты удивляешься тому, что на уроке химии стеклянная колба взорвалась сама по себе? — быстро проговорил Айзек, удивленно вздернув брови и упершись плечом в соседний шкафчик. Спустя пару секунд он просто фыркнул: — Ты меня удивляешь. Вот если бы она все знала и смогла бы поговорить с Дереком, потому что он знает, похоже, о твоей сестре побольше нашего, такого бы не случилось или, по крайне мере, мы бы знали, почему это случилось. — Ты уже достал меня с этим всем, Айзек, — раздраженно закатил глаза Скотт, услышав знакомые шаги. — Я знаю, — невозмутимо пожал плечами Айзек, услышав то же самое. Вскоре к ним подошли Каллисса с перевязанной ладонью, плечом и локтем, и Стайлз с пластырем на щеке. Он сообщил, что его плечо тоже перевязали, только из-за рубашки не видно. Каллисса облизнула пересохшие губы и подняла глаза, встретившись с беспокойным взглядом старшего брата. Он вздохнул и качнул головой. — Болит? — спросил он, опустив взгляд на ее перевязанную ладонь. — Нет, — тихо ответила Калли, судорожно сглотнув. — Уже нет. Просто… эта колба… — Она резко выдохнула, скрестив руки на груди и потерев пальцами лоб. — Какого черта это было вообще? Скотт не успел переглянуться с Айзеком и пожать плечами, как тут же схватил Каллиссу, чьи колени вдруг подкосились, за руку и обернул свою руку вокруг ее талии, резко прижав к себе и почувствовав, как она уткнулась носом ему в плечо и выдохнула. Парень испуганно и недоуменно чуть опустил голову, глянув на сестру, вцепившуюся и сильно стиснувшую пальцами его водолазку. — Эй-эй, — Скотт аккуратно развернулся, взял Каллиссу за плечи и прижал ее к шкафчику, — ты чего? — Взглянув на ее лицо, парень покачал головой. — Сказали же мы тебе, чтобы ты осталась дома. Когда ты начнешь прислушиваться к другим людям? — Шутишь? — вяло усмехнулась Каллисса, едва ворочая языком. — Никогда, Скотти. — Так я и думал. Даже не сомневался. А теперь мы едем домой. Все, хватит с нас на сегодня. — Но… — Замолчи, Калли, — резко одернул сестру Скотт, а потом повернулся к Стайлзу и Айзеку. — Предупредите там, что я отвез ее домой, потому что ей плохо стало, ладно? Хорошо. Все. Пошли.***
— Все, лежи и не дергайся, — выдохнув и уложив сестру на кровать, сказал Скотт. Он не знал, что сделать и куда себя деть, и сел на край кровати Каллиссы, нахмуренным взглядом посмотрев на нее. — Ну вот почему тебе в голову приходят такие тупые идеи? — Парень как бы между прочим бросил взгляд на ее запястья, и едва сдержался, чтобы не ахнуть от удивления: на ее запястьях правда были изображены руны! Это было просто невозможно. Столько с ней жить и ни разу не заметить! Я тоже не замечал, пока Дерек мне не сказал. Странно… А как их заметил Дерек? — Слушай… — Каллисса подняла на него усталые глаза. — А ты никогда странного парня не встречала? Каллисса фыркнула. — Я родилась на четыре с половиной минуты позже странного парня, так что я не только встречала его, но и жила с ним, — пробурчала она. — До сих пор встречаю и до сих пор живу, кстати. А что? — Это не смешно, Калли. — О, правда? А я думала, ты шутишь. Господи, Скотт, что за тупые вопросы приходят в твою голову? Переволновался, что ли? Скотт сжал челюсти, чтобы не ляпнуть ничего лишнего, и сделал медленные вдох и выдох. — Ты встречала когда-нибудь такого высокого парня, черноволосого, с щетиной, одетого в кожаную куртку и с таким взглядом, будто он хочет всех убить? — предпринял вторую попытку парень, вздернул брови и с надеждой посмотрел на Каллиссу. Она нахмурилась, подозрительно прищурилась, думая, что брат просто издевается над ней, пользуясь повышенной температурой и ее тугой сообразительностью в данный момент, и уже хотела дать отрицательный ответ, как вдруг вспомнила, что несколько дней назад действительно столкнулась с каким-то парнем, чуть ли не на голову выше ее и одетым в кожаную куртку. — Не могу сказать про взгляд, но волосы у него и правда были черные, он был высокий, с щетиной и на нем была кожаная куртка, черная, — медленно проговорила Каллисса, продолжая подозрительно щуриться. — Что с того-то? И вообще, откуда ты про это знаешь? — Я экстрасенс, — буркнул Скотт, вдруг спохватившись. — Черт, я сейчас за аптечкой сбегаю, там вроде градусник лежит. — Он резко поднялся с кровати и пулей выбежал из комнаты. Каллисса вздохнула и нахмурилась, чувствуя, как в груди зарождается противное чувство беспокойства, а за ним последовало и неимоверное раздражение от того, что чего-то серьезного она точно не знает. Тот странный разговор между Скоттом и Айзеком в ветклинике, незнакомый мужчина в лесу, эта колба на сегодняшнем уроке химии, а теперь еще и странные вопросы про какого-то странного парня. Что за дерьмо творится вокруг нее, черт подери?! Но от лишних тяжелых мыслей голова начинала раскалываться еще больше, поэтому Калли старалась не думать обо всем произошедшем. Она закрыла глаза и сделала медленный вдох, а за ним медленный выдох. Внезапно МакКолл поняла, что все еще лежит в куртке и, не торопясь, сев, она стянула с себя куртку, откинула ее в неизвестном направлении и снова легла. В следующий миг в комнату, держа в руке аптечку, вошел Скотт. Он снова сел на край кровати и открыл аптечку, быстро перебегая глазами с одного предмета на другой, пока его взгляд, наконец, не наткнулся на лежащий в углу градусник. Парень взял его, убрал в сторону аптечку и, несколько раз зачем-то встряхнув, сунул его сестре в рот. Та с каменным выражением лица смотрела на брата. Спустя несколько минут вынув изо рта Каллиссы градусник, Скотт посмотрел на него и, вздернув брови, посмотрел на девушку. — Тридцать девять и восемь, Калли! — произнес он. — Ты шутишь? Вот зачем тебе в голову взбрендило прогуляться под проливным дождем? — Мне не хотелось идти на французский, — пожала плечом Каллисса. — Я не сделала домашку, а Моролл бы убила меня. Да, конечно, я могла прогулять только французский, но так ведь неинтересно, согласись? — Обалдеть, — сокрушенно пробормотал Скотт и фыркнул. — Ну ты балбеска. — Какой ты грубый, — пробурчала Калли. — Грубый? — вопросил Скотт. — Скорее обалдевший. «Не хотелось идти на французский»… — Уф, Скотти, не все такие ответственные и прилежные ученики, как ты, — фыркнула Каллисса, закатив глаза к потолку. — Хоть Стайлза возьми. Он прогулял в два раза больше, чем я. — Это было в прошлом году, — так же, как и сестра, закатил глаза парень. — Ой, ну и что? — вновь фыркнула девушка. — Я просто констатирую факт. — Факт она констатирует… Лучше бы мозги включила. — Лучше бы… Пф. И вообще. Я все еще злюсь на тебя, — прищурилась Каллисса и, словно маленькая девочка, отвернулась от брата, чуть поморщившись, когда почувствовала легкую тошноту. Скрестив руки на груди, она закрыла глаза. — Калли… — Вот скажи мне, Скотт, я когда-нибудь что-нибудь скрывала от тебя, а? — прозвучал приглушенный голос Калли. — Правильно, никогда. — Я от тебя ничего не скрываю, — заранее зная, что попытка неудачная, произнес Скотт. — Опять ты лжешь… — тяжело вздохнула Каллисса. — Уйди. — Что?.. — Уйди! — Калли, перестань… — Свали, Скотт! Парень поднялся с кровати и, в последний раз глянув на сестру, вышел из комнаты.***
Как только Каллисса, налив себе горячий чай и насыпав в него сахар, села за стол, Скотт тяжело вздохнул и покачал головой. Не обращая внимания на Скотта и пристальный взгляд матери, Калли отпила из кружки глоток, не поднимая головы, и радуясь тому, что кудрявые волосы заслоняют ее лицо. — Я же сказал тебе: ложись и не дергайся, — буркнул Скотт, положив вилку обратно в тарелку со спагетти. — Отвали, — буркнула в ответ Каллисса, уперев лоб в ладонь и отпив еще один глоток, она поморщилась, потому что чай слишком горячий и глотнула она слишком много. — Эй, — спокойно, но с нотками беспокойства, подала голос Мелисса, не сводя пристального взгляда с опустившей голову Каллиссы. Услышав, как дочь шмыгнула носом, она нахмурилась, а потом вздернула брови, — что происходит? Вслед за вопросом последовала гробовая тишина, заставившая Мелиссу закатить глаза к потолку и, со вздохом отложив вилку, откинуться на спинку стула и скрестить руки на груди. Даже если бы она сильно-сильно напрягла память, то не смогла бы вспомнить, когда в последний раз ее дети ссорились или грубили друг другу. — Калли, подними голову, — произнесла Мелисса, но ее слова не возымели никакого ответа. Калли продолжала сидеть, опустив голову и подперев лоб ладонью. — Каллисса, подними голову и посмотри на меня. Ну же. Раздраженно выдохнув и поджав губы, Калли с громким стуком поставила кружку на стол и подняла голову, пристально взглянув на мать еще больше раскрасневшимися глазами. Заправив волосы за уши, она резко откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. — Боже, Калли, ну и вид у тебя! — воскликнула Мелисса и покачала головой. — Не нужно было под дождем гулять, да? Стой! А ну погоди-ка! — прервав раздраженный восклик дочери, произнесла она. — Почему у тебя ладонь перевязана? Закатив глаза к потолку, чем причинив боль глазам, Каллисса вновь наклонилась вперед и уперлась лбом в ладонь, подняв к губам кружку и отпив еще несколько глотков чая. В первый раз она пожалела, что в доме нет лимона. При заболевании горячий чай с лимоном — самое то. Вдруг поцарапанное стеклом плечо резко кольнуло болью, заставив девушку чуть вздрогнуть от неожиданности. — Просто царапина, — буркнула Калли. — Да, мам, не волнуйся, — тут же вступил в разговор Скотт, стараясь быстрее миновать неприятную тему. — У нас была химия, Калли нечаянно задела колбу. Та упала и разбилась. Она пыталась собрать осколки и порезалась. — Собрать осколки? Голыми руками? — вздернула брови Мелисса. — Угу, — промычала Каллисса. — Так. Ладно. Иди-ка ты в постель, — сменила тему мама. — Допивай чай и быстро в кровать. Смотреть на тебя больно. — Цитируешь Стайлза Стилински, мам, — вяло усмехнулась Калли и, не допив чай, поднялась из-за стола, последовав указаниям матери и направившись в свою комнату.***
Проворочавшись всю ночь из-за мучивших ее кошмаров, Каллисса так и не смогла нормально поспать. Открыв глаза после просмотра в первом ряду очередного кошмара, она увидела, что в окно уже раздражающе ярко светит солнце, и тяжело вздохнула. Перевернувшись на другой бок, Калли увидела на своей прикроватной тумбочке какой-то лист бумаги и, приподнявшись на локтях, достала его. Листок оказался запиской. «Доброе утро, Калли. Я надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь, потому что я заходил ночью к тебе в комнату и ты сильно ворочалась во сне. Но я не стал тебя будить. Ладно, ближе к делу. Мама оставила тебе завтрак в холодильнике и лекарства на кухонном столе. Выпей их, может, тебе станет легче. Потому что вчера вечером ты совсем неважно выглядела. Попробуешь прийти в школу — я тебя оттуда за ноги и за руки вытащу. Люблю, Скотт». «М-да, — пронеслось в голове. — Скотт такой Скотт». Убрав записку обратно на тумбочку, Калли плюхнулась на подушку и перед ее глазами оказались, как обычно, ее бледные, худые, с изображенными рунами, запястья. Она медленно выдохнула и закрыла глаза. С рунами?! С какими, черт подери, рунами?! Каллисса резко распахнула глаза и, вновь взглянув на свои запястья, пришла в еще больший ужас и недоумение. Никаких рун на запястьях не было, будто их не было и пять секунд назад. Сердце в груди забилось в два раза быстрее. Какого черта происходит?