Ловушка

Понедельник, 2 ноября, 1998 год. Квартира Брайса Лексингтона. Помешивая кофе в своей чашке, Брайс Лексингтон опустился в кресло. Он размышлял о причинах, по которым начальник отстранил его. Это было странно и как-то неправильно. Они расследовали ещё одно убийство в маггловском Лондоне, когда он с отвращением посмотрел на Брайса и велел возвращаться домой. Никогда Брайс не подвергал сомнению действия своего начальства. Даже в школьные годы был тихоней: Лексингтон покорно делал то, что ему приказывали. Никогда не перечил своим преподавателям, не привлекал нежелательного внимания старост и окончил школу, будучи волшебником, о котором не будут помнить. Он предпочитал, чтобы всё шло именно так. Брайс не хотел выделяться или быть в центре внимания. Он хотел отсидеть свое время и получить работу, где он мог бы быть вне поля зрения других. Война в нём всё изменила. Когда Темный Лорд вернулся, Лексингтон работал у Олливандера. Однажды он пришел на работу и обнаружил магазин в руинах, а его наставника и работодателя нигде не было. Тогда же он решил что-то изменить. Что ему придется измениться. Поэтому он сделал самую смелую вещь в своей жизни и пошел в новое министерство с целью вступить в новый Аврорат. Сначала они колебались. И их сложно было винить: всю свою жизнь он ни на кого не произвел впечатления. Однако после нескольких довольно неловких просьб сам Министр решил испытать его. Он был потрясен, но очень воодушевлен результатом. На это ушло несколько недель, но в итоге он прошел испытания, которые они для него подготовили. Вот как решительно он был настроен. Брайс хотел быть уверенным, что с теми, кто ему дорог, больше никогда не случится ничего плохого. Теперь он мог что-то сделать. Новое министерство будет лучше старого, и он примет в этом маленькое, но участие. Он чувствовал, что теперь может что-то сделать со своей жизнью. Ему казалось, что он может покорить весь мир. Или, по крайней мере, так думал, пока его не повысили до Аврора. Он начал сомневаться, работая непосредственно под началом Нейтана Дирборна. Ходили слухи, что отец Нейтана погиб во время Первой магической войны. Он был членом ордена, и Нейтан вырос с одной целью — он хотел, чтобы его старик гордился им, поэтому вёл образ жизни, достойный имени своего отца. Он был детективом министерства в течение многих лет, прежде чем сменил профессию и стал аврором по просьбе министра. Кажется они, были связаны и близки. Но Брайс задавался вопросом, как кто-то может быть близок с Нейтаном. Он был человеком скрытным, без шуток, он был жесток с новобранцами. Нейтан ежедневно проверял его способности, но Брайс не смел жаловаться. Жалобы не допускались. Он научился просто закрывать рот и делать то, что ему говорят, как и делал всю свою жизнь. Но в последнее время с Нейтоном было что-то не так. Он стал отстраненным, холодным, а всего несколько недель назад сказал Ли Скотту, чтобы Драко Малфой подал заявку на эту работу. Драко Малфой. Сын Люциуса Малфоя и сам бывший Пожиратель Смерти. О чем думал Нейтан, предлагая такому человеку присоединиться к ним? Впрочем, не ему судить. В конце концов, они дали ему шанс. И боги знали, что он этого не заслужил. По крайней мере, мальчишка Малфой имел опыт в бою. Это было просто странно слышать от Нейтана. Так что, в совокупности с сегодняшними событиями, он задавался вопросом, что же случилось с его коллегой. Библиотека Хогвартса. «Я н-и-к-о-г-д-а не спала с Роном, чёртов ты придурок!» Эти слова эхом отдавались в голове Драко, да и по всему Хогвартсу. У него не было времени собраться с мыслями, поскольку едва слова слетели с ее губ, как она оттолкнула его и выбежала из библиотеки. Он никогда не видел, чтобы она так быстро бегала. Ну, кроме того раза, когда сражалась прямо здесь, в этих грёбаных залах во время войны, но то совершенно другая ситуация. Её быстрый уход только увеличил расстояние между ними. Бросив такое тревожное заявление, она просто оставила его одного в пустоте; единственное, что нарушало тишину, это звук захлопнувшейся за ней двери. Он был так потрясен и совершенно ошеломлен всей этой встречей, что едва обратил внимание на то, что она только что сказала. Судя по всему, он ошибся. Она никогда не спала с Уизелом. Она бы никогда…  — Твою мать. Гермиона беременна? То есть она носила в себе ребенка? Ребенок, который не от рыжего? Ребенок, который… от этой мысли перехватило горло и пересохло во рту… его? Драко почувствовал, как у него подогнулись колени, и потянулся к ближайшему столу, чтобы опереться. Бля. Да не может быть. Это просто невозможно, черт возьми. Как? Когда? Когда это случилось? Он был осторожен. Он знал о последствиях. Да они оба были так осторожны. В голове не укладывается. Он сломал голову в поисках зацепки, которая могла бы его успокоить, но ничего не нашёл. Он начал вспоминать все свои свидания с ведьмой и простонал, осознав, что их первый раз был спонтанным. Они оба надрались до такой степени, что ни один из них не подумал о защите. Тогда он думал, что всё в порядке. С ним такого не случится. Контрацептивы — это последнее, о чем он думал. Кто бы мог подумать, что такое произойдет. Да и она проходила ничего не подозревая. Два гребаных месяца. Как она могла не знать? Неужели она не знает собственное тело? Что ж, возможно, из-за смерти отца она списала задержку на стресс, а не на гормоны. Но подумать только, просто представить, что всё это время, пока они трахались, ссорились, «расставались», она была… Ну, это объясняло ебучие перепады настроения, характер и ее нездоровый внешний вид в последнее время. Это бы всё объяснило на самом деле. Вплоть до приступов чрезмерного плача, не свойственных ей. И тут его осенило. Вот дерьмо. Всё по-настоящему. Гермиона ничего не выдумывала. Конечно же, нет, с какой стати ей это делать? И хотела, чтобы он навсегда исчез из её жизни. Она была с ненормальным рыжим, хотела жить долго и счастливо с этим уродом. Ни за что на свете она не хотела бы так разрушить свою жизнь. Она изо всех сил старалась держаться на расстоянии, и он был готов пойти навстречу. Но теперь всё изменилось. Абсолютно всё. Как раз в тот момент, когда он, наконец, решился оставить ее навсегда, она бросила эту информацию ему в лицо. Как ему теперь поступить? И что оставалось делать? Как теперь жить дальше и справляться, раз он всё знает? И это вызвало новый один вопрос. Кто-нибудь еще знает об этом? Или он единственный? Конечно, нет. Наверное, она рассказала Лавгуд. В последнее время эти двое прекрасно ладили. Кому ещё она могла рассказать? Уизел явно не в курсе, учитывая, что Драко был отцом ребенка. Это означало, что Поттер и Уизел, вероятно, тоже были в неведенье. Внезапно он осознал, что больше беспокоится за Гермиону, чем за себя. Она скрывала это от всех, а слёзы были признаком того, что она напугана и так же потеряна, как и он. Драко сделал несколько глубоких вдохов и собрал остатки здравого смысла. Если он собирается что-то решать, то должен быть в здравом уме.

***

Блейз лежал на кровати, уставившись в потолок. Он был на грани безумия, углубляясь в темные мрачные мысли. Так продолжалось последние несколько часов. Если он не думал о Драко с Грейнджер, то думал о Луне, о том, как она выглядела в последнюю их встречу. Он видел по её глазам, что она так отчаянно хочет сказать ему, что случилось. Но знал, почему не могла, и по той же причине он не хотел рассказывать ей о том, что знает о Драко. Есть вещи, которые нужно держать в секрете, даже от Луны. Луна. Как же он связался с этой чокнутой блондинкой? Конечно, ему нравилось играть с ней в сваху, но думать, что у него возникнут такие чувства? К этому он не был готов. Блейз и не подозревал, как ему было с ней весело, пока они не разошлись. Теперь, когда Грейнджер и Драко не разговаривали друг с другом, им стало трудно разговаривать. Хотя не то чтобы это всё, что он хотел делать с ней. С того самого дня в Хогсмиде он испытывал смешанные чувства. Возможно, они появились ещё раньше. Он уже признал, что Луна хорошенькая, и ему очень понравилась ее отчужденность. Блейз просто оценил ее поведение, которое считал невозможным. Ему нравился ее невинный, но понимающий взгляд, возмутительные мысли и перспективы. Да, уже некоторое время он считал её симпатичной, но только когда они были в книжном магазине, у него возникла мысль поцеловать её или обнять. Только в тот день он подумал, что она красива в вязаной шапочке, с шарфом в тон и с одной из его любимых книг в руках. С тех пор он был поглощен своими похотливыми мыслями и мечтами. Уже много ночей подряд у него были фантазии, связанных с ним и Лавгуд. Те, где он прокрадывался в её комнату посреди ночи или тащил ее в укромный коридор, чтобы соблазнить её, и даже был один, где он протаскивает её в эту самую комнату с Драко, спящим на соседней кровати. Блейз проснулся в неудовлетворенном оцепенении и обнаружил, что вместо того, чтобы бояться, он скорее наслаждался этими мыслями. И даже хотел действовать при случае, но у него не было такой возможности. Она внезапно исчезла с радаров. Он видел Луну лишь мельком, когда она была с Грейнджер или в Большом зале. У них был один совмещенный урок, но она всегда сидела сзади, потому что приходила последней и уходила первой. Он знал, что она делает это не нарочно — не в ее характере было играть в игры и морочить мужчинам голову, тем более ему. Луна делала это ради своей лучшей подруги, и, скорее всего, ради него тоже. Наверное, она решила, что лучше держаться подальше, иначе посеется раздор в её душе. Или так ему думалось. Кто мог знать, что творится в женских головах? Особенно у Луны, у нее всегда был интересный образ мышления. Блейз не всегда понимал, о чем она говорит, но знал, что она честна. Ее глаза еще не лгали ему. «Прости меня, Блейз, — она сказала. Он посмотрел ей в глаза и увидел в них искренность. — Я обещаю. Всё вскоре выяснится. Ты недолго останешься в неведенье». С этими словами Блейз понял, на чьей стороне Луна. Пока он был другом. Другом, от которого ей придется держаться подальше. Но она была не единственной, кто держал его на расстоянии вытянутой руки. Драко и сам делал нечто подобное. Он стал довольно замкнутым и уткнулся носом в книгу, хотя только Салазар знает, действительно ли он её читал. И даже не поговорил с Блейзом о том, что его беспокоит. Обычно Блейз не волновался о том, что люди думают о нем, но когда дело касалось Драко, всё менялось. Блейз знал, что у этого парня не так уж много настоящих друзей, но предполагал, что он не такой, как все. Считал, что Драко доверяет ему. Он знал о Малфое много такого, чего не знал никто другой, особенно когда дело касалось его прошлого. Но что-то случилось. Что-то изменилось. То ли Драко действительно не доверял Блейзу, то ли думал, что справится со всем сам. Как бы то ни было, Блейз не был удовлетворен. Блейз мог бы остановить это безумие, если бы только встретился лицом к лицу со своим другом. В тот момент, когда он узнал правду, он должен был поднять шум. Но как было позволить своему другу вернуться к тому, каким он был? Как было позволить ему снова соскользнуть в темноту, не тогда, когда он так старался оставаться на свету. Блейз мог бы избежать этих мыслей и чувств, если бы действовал в нужное время. Теперь он просто сидел, делая тонкие намеки, чтобы понять, что происходит. Но он хотел, чтобы Драко сам рассказал ему об этом, и не хотел вытягивать из него информацию. Признание должно было идти от сердца. Иначе ни черта бы не значило. Он бросил взгляд на стол Драко в другом конце комнаты. Причина его беспокойства была надежно запихнута в самый нижний ящик, где он ее и нашел. Лучше бы он никогда ее не читал. Он хотел бы никогда не задаваться вопросом, работает ли его друг с Сивым или еще одним бывшим Пожирателем Смерти. Лучше бы он не был таким любопытным. Лучше бы не вмешивался в дела своего друга. Но Блейз хотел… хотел сделать что-нибудь. Звук открывшейся двери заставил его вздрогнуть, и он сел, чтобы посмотреть, кто из соседей по спальне затащил свою жалкую задницу обратно в постель. Тревога вернулась к нему, когда он увидел, как Драко с потерянным выражением лица медленно подошел к своей кровати и закрыл за собой дверь. Блейз не знал, что могло произойти за час, что заставило бы его так выглядеть. Но он подумал, что сейчас самое подходящее время для извинений.  — Я сожалею о том, что произошло, — спокойно констатировал он. — Мне не следовало быть таким резким. — Всё в порядке, — ответил Драко. — Наверное, я заслужил. Это я должен извиняться. — Даже если это и так, мне не следовало кричать на тебя, — Драко молчал, и Блейз заметил, что он пристально смотрит в пол. — Ты сегодня необычно молчалив. Что-то случилось? Малфой посмотрел на него и вздохнул. — Блейз, я был идиотом. Я привык ошибаться и всё портить, это всё, что я сделал за последние два года, но на этот раз я действительно облажался, и теперь, вероятно, испортил обе наши жизни. Ошибка? Испортил им жизнь? — Не знаю, как это происходит, но я постоянно на неё натыкаюсь. Что за бессмыслица? — О чём это ты, друг? — Сегодня вечером я видел Гермиону, — сказал он. — Мы поссорились, как обычно, но на этот раз всё было по-другому. Она была… она была расстроена, а я только усугубил ситуацию, потому что не могу держать свой чертов рот на замке… а потом она рассказала мне… — Что рассказала? — спросил Блейз. Когда ответ не последовал, повторил: — Что она тебе сказала, Драко? Очевидно, что-то очень важное, раз ты так нервничаешь. Так скажи мне, что случилось? Он глубоко вздохнул и поднял голову, наконец встретившись взглядом с Блейзом, пробормотал: — Она беременна. Внезапно все части головоломки встали на свои места. Действия Луны, поведение Грейнджер и мрачное выражение лица Драко — всё это имело смысл. Грейнджер беременна? Но разве это не повлияет на его планы с этим Альдамаром? Может, стоит что-то сказать? — Драко, если это правда… тогда, возможно, тебе стоит передумать. Он нахмурил брови. — Передумать насчёт? — Ваших планов с… Дверь открылась, и они в шоке уставились на неё. — Тео? — ахнул Драко. — Что ты тут делаешь?

***

Тео вздохнул и провел рукой по волосам. Они отросли. Он давно не подстригал их по просьбе Пэнси Паркинсон, которая в этот момент смеялась вместе с Дафной Гринграсс в гостиной Слизерина. Последние несколько месяцев они были неразлучны, и сегодняшний вечер ничем не отличался. Пэнси описывала интимную встречу с принцем Слизерина, и хотя это раздражало его до крайности, он оставался каменным и спокойным, пока девочки хихикали и обменивались историями. — Я заметила, что ты сдалась, — сказала Дафна, откидываясь на подушки дивана. — Нет никаких причин продолжать попытки, — ответила Пэнси. — Он сам не свой. Как будто его подменили или что-то в этом роде. — Война так действует на людей, — согласилась Дафна. — Я имею в виду, посмотри вокруг. Все немного изменились, включая тебя. — Да, пожалуй, ты права, — она вздохнула и положила одну ногу на другую. — Но что-то хорошее вышло из нашего ужасного расставания. — И что же это? Пэнси улыбнулась Тео и он улыбнулся в ответ, не зная точно, искренна она или нет. Дафна, знавшая об их свиданиях, усмехнулась. — Тогда это официально? Настала очередь Тео заговорить. Он наклонился вперед и ухмыльнулся Дафне.  — Если она поклянется, что будет смотреть только на меня. Он понимал, что принимает желаемое за действительное. Пэнси всегда смотрела в сторону Драко. Что бы ни делал этот мерзавец, всегда найдется крошечная частичка ее души, которая будет любить его. Поначалу Тео задавался вопросом, имело ли для нее хоть какое-то значение, что Драко спал с грязнокровкой, но быстро понял, что она не помнит ни письма, ни того факта, что сама случайно наткнулась на греховную сцену. Драко стёр ей память. Пэнси даже не знала, что с ней произошло. Маленькие кусочки ситуации идеально сочетались в его сознании. Интриги Драко, ночные перешептывания, все ночи, когда его кровать была пуста, и нехарактерная настойчивость в том, чтобы Тео проводил с ней время. Он не хотел, чтобы она вспомнила. Это знание должно было остаться тайным. Но Драко потерпел неудачу во многих отношениях, Тео знал о них, и он также знал о встречах Драко в Хогсмиде. Последние несколько недель он наблюдал и за ним, и за Грейнджер. Но он так ничего и не придумал. Грейнджер слишком много времени проводила в библиотеке или надежно пряталась в Гриффиндорской башне со своими друзьями. А Драко? Ну, в основном он держал всё в себе. Однако стал возвращаться к своему высокомерному, надменному «я». На днях он даже заколдовал кого-то за то, что тот сидел на его месте. Судя по всему, эти двое расстались. А значит, информация может оказаться не такой полезной, как предполагалось изначально. Продолжающийся роман между чистокровным и грязнокровкой привлечет гораздо больше внимания, чем один маленький сексуальный контакт, хотя всё равно поднимет немало шума. Тео всё еще нуждался в информации. Если он собирается затеять семейную вражду, которая навсегда запятнает имя Драко, ему понадобится нечто большее, чем просто ревнивая болтовня Пэнси. Ему понадобятся конкретные доказательства. Он вздохнул и, извинившись, вышел, прежде легонько чмокнув Пэнси в щеку. Кто знал, что мстить было насколько тяжело и утомительно? Неизвестно, хватит ли у него сил, чтобы довести дело до конца, и есть ли у него достаточно веский мотив и желание. К тому времени, как Тео добрался до спальни мальчиков, сомнения одолели его. Он потянулся к ручке и зевнул. Он подумает об этом утром. Было уже поздно, и ему нужно было поспать. Ручка повернулась, и тут звук голоса Драко проник в его уши. Тео открыл дверь и был встречен сердитыми взглядами обоих своих однокурсников. — Тео? Что ты тут делаешь? — удивленно спросил Драко. — Поправь меня, если я ошибаюсь, но в последний раз, когда я проверял, я всё еще спал здесь, — саркастически ответил Тео, направляясь к своей кровати. — Да, только по ночам, когда тебе не перепадёт, — рявкнул Блейз. Тео раздраженно потер глаза. Что им вообще бля надо? — Что это за наезды? — Извини, — теперь заговорил Драко, его голос был спокоен и тих. — Мы просто обсуждали кое-что, и твоё внезапное появление застало нас врасплох. — О, наконец-то признались друг другу в любви? — Тео рассмеялся. — Хотите я уйду, что бы вы могли заняться делом? Блейз удивленно моргнул, а Драко нахмурился. — Я даже не собираюсь отвечать. — Хорошо, — сказал он, переодеваясь в шорты и забираясь в постель. — В любом случае, я не хочу подробностей. Он услышал, как Драко пробормотал что-то бессвязное, и Блейз назвал его «чертовым придурком», прежде чем пробормотать заклинание тишины. Тео следовало бы обидеться, но он слишком устал, чтобы обращать на это внимание, поэтому проигнорировал и повернулся к ним спиной. Что там за чертовски важный разговор, что они были так взволнованы его появлением? Возможно, это как-то связано с Грейнджер. Рано или поздно Тео всё равно узнает. Он всегда узнавал. И лишь вопрос времени, когда кто-то оступится. И он будет ждать там, в тени.

***

Гермиона захлопнула дверь спальни девочек и тяжело оперлась на неё. От резкого звука Джинни, которая спала, подскочила с кровати, как при пожаре. — Гермиона? Ты меня до смерти напугала, — сказала она. — Ты в порядке? Она хотела сказать ей «нет». Хотела свернуться калачиком и рассказать ей всё, с самого начала и до последних десяти минут. Она хотела рассказать всё до мельчайших подробностей о себе и Драко, и о том, что сейчас происходит внутри неё. Но как бы ей не хотелось выплеснуть на Джинни этот поток эмоций, она просто не могла заставить себя это сделать. Что, если она неправильно поймёт? Что, если возненавидит её? Сегодня Гермиона просто больше не сможет вынести такую боль. Она уже совершила ошибку, сказав Драко раньше, чем была готова, и к чему это привело? Как он отреагировал? «Ну, я не ожидал, что вы двое так ускоритесь, но, право же, не о чем плакать, Грейнджер. Уизли, вероятно, в восторге». Драко подумал, что ребенок от Рона. Как он мог даже предположить такое? Она хоть и встречалась с Роном, и обычно это предполагает какой-то интимный контакт, но не означало же, что она сразу переспала с ним. То, что она трахнулась с Драко, вовсе не означало, что она так быстро раздвигает ноги перед всеми. А он подумал, что да, и это задело её сильнее, чем всё, что он когда-либо наговорил ей. Может быть, это гормоны заиграли в ней? Годрик знал, не надо было, ведь именно она сама велела Малфою держаться от неё подальше. Именно она сошлась с Роном, чтобы избежать настоящих отношений с Драко. Это она твердила себе, что должна отпустить его. Но именно он продолжал вторгаться в ее жизнь и заставлять ее испытывать все чувства. Тупой долбаный Малфой. Она медленно опустилась вниз по двери, и Джинни поспешила к ней. — Расскажи мне, что случилось? — взмолилась Джинни. — Гермиона, пожалуйста. Я беспокоюсь за тебя. — Всё болит, Джинни, — ответила Гермиона, слезы теперь свободно текли по её лицу. — Голова, тело и сердце. Больно, и я просто не могу прекратить это. Вторник, 3 ноября 1998 года Драко не сомкнул глаз всю ночь, обдумывая факты в попытке найти решение. Ничего не нашел. Ребенок от него, в этом не было никаких сомнений, но он понятия не имел, что делать со всем этим. Похоже, у него не было выбора. Он не мог заставить её что-либо сделать, поэтому ему просто нужно было подождать и поговорить с ней. Им придется разобраться с этим вместе. Они совершили ошибку, и теперь им придется столкнуться с последствиями своих действий. Так что он провел всё утро в поисках Гермионы. Он побывал во всех ее любимых местах, но её нигде не было. В конце концов, он пришел к выводу, что она всё еще в башне Гриффиндора. И это проблема. Драко не мог попасть в гриффиндорскую башню, не говоря уже о комнате для девочек. Недопевунья знала, что ему нужно внутрь, но не облегчало ему задачу. Никакой загадки. Просто пароль. Так что он мог сделать только одно. Прислонился к каменной стене, скрестив руки на груди, и со строгим выражением лица ожидал ничего не подозревающих первокурсников или второкурсников. Ждать долго не пришлось. Из-за угла показался мальчик-первокурсник, и Драко, схватив его сзади за воротник, оттащил назад. — Эй! Отпусти меня! — закричал тот, но Драко только закатил глаза и развернул мальчика лицом к себе. — Нет, пока ты не скажешь мне пароль. Мальчик внимательно посмотрел на мантию и галстук Драко, затем покачал головой. — Я не скажу слизеринцу наш пароль. — Слушай, малыш, у меня сейчас нет времени на факультетские разборки, .— что же ещё сказать, чтобы было без угроз? — Мне нужно кое-что обсудить с Поттером. Ты ведь знаешь, кто это? — Конечно знаю, — ответил мальчик и сморщил нос. — Также я знаю, кто ты. — Хорошо, — сказал Драко, наклоняясь, чтобы посмотреть мальчику в глаза. Он понизил голос: — Тогда ты уже знаешь, какого врага наживешь, если откажешь мне. Он смотрел, как померк былой задор мальчишки. — Я тебе не скажу. Ты ничего не сделаешь… — Разве? — Драко ухмыльнулся. — Уверяю тебя, я могу сотворить с тобой что угодно, глазом не моргнув. Поэтому, пожалуйста, упрости нам задачу и скажи пароль. — Ладно, — сдался тот. — Гиппогриф. Драко отпустил мальчика и погладил его по голове. — Спасибо, приятель. Затем он направился к «поющему» портрету. Певица пристально посмотрела на него. — Что такие, как ты, здесь делают? Как же невероятно он устал от того, что все усложняют ему жизнь. Ему просто нужно было увидеть Гермиону. — Разве ты не должна спрашивать пароль и заниматься своими делами? — Если ты хоть на минуту думаешь, что я позволю… — Гарри Поттер ждет меня, — прервал её Драко. — Так что, если вы не возражаете, я хотел бы пройти. Казалось, она передумала после того, как он упомянул Гарри. Мерлин, это имя было как гребаное золото в этой школе. К черту Поттера и его ебучую славу. Потом она покачала головой и ухмыльнулась. — Мне так не кажется. Драко постепенно терял терпение. Он уже собирался умолять, когда услышал знакомый ирландский акцент, доносившийся из-за угла. Блять. Симус-гребаный-Финнеган. Теперь точно не попасть. Гриффиндорец этого не допустит. Бросив последний презрительный взгляд на толстуху, он развернулся на каблуках и быстро зашагал прочь, пока ирландец его не заметил.

***

Гермиона знала, что ведет себя как трусиха. Она не осмеливалась покинуть их комнату с тех пор, как вернулась из библиотеки. Джинни ушла рано утром, вероятно, чтобы рассказать Гарри о случившемся, так что она была одна в течение нескольких часов. Джинни отчаянно пыталась заставить Гермиону сказать ей, что случилось. Та просто не могла подобрать слов. Джинни просто не поймет. Так что Гермиона должна справиться с этим сама. Драко знал. Пути назад не было, и она понимала, что должна смириться и попытаться найти его, но не могла заставить себя сделать это. Нерешительность сдерживала её. Гермиона ненавидела это, но такова была реальность. Она схватила подушку и, уткнувшись в неё лицом, закричала. Когда это её жизнь стала такой сложной?

***

Позже. — Это блять смешно, — пробормотал Драко, поднимаясь по той же лестнице во второй раз за день. Грейнджер, конечно же, давала ему от ворот поворот. Она даже не пришла на обед и вообще пропустила занятия по зельеварению. Как, черт возьми, она думает решать этот вопрос, если она даже не ходит на занятия? Он не смог поговорить с ней со вчерашнего вечера. Перепробовал все способы связи, но она не обращала внимание на монету, и он начал беспокоиться. Блейз даже передал Лавгуд сообщение, но и из этого ничего не вышло. День тянулся, и Драко становился всё более нетерпеливым. Наконец, он решил, что с него хватит. И собирался стоять снаружи их проклятой Гриффиндорской башни до рассвета, если понадобится. Плевать на гриффиндорцев. Подойдя к знакомому портрету Толстой дамы, он бросил на нее хмурый взгляд. — О, опять ты? — Похоже что так, — ответил он, скрестив руки на груди. — Я еще не получил то, за чем пришел. — Тебе придется ждать очень долго. — Я расчистил свое расписание на ночь. Первым его заметил Невилл Лонгботтом.  — Малфой, — крикнул он, — что ты здесь делаешь? — О, прекрасно, Лонгботтом. Не могли бы ты сделать приятельское одолжение, и попросить Грейнджер выйти сюда и встретиться со мной? Симус прищурился и окинул его скептическим взглядом. — Что такие, как ты, хотят от Гермионы? Он подавил саркастический комментарий, который умирал от желания сорваться с его губ. — У неё есть вторая половина нашего задания, — солгал он. — Сегодня она не появилась. Как же мы закончим, если Грейнджер нет? — Уверен, что это может подождать до завтра. Так почему бы тебе не отвалить. Лонгботтом спокойно положил руку на плечо друга. — Симус, успокойся… — Нет, — прошипел он, прежде чем повернуться к Драко. — Я не доверяю тебе, Малфой. Гарри рассказал нам о вашем разговоре. Ты будешь аврором? — Симус шагнул ближе. — Нет, ты что-то задумал. Я чувствую это. Ты тут по какой-то другой причине, а не из-за простой домашней работы. — Послушай, Финниган, у меня нет ни времени, ни терпения, чтобы оправдываться перед тобой. Мнё все равно, веришь ты мне или нет, или считаешь, что у меня недобрые намерения относительно выбора работы. Ты даже в не поле моего зрения. Я здесь только для того, чтобы поговорить с Грейнджер, а не ссориться с вами. Так вы скажете ей или нет? Лонгботтом посмотрел на них и быстро исчез за портретом. — Ты с ней не поговоришь, — сказал ирландец с презрением на лице. — Так почему бы тебе просто не вернуться в свое маленькое змеиное логово и не оставить нас в покое? — Я не уйду, пока не увижу её, — заявил Драко, не сдвинувшись ни на дюйм со своего места. — И я не нарушаю никаких правил, ожидая здесь. Останусь на всю ночь, если придется. — Из-за какого-то гребаного домашнего задания? — спросил Симус. — Ты чертов лжец. Не успел он ответить, как портрет внезапно распахнулся, и Драко увидел, что к ним идет Гарри Поттер в сопровождении Невилла. — Малфой. — Поттер, — ему так не нужны были эти разборки. Он пристально посмотрел на Лонгботтома позади Гарри. — Я вижу, что мое сообщение дошло не до того члена Золотого трио. — Не надо бросаться на Невилла. Я перехватил его, — заявил очкастый. — Так скажи мне, Малфой, что ты делаешь на нашей стороне замка? Раздраженный всей этой суматохой, Драко злобно усмехнулся в его сторону. — Я думаю, что моя просьба была простой и понятной, — протянул он. — Но теперь стало очевидно, что надо было упростить, как для дураков. Мне бы очень хотелось поговорить с некой ведьмой с каштановыми лохмами, которая, похоже, заперлась в своей комнате с моими записями о зельях. На этом всё. Поттер покачал головой. — Не думаю, что какие-то чертовы пропавшие записи, объясняют твое появление здесь вместе с проблемами. — Ты что, тоже думаешь, что я что-то замышляю, Поттер? — Я не думаю, я знаю, — сказал он, сверля Драко взглядом. — Просто сходи и скажи ей, что я здесь, а если она захочет, чтобы я свалил, я это сделаю. Я даже удостою тебя чести сопровождать меня, но думаю, что она захочет поговорить. Это важно, — сказал он и, подумав, добавил: — Записи важны. Финниган собирался возразить, но Поттер осек его. — Хорошо, — он посмотрел в сторону. — Симус, подожди здесь, хорошо? Тот кивнул. — Я скажу ей, что ты здесь, но с нетерпением жду возможности отправить твою высокомерную задницу туда, где тебе самое место. Драко закатил глаза, услышав пустую угрозу. — Большое спасибо. Поттер не ответил и исчез в проеме за портретом.

***

В этот момент Гарри действительно забеспокоился. Он начал замечать странное поведение Драко, а теперь тот появляется перед их общей гостиной, требуя поговорить с Гермионой. Что же такого важного произошло, что он прошёл через всю эту суету? Они все понимали, что его отговорка про домашнее задание была откровенной ложью, так что же на самом деле случилось? Может, Малфой знает, что тревожит Гермиону? Может, он её и беспокоит? Не он ли виноват в её вчерашней вспышке гнева? Гарри отогнал эти мысли прочь. Только Гермиона могла ответить на этот вопрос, а она была не в настроении, чтобы отвечать на вопросы. В отличие от Малфоя, Гарри мог проявить понимание. Добравшись до ее двери, он тихонько постучал, отчасти надеясь, что она спит, чтобы он мог послать Малфоя, когда вернется. — Гермиона? — Что такое? — тихо отозвалась она. Проклятие! Ну что ж. — Малфой разбил лагерь возле портрета Полной Дамы, — сообщил он через дверь. — Я велел ему отвалить, но он сказал, что ему нужно поговорить с тобой о чем-то важном, — Гарри закатил глаза, хотя знал, что она его не видит. — Утверждает, что у тебя есть какие-то записи по зельям или что-то в этом роде. Если я не сделаю что-нибудь в ближайшее время, между ним и Симусом начнется драка. Может заколдуем его, а потом отправим его задницу к мадам Помфри? — Нет! — он услышал её громкий ответ. — Не дерись с ним! — в комнате послышалось какое-то шарканье, и он отступил назад, когда она внезапно распахнула дверь. Гарри был удивлен её замученным видом. Выглядела так, словно не спала несколько недель. — Мне правда нужно с ним поговорить, — сказала она, возвращая Гарри к их разговору. — Спасибо, что сказал мне. — Подожди, — Гермиона ведь не всерьез? — Ты действительно собираешься поговорить с ним? — Да, — кивнула она. — Он говорит правду. Нам нужно обсудить кое-что важное. Гарри ничего не понял. О каких вещах они с Малфоем могли говорить? Он не последовал за ней вниз по лестнице. Вместо этого бросился в свою комнату, выхватил из сундука мантию и набросил её на плечи. Он не собирался оставаться в неведенье, но собирался выяснить, что всё это значит.

***

Гермиона очень удивилась, когда Гарри сообщил, что Малфой возле башни Гриффиндора. Она пряталась в своей комнате, как ребенок, а он разбил лагерь неподалеку от вражеских позиций. Значит, он говорил серьезно. Думал об их нынешнем положении. Она обнаружила, что её руки стали влажными от пота, и прикусила нижнюю губу, когда Драко повел её вниз по лестнице на другой этаж. — В чем дело, Малфой? — наконец спросила она, не в силах вынести молчания между ними. — Не скромничай, Гермиона. Ты прекрасно знаешь, о чем идет речь, — он усмехнулся. — Нам надо поговорить. — Ну, тут я с тобой согласна, — она невесело рассмеялась. Драко нахмурился, услышав это. — Тогда почему ты сделала всё, чтоб я не мог связаться с тобой? Гермиона опустила голову. Понимала, что он прав. — Мне очень жаль. — Надеюсь, — он свернул в другой коридор, и она быстро последовала за ним, пока он пыхтел. — Я думал, что стану жертвой ирландской ярости. — Да, Симус никогда не пылал к тебе любовью, — она вздохнула. — Я всё еще не могу поверить, что ты действительно пришёл к портрету. Я думала, Гарри будет я в ярости, когда сказала ему, что приду поговорить с тобой. — Поттер — это наименьшая из моих проблем в данный момент, — саркастически ответил Драко, увлекая ее в уединенное место. — Так вот, я пришел сюда за ответами. Я не в настроении для игр, особенно после общения с твоими долбаными друзьями в течение последних двадцати минут. Так скажи мне, правда ли то, что ты сказала мне в библиотеке? — спросил он, когда понял, что они находятся вне пределов слышимости любого, кто случайно проходил бы мимо. — О том, что ты не спишь с Уизелом? — Да, — Гермиона говорила тихо. — Я никогда… то есть не то чтобы он не пытался, просто это было неправильно, — Малфой даже разрушил ту маленькую часть ее отношений с Роном. — Но спасибо тебе за то, что ты поверил, что я прыгну прямо к нему в постель. Заставляет девушку чувствовать себя «очень хорошо», — с сарказмом добавила она. Драко провел рукой по волосам. — Это… Извини. Я просто ревновал и был бесчувственным придурком, когда сказал, что… мне не хотелось верить, что ты спишь с ним, от этой мысли у меня заболело внутри… но, черт, — его взгляд упал на ее живот. — Значит, это правда. Ты действительно беременна? — она не могла подобрать слов, поэтому просто кивнула. — Значит, ребенок действительно от… Гермиона заметила, как Драко поменялся в лице; он повернулся к гобелену поблизости и вытащил палочку. — Депримо! — крикнул он, заставив ее в тревоге отступить на шаг. Что, во имя Годрика, он делает? Налетел сильный ветер и вдул невидимую массу в стену. Глаза Гермионы расширились, и она увидела знакомую фигуру Гарри, когда его мантия-невидимка упала с плеч. — Опять подслушиваешь, Поттер? — прорычал Драко, а Гарри быстро встал и направил на него палочку. — Похоже, это твоя специальность? — Гарри! — воскликнула Гермиона. — Что ты здесь делаешь? — Ты ещё спрашиваешь? Ты была такой скрытной в последнее время, Гермиона, — он взглянул на неё на секунду, не опуская палочку. — Я должен был убедиться в своих подозрениях. — Подозрения? В чём? — неужели Гарри действительно видел ее насквозь? — Малфой что-то задумал, — мгновенно ответил он с вызовом глядя в сторону Драко. — Я подумал, что это может быть связано с тобой. — Так ты решил просто последить за мной?! — воскликнула Гермиона, понимая, что нарушили её границы. — Подозрительно или нет, Гарри, но что… просто… как много ты слышал? — Черт возьми, почти всё! — огрызнулся он. — Это правда, Гермиона? Ее сердце громко билось, и она могла поклясться, что почувствовала прилив крови к лицу, когда тихо ответила: — Да. — Почему ты мне не сказала? — Я собиралась рассказать тебе всё, Гарри. Я, правда, хотела, — оправдывалась она. — Я просто ждала подходящего момента. А его не было. — Ты хотя бы Рону сказала? Сбитая с толку, она шагнула к нему. Очевидно, он слушал не с самого начала. — Нет, Гарри. — То есть ты хочешь сказать, что вместо того, чтобы рассказать своим друзьям, что случилось, ты решила пойти и довериться ему? Ты рассказываешь Пожирателю смерти все свои секреты? Драко усмехнулся и закатил глаза. — Друзья? Какие вы друзья. Ты даже не замечал, сколько раз она плакала. Гарри хмыкнул, и Гермиона посмотрела на него. Ей не нужно было, чтобы он усложнял ситуацию. — Не вмешивайся, Малфой, — прорычал Гарри. — Это не имеет к тебе никакого отношения, так что не лезь не в свое дело. — А? — он надменно рассмеялся. — Я тут ни при чем, Поттер? — прошипел он, делая шаг вперед. — Вот ты удивишься, когда… Гермиона встала между ними, стараясь не дать разразиться дуэли. — Прекратите! Вы оба! — Прости, Гермиона, но я просто не понимаю. То есть, я знаю, что мы не были очень наблюдательными в последнее время, но как ты вообще доверилась ему? Когда ты боялась нам что-то сказать? Почему? Рон будет в восторге… С нее уже хватит. Сначала Драко предполагает, что ребенок от Рона, а теперь Гарри? Ну, Гарри, она могла понять, но было так неприятно, когда приходилось объяснять это всем. — Он не от Рона! — крикнула она, прежде чем поняла, как громко она кричала. — Несмотря на наши отношения и на то, что он тебе рассказывал, я с ним не спала. Гарри несколько раз моргнул, прежде чем ответить. — Что? Но тогда, если ты беременна, то чей это ребенок? Драко и Гермиона обменялись неловкими взглядами и неловко пошевелились. Одного взгляда, который прошел между ними, казалось, было достаточно, чтобы Гарри всё понял. Он выронил палочку, шагнул вперед и врезал Драко прямо в челюсть. — Ах ты ублюдок! Драко отшатнулся назад, не готовый к внезапной физической атаке, когда Гарри прыгнул на него, ударив его сильнее. Малфой недолго оставался в долгу. Он был в нескольких драках, не связанных с магией, поэтому не позволил ему так легко ударить еще раз. Следующим ударом Драко сбил с лица Гарри его очки, а затем парни стали кататься по полу. Гарри локтем ударил его в живот, но это не остановило Драко. — Хватит! Драко! Гарри! Прекратите! — закричала Гермиона, пытаясь оттащить дерущихся парней друг от друга. Драко первым уступил, прислушиваясь к мольбам Гермионы, и слез с Гарри. Он вытер кровь с губы тыльной стороной ладони и отошёл в другой конец зала. — Черт тебя возьми, Поттер! Драко, возможно, и закончил, но Гарри далеко нет. — Что ты сделал с Гермионой, Малфой?! — закричал он, спотыкаясь, вставая и находя свою палочку, забыв про упавшие очки, снова двинулся на Драко. — Скажи мне! Ты воспользовался ею, не так ли?! — у Драко отвисла челюсть, и Гермиона увидела, что его гнев медленно нарастает из-за обвинений Гарри, но тот продолжил, снова направив палочку на лицо слизеринца. — Что за дурной обман? Ты её шантажировал? Наложил чары? — Драко сжал кулаки, и она увидела, что он дрожит. Слова Гарри были отвратительны. — Или, может быть, этого было недостаточно. Так скажи мне, Малфой, ты наложил на неё Империо? — Гарри! — закричала она, становясь прямо перед разъяренным Малфоем, пока тот не вышел из себя. Гарри прекратил свою словесную атаку и посмотрел на расстроенное лицо Гермионы, когда она закричала. — Он не воспользовался мной! Мерлин, что с тобой такое? И даже не использовал на мне магию! Это было по обоюдному согласию! Потрясение отразилось на лице Гарри. — Но… он же… Малфой, Гермиона. Что? — он стоял ошеломленный этим открытием. — Когда же? Как? Как долго это продолжается? Когда это началось? Она вздохнула, а Драко прислонился к стене, остывая и стараясь не вмешиваться. Гарри её друг, а не его. — В последнюю ночь в Общей Комнате, когда мы с Роном поссорились. Я ушла, и я так была расстроена… Никто даже не заметил, что я ушла, но… — она посмотрела на Драко. — Малфой увидел меня в коридоре. Он поговорил со мной немного, и мы заключили перемирие на ночь, и, возможно, мы немного опьянели. Я знаю, что это была не блестящая идея, — вздохнула она. — Но я просто хотела на время забыться. Я думал, что между Роном и мной действительно всё кончено. Малфой утешал меня. Мы, правда, хорошо проводили время, и одно привело к другому… — Пьяная или нет, Гермиона, о чем ты только думала? — Я и не думала, — она почти кричала. — Вот блять в чём дело. Он словно проигнорировал её раздражение и продолжил поиски ответов. — Это было один раз? В этот раз Драко не смог промолчать. — Ты что, бля, на допросе? — огрызнулся он, но Гермиона отрицательно покачала головой. — Всё в порядке. Он имеет право знать, — она снова повернулась к Гарри. — Нет, не единственный. Я чувствовала себя такой, ну не знаю, брошенной, нежеланной… я просто больше не чувствовала, что нужна тебе. Мне казалось, что мы с Роном всегда были одним целым, и после того, как мы разорвали отношения, между нами словно вбили клин. Конечно, я всё еще твой друг, но вы с Джинни тоже его друзья. Это было неловко, и у всех вас были такие высокие ожидания от меня, и я больше не могла им соответствовать. В кои-то веки именно я не знала, что делать и что чувствовать. Малфой ничего от меня не ждал. Я знала это, поэтому пошла к нему, и мы начали эти странные отношения без всяких обязательств. И, Гарри, я не жду, что ты поймешь, но это было здорово. Мне больше не нужно притворяться, — она оглянулась на Драко на секунду, прежде чем снова перевести внимание на своего лучшего друга. — Я не знаю, как тебе это объяснить. Он был там со мной. Особенно в тот день, когда я узнала о своих родителях. Все всегда казались такими занятыми. Честно говоря, моя первая мысль, когда я прочитала это письмо, была о том, как сильно я хочу его увидеть. Мне нужно было увидеть его. Мне нужно было отвлечься… и это я искала его. А не наоборот. — Значит, ты добровольно изменила Рону с Малфоем? — Нет! Ты что, не слушал? В то время мы не были вместе. Только через пару дней это стало официально, и к тому времени я уже покончила с Малфоем. — Какое это имеет значение! Рон любил тебя все это время! Он знал, что совершил ошибку. Он раскаивался, пытался загладить свою вину перед тобой! И вот я говорю ему, что всё это стоит того, потому что я думал, что ты любишь его, но, очевидно, я ошибался. Гермиона изо всех сил старалась не разрыдаться. Видя Гарри таким, расстроенным и сердитым на нее, ее сердце разрывалось. — Я действительно любила его! — употребление прошедшего времени не было глухим звуком, когда она умоляла его понять. — Я просто… я не знаю… у меня был момент неопределенности. — Значит, ты буквально прыгаешь в постель к какому-то парню? Да, я уверен, что Рон поймет. — Гарри, пожалуйста. Он яростно покачал головой и наклонился, чтобы поднять очки. — Нет. Нет, Гермиона. Я не могу сейчас думать. Просто… дай мне немного времени… мне жаль, что ты чувствовала себя одинокой. И мы не облегчили тебе задачу. Мне жаль, что я не смог быть рядом с тобой, но я просто не могу сейчас это переварить. Мне нужно время, чтобы разобраться… — он указал палочкой на Гермиону затем на Малфоя, — с этим… — Но… Гарри поднял руку, чтобы заставить её замолчать, а затем повернулся к Драко. — И мне нужно тебе кое-что сказать. — Какое удивление, — серые глаза ледяным взглядом уставились на него. — Поттер хочет мне что-то сказать. Валяй. — Тебе лучше взять ответственность, — серьезно ответил он. — Отъебись. — Я серьезно, — прорычал Гарри. — Если ты причинишь ей боль, я тебя убью. — То же самое касается и тебя, Избранный. В первую очередь именно ты и твоя компашка привели ее в мои объятия. Из-за вас она плакала, я был просто тем, кто остался, чтобы собрать её по кусочкам, — Гарри отпрянул, словно слова Драко обожгли его. Драко просто продолжал свирепо смотреть и произнёс: — Так что, угрожай мне, предупреждай меня, мне плевать. Это всё равно не отменит того факта, что ты был слишком слеп, чтобы увидеть, как она разваливается на части. Почему бы сегодня тебе не это переварить перед сном. Опасное напряжение между ними исчезло в наступившей тишине. Гарри сунул палочку в карман и спокойно произнес: — Я знаю, что в данный момент не могу претендовать на премию лучшего друга, но, Малфой, она знает, кто её семья. Он повернулся, чтобы уйти, но Гермиона окликнула его. — Гарри, подожди! — Я возвращаюсь в свою комнату, Гермиона. Я обещаю, что пока никто не узнает, но если ты не скажешь Рону в ближайшее время… то я расскажу. — Гарри! — он не остановился. — Гарри! — она снова заплакала, но он уже ушёл. Теперь она всхлипывала, крупные слезы катились по ее розовым щекам. — Пожалуйста, не надо меня ненавидеть… — пробормотала она, вытирая глаза. Она не хотела быть такой. Она не хотела, чтобы Гарри узнал об этом, и уж точно не хотела, чтобы Драко увидел, какая она идиотка. Но даже когда она хотела вернуть себе самообладание, слезы продолжали капать. — Что же мне делать? — тихо всхлипнула она. — Я сделала это. Это всё моя вина. Что ж, всё пошло не так, как он себе представлял. Драко наблюдал за удаляющейся фигурой Поттера и не мог не чувствовать презрения к нему. У него определенно была эта сверхъестественная способность материализовываться там, где он не был нужен, и продолжать всё портить. Разговор, в котором он нуждался, уже затянулся, и начать его было трудно, ему не нужна была дополнительная аудитория. Теперь Гермиона не будет настолько эмоционально спокойна, насколько ему нужно. Как они могли спокойно поговорить, когда она плакала из-за того, что ее лучший друг практически назвала ее шлюхой в лицо? Ему даже всё равно, что Поттер наговорил про то, что Драко накачал её и воспользовался ей. Драко потребовалась вся сила, чтобы не свернуть шею Шрамоголовому. Он понимал, что Поттер не обрадуется, если узнает о нем и Гермионе, но не ожидал, что его обвинят в том, что он заставил её. Он должен был предвидеть это, учитывая их общую прошлую историю, но эта мысль даже не пришла ему в голову. Собственный гнев по этому поводу честно напугал его. Хорошо, что Гермиона вмешалась до того, как между ними снова вспыхнула драка, но теперь она плакала у его ног, и ему нужно было разобраться с этим в первую очередь, Поттер мог подождать. Драко опустился перед ней на колени, притянул к себе и положил ее голову себе на шею. — Ты не думаешь, что ты слишком строга к себе? — тихо спросил он. Она сжала его рубашку в кулаках и заплакала еще сильнее. — Нет! Гарри ненавидит меня! Как он может простить меня? Я предала его. Я предала их всех. — Ну, я тоже там был, так что если хочешь, можешь валить вину на меня, давай, — он погладил ее непослушные волосы. — А ещё мне действительно нужно, чтобы ты кое-что поняла, — Гермиона кивнула ему в шею. — Поттер в конце концов придет в себя. Он это переварит. Так что до тех пор тебе нужно перестать чувствовать себя чертовски виноватой. Мы не сделали ничего плохого. Ты не сделала ничего плохого. — Я ничего не могу поделать. Я провела годы, держась за идею, что мои друзья и я всегда делали то, что было правильно и справедливо, а ты был тем, кто хотел прямо противоположного. Ты был тем, кого мы презирали. Я сделала то, что в их глазах непростительно. — Если они действительно твои друзья и гриффиндорцы, как они утверждают, они справятся с этим, — как странно, что именно он, Драко, был голосом разума в этой ситуации. — Если мне повезет, — вздохнула Гермиона. — А как же ты? Ты не слишком хорошо это воспринимаешь? — спросила она, вырываясь из его объятий. — Я имею в виду, что ты, должно быть, чертовски волнуешься и всё же пытаешься утешить меня? — Сейчас тебе это нужно больше, чем мне. Поттер вроде как всё испортил. — Да, это так, — Гермиона говорила тихо. Мне жаль. Я не была готов к этому. Я даже не была готова к тому, что ты это узнаешь. — Я знаю. — Ты же не будешь злиться, кричать на меня и спрашивать, как это случилось? — спросила она, уже не плача. Драко нахмурился. — Нет, я знаю, как это случилось. Я никогда не думал, что так произойдёт, но это на самом деле сюда не относится. В первый раз у меня не было палочки. Это произошло как-то спонтанно и неожиданно. Я уже принял это во внимание прошлой ночью, когда ты сказала мне, что никогда не спала с Уизли, — она ничего не сказала. — И не кори себя за всё остальное. Даже если бы мы не спали вместе все остальные разы, ты всё равно была бы беременна. Она выглядела потрясенной. — И тебя это устраивает? — Что именно? — переспросил он. — Что ты беременна? — Да. — В данный момент я не знаю, как к этому относиться, но сейчас дело не в том, согласен я или нет, а в том, согласна ли ты. Гермиона казалась искренне шокированной его ответом. — Я просто подумала, что у тебя есть некоторые предпочтения в этом вопросе, — она опустила взгляд в пол. — Учитывая твой статус крови и очевидное отсутствие полукровок в твоей родословной. Драко задумчиво склонил голову набок. — Я не в том положении, чтобы предъявлять подобные требования, — не то чтобы он был в восторге от идеи прерывания беременности, тем более, что у него уже была смерть одного ребенка на руках, и мысль о том, что он мог быть причиной смерти его собственного ребёнка, заставляла его чувствовать себя неловко, но это не ему решать. Она подняла взгляд и встретились с его глазами. — Неужели? Значит, ты пришёл сюда не для того, чтобы велеть мне избавиться от него? — Нет, — Драко облизал губы, когда заметил, что они высохли. — Ты думала, что я так и поступлю? Заставлю тебя убить ребенка? — неужели она действительно такого мнения о нём? — Так вот почему ты не решалась ничего сказать? — когда она только кивнула, он нахмурился. — Я никогда не заставлю тебя делать то, чего ты не хочешь, Гермиона. Я знаю, что когда-то был немного придурком, и три года назад я, вероятно, так бы и поступил из страха, но я думал, что ты знаешь меня лучше? — Я знаю, что ты уже не тот, кем был раньше, но я всё еще не могу доверять тебе на сто процентов. Особенно с чем-то таким ответственным, как это. Тот факт, что она не доверяла ему, сильно задело его. Сердце немного сжалось, но он продолжил разговор, сейчас было не время беспокоиться. — Ну, теперь, когда ты знаешь, что я не собираюсь быть задницей, почему бы тебе не сказать мне, что ты хочешь делать со всем этим? — Ты даже не собираешься высказать свое мнение? Окончательное решение за мной, естественно, но это и твой ребенок. Он раздраженно потер глаза. Они что, ходят по кругу? — Я не знаю, что именно ты хочешь от меня услышать. Хотя, если ты действительно хочешь знать, хочу ли я, чтобы ты избавилась от него, то мой ответ «нет». Я бы предпочел, чтобы ты этого не делала, но, как я уже сказал, это не мне решать. Когда он снова посмотрел на нее, она вздохнула с облегчением. — Я рада, что ты так считаешь, потому что я хочу оставить ребенка и знаю, что это, скорее всего, вызовет много проблем для нас двоих, но я видела достаточно отнятых жизней, и я бы не хотела положить конец той, которую я помогла создать. Словно груз свалился с плеч. Он знал, что скоро появятся другие заботы, но позволил себе почувствовать некоторое облегчение. — Я согласен с этим. — Полагаю, это первый пункт в моем списке. — Ты никогда не меняешься, не так ли, Грейнджер? — Драко слегка ухмыльнулся ей. — Мне нравится организованность, — парировала она. — И ты это прекрасно знаешь, если я не ошибаюсь. Он проигнорировал ее попытку пошутить. Она тоже умела уходить от темы разговора. — А какой тогда второй пункт в твоем списке? От радости на ее лице не осталось и следа. — Я беспокоюсь о твоей семье. Его губы дрогнули, когда он вспомнил о письмах. Об этом ему придется подумать позже. Сейчас ему просто нужно, чтобы она не волновалась. — Не буду врать, хорошего мало, если мой отец узнает. С мамой иначе. Она ничего не сделает, особенно если я хочу ребенка. — Я так и подумала, — сказала Гермиона, обнимая себя руками. — У меня просто не было времени поразмышлять об этом. Всё произошло так быстро, и я не знала, что ты сделаешь, когда узнаешь. Теперь Гарри знает, так что это просто вопрос времени, прежде чем вся школа узнает… и Рон… когда он узнает, его сердце будет разбито. Наши отношения были неустойчивыми с самого начала. А это станет последней каплей. Скоро всё закончится… и что потом? — она казалась такой сломленной. — Я знаю, что справлюсь сама, но сначала будет трудно. Я привыкла к тому, что у меня есть друзья, на которых можно положиться, но справлюсь, как всегда. Я не жду от тебя помощи только потому, что ты хочешь, чтобы я оставила ребёнка, особенно учитывая твою семью. Ты не обязан… Он повернулся к ней и схватил ее за руку. — Остановись. Прежде чем ты начнешь свою длинную болтовню о том, что ты независимая женщина и не нуждаешься ни в ком, просто послушай. Я знаю, что это тяжело для тебя, было и будет. Я знаю, что тебе придется рассказать своим друзьям, что ты можешь потерять некоторых из них, но ты не потеряешь их всех. И я всегда буду здесь. Ты не будешь одна, хорошо? Справишься ли ты самостоятельно? Да, но зачем тебе это нужно? Ты не должна быть одна. Я не собираюсь бросать ни тебя, ни ребенка. Я обещаю. — Но могу ли я действительно доверять тебе? — спросила Гермиона, надеясь найти в его глазах истину. — Потому что, если ты говоришь всё это только для того, чтобы мне стало легче, то зря тратишь время. Я уже думала о своем будущем с ребенком. Я не боюсь оставаться одна. Чего я боюсь, и чего я не могу сделать, так это поверить, что ты хочешь быть рядом со мной и не исчезнешь. Я не смогу справиться с этим, Драко. Я отказываюсь снова подвергать себя такой душевной боли. — Не забывай, что это ты меня оттолкнула. — У меня не было выбора. — У тебя был выбор, — твердо сказал он. — И ты выбрала Уизли, и хотя я не могу сказать, что не злился, но понимаю, почему ты так решила. Я не виню тебя. Это был правильный выбор. — Тогда зачем ты пытался вернуть меня? — Потому что я эгоистичный ублюдок и хотел тебя. — Значит, это у нас общее, — она вздохнула и посмотрела на свой живот. — Что же нам теперь делать? — спросила она скорее себя, чем Драко. — Я к этому не готова. — Просто будем продвигаться шаг за шагом, Грейнджер, — ответил он. — Это всё, что мы сейчас можем.