Я не возмущаюсь, потому что возмущение — для сильных; я не смиряюсь, потому что смирение — для благородных; не молчу, потому что молчание — для великих. А я не силен, не благороден, не велик. Я страдаю и мечтаю. Жалуюсь, потому что я слабый и потому что я — художник, развлекаю себя, украшая музыкально мои жалобы, и преображаю мои мечтания в соответствии с моими представлениями о красоте.
© Волчонок
[POV Егор] Сказать, что я был зол, это ничего не сказать. Меня переполнял миллион чувств, и все это из-за одного человека. Плохо или хорошо это, я так и не понял. Я никогда не был в депрессии и всегда отнекивался от друзей, когда они подозревали это. Но в данный момент, я могу с уверенностью сказать, что я впал в депрессию. Вчера вечером мне звонят из больницы, и говорят, что здесь лежит Кира. Откуда они узнали, что надо было звонить мне? Она попала к тому же врачу, и я думал, что рехнусь, ибо врач ни в какую не хотел отпускать её домой снова. Особенно со мной. Она проспала один день, а я промучался больше 24 суток. У девушки поднялась температура, так как доза таблеток, действующая на её организм, ослабила иммунитет, и она с легкостью подхватила вирус. Всю ночь я носился по дому как ошпаренный. Ведь постоянная температура 38 не радовала меня вообще. И только под утро я смог расслабиться и полежать час рядом со своим Ангелом. Но не тут-то было, позвонил Тимур и напомнил про крокус и альбом. До 7 марта оставалось совсем ничего, ровно неделя. — Алло, мам. Привет, — сажусь за стол и взъерошиваю волосы из-за нервов. — Нет, ничего не случилось. Я не могу тебе просто так позвонить? — начинаю злиться, так как мама сразу же задала бестактный вопрос «Егор, все хорошо?» — Но у тебя же мало времени, да и звонить дорого. Вот плохие мысли и пошли сразу в голову, — по голосу мамы, я понял, что слегка перегнул палку и виновато вздохнул. — Прости, нервы. Я тут хотел поговорить, о, — не успел я договорить, как послышался щелчок двери. В голове прошли не очень хорошие мысли. — Мам, я перезвоню! — кидаю свой второй телефон, а именно рабочий, и бегу в спальню. Наивный я… В спальне не оказалась никого. Лишь небольшое красное пятнышко, где пару минут назад лежала девушка. Но неужели, она думает, что сумеет убежать от меня далеко, еще и со своей травмой. Ухмыляюсь самому себе и выглядываю в окно, которое выходит на подъезд, и вижу девушку, которая бредет в сторону несчастного магазина, в котором потеряла сознание. Ангел слегка прихрамывает, и ворочает своей головой по сторонам, в поисках машин, после чего переходит дорогу. Прошло около 5 минут, а она недалеко ушла, надо спешить. Беру джинсовку со стула и бегу в коридор, так как я обут, это займет меньше времени. Ищу ключи, но нигде их не нахожу. — Ска, — матерюсь про себя и дергаю за ручку, но дверь не поддается мне, а даже наоборот, протестует мне и не открывается. — Твою мать… Хитрая какая, — съезжаю вниз по стенке, хватаясь за голову. Зачем она убежала? Зачем?! Так сложно выздороветь и жить со мной в счастье. Это так сложно? А может я ей не нравлюсь, и она себя так ведет. Может она пытается мне насолить? Или убить?***
— Ты придурок! — Тим отталкивает меня к стенке и хватает за воротник, притягивая кверху. — Ты это понимаешь? — Да, — честно отвечаю я и Тимур отпускает меня, я плюхаюсь вниз, но мгновенно встаю, поправляя себя. — Я не знаю, почему она сбежала. Да и куда тоже. — Поехали к ней на квартиру. Если она куда-то намылилась, то наверняка взяла снаряжение, — Тимур осматривает коридор и останавливает взгляд на мне. — Ты прости… Нервы просто. Мне через 12 часов надо быть в Питере, — «босс» хлопает меня по плечу, и мы оба выходим из квартиры. — Клавдия Петровна. Это Егор, — стучу в соседнюю дверь, и из нее появляется хозяйка квартиры. — Здравствуйте. Тут такая ситуация, девушка поехала в магазин и закрыла квартиру на замок, а я был внутри и спал. А мне надо по делам и дверь-то мы открыли, но закрыть не можем. Присмотрите? — Ой, Егорка. Конечно, едь по делам, можешь быть уверен, что с твоей квартирой все будет хорошо, — хозяйка кивает головой и улыбается. Вот она, доброта. — Спасибо. Там телевизор, можете посмотреть что-нибудь, — ухмыляюсь, и мы с Тимуром входим в двери лифта, который вызвал Тимур, пока я разговаривал с соседкой. — Какой ты добрый, — Тимур закатывает глаза и смотрит на наручные часы. — 11 часов 38 минут до самолета. — А ты всегда такой пунктуальный? — усмехаюсь, и мы выходим из дома, направляясь к машине Тимура. — Лишь только с тобой, — парень открывает машину и садится за руль. — Надо же тебе пример показывать. 4 года прошло, а ты каким был упертым, таким и остался. — Я не виноват, что тусовки в стиле Black Star мне не подходят, но, — не успеваю сказать, как за меня заканчивает Тимур. — Но твоя блондинистая задница идеально вписывается в Black Star, — парень усмехается своим же словам, а я хмурюсь и пристегиваюсь. — Почему сразу же блондинистый зад? Вы не видели мой зад, заткнитесь, а, — бурчу и отворачиваюсь к окну, видя, как мы быстро доехали до дома Ангела. — Вчера снял цыпу на ночь. Так вот. Вчера она так же жестикулировала и ворчала, как ты сейчас, — Тим останавливает машину и отстегивает ремень. — Задумайся, Крид, — Тимур выходит из машины, хлопая дверью и веселой походкой подходит к подъезду. — Придурок, — закатываю глаза и выхожу из машины, догоняя друга.***
В квартире никого не оказалось. Я ни разу здесь не был, и все меня удивляло. Тим спокойно ходил по хоромам нашего Ангела, по-другому сказать не могу, так как квартира реально большая. При входе - огромный зал в темных тонах. Телевизор в стенке, а вокруг него стеллажи, на которых стоят множество фигурок. На одной полке фигурки из глины: лес, волки, собаки и люди, очень хорошо детализированные. На другой - маленькие коробочки, прямо как под елку. Только они размером с палец. А вот на стене висит картина. Девушка в черном, верхом на лошади, гордо смотрит на какой-то город, пока в нее стреляют из пистолета. А вот другая — здесь девушка лежит в поле и смотрит на ночное небо, на котором сами звезды составляют крылья ангела. И под каждый картиной все один и тот же знак — одно черное, а второе белое крыло. Неужели все эти картины нарисовала она… — Она была здесь, — Тимур появляется позади меня, что слегка напугало, но я быстро вернул себе взволнованный вид. — Но куда же она ушла… — закатываю глаза, и взгляд падает на третью картину в гостиной. Это карта. Это карта Евразии. Она была вся утыкана красными кнопками, кроме одного места. — Я знаю, где она…