Во мраке обитают только тени

Пустырь у старого кладбища укутан густым туманом и не видно ничего дальше собственного носа. Еще только светает, а охотник уже на ногах. Он обходит пепелище, в котором сгорел монстр, созданный доктором Франкенштейном. Тяжелые сапоги все в саже и Габриэл и сам не понимает, что ищет. Ему нужно было себя чем-то отвлечь, не возможно больше сидеть в ожидании пока Анна вернется. Похоже, этот загадочный Элайджа успел завоевать доверие и симпатию девушки. И пусть он не признается себе, но Ван Хельсинг ревнует. Очередной шаг и охотник останавливается, делая обжигающий горло глоток абсента. Хруст под ногами, всего мгновение и он проваливается под землю. Габриэл не знает, сколько прошло времени, но когда открывает глаза. Буквально чувствует запах разлагающегося трупа и опасности. Стоит поднять взгляд, как огромный монстр кидается прямо на него. Каждый удар, будто кувалдой выбивает последний воздух из груди. Ван Хельсинг выхватывает револьвер, но не успевает нажать на курок и летит в воду от очередной атаки. Он выныривает из-под воды ради спасительного глотка воздуха. Тело начинает ломить от сильных ударов, а монстр снова бросается к нему. Охотник едва успевает достать трубку и выпустить несколько дротиков, прежде чем испытать на себе очередной шквал побоев. Через несколько минут тварь оседает на землю под действием сильнодействующего снотворного. Облокотившись на скользкий валун, Ван Хельсинг переводит дыхание. Похоже, этот здоровяк переломал охотнику все ребра, иначе, почему так тяжело дается каждый вдох. Удары сердца эхом отдаются в висках, и слабость спешит завладеть изможденным телом. Усилием воли Габриэл заставляет себя подняться и действовать. Веревкой он связывает своего пленника, но не очень, то рассчитывает на ее крепость, если монстр очнется от нее останутся только куски. Выбраться помогает огнестрел с гарпуном и надежным тросом, а поднять огромного монстра специальный механизм. Охотник даже не представляет, что с ним делать, это чудовище определенно создано с участием зла. И возможно стоило его убить, только сейчас зло не управляло им. Сил с каждой минутой становится все меньше и Ван Хельсинг решает спрятать его в полуразрушенной церкви на территории старого кладбища. Закрыв монстра каменной плитой, охотник с трудом забирается в седло и пускает лошадь в галоп. Перед глазами все расплывается и у самого замка темнота накрывает его, помогая забыть про боль, что рекой разлилась по телу совсем не давая думать о чем-то кроме нее. *** Анна поднимается с постели под пристальным взглядом Элайджи. Девушка улыбается, увидев разбросанную по комнате одежду. Она успевает надеть лишь нижнее белье, когда голос за дверью заставляет вздрогнуть от испуга. — Анна? — это Вэлкон ищет ее, ручка медленно поворачивается. — Вэклон, дай нам минуту — произносит Анна, спешно одеваясь. Элайджа следует ее примеру, быстро подбирая одежду с пола. Звуки в комнате ясно дают понять, что было в спальне этим ранним утром, но Вэлкон не решается войти. Проходит долгих десять минут, прежде чем Анна выходит в коридор, а следом и Элайджа. Брат старается не заводиться, хотя видит, как небрежно заправлена рубашка и завязан галстук на первородном вампире. Он поговорит с Анной, а ее выборе партнеров позже, когда они останутся наедине. — Элайджа — произносит Майклсон, протягивая раскрытую ладонь для рукопожатия. Несколько секунд замешательства и быстрый взгляд на сестру. — Вэлкон — все же пожав руку, произносит юноша. — Идем, ты, наверное, голоден, — говорит Анна, нарушая обмен взглядами двух самых дорогих людей. Конечно они совсем не люди и все же она любит их. Завтрак выходит на скорую руку, благо продуктов в кладовой достаточно. После укусов оборотня и утреннего занятия любовью Элайджа голоден. Поэтому при первой возможности он спускается в темный и сырой подвал за порцией крови. Как только первородный оставляет Анну с братом, Вэлкон решается на откровенный разговор. — Анна, вы близки? — вопрос кажется неуместным, но они ведь не просто брат и сестра. С самого детства они делились своими секретами друг с другом, ничего не утаивая. — Да — честно отвечает Анна и ей совсем не нужно что-то добавлять, в ее глазах то что не передать словами. — Он же вампир! — слишком громко произносит брат и Элайджа даже через преграду в виде толстых каменных стен слышит, как участилось сердцебиение Анны. Она злится, это очевидно и вот вот топнет ножкой. — А ты оборотень. К черту эти предрассудки! Вэлкон, он спас твою жизнь! — замечание сестры отзывается болью в груди, но все, же он понимает насколько Анна права. Осуждать легко, а вот попробовать понять не так просто. — Ты как всегда права — произносит брат. Они больше не возвращаются к этой теме, и Элайджа поднимается наверх. Когда он входит в столовую Анна, с братом молча, едят. Первородный проходит, садится на соседний стул, рядом с девушкой и берет за руку. Этот знак поддержки заставляет Анну улыбнуться. Они так смотрят друг на друга, что Вэлкону сложно это игнорировать. Похоже, его сестра по уши влюблена в Майклсона. — Нам нужно возвращаться домой, — произносит Анна, но самом деле ей хочется совсем другого. Снова таять в крепких объятиях Элайджи и шептать его имя. Мыслями она снова в спальне и желание против воли разносится по венам, только при одном взгляде на мужчину, что сидит так близко. Элайджа чувствует, как возбуждение завладевает Анной и ловит себя на том, что также воспламеняется от страсти. Глазами он раздевает ее и если бы не Вэлкон набросился бы на нее прямо сейчас. — Поможешь подготовить лошадей? — Шепчет Элайджа и его глаза горят, словно два костра в черной бездне. Прикосновение его руки как раскаленная сталь, обжигает кожу. Анна согласно кивает, а Вэлкон на удивление сдержан. Они спешно уходят, оставляя юношу одного. Как только Анна переступает порог конюшни, Майклсон в нетерпении обнимает девушку сзади, он желает ее еще больше чем утром. — Как же я хочу сорвать с тебя одежду, — шепот на ушко, сводит с ума и девушка забывает, что нужно дышать. — Так сделай это, — отзывается Анна, разворачиваясь в кольце сильных рук. Она слишком возбуждена и хочет отдаться страсти без сожалений. В помещении кажется, слишком жарко, но это только от близости желаемого. Поцелуи Элайджи на нежной и слишком чувствительной от страсти коже разносятся мурашками. Копна сена принимает их в свои объятия и так приятна тяжесть мужского тела. Первородный касается губами жилки на шее любимой, в то время как руки избавляют Анну от одежды. Стон срывается с губ девушки, как только рука Майклсона опускается от животика все ниже к центру ее женственности. Откровенная ласка пальчиками помогает Анне забыть о скромности и раствориться в ощущениях. Она в нетерпении разводит бедра чуть шире, но Элайджа не спешит воспользоваться столь откровенным приглашением. Он медленно проделывает губами тот же путь что и рука. Горячее дыхание у самого бутона, заставляет Анну чуть выгнуть спину. Стон срывается с губ от того что творит Элайджа умелым язычком и пальчиками. — Элайджа — шепчет Анна, чувствуя, как нарастает волна наслаждения. Она сама лихорадочно поддается навстречу его пальчикам. Так близко к краю, что хочется сорваться, утопая в сладком экстазе. А Майклсон не прекращает движения пока Анна не сжимается, испытывая миг наслаждения. Перед глазами в одно мгновение будто рассыпалось звездное небо, и приятное тепло разливается по телу. — Моя принцесса… — эти слова доносятся, будто из-под воды после пережитого восторга. Анна приподнимается и срывает поцелуй с желанных губ. — Хочу тебя. Элайджа избавляется от брюк, утром в спешке он не надел нижнее белье, что сейчас кажется невероятной удачей. Он так возбужден, что одним резким движением заполняет жаждущее лоно. Слишком несдержанное движение бедрами и Анна хватает Майклсона за волосы. Ей нравиться как мужчина немного груб, но от того еще более сексуален. — Прости — тихий шепот первородного и движения становятся совсем другими. Только это не то, что хочется девушке. — Нет, не извиняйся. Хочу, чтобы ты был собой. Перестань думать — выдыхает Анна в губы Элайдже. Он же пытается отыскать ответ в ее глазах и кажется, находит его. Элайджа с Анной выходят из конюшен, выводя лошадей во внутренний двор. На улице прохладно и льет дождь. Под ногами настоящая жижа, кожаные сапоги все в грязи. Первородный заметив гнедую лошадь, что топчется на месте, замирает. Наездник еще в седле, но, похоже, без сознания. — Вот черт! — срываясь с места, шепчет Майклсон, узнав человека на лошади благодаря шляпе с широкими полями. Он уже в нескольких шагах от седока, когда тот падает на землю. Если бы не Майклсон у охотника было бы еще на несколько травм больше. — Что с ним? — Произносит Анна, помогая Элайдже поднять Ван Хельсинга. Элайджа слышит робкие удары сердца, и едва уловимое дыхание. — Нужно спешить, — звучит вместо ответа, и первородный с мужчиной на руках идет в замок. Одежда вся промокла и Элайдже приходиться раздеть Габриэля. Только стянув с охотника кофту, он понимает насколько дело плохо. Анна влетает в комнату и замирает у двери. — Да у него все ребра переломаны и не только ребра, — произносит первородный, осматривая плечо как заправский лекарь. — Надеюсь, это не ошибка спасти твою жизнь. С этими словами Элайджа прокусывает собственное запястье. Анна, молча, наблюдает как Майклсон поит охотника своей кровью. Она думает о поступке первородного идя по коридору, ведь он буквально спас жизнь своему врагу. Он совсем не монстр, по крайней мере, не в ее глазах.