Во мраке обитают только тени

Дождь сменяется первым снегом. Он пушистыми хлопьями падает на черную землю и быстро тает. Спрыгнув с лошади, охотник спешит по темным коридорам. Он не помнит, как оказался в замке в прошлый раз и уходил в спешке. Все кажется одинаковым и в глубине души поднимается паника. Поворачивая в очередной коридор, охотник практически налетает на Вэлкона. — Слава Богу — выдыхает Ван Хельсинг. В его голове уже созрел план, но времени с каждой минутой все меньше. Парень узнал Габриэля, даже будучи оборотнем воспоминания, сохранили его образ в памяти. — Мне нужна твоя помощь Вэлкон. Где Анна и Элайджа? — спрашивает охотник. Оборотень, наконец, сбросив непонятное оцепенение и пробившись через воспоминания кивнув, направляется к высокой башне. Они идут в полной тишине, так тихо, что даже дыхание режет уши. Шаги, будто глухие удары по холодному и безжизненному бетону отдаются эхом от стен. На несколько секунд Вэлкон замирает, его обостренный слух так не во время выхватывает стоны наслаждения. Ярость вспыхивает в темных глазах, но он лишь вздыхает, вспомнив слова своей сестры. Он ведь и сам теперь часть мира полного чудовищ, живущих вовсе не в ночных кошмарах, а прямо здесь в реальном мире. В одной из комнат замка двое влюбленных дарят друг другу свою любовь. Прикосновение Анны будоражат, а поцелуи обжигают. Элайджа прикрывает глаза, когда губы девушки скользят по обнаженному торсу, спускаясь все ниже. Она замирает у пояса брюк, пальчики расстегивают ремень и пуговку. Одно уверенное движение избавляет мужчину от тесных штанов, даря свободу и открывая его возбуждение. Анне хочется ласкать любимого откровенно без стеснения. Осыпая кожу невесомыми поцелуями, девушка слегка сжимает твердую плоть рукой, затем скользит язычком по всей длине. Дыхание Элайджи становится прерывистым, он с трудом сдерживает себя. Стон срывается с его губ, как только Анна охватывает своими губами его фаллос. Первородный кусает губы растворяясь в потоке наслаждения. — Я люблю тебя — шепчет он снова и снова. Мужчина останавливает Анну, только когда чувствует, что больше не сможет удержаться. Ее откровенные ласки сводят Майклсона с ума, и он нетерпеливо прижимает девушку своим телом к матрасу. — Я хочу, что бы ты взял меня сзади — шепчет Анна, краснея. Она все еще не привыкла говорить о таком, но желание настолько сильное, что нет сил молчать. Ей нравиться, когда ее любимый не сдержан и даже немного груб. Элайджа позволяет Анне перевернуться, дыхание перехватывает только от одного взгляда на девушку, что встав на колени и оперевшись на руки, соблазнительно выставила попку. Ладони первородного ложатся на ягодицы и чуть сжимают, отчего Анна трется о возбужденную плоть. Легкое трение и тихий рык тонет в тишине спальни. Элайджа входит в нее и млеет от ее встречного движения, что выдает нетерпеливость. Прежде чем найти единый ритм с любимой, и вознести их тела на вершину блаженства первородный подаётся вперёд, найдя губами губы своей принцессы. Его нетерпеливые движения и девушка жадно сжимает простыни, ей приятно, когда пальцы любимого запутываются в ее волосах и немного тянут на себя. Весь окружающий мир кажется, сейчас где-то далеко, а Элайджа так близко, он в ней. — Хочу видеть твои глаза — шепчет первородный, меняя положение. Ему нужно это, знать, что Анна счастлива, сгорая в его объятиях. Движения бедрами все быстрее и Элайдже так приятно чувствовать, как любимая сжимается вокруг него. Его губы накрывают ее уста за миг до того как утонуть в потоке наслаждения. — Я люблю тебя — тихий шепот и очередной поцелуй, что не даст забыть. Она первая кто всецело завладела его сердцем, и он готов сдаться в плен ее шоколадных глаз. Первородный осыпает Анну нежными поцелуями и невесомыми прикосновениями, полными тепла и заботы, а сам боится даже представить, как это жить без нее. Майклсон уже слышит шаги, что все ближе и совсем не хочется выбираться из постели, но выхода нет. Стук в дверь и Анна распахивает глаза, она все еще в объятиях любимого мужчины и Элайджа дарит ей свою счастливую улыбку. — Пора вставать — произносит он одними губами и, откинув простыни, натягивает брюки. Вэлкон как настоящий джентльмен дает им время, а Габриэля будто пронзает удар молнии. Он вдруг осознает, что происходит в комнате и вспышка неконтролируемой ревности в глазах мужчины слишком очевидна. Сердце болезненно сжимается в груди и кажется, из легких выбили весь воздух. Так больно, что случившееся утром кажется, было менее болезненно. Без нее мир рушится, от осознания, что она с другим все превращается в прах. И все же Ван Хельсинг не дает ревности вырваться наружу, сжав ладони в кулаки, он стоит и ждет. Сейчас не время для эмоций, слишком многое на кону и даже если Анна никогда не будет с ним, Габриэл не позволит ей попасть в чистилище. Все собираются в столовой за большим овальным столом. Каждому из присутствующих раньше и в голову не пришло представить такую ситуацию. Первородный вампир, оборотень, охотник и смелая человеческая девушка в одной команде по спасению мира. Даже мысль об этом всего месяц назад показалась бы полным бредом. Только сейчас это все что они имеют и не смотря на ревность, недоверие и любовь все они здесь. -Теперь у Дракулы есть все, чтобы оживить свое потомство — произносит Ван Хельсинг, поглаживая поля широкой черной шляпы. Первородный отмечает, как дрожат пальцы у охотника, но продолжает молчать. Он чувствует страх, что витает в воздухе невидимым туманом, оседая на плечах вязкой мерзостью. — А у нас есть план как его остановить? Пусть не такой как у Веллингтона при Ватерлоо, но все же? — спрашивает Вэлкон, ерзая на стуле.  — У меня есть план. Ты говорил, что у Дракулы есть лекарство —отзывается охотник. Юноша лишь согласно кивает, не понимая, к чему ведет Габриэл. Все взгляды прикованы к охотнику, и он продолжает озвучивать суть своего плана: — Дракулу может убить лишь оборотень в свое первое полнолуние до двенадцатого удара часов. Я хочу, чтобы ты Вэлкон укусил меня, и завтра в полнолуние я убью Влада. — Нет! Это слишком опасно, мне не нравиться этот план. К тому же мы даже не знаем где его логово — произносит Анна, поднявшись со стула. Ее сердце быстро стучит в груди и как бы она не лгала себе, но Габриэл дорог ей. Элайджа не подает вида, но чувствует все переживания любимой, как она разрывается между двумя мужчинами. — Я думаю, нашел разгадку — достав свиток, произносит охотник. — Ты говорила, что твой отец часами изучал полотно, я думаю это и есть дверь. Анна лишь качает головой, слишком много дней отец пытался разгадать эту загадку, но все его попытки оказались тщетны. — Если это так, он бы уже давно открыл ее — озвучивает свои мысли девушка. Только Габриэл не приклонен, он уверен, что это именно полотно дверь в сокрытое от чужих глаз царство Дракулы. — Потому что у твоего отца не было это и нам нужно в попасть туда как можно скорее, — указывая на свиток, уверено говорит Ван Хельсинг. Элайджа встает из-за стола и только у самой двери сообщает остальным, что приготовит лошадей к поездке. В фамильный замок рода Валериус они пребывают ближе к ночи. На улице прохладно и снова идет дождь, четверо быстрыми шагами ступают по длинным коридорам. Им нужно попасть в библиотеку, где в одной из ниш скрыто полотно, представляющее собой карту. Тяжелые двери с противным скрипом распахиваются, и комната встречает их полутьмой, Анна зажигает светильники на стенах, в то время как трое мужчин замирают у полотна. Оно выглядит целым лишь на первый взгляд и отодвинув тяжелый комод Элайджа и охотник убеждаются в этом. В самом низу левого угла не хватает куска. Ван Хельсинг разворачивает свиток и прикладывает не достающую часть. — Надпись на латыни, тот же принцип что и у картины — произносит он, скользя ладонью по тексту. — Именем Господа, открой дверь. В одно мгновение текс на полотне меркнет и превращается в зеркало. — Зеркало? — удивлено шепчет Майклсон. — Дракула не отражается в зеркале. Мой предок не смог убить собственного сына. Тогда он сослал Дракулу в ледяную крепость, заставив пройти через дверь, у которой нет выхода. Может это и не зеркало для Влада — отмечает Анна, прикасаясь к холодному безжизненному покрытию. Мелкие трещинки расползаются по зеркалу и девушка отдергивает руку. Габриэл уверено запускает руку в непонятное отражающее вещество. — Холодно. Увидимся на той стороне — шепчет он, шагая в темноту. Пробравшись через зеркальную дверь, Габриэл первый ступает на твердую дорожку из камня. Остальные следуют за ним. — Снег — выдыхает охотник. Тихое «ох» срывается с губ Анны от увиденного. Логово Дракулы выглядит мрачно и ужасающе. Черный от плесени и сажи замок кажется просто огромным, он опоясан каменными стенами высотой не меньше восьмидесяти футов. Тяжелые и широкие мосты над бездонной пропастью ведут к единственным воротам. На деревьях висят несколько скелетов, будто декорации к фильму ужасов. Страх невольно бежит по коже, заставляя дышать чуть глубже. — И так наш план. Когда часы на башне начнут бить полночь, ты сможешь убить Дракулу, а мы должны найти противоядие и до двенадцатого удара дать его тебе — произносит Вэлкон. Приступим, — отзывается Элайджа и спешит к мосту, Вэлкон не медля, догоняет первородного. Майклсон не ждет, пока Анна последует за ним, он дает ей время поговорить с Габриэлем и разобраться в своих чувствах. — Мне все еще не нравится этот план — тихо шепчет она. Ее сомнения никуда не ушли, и что если сердце не может выбрать? Она так отчаянно убеждала себя, что именно Элайджа тот, кто ей нужен, только душа не поддалась уговорам. И пусть это жестоко, но она касается губ охотника поцелуем. Быть может завтра, он погибнет, и этот поцелуй будет лучшее, что с ним произошло за последнее время. Поцелуй что наполнен болью и отчаянием, но от того не менее страстный. Она же чувствовала все время как Габриэл сходит с ума от ревности и продолжает молчать, стиснув зубы от невыносимой боли в области сердца. Сколько раз ему хотелось ощутить эти прикосновения чувственных желанных губ, и все же он ждал, ждал ее согласия. — Теперь совсем не страшно — шепчет охотник с улыбкой. Только улыбка быстро сменяется резкой болью, будто ему ломают и выкручивают кости. Звериный рык вырывается из груди, и Анна машинально делает шаг назад. — Началось, нужно торопиться — произносит Ван Хельсинг, как только становится немного легче. — Анна если с двенадцатым ударом я не исцелюсь, убей меня и уходите. Девушка кивает, пытаясь подавить рыдания, но предательские слезы уже текут по щекам, и кажется у нее начинается приступ паники. — Только осторожнее Слова охотника кажутся такими глупыми, ведь это его жизнь в опасности. Это Габриэл готов умереть, что бы спасти ее род от вечных мук. — Зачем ты так говоришь? Не важно, что будет со мной, только останься живой — тихим шелестом отзывается Анна, заглядывая в темные как воды глаза мужчины. Она уже собирается догнать Майклсона и Вэлкона, только слова Ван Хельсинга не дают. — Если опоздаете, убегай.— Хватая любимую за руку, произносит охотник и тихо добавляет, — нет. не опаздывайте. Габриэл порывисто целует Анну и выплескивает в поцелуе все, что не сказал раньше. Она его нежность, его небо. Даже если он погибнет, они все равно навсегда вдвоем.