Соседи

      Рассерженная девица молча сопела. А вот с Ричардом предстояло объясняться.       - Проходите, Ричард, - бросил Рокэ, входя в кабинет. – Налейте вина. Не так, юноша, - герцог вовремя повернулся, чтобы остановить нерадивого оруженосца.- Сначала перелейте вино в кувшин, чтобы оно отдышалось. И лишь затем разливайте по бокалам. – Ворон не сел, плюхнулся в кресло, и устало вытянул ноги. – Себе тоже налейте, разговор у нас будет долгий.       - Итак, юноша, вас хотели убить, - начал Рокэ.       - Кто?       - Прелестно. Вас хотят убить, а вы даже не знаете – кто.       Дикон засопел не хуже девицы. Двое обиженных – это уже чересчур.       «Маршал, - неожиданно подала голос девица, - хорош мяться, как хлебный мякиш. Просвещайте пацана. А то мне эти ваши тайны во! – как надоели. Развели, понимаешь, марлезонский балет».       - Подозреваю, что вас хотели убрать те, кому не терпится прибрать к рукам Надор.       Ричард сжал губы и бросил на Алву сердитый взгляд, говоривший, что он-то точно знает, кто хотел его убить.       - Зря вы подозреваете кардинала, юноша. Он, конечно, не святой, но наёмных убийц точно не он подсылал.       Взгляд серых глаз с сердитого сменился на удивленный.       - В этом списке лидируют Манрики. У нынешнего тессория три сына и внуки. А графский титул только один. К тому же «герцог» всяко выше «графа». Даже из вашей худосочной провинции он сумел бы выжать очень многое.       - Как будто нам мало налогов, - угрюмо бросил Дик.       «Да, да, да. Пора отменять эту практику. Долой экономическое рабство! Равное налогообложение всем провинциям! Но об этом, маршал, мы ещё с вами поговорим», - многозначительно пообещала девица.       - Не знаю, угомонятся ли ваши преследователи после сегодняшнего, но в телохранители к вам я не нанимался. Однако, раз уж я взял вас в оруженосцы, то на эти три года я отвечаю за вашу жизнь. С завтрашнего дня вы начнете заниматься фехтованием, - Ричард настороженно посмотрел на Алву, - со мной. Я так же буду учить вас стрелять. А Антонию займется основами рукопашного боя и научит вас метать кинжалы. Шпага не всегда может быть под рукой. К тому же для шпаги нужно пространство, а его тоже может не оказаться.       Чем больше говорил Ворон, тем шире распахивались глаза оруженосца. Под конец, он даже слегка приоткрыл рот, возможно потому что раскрыть глаза шире было уже невозможно.       - У вас есть вопросы, юноша?       - А-а…       - Не стесняйтесь, сегодня я расположен к разговорам, так что воспользуйтесь случаем.       - Почему вы взяли меня в оруженосцы? - выпалил Дик.       - Интересный вопрос. А что вы сами по этому поводу думаете.       «Он думает то, что ему сказал Гусь».       - Это потому что граф Ариго завел ручного Ворона? – несмело начал Окделл.       - Как мило. В таком случае мне было бы проще завести леопарда. Нет, юноша. У меня были две причины так поступить. Первая – Манрики. Буде вам пришлось бы возвращаться домой, до Надора вы бы не доехали. Как видите, их не остановило даже то, что я взял вас в оруженосцы. – Ворон сделал глоток, покатал вино по языку, наслаждаясь букетом.       - А вторая? – робко поинтересовался Дикон.       - А вторая, - Рокэ проглотил вино и как-то невесело усмехнулся, - это трусость Людей Чести, которые так испугались Его Преосвященства, что бросили на произвол судьбы сына своего лучшего друга, погибшего во имя Великой Талигойи, за которую они так ратуют.       - Вы, - тут же взвился Окделл, - вы не смеете…       - Я сме…       «Я смею всё!» - патетически возвестила девица.       Рокэ едва не подавился.       - …Я смею очень многое, юноша. И знаю, о чем говорю. Что мешало графу Ариго или графу Килеану назвать ваше имя? Или вы думаете, что за это их лишили бы титулов, должностей или жизни? Они просто испугались бросить вызов Сильвестру. Трусы. Они такими были. Такими и остались. Вот поэтому они живы, а ваш отец – нет.       - Вы не имеете права говорить о моем отце! – Ричард вскочил с кресла, на котором сидел. - Вы… Вы… Убийца!! Я вызываю вас! Я…       - Ну, сейчас вы мне не соперник. К тому же вы – мой оруженосец, а значит, не можете бросить мне вызов. Но если вы не будете отлынивать на уроках, прилежно заниматься фехтованием, то через три года сможете ещё раз вызвать меня на дуэль, - Алва даже не вздрогнул, он просто поставил бокал на ручку кресла и рассматривал Окделла насмешливо-изучающим взглядом. – Что же касается убийства, - продолжил герцог после небольшой паузы, - то с каких это пор дуэль считается убийством? Тем более, если она состоялась при секундантах.       - Отец… - Окделл так и не сел. Он смотрел на Алву с нескрываемой ненавистью, тяжело дыша и отчаянно сжимая кулаки. – Отец был ранен. Он не мог…       - На линии это не имеет значения, - равнодушно произнес Алва.       В наступившей тишине было слышно лишь громкое дыхание оруженосца.       - На… линии? Это… была линия?       - Да, юноша, это была линия. Я знал о ранении вашего отца и потому линия – это было справедливо.       Ричард медленно опустился в кресло. Вид у него был, как у человека, на которого вылили ушат холодной воды.       - Но почему?..       - Почему - что? – переспросил Алва.       - Почему матушка… Она не знала?       - Сомневаюсь. Об условиях дуэли вашей матушке сообщили, когда передавали вещи вашего покойного отца. Да и о самой дуэли говорили довольно долго. Всё-таки, предводитель восстания накануне сражения получает вызов на дуэль… Было о чем посудачить. А вот почему этот факт скрыли от вас, вам лучше спросить у вашей матушки.       «Про Гуся не забудьте», - опять встряла девица.       - И у эра Августа. Он ведь….       «Друг семьи», - заботливо подсказала барышня.       - Друг семьи, - голос Рокэ почти сочился ядом. - И о дуэли он знал во всех подробностях.       Несколько долгих – долгих минут Ричард сидел, переваривая новости.       - Но если это была линия, - вскинулся вдруг Окделл, - почему тогда….- Дикон смущенно замолчал, так и не договорив конец фразы.       - Почему тогда я жив? – усмехнулся Ворон.       Вот именно! Ведь на линии почти всегда погибают оба. Но озвучить вслух эту мысль юноша не решился и только утвердительно кивнул головой.       - Потому что ваш отец не стал наносить свой удар.       - Что?! Почему?! У отца был хороший удар и твердая рука, он мог… - Окделл снова запнулся.       «Будете молчать, маршал, и я сама всё расскажу Пятачку. И о суде, и об остальном тоже, - злорадно захихикала девица. – А потом, вы его успокоите, приголубите и пообещаете любить долго- долго и верно-верно».       «Проклятье. Если она опять завладеет телом, то …» - думать, что может в этом случае сделать повернутая на имперской любви девица, Алва отказывался. Но и рисковать не хотелось.       - Возможно, - герцог был явно чем-то раздражен и Ричард не понимал – чем, - ваш отец чувствовал свою вину, - маршал усиленно подбирал слова.       «А вы молодец, маршал, неплохо выкручиваетесь – не травмируете хрупкую юношескую психику. А то так вот сразу узнать, что папаша – сволочь, как-то не очень приятно. Но Эгмонт и вина – это уже чересчур. Тоже мне – почти святой, - судя по тону, каким говорила барышня, покойный Эгмонт лично успел ей чем-то досадить. - Ха! Одну даму любил, на второй женился, с третьей спал, четвертой авансы делал, страну предал, боевых товарищей подставил, убийство организовал… Если это – почти святой, то какие у эсператистов грешники? – продолжала возмущаться девушка. – Маршал, да по сравнению с ним, вы безгрешны аки младенец. О! Маршал, принимайте эсператизм. С их-то святыми вас канонизируют при жизни».       - Вина? - тут же переспросил Дик. – Какая вина?       - Суд. Видите ли, юноша. До начала восстания, его руководители решили избавиться от меня. Вот только выглядеть совсем уж убийцами Люди Чести не хотели. А потому они нашли старый закон, ещё гальтарской эпохи, по которому эории могут собраться и осудить провинившегося собрата, так сказать. Вот они и собрались. Вынесли мне приговор и решили считать мое убийство справедливым выполнением приговора. Правда, господа забыли мне об этом сообщить, как и о том, что по тому же гальтарскому закону обвиняемый имеет право защитить себя, вызвав на дуэль своих обвинителей. – Рокэ больше не смотрел на Дика, он рассматривал огонь в камине сквозь стекло бокала. Сейчас его мысли снова были там, на Винной улице. – Люди Чести всегда так трепетно берегут свои шкурки, а в моем случае им было чего опасаться. Эгмонт предпочел нанять две дюжины головорезов, чтоб уж наверняка. – Рокэ всё больше и больше проваливался в воспоминания.       - Отец… Он не мог, - задохнулся Ричард.       Алва вздрогнул, возвращаясь в реальность. Кажется, он совершенно забыл, что у его монолога есть слушатель.       - Смог, - каким -то совсем бесцветным голосом произнес герцог. – Он считал это казнью и вовсе не думал об этом, как об убийстве.       - Но откуда вы… - Сегодня был странный вечер - Дик не мог закончить большую часть начатых фраз.       - Эгмонт рассказал. Перед дуэлью. Он думал, что я каким-то образом узнал о суде и решил воспользоваться своим правом вызвать судей. Он был крайне удивлен, когда понял, что я ничего об этом не знаю.       - Но тогда почему вы… - и вот опять – очередная незаконченная фраза.        Рокэ смотрел на Ричарда почти с сочувствием. Бедный мальчик, похоже, весь его мир перевернулся с ног на голову. Сейчас он слишком оглушен всем, что узнал, слишком потрясен открывшимися фактами, поэтому так слабо возмущается. Но что будет потом?       «Что-то новое, - кажется, соседка тоже не знала, чего ждать дальше. – Ну, в моем варианте, он правды не знал. И такого нах..евертил, что легче было книги сжечь, чем продолжение писать. А сейчас… Ну, пожуем – увидим».       - Почему я вызвал вашего отца на дуэль? – закончил Алва начатый Диком вопрос.       Юноша снова кивнул.       Действительно, зачем? Пытался ли он спасти малолетнего сына Эгмонта, последнего Повелителя, или это были воспоминания о совместной службе в Торке? Сейчас Рокэ не мог сказать точно, чем он руководствовался, вызывая Окделла на дуэль. А может, он надеялся, что смерть ключевой фигуры восстания образумит оставшихся и Эпинэ сдадутся или просто уведут людей, или… Но не ударил же он сразу, хотя мог. Дал восставшим время. Они им не воспользовались.       Он и потом дал им время. Время увезти раненого Робера, единственного выжившего из всей семьи, из Талига. Он ждал сутки и только потом начал преследование, впрочем не особо активное.       Так всё-таки, почему?       - Я не знаю, - ответил Рокэ скорее себе, чем Дику. – Может, потому что мы служили вместе в Торке, а может, потому, что не хотел, чтобы Повелители Скал исчезли, - герцог усмехнулся – глупо как-то прозвучало. – Я не знаю, Дикон, - маршал посмотрел на своего оруженосца.       Ричард замер в кресле. Он сидел, не двигаясь, словно боясь спугнуть что-то очень важное и неуловимое. Кажется, он даже дышать перестал. До сегодняшнего вечера Дикону удавалось увидеть маршала только мельком (поездка во дворец – была исключением). Но увидеть Алву таким… Похоже, Окделла проняло.       Молчали все, даже девица. Никто не хотел первым нарушить разлившуюся в комнате тишину.       - Я упомянул о двух причинах, - голос Рокэ заставил Дика сморгнуть, словно прогоняя какое-то видение. – Так вот, второй причиной, почему ваш отец не стал защищаться, возможно, было его желание спасти семью.       - Спасти семью? Вы сказали, что он спасал семью, - робко начал Дик.       - Юноша, – Рокэ решительно прогнал тени прошлого, - чем вы занимались в Лаик. Разве вам не преподавали Уложение Франциска Великого?       - Преподавали, - пробухтел Дикон.       - В таком случае, вы должны знать, что мятежные дворяне, казненные по решению суда либо погибшие во время мятежа, лишаются всех титулов и привилегий, их герб разбивают, их земли и семьи переходят под опеку короны. Ваш отец погиб на дуэли, а значит, хоть и являлся главой мятежа, под Уложение Франциска не попал.       - Но как же тогда Эпинэ? – немного подумав, спросил Окделл.       - Ричард Окделл, похоже, время, проведенное вами в Лаик, было потрачено зря. Кто является главой Дома Молний?       - Э-э….. – Окделл, наконец-то, вспомнил, что главой Дома покойный Морис Эпинэ не являлся, как сейчас не является им и Робер.       - Совершенно верно, - Алва не стал ждать, пока молодой человек вспомнит имя нынешнего Повелителя Молний. – В восстании старик участия не принимал и под действие всё того же Уложения не попал. Похоже, юноша, мне придётся не только учить вас фехтованию, но и устранять пробелы в вашем образовании. С завтрашнего дня вы займетесь изучением Уложения, а также родословной герцогов Эпинэ, самых известных членов фамилии, а также деяний, которыми они отличились. Хватит вам бегать по столице в поисках приключений, пора заняться чем-то более серьезным.       «Маршал, вы круты. Круче – только яйца».