Алва воровато оглянулся. За дверью стоял кэналлиец с приказом никого не впускать, и всё равно на душе было неспокойно. А вдруг что-то срочное, а он тут?..
После небольшой корректировки план эрэа Валентины был принят, и герцог с тяжёлым сердцем пошёл в сокровищницу — выполнять свою часть обязательства. Какие именно серёжки так поразили воображение девушки, она не помнила, но это не и имело особого значения — загребущие лапки барышни готовы были ухватить всё, до чего дотянутся. Само собой, для примерки была отобрана не одна пара («Ну, должна же я с чем-то сравнивать» — праведно возмущалась Тина), а несколько «миленьких», «славненьких»… э-э «няшных»(?) и «кавайных»(?) «серёжечек», а ещё «вот это чудненькое ожерелье» и «вот эта малю-ю-юсенька ниточка жемчуга») — Рокэ чувствовал себя мародёром.
«Успокойтесь, маршал. Мы вернём всё, что мне не понравится».
«А что вы собираетесь делать с остальным? Если вы думаете, что я позволю вам это носить, даже когда вы будете в моем теле…» — Рокэ даже представить не мог… Вернее, очень даже мог, на что способна эрэа Валентина.
«Маршал, я оставлю это как военный трофей. Они мне душу согревать будут».
«Они?!»
«Да что вы кричите, как потерпевший? Можно подумать, я их из вашего кармана тащу! Ну какая нормальная девушка ограничится одной парой серёжек?»
«Н-да, никакая».
«Вот видите. Я и так себя во всем, буквально во всём, ограничиваю. А теперь пойдёмте мерить. Мерить, мерить, мерить!»
И вот теперь Алва сидел перед зеркалом, с тоской глядя на кучку драгоценностей. На все попытки Тины допустить её «к телу» Рокэ ответил отказом. С девицы станется нацепить цацки и отправиться разгуливать по крепости в таком виде.
«Так, маршал, — решительно взялась командовать эрэа, —
волосы назад. Угу, отлично. Берём вот эти с изумрудами, и к ушкам. Ага. Так теперь повернулись вправо… теперь влево… Маршал, улыбайтесь. Что за постный вид?»
— Я терпеть не могу изумруды, — отбрехался Рокэ.
«Зато я люблю. Я всё люблю! — радостно выплеснула на маршала свой восторг Тина. —
Так, теперь покачайте головой. Да что вы трясётесь, как припадочный? Нежно качните вперёд-назад».
— Зачем? — подозрительно спросил Рокэ.
«Я хочу увидеть, как свет играет в камнях. Отлично. Та-ак, эти откладываем и берем с сапфирами. Маршал, эти вам точно пойдут. Ну-ка, примерим. О-о-о, просто супер. Маршал, не желаете возглавить Золотой эскадрон?»
Чего-то такого Рокэ и ожидал.
— Нет, — решительно заявил Ворон.
«А чего так? Где должен быть командир? Впереди, на лихом коне!»
— Предпочитаю быть в каре.
«А что, Манрику не доверяете?»
— Доверяю, но у нас будет три «коробки». Манрик будет в крайней, я — по центру.
«Мы — по центру, — поправила девушка. —
Будем, так сказать, вдохновлять личным примером. Ладно, вернёмся к примерке. Не отлынивать, не отлынивать, маршал», — напомнила о кошмаре Тина на минуту забывшему об этом Рокэ.
«Кстати, маршал, вóроны должны любить все яркое и блестящее. А вы… Ну просто аномалия какая-то».
— Ворóны, а не вóроны, эрэа, — вздохнул Рокэ, — к тому же есть правила хорошего вкуса.
«И именно поэтому у вас все пальцы в перстнях. Это типа кастет носить западло, а бить надо сильно, да? Ах вы мой мудрый Хугин»*.
— И долго это будет продолжаться? — решил сменить тему Алва.
«Ну ещё пару ми-ину-уточек», — заскулила девушка.
«Пара минуточек» растянулась на добрый час; под конец Рокэ чувствовал себя так, словно целый день протаскал орудийную упряжку вместо лошадей. Естественно, все отобранные украшения были признаны трофеями, девушка со слезами в голосе признавалась, что не может выбрать, что ей понравилось больше, и вообще «ну что вам, жалко, что ли?»
— Ай, да кошки с вами, берите, — махнул рукой Рокэ. Ещё раз подвергнуться пытке примеркой, чтобы убедиться, что «вот это мне не очень идёт», он не желал.
«Маршал, пора начинать. Эмиль уже грызёт удила».
«Удила грызёт конь», — Рокэ кинул взгляд в сторону Савиньяка и тут же вздохнул, понимая, что снова стал жертвой странной манеры речи Валентины.
«Ну, Эмиль скорее лось. Хотя тот ещё жеребец».
«Эрэа, вы хоть понимаете, что сейчас будет?», — Алва попытался настроить Тину на серьёзный лад.
«Конечно. Мы начистим ряшку Адгемару!» — бодро сообщила девушка.
Похвальная уверенность, но сам Рокэ отнюдь не был так оптимистично настроен. Весь их план по-прежнему держался на стойкости талигойских каре. Алва понимал, что ни Золотой эскадрон, ни Савиньяк, ни пушки, ни все их хитроумные ловушки не сократят количество войск противника всерьёз. Что ж, талигойцам предстояло продемонстрировать чудеса выучки и надёжности. Впрочем, не в первый раз.
«Вы посмотрите, а? Как насобачились дразнить. Красота, — восхищённо комментировала девушка, вслушиваясь в оскорбления, которыми обсыпали казаронов адуаны. —
Ну, сейчас начнётся. Понеслась!»
Рокэ стоял в центральном каре, и за пиками и рогатками ему не было видно, что происходит на поле, но он и так всё знал. Вот, преследуемый казаронской конницей, понёсся обратно эскадрон, по пути «теряя» драгоценности. Вопли и крики свидетельствовали о том, что план удался. Вот грохнуло «Талиг!» — это рванулась конная лавина Савиньяка. Небольшой передых и шум боя перекрыли первые залпы. Пора!
— Готовсь!
Каре ощетинилось, напоминая ежа. Артиллерийская канонада приближалась, на мгновение Рокэ показалось, что он стоит на палубе — так сильно дрожала и качалась под ногами земля. Удар! Безумный прибой раз за разом накатывал на скалы.
После первого залпа дальние пушки, которые даже не стали снимать с колёс, обогнув Дараму с флангов, встраивались в промежутки между черно-белыми квадратами. Алва прекрасно понимал: слабо защищенные передовые рубежи — легкая добыча для противника. А поймать Лиса дважды на одну приманку не получится.
«Вам не видать таких сражений!..
Носились знамена, как тени,
В дыму огонь блестел,
Звучал булат, картечь визжала,
Рука бойцов колоть устала,
И ядрам пролетать мешала
Гора кровавых тел…
Земля тряслась — как наши груди,
Смешались в кучу кони, люди,
И залпы тысячи орудий
Слились в протяжный вой…»**
— воодушевлённо продекламировала девушка.
Алве ещё никогда не доводилось слышать более точное стихотворное описание сражения. Это было восхитительно! Строки пьянили не хуже самого лучшего вина!
А потом всё закончилось. Самым удивительным было то, что противник не просто отступил — «барсы» прикрывали казаронов.
«Вот затрещали барабаны —
И отступили басурманы.
Тогда считать мы стали раны,
Товарищей считать»***.
Рокэ всё ещё не верил в то, что они победили. Безумие какое-то. Многотысячная армия Адгемара отступила перед кучкой талигойцев.
— Знаешь, Рокэ, — голос Эмиля, выдернул Ворона из транса, в который тот впал от нереальности происходящего, — я думал, что это конец. До последнего не верил, что мы можем победить.
«Маршал, а может, по виноградному салатику?»
— А? — Рокэ не сразу понял, кому из двух собеседников отвечает.
«Говорю, винца бы хлебнуть, за второе рождение», — сердито прозвучало в голове.
— Да, вы правы, — в конце концов ответил одновременно Эмилю и Тине герцог. — Я тоже не верил. Святой отец, — Рокэ повернулся к подошедшему Бонифацию, — у вас есть фляжка?
«Очи Сагранны».
«Красота. Природа — величайший зодчий и архитектор. А люди… Всё, что мы делаем — это лишь жалкие попытки подражать гению».
— Смотрите, Дикон, мы последние, кто видит это чудо природы.
— Рокэ, — пробурчал стоящий рядом Вейзель, — то, что вы предлагаете, бесчеловечно. Я понимаю — война, враги, но… Там люди. Просто люди. Женщины, дети. Это…
— Вы меня убедили Курт, — легко согласился Алва, поворачиваясь к генералу. — А теперь попробуйте убедить в своей правоте Молчуна, — маршал кивнул на стоящего рядом немого, — и если вам удастся это сделать, то, клянусь Создателем, я отменю взрыв.
Вейзель взглянул на седого мальчишку с горящими ненавистью глазами, тяжело вздохнул и пошел выполнять приказ.
