***
Планета Веста. Особняк Адвинция. Связь, установившаяся между Эрзой и Грифом была действительно сильна, Джерар даже немного позавидовал. Но зависть сразу отошла на второй план, как только это существо угрожающе оскалилось на него, медленно надвигаясь. Тогда он понял, что вот он — грифон, тот самый устрашающий зверь, заставляющий одним лишь взглядом золотистых глаз повиноваться, чувствовать себя ничем перед ним. Так странно было, когда он понял, что он не видел грифона с момента бала, а ведь за это короткое время он вырос. Он стал хищником, коим и должен быть. Когда они встретились перед воротами Адвинции — крупный темный волк, от которого веет прирожденным величием и обретенной мощью, и дикий грифон, выросший в четырех стенах, а не на воле, но с уже до конца развившимся телом молодого самца, с сильными крыльями, крепкой грудью, светлым оперением, — правитель понял, что на этот раз у них двоих одна цель. Грифон был немного, но выше его, держал голову высоко, щелкая клювом и смотря на него с неким превосходством, виляя белым, с золотой кисточкой на конце хвостом, будто хотел показать вервольфу, что тот теперь не сравниться со зверем, с ним. Он, наконец, обрел ту силу, которая достойна его самого, с которой он может пойти против самого Владыки Забвения. Грифон преклонился к земле, опираясь на передние лапы, и кидая насмешливый взгляд на правителя Весты, будто издеваясь. Волк, естественно, был недоволен, слишком пренебрежительно это волшебное существо преклонило голову перед истинным Владыкой. Фернандес контролировал свою сущность, приручал ее, перевоспитывая под себя, но в данный момент сам был недоволен поведением грифона. Пусть эти существа и свободны, агрессивны от природы, но в данный момент он находится на его территории, следовательно, не следует так насмешливо относится к нему и его внутреннему волку, даже если ты выше. Грудной, угрожающий рык вырвался наружу, по земле клацнули острые когти, шерсть покрылась свечением. Он предупреждал, давал понять грифону, что именно он тут главный, ставя дикое животное на место. Мышцы под шерстью перекатились, когда он начал двигаться по оси вокруг Грифа, обходя его и не сводя с него ярких, пронизывающих изумрудных глаз, не переставая яростно порыкивать, приоткрывая пасть, являя острые клыки, предостерегающе оскаливая пасть. Чувствуя исходящую угрозу, предостережение, исходящее от вервольфа, грифон слегка стушевался, прикрыл глаза и снова распахнул, показывая полное подчинение. Все правильно. Нельзя ставить себя выше перед противником, возможности которого еще не изучил полностью. Зверь, пусть и такой от природы вольный, должен знать свое место и не обольщаться только потому, что превосходит соперника по некоторым внешним характеристикам. Все же внутренняя сила, энергетика Джерара была ощутимее и намного сильнее. Фернандес остановился, проследил, как грифон медленно поднимает голову от земли, настороженно косясь на него, затем расслабился, до конца убедившись в том, что зверь не претендует на право быть первым, и гордо прошествовал мимо, направляясь к особняку.***
Энис. Джерар сбежал по ступенькам шаттла. Сильный порыв ветра ударил ему в лицо, швырнув синие пряди на глаза. Вервольф поднял голову вверх, посмотрев на черные тучи, беспросветно заволакивающие небо. На Энисе ничего не изменилось с их с Эрзой последнего пребывания здесь. Груды бывших домов, бесформенной кучей лежавшие на земле, каменистый рельеф, где местами проглядывалась мокрая глина и обгорелая трава. Унылая атмосфера, завывание того же холодного ветра, противно ласкающего оголенную кожу парня. Больше ничего. Призывный рык заставил его обернуться, обратив внимание на небесного грифона, только сложившего крылья на спине. — Куда дальше? Гриф курлыкнул, замер, прислушиваясь ко внутренним ощущениям, затем резко повернул голову в западном направлении, клювом указывая на каменистую тропу. — Надо двигаться быстрее. Джерар вновь обратил внимание светящийся позолоченный браслет, крепко облегающий переднюю лапу грифона. Он сразу узнал его, когда зверь раздраженно теребил его, пытаясь поддеть клювом и снять, но тот лишь светился слабым светом и никак не поддавался. Связь, установившуюся между животным и хозяином, связывали амулеты, которые было невозможно снять без согласия обоих. Когда кому-то из двоих грозила опасность, или кто-то был под действием каких-либо слишком сильных эмоций, тот начинал покалывать кожу, посылая едва ощутимые электроразряды — отчего было заметно свечение — по телу, тем самым оповещая привязанного. Именно для этого и приручают животных в Забвении. Подобному воздействию подвергаются лишь метки истинной пары или какие-либо сделки или клятвы, заключенные на крови двух сторон. Гриф отрицательно покачал головой, вновь привлекая внимание вервольфа. Джерар вопросительно поднял бровь, смотря, как грифон опускается на сырую землю, полностью ложась на нее и поджимая по себя лапы. Грифон вновь тихо рыкнул и чуть качнул головой, призывая его забраться на спину. Фернандес сначала замер, будто поразмыслив, усмехнулся и подбежал к животному, затем, опираясь на согнутую лапу, забрался на спину. — Ну что, я тебя оседлал, — ухмыльнулся парень, похлопав зверя по оперению, на что тот недовольно качнул головой, утробно прорычал и резко поднялся на лапы, отчего Джерар слегка съехал и, если бы он не ухватил того за шею, упал бы наземь. — Понял, понял. Временное перемирие. Нам нужно найти твою обожаемую хозяйку, помнишь? Гриф вывернул шею, краем глаза посмотрев на Джерара — скептически так, как ему показалось, будто спрашивая: « А у меня ли одного она обожаемая? », затем расправил позолоченные на концах крылья, оттолкнулся от земли и взмыл в воздух.***
Что ж, ему по нраву летать верхом на грифоне — ощущения разительно отличаются от тех, которые испытываешь, летая в шаттле и управляя им с помощью бортового компьютера. Они опустились возле полуразрушенного каменного здания, скорее всего, ранее бывшим складом. Теперь он сам чувствовал волны магии, исходившие изнутри. Сильные магические волны окутали его тело, исходили откуда-то из-под земли. Да, видимо, Дреяр все же решил заманить и Фернандеса сюда, иначе бы — он в этом нисколько не сомневался — спрятал кицунэ подальше, туда, где даже он ее вряд ли найдет. А тут даже не потрудился энергетику блокировать. Правитель раздраженно рыкнул, спрыгнув со спины грифона на землю. Почему же именно Эрза оказалась втянута во все это? А главное: смог бы он предотвратить подобное, будь девушка на другой планете, если бы они никогда не пересеклись? Как он сам смог так просчитаться, полагая, что Дреяр и не подозревает об их неопределенных отношениях с Эрзой? Еще и этот Фулбастер. Интересно, каким боком он тут? Неизвестность немного пугала, учитывая то, что он, до этого момента, был в курсе всех событий, знал все, что творится за стенами Адвинции, что и где замышляют, когда и во сколько намечается очередной бунт, ссора, какое-либо разоблачение. Внутри него распалялась злость на покойного отца — за все страдания, что тот принес его матери, за его увлечение матерью Эрзы, за всю его жалкое существование; на Дреяра — за то, что так не вовремя затеял переворот, за его мотивы, которые он хочет воплотить в реальность, используя его и кицунэ; на Эрзу — за то, что так вовремя ворвалась в его спокойную, скучную жизнь, разбавив эту поглощающую темень каплей света, за ее озорные фиалковые глаза, что в тяжелые для него моменты всегда следят за ним, разыгрывают давно утихшее пламя, призывают к стычке, такой нужной ему для того, чтобы забыться, и просто затмевают все, когда он находится рядом с ней, затягивая всего его куда-то вниз, за собой, туда, где нет всего беспокойного, туда, где одна Эрза и он. Нет, и все же это не злость, он просто не в праве злиться на нее. Это искренняя благодарность за то, что она вновь помогла ему почувствовать себя живым и нужным кому-то.