Жизнь и страсть Анны Бонапарт

Первые лучи солнца развеяли и без того чуткий сон Анны. Очнувшись, она нашла себя лежащей в объятиях повелителя Европы и прижатой к нему всем телом... И этот факт безжалостно прогнал её мгновенное желание сладострастно потянуться - ведь, она могла бы запросто его разбудить... Невольно девушка поймала себя на мысли о том, что самозабвенно любуется расслабленными волевыми чертами лица мужа, его бессознательной детской улыбке, какую он излучал, что-то бормоча на итальянском. Мари-Анн на мгновение забыла, как дышать, когда он в потоке бессвязных фраз упомянул её имя... За окном разбушевался ветер. Анна нехотя подметила, что во Франции, несмотря на более мягкий климат, достаточно часто случаются дуновения, способные сорвать шляпу с головы или даже погнуть столь нежные зонтики придворных щеголих... Внезапно ставни затрепетали и с треском обрушились друг на друга, издав скрипящий, поистине ужасающий звук, который, казалось, отдался эхом в самом коридоре. Девушка от неожиданности машинально вздрогнула и слегка повернула голову в сторону, где находился эпицентр шума, а после... Успела мысленно тысячу раз отругать себя - все её старания не разбудить императора были испорчены одним шалостливым порывом. Веки Наполеона слегка содрогнулись, и Анна-Мари почувствовала, как его руки, до того расслабленные, властно сжимают талию, а позже принимаются нежно поглаживать низ спины. По коже императрицы прошёлся лёгкий озноб и она позволила себе на секунду закрыть глаза, находясь в полнейшем удовольствии... - Bon matin, mon amour...*- сонным голосом с лёгкой хрипцой произнёс Бонапарт, тепло и совершенно по-детски ухмыльнувшись "северянке". Его взгляд, такой любовный и по своему обыкновению проницательный, ещё затуманенный утренней пеленой, встретился с её и заставил даму смущённо застыть, не смея сделать ничего иного, кроме как выдавить из себя несмелую улыбку счастья... Сестра Александра уже не помнила мысли, терзавшие её сознание предыдущую ночь... Ведь, только ей он может дарить такие моменты, только ей он может дарить столь ласковые прикосновения, только ей может посвящать свои чувства... Нет, он не может любить Валевскую так, как свою Аннушку!.. И Валевская не может любить его так преданно, так чисто, так ревностно и так больно, как новоиспеченная императрица Франции!.. - Ты плачешь, Анн? Сквозь слезы, приносящие огромное облегчение, девушка различает взволнованные глаза в задумчивости и беспокойстве нахмурившегося мужа,- теперь, на солнце, они приняли поразительный, золотой оттенок... Желая выдать объяснение и отвести мгновенное замешательство от любимого (да, теперь Анна-Мария вполне могла назвать его любимым!), она лишь неконтролируемо всхлипнула и, крепко обняв завоевателя, зарылась носиком в его плечо, вдыхая ароматный запах императорского одеколона. - Наполеон, я... Я...- пытаясь совладать со сбитым дыханием, шептала Мари-Анн, однако буря чувств охватывала её со все более сильным пылом. Бонапарт, нежно перебирая её локоны и сцеловывая слезинки на побагровевших щеках, старался утешить супругу, хотя из-за её неожиданного поведения он и сам ощущал тревогу... Возможно, она сожалеет о случившемся между ними; между наследнице старинного царственного рода Романовых и корсиканским выскочкой, который сам воздвиг свой трон и корону из ничего... Могло ли это быть оскорбительным для неё? Но, ведь, она нисколько не сопротивлялась, а теперь изливается в его объятиях... Тогда, что могло её тронуть? - Наполеон...- наконец, на пару мигов овладев собой, выпалила Анна.- Я люблю тебя... Клянусь!.. Слова стали комом в горле девушки. - Но... Я... Нравлюсь ли я тебе?.. Взор Наполеона мгновенно утвердился, приобретая некую недменную скептичность; мужчина молчал, дотошно изучая теперь каждую черту на красивом лице Мари-Анн. Сердце же последней готово было выпрыгнуть из груди... Неужели, он не любит её? Неужели, все его клятвы, данные в порыве страсти, были ложны, и он, не стыдясь, ухмыляется этому? Неужели, он остался холоден к ней, к её чувствам?! Тишина трещала в голове... Сейчас он был похож скорее на безжалостного циника, чем на пылкого любовника, каким был всего пару часов назад... Анна Павловна села в кровати, словно облитая ледяной водой, и дрожащими руками смяла покрывало, лежащее на плотно сомкнутых коленях. - Разве, тебе это столь важно?- его голос командира, холодный и безучастный, заставил Анну вздрогнуть, но не отвести глаз. Она смотрела на полководца, равнодушно лежащего на мягчайших подушках, со страхом и, одновременно, интересом. Мари-Анн ощущала, что в эту самую секунду она либо обретёт смысл жить, либо утратит его навеки... Однако, даже сейчас девушка старалась сдерживаться, не утратив гордости. Вдруг, комнату залил искренний, ребяческий смех Бонапарта... - Ma foi, глупышка! Ты так побледнела!- весело выпалил он, кокетливо ущипнув даму за мочку уха и также сев, поравнявшись с нею.- Ты либо слишком хорошенькая актриса, либо действительно влюблённая женщина... И я верю, когда ты говоришь, что любишь меня! Теперь же немедленно вытри слезы. Я терпеть этого не могу! - Но, Сир, я... Я хотела... - Знаю! И считаю, что твой вопрос глуп. Разве, не достаточно было сказанных мной слов, чтобы убедить тебя в моей любви? Охваченная радостным порывом, Анн обвила руками шею Наполеона и позволила величайшему человеку Европы вновь овладеть своими губами...

***

Изящный силуэт Александра Первого в полумраке склонился над письменным столом. Он вновь и вновь перечитывал аккуратно выведенный секретарем текст послания... "Дорогая сестра! Я вот уже несколько недель, с даты Вашего отъезда, не получаю от Вас вестей, и это меня тяготит... Но более того, меня тяготит то, как к Вам относиться Узурпатор. Ведь, это истинно безжалостный человек!.. И, кроме того, это - человек, против которого Англия вскоре готовит новую кампанию. Знайте!- они намерены очистить землю от его оккупации! И Вы, моя дорогая, можете пострадать от этого... Я прошу Вас тайно вернутся в Россию в сопровождении моего агента, который только и ждёт Вашего скорейшего ответа. Решайтесь же! И пусть Вам поможет Господь! А."