Жизнь и страсть Анны Бонапарт

"Дражайший брат мой! Я непомерно счастлива знать, что Вы не забыли обо мне и беспокоитесь о моей судьбе! Мне лестно также то, что Ваше Величество нашли время для переписки со мной. Однако, я должна Вас заверить, что считаю Ваше предложение недостойным. Я клялась перед людьми и перед Богом, что буду верна мужу до последнего своего часа, и нарушение этой клятвы всю жизнь будет страшить мою душу... Помимо этого, брат мой, подобный акт взволнует всю Европу, что приведёт к новой войне. По сему, во благо своё, и во благо народов, я даю отказ на Ваше предложение. А.-М. Бонапарт" Аннушка чувствовала, как в груди отчаянно колотится сердце. Поступала ли она глупо, отказываясь бросить всех и вся и вернуться к родным истокам? Была ли она опрометчива, всецело отдаваясь отныне воле случая? Ведь, шанс, который даровал ей Александр, вряд ли выпадет дважды... Но нет... Она забыла и думать о подобном. Каждая мысль девушки, рано или поздно, возвращала её в объятия вчерашней ночи. Анна осознавала, что теперь её мозг полностью парализован в угоду сердечным делам, а её душу беспрестанно грело небывалое, острое чувство любви. Любовь... То было восторженное ощущение, затмевавшее разум и лишающее рассудка...

***

- Ах, неужели, этот бездельник не способен усмирить шайку повстанцев, имея в распоряжении величайшую кавалерию Европы? Испания не должна быть вещью, на которую постоянно будет обращено внимание Франции,- у неё есть и более важные заботы! - Ваше Величество имеет в виду Польский вопрос? Наполеон застыл на месте, нависши над секретером; его тяжелый, пронизывающий взгляд впился в стеклянные и, одновременно, насмешливые глаза Талейрана. Императору внезапно подумалось, что министр способен читать его мысли, однако довольно быстро отряхнулся от неё... - Вы и сами знаете, что к границам России с обеих сторон начинают подтягиваться солдаты,- холодно ответил правитель, заложив руку за отворот жилета и начав мерять приемную спокойными, тихими шагами.- В любой момент наш договор о мире может быть нарушен... Затем, выдержав короткую паузу, он остановился подле окна и продолжил: - Мы стоим на пределе, Морис... - Новая война, Сир? - Не по моей инициативе... Она начнётся, если... Закусив губу, он поправился: - Когда того пожелает Александр. - Сир, но Русский император вряд ли бы отдал Вам в жены сестру, не желая он прочной и долгой дружбы,- напомнил Талейран, скрывая на губах ироничную улыбку, какой он обычно без стеснения жалил окружающих. - С того мгновения, как моя жена ступила на французскую землю, она перестала являться Романовой, и он должен это понимать,- резко оборвал того Бонапарт. В нем смешались все существующие чувства, уступая почетное место гневу...- Он сам отослал её сюда, а, стало быть, сейчас не имеет ни малейшего права переживать за её судьбу... И он, находясь при здравом смысле, не переживает, уж поверьте! Наполеон тяжело вздохнул, а после коротко и чётко дал понять министру в какой стороне находиться выход. Ему нужно было остаться наедине со собой, дабы обдумать ситуацию... Должна была ли эта война случиться? Во всяком случае, не по его вине... Нет, нет... Ведь, каким ударом это могло быть для его страны, для его армии... для его Анны! Конечно, императрице она не принесла бы никакого вреда, кроме душевного... Но тогда увидит ли он ещё хотя бы раз её прекрасные глаза, полные восторга и обожания? Сможет ли припасть к её мягким губам, пылающим в огне страсти? Сумеет ли он любить её, если она будет ненавидеть?