Жизнь и страсть Анны Бонапарт

Свежий воздух с пьянящей силой ударил в нос, и этот порыв заставил Анну почувствовать себя в собственном теле, какое вот уже в течении часа не принадлежало ей... Перед глазами принцессы мельтешили силуэты, что-то безустанно обговаривая и взволновано склоняясь над ней. Однако, она не желала видеть или слышать их - все человеческие ощущения ныне перебивала резкая, колкая боль внизу живота... - Что... со... мной?..- с губ невольно срывается тихий вопрос, который знаменует обострение болей. - Ваше Величество, не двигайтесь... Все будет хорошо... - Но... что... Мари-Анн, собрав все сущие силы, слегка приподнимает голову вверх, дабы выяснить причину своих страданий. На простынях, обволакивающих её, она замечает пугающе алую жидкость, которая прослыла кровью. В мозг, словно по приговору, предательски приходит осознание... Истерический крик, смешанный со слезами и отдышкой, раздался, верно, по всем коридорам дворца... Страх сковал горло, необъяснимая агрессия стукнула в виски, сердце забилось с невероятной скоростью... В этот момент случилось неотвратимое и, пожалуй, наиболее страшное происшествие в жизни Анны-Марии... Она осознала - ребёнок, которого она вот уже несколько месяцев носила под сердцем... Он был мёртв. Девушка, познавшая ныне двойное горе, зашлась в рыданиях... Что теперь ей следовало делать? Этот ребёнок погиб, ещё даже не родившись... и рядом не было никого, кто мог бы её поддержать, кто мог бы утешить страдания несчастной! Ведь, единственный сейчас близкий человек для принцессы также безвременно ушёл в Мир Иной, оставив после себя лишь имя... Ах! Сначала Наполеон, теперь - дитя... Сможет ли она жить после этого? И есть ли смысл в существовании сестры Александра? Есть ли?! Возможно, ей стоило избавиться от бед, обретя, наконец, долгожданный покой?..

***

На Бельгию неспешно опускались сумерки - в их легком полумраке продвигалась карета, запряженная двумя резвыми рысаками. Её несмелое очертание можно было с трудом разглядеть за стволами могучих дубов, коими усыпаны были обочины, и это придавала транспорту леденящей душу таинственности... - Возле границы нас встретит Лефевр, чтобы передать средства и адрес дома, который он приобрёл в Люксембурге,- коротко отрезал один из пассажиров кареты, вглядываясь в блестящие очи собеседника.- Однако, оставаться в Европе опасно, тем более, после вести о моей "смерти"... Не далее, как через месяц, я отправлюсь в Америку. - Смею спросить, Сир... - О Вашей роли в этой ситуации, не так ли?- усмехнулся мужчина, хищно сощурив метающие молнии глаза.- Что ж, мой дорогой друг... Вы должны будете тут же после моего отъезда передать некоторые инструкции месье Бертрану (их Вы получите позже). И тогда, не привлекая лишнего внимания, Вы вернётесь к родным истокам... Ожидая, естественно, моих дальнейших приказов. Слегка помолчав, он продолжил: - Через неделю, предположительно, у нас будет возможность как следует отдохнуть с дороги,- говоря это, император одобрительно кивнул сам себе, словно убеждаясь в правдивости собственных слов.- Ходят слухи, что в Люксембурге намечается грандиозное празднование. У нас же есть достаточно времени, чтобы принять в нем участие... Ко всему прочему, я твёрдо намерен поглядеть на этого самодура Оранского. - Сир, Вы, наверное, намерены также увидеть Её Величество... - Коленкур, Вы иногда бываете излишне проницательны!- минутный попив овладел Бонапартом, однако гнев вскоре сменился успокоением.- Но, впрочем, Вы правы, дружище... Я ненавижу беседовать на эту тему, но Анн - единственная женщина, к которой я ощущаю не только страсть, но и привязанность. И это, поверьте, не делает мне одолжения! Я не могу её отпустить их своего сердца... Впрочем, надеюсь на то, что наша последняя встреча на том балу поможет мне раз и навсегда попрощаться и забыть её!