Жизнь и страсть Анны Бонапарт

Около трёх недель спустя... Мари-Анн скользила безразличным взглядом по пейзажам, вид каких открывался из окна кареты. Мысли смешивались в голове - за последний месяц то был единственный день, который можно было назвать истинно безмятежным и счастливым до такой степени, что от наплыва чувств нередко перехватывало дыхание. Тёплая, легкая улыбка не сходила с её милого лица, наконец приобретшего здоровый оттенок и мягко-розовый румянец. Сегодня долгая дорога уже не причиняла особенных неудобств и не вызывала тошноты. Вероятно, всему причиной была непреодолимая радость, распространившаяся на всех, кто участвовал в сей авантюре, а также великолепное настроение окружающих. Не ощущалась больше насторожённость, не слышны были вездесущие причитания, опасение быть пойманными сводилась на «нет»... Через пару часов они должны были навсегда покинуть материк... - Арман, как Вам не стыдно! Смешливое замечание улыбающегося краюшками губ Бонапарта, выдернуло забывшегося до определенного момента маркиза из плена собственных дум и заставило встрепенуться. Глаза его приобрели выразительность и ясность, но, меж тем, блеск они перестали излучать мгновенно, стоило изгнанному императору бросить ему всего одну короткую фразу. - Сир..?- почти сонно и в недоумении протянул Коленкур, стараясь настроиться на восприятие будущего диалога. - Он самый!- по-доброму усмехнулся бывший властитель.- А Вы, между прочим, явно забыли об этом. - Как же я могу, Ваше Величество?.. - О, ещё как можете! У вас, дружище, на лбу написано, что Вы рады нашему предстоящему прощанию,- уроженец Корсики нежно пожал пальчики Анны, согревая их своими ладонями и заставляя девушку встретиться с ним любящим взглядом. - Сир, по причине расставания с Вами и Её Величеством я являюсь самым несчастным человеком в мире,- размеренно ответил Арман на скрытый упрёк, ничуть не смутившись ему.- Однако, я счастлив знать о том, что Вы окажетесь в безопасности и... - И Вы, bruttizza*, вернётесь в объятия мадам К.!- фыркнул Бонапарт, но тут же, как бы жалея о сказанном, смягчился.- В конце концов, все когда-то приходят к желанию жить спокойно... Я Вам верю. - Не волнуйтесь, месье Коленкур,- тут же добро произнесла Анна-Мария, посматривая на стратега так сладко, как глядят влюблённые в первые мгновения порывистой любви.- Его Величество омрачён мыслями о том, что вскоре потеряет в Вашей особе преданного друга и прекрасного дипломата. - Я всегда буду к Вашим услугам. - Нет, Арман,- с крайней серьёзностью возразил Наполеон.- Всегда - только в качестве друга. Вы никогда больше не станете генералом или послом под моим началом. Мы с Вами устали от этих игр... и мир тоже! Нет, mon ami... Мы достаточно потрудились в этой жизни, теперь же оставим будущие за нашими детьми.

***

Мари-Анна наблюдала за тем, как Бонапарт обнимает своих бывших соратников и благосклонно щиплет каждого из них за ухо, что-то довольно бормоча. Породная картина могла растопить даже наиболее твёрдые сердца - стоило только взглянуть на то, как старые закаленные в боях солдаты плачут, осознавая, что ныне их война на стороне их маленького императора подошла к завершению. По щекам Аннушка безустанно катились маслянистые слёзы... Как жаль расставаться... Ведь, как много сделали для неё эти люди! Коленкур - благородная душа, помогавшая ей совершать первые неумелые шаги при французском дворе, Констан - заботливый и вмечателительный, верный слуга, не раз спасавший их семью от бед и смертей... Они стали для неё родными за все эти года. И сердце больно билось в груди, как только она окидывала взглядом могучую тень, отбрасываемую кораблем... Но вот девушка ощущает, как её берут за руку и, что-то амурно прошептав, ведут к доске, соединявшую землю и судно. Больше для Аннушки не существует ничего в этом мире... Только взгляд бездонных, любящих очей величайшего полководца в истории... Губы невольно приоткрываются, чтобы сказать негромко: - Люблю... И получают в ответ ещё тише: - И я, mon Cher...