Предупреждения: Вампир! Оборотень! AU
***
- Грегори, что ты тут делаешь? Ты не должен здесь находиться! – воскликнул Майкрофт, увидев в старинном зеркале, в которое смотрелся, Лестрейда. Белоснежные, холеные руки замерли, прекращая поправлять пышное жабо с бордовой ленточкой, Холмс повернулся лицом к вошедшему в зал мужчине. - Майкрофт, я… - начал Грегори, но тут же замолк, потупив взгляд. Он всегда чувствовал себя неуютно в замке Холмса. Заметив небольших размеров тряпичную сумку на плече Грега, Майкрофт мгновенно понял, что произошло. Его глаза распахнулись, руки судорожно сжали полы мантии. - Что же ты натворил, Грег… - выдохнул Холмс, не решаясь подойти к поникшему мужчине. О, он не мог понять Лестрейда, конечно, не мог. У них – вампиров – есть род. И Майкрофту повезло родиться Холмсом – чистокровным, сильнейшим вампиром. У Грегори же – у оборотней, то бишь – совсем другие законы. Стаи – это маленькие обособленные государства, где все решает вожак. И главный запрет у них – не иметь никаких дел с вампирами. - Это мой выбор, Майкрофт, - окрепшим голосом заявил Грег, вдруг поднимая голову. Он пронзительно посмотрел на стоящего перед собой мужчину, переступая с ноги на ногу. - Тебя изгнали, Грегори, очнись! Ты не сможешь жить вне стаи! – Холмс повысил голос, прекрасно понимая, что его чары на Лестрейда не действуют. - Ну, знаешь ли, я ушел ради тебя! – не остался в долгу последний, чуть не зарычав. Да, мужчина был зол – именно ради этого невозможного графа он сбежал из стаи, а в итоге… Майкрофт тут же попытался эмоционально закрыться: он сложил руки на груди, не отпуская ткань мантии – своеобразный кокон. Вампир сверкнул глазами в сторону Грега прежде чем заговорить. - А я просил тебя, Лестрейд? – холодно интересуется Майкрофт. Лестрейд так и замер, понимая, что остался один. Его уже не ждут в стае – он изгнан за связь с вампиром, а тот самый вампир его, оказывается, и не ждал. А была ли та любовь? - Нет, - глухо ответил Грегори, поправляя ремешок сумки. Видя реакцию Лестрейда, Майкрофт решил сжалиться над этим оборотнем. Все равно уже ничего не изменить – в своей стае Грег заклеймен, как «прокаженный», вернуться он не сможет. А остаться с Холмсом… Вампирам плевать на связи своих сородичей – чистота крови ценится многим больше, но из Грегори выйдет плохая дракулина (совсем никакая, по правде говоря), а значит, потомства им не ждать. Тогда и претензий от рода нет. За секунду Майкрофт оказался подле Лестрейда – одно из преимуществ сущности вампира. Он раскрыл объятия, окутывая Грегори дорогой мантией, прижимая к себе в немом обещании защитить. И мужчина жмется к нему. Жмется доверчиво, все сильнее и сильнее, словно он не грозный оборотень вовсе, а милый домашний щеночек, которому так не хватает любви и тепла. И кажется, этого щеночка совсем не волнует, что физического тепла как раз таки у Майкрофта нет. Увы, но температура тела вампира равна температуре окружающей среды. Как у трупа, в общем. Холмс с улыбкой вспомнил, как в детстве его – да и многих детей аристократов – забавой было притворяться мертвым, ожидая, пока тебя найдут люди. И, конечно, просыпаться следовало в самый подходящий момент, при этом страшно двигая руками и что-то жутко мыча. Лестрейд удобно устроил голову на плече Холмса, стараясь не обращать внимания на желание почесаться за ухом – нервное. Несмотря ни на что, он любил этого высокомерного графа с его аристократическими заскоками. И кровь в хрустале за ужином его нисколько не смущала, и температура тела – боги, да даже эти холодные руки становились горячими, когда плутали по поджарому телу Грегори! Майкрофт постарался не думать об измятом жабо – еще успеет поправить. Граф зарылся носом в серебристые жесткие волосы Грега, вдохнул аромат – терпкий, знакомый, более сильный, нежели у людей. Вампиры, к счастью или несчастью, аромата не имели. Помнится, Шерлок предполагал, что если бы у них и был запах, то только трупный. Лестрейд утробно заурчал, вжимаясь в тело Холмса. Он лизнул длинную шею, проходясь языком, предположительно, по венке. Впился требовательным поцелуем в тонкие, бледные губы, стараясь удержать ведущую позицию. Майкрофт был безумно рад, что физически не может краснеть. Должно быть, это здорово усложнило бы ему жизнь. А сейчас все свое внимание он сосредоточил на таком настойчивом оборотне. Язык Грега прошелся по клычкам Холмса, сейчас остававшимся вполне обычными. Ох, частенько Майкрофт не мог сдержаться – и это с его-то хваленой железной силой воли вампира – и пытался укусить Грегори во время секса. Честно, Лестрейд признавал, что ему это нравится, но ранки от немаленьких вампирских клыков сильно ныли, а потому он поставил условие – укусы только по праздникам. Грег в свою очередь не мог отказать себе лишь в облизывании любимого графа - везде. Тот, как ни странно, был не против. Холмс быстро смекнул, к чему идет дело. Поцелуй становился все более страстным, его начинало не хватать. Оборотень водил горячими ладонями по спине Майкрофта, и вампир с удивлением понял, что не заметил, когда это его рубашку успели вытащить из брюк. Недолго думая, Майкрофт переместил - телепортировал, если уж на манер современных вампиров – их в свои покои. Пара тут же рухнула на большую кровать, продолжая неистово целоваться. В голове Холмса промелькнула мысль, что, пожалуй, узнай кто о том, каким он становится в присутствии Лестрейда – не поверили бы. Конечно, он ведь великий граф Холмс, чистокровный вампир, вскоре ему должен перейти титул Владыки. Никто ни разу не видел его улыбки, никто ни разу не видел в принципе любой положительной эмоции на его лице. И, уж тем более, никто не слышал, как он может стонать, подчиняясь сильным рукам простого оборотня. Вот только для самого Майкрофта Грегори Лестрейд никогда простым и не был.***
- Эй, клыки убрал, - сонно пробормотал Грег, чувствуя, как что-то острое утыкается ему в шею. Холмс - стандартно после крышесносного секса – пытался «всего лишь нежно куснуть» Лестрейда. - Ну, Грегори, - простонал Майкрофт, падая обратно на свою подушку. Впрочем, через пару секунд граф уже улыбался. - Что смешного? – оборотень даже открыл глаза, наблюдая за прекрасным вампиром, лежащим на соседней подушке. Черт, кажется, силы еще и на второй заход остались… - Вот, почувствовал себя героем анекдота. Мне не дали, - с театральной трагичностью произнес Холмс, поворачиваясь к Грегу. – И, можешь себе представить, не первый раз! Оборотень усмехнулся, притягивая вампира к себе. - Только по праздникам, дорогой, только по праздникам.