Майстрейд / Mystrade

Стадия: Любовники

Предупреждения: Холодное Сердце! AU Первая часть: 50.Не открывай, храни секрет

***

Толстая корочка льда покрывала паркетный пол и дорогой ковер - ворсинки заледенели, стали колючими, грубыми. Иней красивыми морозными узорами раскрасил стены, скрывая ненавязчивый орнамент качественных обоев. Мебели в комнате не было: Майкрофт сам распорядился – давным-давно, когда еще только покупал особняк – чтобы одно помещение оставили пустым. Он не был уверен, что оно пригодится ему, ведь Холмс прекрасно мог себя контролировать, а перчатки защищали от различных неудобств. Помнится, последний раз он пользовался такой «Комнатой Свободы», когда жил с родителями в поместье Масгрейв. О, должно быть с того самого раза Эвр и стала его бояться недолюбливать. Девочка каким-то образом залезла в комнату через окно, несмотря на второй этаж. Майкрофт просто не видел сестру: он сидел в углу комнаты, сжимая кулаки с каждой секундой все сильнее и сильнее – негативная энергия, копившаяся в нем с прошлого посещения «Комнаты Свободы», была готова вырваться наружу. Он ударил ими по полу, и маленькая снежная буря прошлась от одной стены до другой, чуть ли не сметая девочку с ног. Холмс слишком поздно заметил Эвр, слишком поздно рассказал все родителям, слишком поздно понял то, что в гениальную голову сестры придет вполне логичная мысль: против льда сыграет пламя… А в новом доме «Комнаты Свободы» не было. Майкрофту непрозрачно намекнули, что если он не научится контролировать свои силы, его придется «забрать». Так же, как забрали недавно Эвр. И старший братик старался, как мог. Эмоции? Нет, они мешают тотальному контролю над собой. Чувства? Разрушают гармонию разума и тела. Перчатки стали постоянным спутником Майкрофта. Он сменил не один десяток пар, а на данный момент в гардеробной политика насчитывалось около пяти видов перчаток на все случаи жизни. Казалось бы, проблема решена. И не стоило Майкрофту портить эту фальшивую идиллию жалкими сантиментами. Но это чувство было настолько странно, ново. Оно давало так много сил, вселяло надежду на нормальное существование. И Холмсу казалось, что, когда он с Грегори, его силы слабеют. В том-то и дело, что только казалось… И сегодняшнее происшествие было доказательством этому. Майкрофт ослабил контроль, он сорвался – никогда еще с «того раза» его прикосновения не замораживали предметы полностью. Следы – да, припорошить снегом – возможно, но чтобы на глазах покрыть инеем… Холмс лежал прямо на полу, раскинувшись звездочкой – плевать он хотел на дорогой костюм. Сама эта поза говорила «Я свободен!», кричала об открытых возможностях. Возможно, она была неким протестом, ведь даже засыпал Майкрофт исключительно на спине, сложив руки по швам сверху покрывала. Ладони соприкасались с колючими ворсинками – царапались о них, плавно двигаясь из стороны в сторону. От рук по всей комнате шли наиболее заметные узоры – поверх снежных орнаментов на стенах раскинулись изящные завитушки инея. Будь Майкрофт на месте наблюдающего со стороны, подметил бы неземную красоту пустынной комнаты. Однако, давно ему, Холмсу, не требовалось посещение этой «Комнаты Свободы». Но, должно быть, только приказывая сделать таковую в своем особняке, он уже нарушал данную когда-то клятву. «Неравнодушие – не преимущество». Само присутствие этой комнаты подразумевало совершенную в будущем ошибку. Майкрофт понимал, догадывался, просчитывал – однажды, он сойдет с дорожки, рискнет всем ради… как оказалось, ради Грегори. Белые, словно фарфоровые пальцы, не чувствующие холода, вцепились в ледяные ворсинки дорогого ковра – кажется, его подарил индийский посол пару лет назад. Холмс выгнулся, глубоко задышал, зажмурившись. Все, о чем он мог думать – Грег, Грег, Грег, Грег. Пульсировало в голове, рябило перед глазами, отпечатываясь на внутренней стороне век одно единственное слово – Грег. И было мучительно больно. Больно думать об этом имени, о человеке, которому оно принадлежит, об одном конкретном человеке, которого Майкрофт так обидел, так унизил, отослав, ничего не объясняя. Но ведь это было правильно! Успокойся, прекрати! – взывала одна сторона Холмса. Другая же, о существовании которой политик раньше и не подозревал, думая, что уничтожил ее в далеком детстве, продолжала сумасшедше вторить – Грег, Грег, Грег. - Майкрофт! – кричал до боли знакомый голос. – Майкрофт! – звал задыхающегося в муках мужчину инспектор Лестрейд, только что ворвавшийся в замороженную комнату.