Меня сводит с ума твоя улыбка...

      Рейтинги группы стремительно росли. Дело было не в шикарном камбэке, вокале, даже не в сложной и завораживающей хореографии. Почти каждый фанат, да и не только, обсуждал состояние Чонгука. Нервный срыв макнэ беспокоил многих, ведь группе представлял новый тур, снова постоянные перелеты и концерты. Однако БигХит заявил, что Чонгук будет присутствовать на всех выступлениях, так как здоровье уже нормализовалось.       Чонгук был в норме лишь на словах, внутри все равно было пусто и гадко. Он стал каким-то отстраненным, уже не только от Тэ, которого теперь избегал в два раза больше, но и от группы. Даже на фансайнах это было заметно. Чон сторонился мемберов, улыбался и смеялся натянуто, а иногда и вовсе выпадал из реальности.       Сами бантаны были обеспокоены резкой переменой Чонгука не меньше, чем фанаты и менеджеры. Каждый по-своему старался отвлечь младшего, но необходимость серьезного разговора по душам нависала все больше и больше. В конце-концов, было решено, что Чонгуком займется Чимин, так как из всех участников группы он был самым обходительным и аккуратным в таких ситуациях.       После длительной рекламной фотосессии парни отправились в гостиницу, где быстро разошлись по комнатам и, наконец, могли спокойно отдохнуть. Чонгук разделил комнату с Чимином, что было заранее подстроено мемберами. Однако Чон ничего не подозревал и скорее поспешил в душ, чтобы хоть как-то расслабится.       Скинув всю одежду на полу, юноша зашел в душевую кабинку и включил прохладную воду, может, хоть она могла отрезвить его и выкинуть весь этот «мусор» из головы. Чонгук стоял, прижавшись лбом о белый кафель и плотно закрыв глаза. Волосы прилипали к лицу, а ледяные капли стекали с них по телу, пробегали по выраженным ключицам, сильным плечам, упругому телу, обводили каждый вычерченный, словно на картине, кубик пресса и текли по бедрам вниз. Чон был невероятно красив в воде: алые мокрые губы шумно вдыхали воздух, грудь вздымалась, а тонкие пальцы рисовали незатейливые узоры по плитке. Он старался ни о чем не думать, но мысли так и лезли в голову, изображения Тэхена мерцали перед глазами, а мурашки по телу от холодного душа подливали масла в огонь.       В какой-то момент Чонгука осенило: «Я влюбился в хена».       Вывод оказался столь неожиданным и точным, что большие темные глаза, полные шока, резко распахнулись, а дыхание сперло. Чонгук плотно зажал рот рукой и зажмурился, будто ему было больно. А ему и было невыносимо больно, но только в сердце.       -Идиот…гей…ненавижу…придурок…ненавижу, — тихо и рвано шептал Чон, стукаясь лбом о плитку.       Чонгук был в ванной около часа, стоял и ненавидел себя и весь мир. В конце-концов, он заставил себя выйти, вспомнив, что есть еще Чимин, которому тоже наверняка потребуется душ.       Все это время, пока Чон был в ванной комнате, Пак сидел на краю кровати, которая, кстати, была одна, но зато большая, и постукивал маленькими пальчиками по коленкам. Все это время он сидел, как школьник, и ждал младшего. Когда в дверях появился Чонгук, на лице Чимина появилась ангельски милая улыбка и он быстро похлопал ладошкой по месту рядом с ним.       — Давай я высушу тебя, — буквально промурлыкал Пак и усадил макнэ на кровать, а сам встал перед ним. Теперь предстояла самая сложная задача — вывести Чонгука на диалог, — ты в последнее время такой грустный, все хорошо?       Чимин бережно вытирал волосы Чона, едва касался. Глаза Пака были полны заботы, он выжимал мокрые пряди полотенцем, зарывался пальцами в локоны и даже массировал голову, улыбаясь при этом наимилейшей улыбкой.       -Все хорошо, — кивнул Чонгук и поймал запястья хена, отстраняя от себя. Но Чимин не собирался сдаваться и лишь вывернул руки так, что его пальцы переплелись с пальцами макнэ.       -Ну я же вижу, что не все в порядке, Чонгуки, — голос Чимина был тихим, полным ласки. Пак сел рядом, одной рукой слегка сжимая пальцы Чона, а второй приобнимая за плечи, — хочешь, поговорим? Я ведь всегда на твоей стороне, я помогу.       Пак всегда был на стороне Чона, всегда защищал и отмазывал от косяков, баловал и купал в своем внимании. Жаль только, что Чонгук этого не замечал и не ценил, даже сейчас младший отдал бы все, чтобы вместо Пака с ним в обнимку сидел Тэхен и говорил все то же самое своим хриплым голосом. А ведь Чимин мог бы дать Гуку намного больше, чем Тэ только потому, что давно уже любил. Любил, как парня.       Пак давно уже пережил все страдания по поводу «не той» ориентации, поэтому, как никто другой, мог бы помочь Чонгуку. Тем временем, он поглаживал младшего по голове, уткнув того в свое плечо и, почти любовно нашептывая всякие поддержки.       -Чон, ну ты совсем расклеился, что с тобой? — надув пухлые губы проговорил Пак, поднимая лицо младшего и оказываясь в паре сантиметров от него. Они были впервые так близко, Чимин чувствовал, как его сердце начинает биться быстрее, а когда руки Гука накрыли его ладошки, щеки и вовсе порозовели.       Для Чонгука в этой ситуации не было ничего такого, да и мысли его были совсем о другом. Он кротко вздохнул и обессиленно признался:       -Я влюбился, хен       Приятно ли было Чону это говорить? Нет. А приятно ли было Чимину это слышать? Нет. Милая улыбка начала сползать с лица Пака, но он быстро вернул ее.       -Ну это же прекрасно, так здорово любить кого-то, это дарит вдохновение, — он старался говорить прежним тоном, чтобы не выдать себя даже опустил глаза, но руки все еще были на щеках младшего, а заботливые пальчики поглаживали нежную кожу.       -Ладно, давай спать, я так устал, — буркнул Чонгук и отстранился, распутывая одеяло и устраиваясь на своей половине кровати.       -Отдыхай, отдыхай, — почти прошептал Чимин и выключил ночник. Он не пошел в душ, даже не переоделся, просто лег рядом и уставился в затылок макнэ.       «Ну и в кого же ты влюбился, глупый?» — мысленно спросил Пак и поправил одеяло на плече Чона. Пора отдыхать, завтра будет новый день, новые потрясения.