Габриэль

— Ты ведь ни черта о нем не знаешь? Да! Я по твоему взгляду понял, когда стал его расспрашивать, — продолжил Глеб начатую по пути в туалет тему, уже высушивая руки. — Не задавался целью. — Вот и я о том же. Цель была иная, уж точно не отношения с ним заводить. — О чем ты? — А ты отрицать будешь, что у вас отношения? — Я ни с кем, ты знаешь. — Не обманывай себя. Тебе после Ника блядей мало, что ли? Жизнь ничему не учит? — Хватит в таком тоне. — А я буду. Кто тебе еще скажет, если не лучший друг? Зацепин хотя бы открытой блядью не был, то есть, в душе он блядь бесспорно — мы все это знаем, но он хотя бы за бабки не продавался. Или прикажешь прогрессом считать твое официальное переключение на шлюх? — Он стриптизёр. — Хочешь сказать, между проституцией и стриптизом великая пропасть? — Разница есть. — Я всего лишь пытаюсь сказать, что в привате он очень горяч. — Ты его заказывал? — Марат намек понял. — И не я один. Все, наверное, кто за столом сидит. — Я сделал ему хорошую рекламу, однако. Сто процентов спрос на Габи поднялся после того, как просочились слухи о том, что я с ним сплю. — А теперь подумай, как ты выглядишь со стороны? В глазах парней? Отшил Феликса, да еще так грубо, чтобы зажиматься с этой прибалтийской шлюшандрой. Марат всегда спокойно относился к достаточно эмоциональной особенности друга отстаивать свою точку зрения, сам же он в полемику вступал крайне редко и сейчас разводить срач тоже не собирался, тем более, из выданной Глебом информации заинтересовало его только одно: — Ты спал с ним? — Честно? Предлагал. Но он отказался. Облегчение, но не сильное. — А из наших кто-нибудь был с ним? — Я не знаю. Вроде, никто ничего не рассказывал. Но танцевал он почти для всех. Послушай, он красивый, очень красивый. Но пойми, этот мальчик - просто очередной эпизод, завтра он будет уже неизвестно где, неизвестно с кем, умотает в свой Вильнюс, или куда подальше. А ты будешь снова один, загоняться… — Хватит, Глеб. Я все прекрасно понимаю и прошу тебя больше не лезть со своими предупреждениями. Но Глеб отказывался слышать: — Вот чего он так в лице изменился, когда я спросил, почему он уехал из Литвы? Наверняка там проблемы начались… с сутенером, например, или клиентами… Или он денег задолжал. Не нравится мне все это, и он мне тоже не нравится, а еще не нравится то, как ты на него смотришь… — Перестань. И не лей грязь на парня, ты не можешь знать наверняка. — Ты платишь ему за секс? Возможно, подарки дорогие делаешь? Марат не ответил. — Значит, платишь. Он берет у тебя деньги, ведь так? А это уже проституция. Ты не можешь знать, сколько у него клиентов, и чем он занимается, когда не с тобой. Вы предохраняетесь? — Глеб заметно напрягся. — Не неси херню. Я со всеми предохраняюсь. И не строй из себя заботливую мамочку. — «Мамочку», значит? Неблагодарная ты свинья, Рунаев. Забыл, кто тебя из депры выводил, когда Даня ушел к Зацепину? Кто с тобой ночевал и вытаскивал из дома, чтобы ты там мхом не порос? Я не хочу, Марат, не хочу снова через все это проходить, чтобы ты через это проходил. Ты влюбишься в него, да что там — ты уже, понимаешь, уже по уши в него втрескался. И что дальше? Он исчезнет в один миг, подсоберет деньжат, свалит в очередную культурную столицу, и поминай, как звали. А ты останешься здесь. Будешь его блядские кудри вспоминать и водкой травиться… — Хватит, я тебя услышал. Не нагнетай. Ничего такого не будет. У нас договоренность — секс в обмен на бабки — моя идея, кстати. Он и даром со мной предлагал, но я отказался, как раз чтобы не повторять прошлых ошибок. — Под тебя бы любой даром лег, и этот не исключение, только бабки из тебя тянуть он бы все равно нашел способ. Когда всё типа «искренне», так даже проще — для любимых ничего не жаль, ведь так? А он профи, разве что ценника на лбу нет. — Я сам разберусь, понятно? Закрыли тему. У меня сегодня днюха, давай о хорошем? — Ладно, прости. Только пообещай, что вернешь нам Феликса и избавишься от этой пидовки. — Ничего и никому я обещать не собираюсь, а Феликс охуел уже, краев не видит. И то, что он свалил, только к лучшему, неизвестно, что бы выдал, накидавшись сильнее. Драться бы еще к нему полез, придурок? — Зря ты так про Феликса. — Пошли, мы и так задержались. — Как по мне, вы идеальная пара. — Без комментариев. *** Габи встретил уставшим взглядом. Сидел один, компания разделилась на две группы, каждая из которых что-то увлеченно обсуждала. Ни в одной из дискуссий он не участвовал — крутил в руках бокал, рассматривая на дне остатки джин-тоника. Марат сел рядом. От одного взгляда на Габи напряжение после неприятного разговора с Глебом понемногу стало рассеиваться. Он вернул руку ему на плечо, поцеловал, извинился за то, что оставил одного, на закатившего глаза Глеба не прореагировал. Марат давно принимал решения, опираясь исключительно на собственное чутье, и тирада в туалете на тему «Задумайся!» впечатления не произвела, тем более, она была не способна изменить ход мыслей в его голове. — Все нормально? — тихо чмокнул Габи в висок, обводя взглядом надоевшие лица. — Да. Только устал немного, хотя… Если честно, я сильно устал, а еще даже не отдал тебе подарок. Сердце наполнилось теплом. Марат закрыл глаза, не позволяя ставшему естественным недоверию все испортить. — Подарок? — Да. Я долго выбирал, если честно. — Покажи. — Нет, не хочу при всех… Он зарылся лицом в его волосы и втянул уже ставший таким близким запах. — Хорошо. Я понял. Под общее негодование они покинули вечеринку. В такси целовались как ненормальные. Разгоряченный алкоголем и безотказностью любовника, Марат начал расстегивать на нем одежду. От Габи сносило крышу с каждым разом все сильнее, и то, что сегодня произошло, а именно знакомство парня с кругом друзей, вызывало, на самом деле, нехорошие чувства. Но Марат не собирался заводить спор на тему «Почему ты этим занимаешься, почему бы не пересмотреть род деятельности?». Ему нравилось в Габриэле абсолютно все и даже немного больше. Подходя к квартире, Марат не выдержал и сдался, оторвавшись от придавленного к входной двери парня, спросил: — Ты ничего не забыл? Потерянный в ласках Габриэль недоуменно распахнул глаза. — Подарок. Показывай, — любопытство взяло вверх. Его редко баловали сюрпризами, скорее наоборот, и тот факт, что Габи не обошел вниманием его день рождения, заставлял Марата смотреть несколько иначе на их отношения. — Давай хотя бы войдем. Когда они добрались до кровати, он отдал ему коробку, хранившую амулет, отвечающий всем требованиям изысканного вкуса Марата. Открыл, достал за цепочку изящный, как и сам Габриэль, подарок. — Со смыслом, да? — рассмотрев внимательнее, Марат вынес свой вердикт. — Со смыслом… Я хотел… — Я вижу. Не мучай себя объяснениями. Габи разочарованно потупил взгляд, он бы предпочел объясниться, но «шейх» снова решил удержать шустрого наложника на безопасном расстоянии. Взяв за подбородок, Марат поцеловал благодарно раздраженные его же щетиной губы: — Спасибо. — Тебе нравится? — Да, очень. Не слишком дорого? Габи такого вопроса ждал, но вместо заранее заготовленного: «Я не думаю, что в принципе существует вещь, которая была бы для тебя слишком дорогой, если честно, я боялся продешевить», зачем-то выдал: — Потратил все твои сертификаты. На губах заиграла непривычно добрая, какая-то уставшая улыбка, такая бывает после тяжелого, но продуктивного рабочего дня, сжав в руке кулон, Марат притянул Габи к себе и, обняв, прошептал в шею:  — Я тебе еще подарю. Делая глоток белого вина прямо из бутылки, которую они передавали друг другу, Габриэль ответил: — Тогда я куплю тебе еще что-нибудь. — Упрямый, значит? — Марат, улыбаясь. Приняв из рук парня вино, он сделал напоследок большой глоток и потянул Габи на себя. Секс был нежным и импульсивным одновременно. Марат заснул сразу, как только кончил. Уставший Марк сидел в кровати — рано утром его ждали в больнице, он не мог допустить даже мысль, что может опоздать или, вообще, не прийти на встречу. Нужно было поспать хотя бы пару часов, чтобы не пугать своим измотанным видом и без того вечно переживающего за него Тео. Лучшим вариантом было завести будильник на семь и, прильнув сзади к Марату, заснуть, но хозяин не попросил остаться. Быстро собравшись, стараясь не издавать шума, он ушел. Проснувшись утром, Марат ощупал соседнюю сторону кровати в надежде обнаружить рядом сонно посапывающего любовника, но ничего, кроме остывшей постели, он не нашел. Габи не было ни в ванной, ни, тем более, на кухне. Завернутый в простыню, Марат вернулся в спальню, сел на разобранную кровать. Чего он хотел? Неужели думал, что в одном лишь фартуке Габриэль печет блинчики им на завтрак? Все же после вчерашнего вечера он был уверен, что Габи останется. По всей видимости, парень отлично усвоил дрессировку: без разрешения не задерживался дольше положенного на чужой территории. Должно быть, так даже лучше, безопаснее, но все же неприятный осадок остался на весь день. Телефон молчал, Габриэль никогда не звонил первый, он вообще никогда ему не звонил, зато выбирал подарки. Надо же, подарил ключ от своего сердца и сбежал, едва натянув штаны. Марата почему-то задевало такое неожиданно-ожидаемое исчезновение. Несмотря на безмолвное признание, Габи не стремился навязываться, не обрывал телефон, но каждый раз, находясь с ним рядом, Марат видел неподдельное обожание в его глазах, даже влюбленность. Почему он не попросил его остаться? Потому, что так будет лучше обоим. Найдя оправдание своей неудовлетворенности, Марат шагнул в новый день.