***
Франческа нервно ходила из стороны в сторону, пытаясь дозвонится до Камиллы. Виолетта с Леоном, чему, почему-то, итальянка даже не удивилась, когда услышала о их сегодняшнем свидании, а вот что творится с Камиллой — был весьма сложный и непонятный вопрос. Трубку не брал даже Диего, отчего складывалось такое ощущение, будто они вместе где-то загуляли, только вот чувство тревоги все же не отпускало. — Да где же вы все! — Кавилья обреченно вздохнула, откидывая телефон на подушку и рукой поправляя волосы, что иногда помогало ей немного расслабиться. Прошло не больше пяти секунд, как до Франчески вдруг дошло — домой! Нужно пойти к ней домой! Как говорят многие великие люди: все гениальное просто. Итальянка добралась до дома подруги довольно быстро, настойчиво названивая ей в дверь, но та будто игнорировала. Ничего, настырности Франчески позавидуют даже турки, жаждущие заманить девушку к себе с постель. Она звонила еще и еще, стучала в дверь кулаком и обещала Камилле, что затащит ее в мужской стрип-бар, если она не откроет. Ведь она знала, как неловко рыжеволосая чувствует себя в подобного рода местах. Видимо, на этом моменте Торрес сдалась, лениво открывая дверь и впуская в дом подругу. Первое, что бросилось в глаза Франчески — это внешний вид Камиллы. Она была в старом, но все еще пушистом домашнем халате, натянутым, казалось бы, до самых ушей, в таких же пушистых тапочках и с небрежным хвостом на голове. Но это далеко не то, что поразило итальянку, привыкшую видеть Камиллу такой жизнерадостной и солнечной девочкой, — ее глаза. Они были полны обиды, разочарования и боли, отчего Кавилья и сама почувствовала, как что-то закололо внутри. — Что с тобой, Ками? — темноволосая старалась говорить ласково, чтобы не давить на нее, но и все же выведать что-то. Хотя что тут думать? Видимо, Торрес узнала сама, что Федерико ей врал, но если не от нее, то от кого? Впрочем, ладно. Это далеко не тот вопрос, над которым сейчас стоит думать. — Федерико мне врал. Но, как выяснилось, врал не одной мне. Он врал даже своей девушке. Ненавижу, — говоря эти слова, глаза рыжеволосой наполнились злостью, вытесняющую всю обиду и разочарование. Голос был холодным, даже слегка грубым, но Франческа не придавала значения этой интонации. Ей было все ясно, поэтому, оказавшись на месте подруги, она говорила бы так же. — Знать его больше не желаю. — Ками, не принимай все это близко к сердцу, я прошу тебя. Он не стоит твоих страданий, не стоит того, чтобы твоя яркая улыбка гасла. Он еще получит по заслугам, вот увидишь, только прошу тебя, не падай духом, ладно? — слова поддержки, которые были сейчас так нужны, согревали Камиллу изнутри, поэтому она, не думая долго над дальнейшими действиями, крепко обняла подругу, уткнувшись носом в ее плечо и искренне благодаря за такую поддержку. Франческа же, в свою очередь, обняла ее в ответ, легко поглаживая по спине, чтобы успокоить. — Я хотела тебе рассказать, но так боялась, так боялась. Наверно, это было лишнее. — Что? Так ты знала? — Камилла вмиг отстранилась, устремив пристальный взгляд на Франческу. Да, видимо, это все-таки было лишним, и кто знает, что будет дальше. — Ты знала и ничего не сказала мне? — голос становился громче, брови сдвинулись и казалось, что вот-вот рыжеволосая взорвется. — Камилла, послушай! Я хотела с тобой поговорить, но в итоге ты узнала все раньше нашего разговора, но я знала не намного раньше тебя, поверь мне! — испугавшись того, что Торрес разозлится, обидится на нее за это, итальянка подняла брови, на самом деле говоря это искренне. Только вот Камилла не прочла сообщение и понятия не имеет, что она все-таки собиралась рассказать, поэтому ожидать сейчас можно было чего угодно. Эмоции и так сейчас были на грани, даже внешнее спокойствие не вызывало должного доверия, и казалось, что малейшее слово — и всему образу мнимого безразличия придет конец. — Так значит и ты это от меня скрывала. Я думала мы подруги. Уходи, Франческа. Сейчас же, — слова будто лезвием врезались в сердце Франчески, а этот холодный тон оставлял после себя неприятный осадок. Сколько темноволосая не пыталась оправдаться, говоря на самом деле правду, но все тщетно, когда человек слышит лишь то, что хочет слышать. И, не найдя другого варианта, она ушла, оставляя Камиллу наедине со своими мыслями. Возможно, она успокоится, остынет, и все вернется на свои места. Не хотелось думать, это это конец их долгой дружбе. Такой быстрый и глупый конец.***
Tyler Ward — Red
Время почти полночь, но ни Виолетты, ни Леона еще нет дома. Они давно взрослые люди, которые могут не ложиться спать сразу после очередного мультика, они могут жить полноценной жизнью, наслаждаться ею и брать от нее все. Машина остановилась у высокого здания, Леон вышел первых, придерживая дверь девушке, а затем достал с заднего сидения теплый плед и два больших стаканчика с горячим чаем, манящим своим ароматом даже издалека. — Давай руку, — сказав это, парень взял шатенку за руку и прошел внутрь здания, заходя в лифт и поднимаясь на последний этаж. Леон знал, куда они идут, поэтому был осторожен и внимателен, чтобы не подвергнуть опасности ни себя, ни девушку. Он тихо открыл дверь, ведущую на крышу, и прошел дальше, помогая и Виолетте. Это было невероятно. Крыша высоченного здания в центре Лас-Вегаса была такой просторной, а при наличии пледа и горячего чая еще и уютной. Небо, усыпанное мелкими звездами, разноцветные огни, виднеющиеся со всех сторон, весь город как на ладони — это нечто неописуемо красивое. Виолетта открыла рот от удивления, не сумев даже подобрать нужных слов, чтобы передать свое восхищение и благодарность за такой сюрприз, но по ее выражению лица парень и сам все прекрасно понял, без лишних слов размещая плед у самого края, огражденного небольшим бортиком. Он поманил девушку к себе, на что та лишь улыбнулась, усаживаясь на плед рядом с ним и все еще пребывая в изумлении от увиденного. — Леон, это.. Это... — голос был тихим, будто девушка боялась разрушить всю эту волшебную атмосферу, но слова будто застревали в горле, позволяя ей демонстрировать свою реакцию лишь эмоциями. Кастильо хотела закончить, но Леон перебил ее, легко касаясь своим пальчиком ее пухлых губ. — Тсс, не надо. Я понял тебя. Держи чай, ты ведь любишь чай, я знаю, — губы парня расплылись в нежной улыбке, которая при еле достающем досюда свете казалась еще более притягательной. Он потянул ей стаканчик, во вторую руку взяв свой, и легко стукнул им по стаканчику девушки, — За тебя, принцесса, и за нашу сказку, — после этих слов Варгас сделал глоток обжигающего напитка, наполняющего приятным теплом все тело. Кастильо же, смущенно улыбнувшись, кивком поддержала тост, тоже делая несколько глотков своего любимого напитка. Эмоции, испытываемые в этот момент, сложно было передать словами. Виолетта молчала, на самом деле не зная, о чем говорить, когда перед тобой открывается такой невероятный вид, а Леон понимал это, просто наслаждаясь тем, что она сейчас рядом. Горячий чай согревал руки, но девушка все равно начала мёрзнуть, одевшись для такой ночной сказки слишком легко. Она аккуратно потянула на себя плед, что парень заметил, еле заметно улыбаясь. Для него был отличный шанс сделать то, что он хотел сделать, поэтому, помогая девушке укрыться, Леон уверенно обнял её за плечи, ощущая, что шатенка вовсе не сопротивляется. Внутри бушевали смешанные и противоречивые чувства. Виолетта таяла прямо на глазах, ведь все, что делал и говорил Леон, оставляло в её сердце след, заставляя зародиться тёплому чувству в нем. Оно приносило с собой приятную лёгкость, а улыбка на лице сияла ярче, чем когда-либо ещё. Но вместе с тем усиливалось чувство страха, как и защитный барьер, который Кастильо построила вокруг себя тогда, ещё три года назад, пообещав себе, что никогда не влюбится. Это был невероятно сложный выбор. Счастье или принципы? Любовь или страх? Одиночество или взаимность? — О чем ты думаешь? — голос Леона прервал её размышления, и Виолетта больше не могла молчать. Она чувствовала себя самой большой в мире идиоткой, которая рядом с таким парнем думает о том, что боится боли, которую он может ей причинить. А если не причинит? Мы все чего-то боимся, только у каждого из нас свои страхи. Кто-то боится собак, а кто-то пауков. Кто-то боится разочаровать людей, соврав однажды, а кто-то постоянно врет, боясь показать себя настоящего. Кто-то готов забиться в угол при виде огромной толпы людей, а кто-то согласен проводить время со всеми подряд, лишь бы не быть одиноким. Кто-то боится темноты, а кто-то, сидя ночью на крыше огромной высоты здания, боится признаться себе, что уже давно сделал выбор в пользу любви, а не принципов, которыми руководствовался долгие годы. У всех нас свои страхи, но, идя у них на поводу, мы рушим свою жизнь, отказываясь от того, что могли бы получить, если бы не боялись. — Я боюсь, — робкий голос девушки заставил Леона посмотреть на неё с удивлением. Это было далеко не то, чего он ожидал услышать прямо сейчас. — Чего ты боишься, Вилу? — парень задал вопрос с лёгким непониманием, начиная искать промахи в своих поступках и словах, но они почти не говорили за этот вечер. Он лишь обнимал её, притягивая к себе ближе, и любовался звёздами. Этого было достаточно, серьёзно. В мире существует такой тип людей, с которыми действительно можно просто помолчать, и это не будет в тягость ни одному из них. Так и здесь. Он мог весь вечер молчать, хотя что-то сподвигло его задать этот вопрос. Наверно, задумчивый вид Виолетты пробудил в парне желание нарушить эту приятную обоим тишину, и, видимо, не зря. — Я боюсь ошибиться, — Виолетта выдохнула, чувствуя на себе пристальный взгляд Леона, но даже не пошевелилась под его действием. Она тоже была готова всю ночь молчать, греясь в тёплых объятиях парня и любуясь этим удивительным видом. Звезды, рассыпанные по небу словно мелкие блестки, завораживали, а ночной город, переливающийся разноцветными фонариками, вызывал приятные мурашки по телу. Это было невероятно, и, находясь сейчас рядом с ним, Виолетта была готова отступить и довериться своему сердцу хотя бы раз. Нельзя было снова позволить своим страхами взять верх. В прошлый раз это причинило слишком много боли. — Ты ведь не узнаешь, была ли это ошибка, пока не попробуешь, — Леон отдаленно понимал, о чем идёт речь, но все же говорил абстрактно, точно так же, как и сама девушка. Он сильнее притянул её к себе, укрывая мягким пледом их обоих, и перевёл взгляд на город, заставляющий задуматься и его самого. В голове парня сейчас царили не менее противоречивые мысли, только вот о них он не мог никому сказать, и это его тревожило. Он чувствовал себя стоящим на перекрестке, не зная, в какую сторону ему пойти, и ощущение этой неопределенности мучило парня не первый день. Но сейчас, находясь рядом с ней, он понял, что хочет всегда сидеть вот так, обнимать её, чувствовать на своём плече её голову, смотреть на звезды и ни о чем не думать. И если ради этого ему сначала придётся сделать что-то плохое, тем самым даруя себе свободу, то он готов сделать это. Готов скорее не ради своей свободы, а ради неё. Он больше не хочет спасаться. Он хочет навсегда утонуть в бездонном омуте её карих глаз. — Я хочу, правда, хочу попробовать, — Кастильо качнула головой, лишь на несколько секунд поднимая её с плеча Леона. Ей было хорошо сейчас, и думать о чем-то кроме этого желания не было. Она готова, и готова не только ради себя, но и ради него. Услышав эти слова, прозвучавшие как ответ на вопрос, который Леон так и не задал [поскольку сам не до конца осознавал все происходящее], парень наклонился к лицу девушки, свободной рукой придерживая её подбородок. Её губы были слегка разомкнуты, а глаза бегло оглядывали его лицо, заставляя губы парня растянуться в лёгкой улыбке. — Мы вместе справимся со своими страхами. Ты и я. Да? — избегая банальных формулировок подобных, наверно, все-таки предложений, Варгас прислонился своим лбом ко лбу девушки, легко касаясь её холодного носика своим. Он чувствовал её тёплое дыхание, чувствовал этот манящий запах черешни и ждал, пока она ответит. Но каким был вопрос, таким, собственно, и ответ, поэтому Кастильо, решив не тратить время на пустые слова, чуть подалась вперёд, касаясь своими пухлыми губами губ парня и вовлекая его в сладкий поцелуй, пропитанный вкусом черешни и ароматом фруктового чая. Леону не нужно было ничего объяснять, он все прекрасно понял, воспринимая этот поцелуй как ответ, положительный ответ. Он крепче обнял Виолетту и притянул к себе, нежно целуя её в ответ. Ничего больше не нужно, только ночь, крыша и волшебство, которое они создали себе сами.