Иллюзия правды

Как много злости, обиды и ненависти способен хранить в себе один человек? Как много боли он готов причинить только потому, что он такой, какой есть? Потому что он — просто парень, который не может понять, чего хочет от жизни, и от этого страдают люди. Федерико не был идеальным. Внутри него боролись две противоположные стороны: темная, желающая воплотить все свои коварные задумки в жизнь, и светлая, жаждущая его примирения с Камиллой. Да, именно с ней. Гонсалес твердо решил, чего хочет, и чувства к Людмиле теперь окончательно перестали проявлять себя. Он понимал, как сильно накосячил, и осознание этого давило внутри так сильно, как давит бетонная плита, лежащая на груди. Он не привык чувствовать что-то кроме обычного увлечения, но сейчас ему почему-то хотелось вернуть то время, когда они просто общались, гуляли и проводили время вместе. Этого было более, чем достаточно, но парень прекрасно понимал и то, как рыжеволосая злится на него, как ненавидит и не хочет видеть. Это провал, окончательный провал, но Федерико точно знал, что все вернет. Он должен вернуть. Время было довольно позднее, но этот факт вовсе не заботил парня. Он достал телефон и хотел набрать номер Камиллы, только вовремя вспомнил, что пару дней назад сам разбил ее телефон. Черт, как можно быть таким идиотом? Наверно, в тот момент он переплюнул всех идиотских идиотов мира, разве нет? Надо же было так облажаться, но все еще можно исправить. Все еще можно вернуть. Наверно. Итальянец накинул на плечи свою кожаную куртку и надел шлем, садясь на мотоцикл и резко надавливая на педаль газа. Скорость была бешеной, парень ловко объезжал попутные машины, вовсе не думая о том, что такая езда совсем небезопасна для его жизни, и отец, увидев бы его таким, оторвал бы ему руки. Плевать, сейчас точно плевать. Федерико впервые за долгое время почувствовал, что делает что-то правильное, что-то, за что потом не будет винить себя остаток жизни. Это казалось чем-то новым для него, чем-то таким, что помогло бы другим разглядеть внутри этого, казалось бы, бесчувственного человека нечто романтичное, нежное, легкое. Никакого притворства, никаких секретов, никакого обмана. Только искренность, правда и доверие. Гонсалес мчался по ночной улице около десяти минут, успев остановиться у небольшого ларька с цветами и купить букет самых красивых роз. Красных роз с одной, расположенной в центре, белой. И пусть это покажется кому-то слишком банальным, для этого итальянца эти действия значат гораздо больше. Он впервые делает что-то не потому, что ему это выгодно, а потому, что сам хочет этого. Время близилось к полуночи. В районе, в котором жила Торрес, было темно и тихо, но парень не переживал за свою безопасность, он больше волновался за то, как она отреагирует. Отвернется от него или простит? Чудовищная дилемма, понятная только ему, но чем ближе он подъезжал к дому, тем больше его тело и сознание охватывало волнение, нарастающее где-то в груди. Он остановился, слез с мотоцикла и снял шлем, вглядываясь в одно единственное окно, в котором горел свет. Она там, он был точно в этом уверен, и когда спустя несколько секунд мимо окна проскользнула девушка с рыжими волосами, парень только убедился в своих догадках. Медленными шагами Гонсалес направился к двери, чувствуя, как тело погружается в немой ступор и не позволяет сдвинуться с места. Что это такое? Все так волнуются, когда идут просить прощение у понравившейся девушки? Или это только с ним так? Эти вопросы не переставая крутились в голове, но он не мог оставить все на полпути. Если не сейчас, то никогда. Звонок в дверь. Парень отошел чуть дальше, чтобы хозяйка дома ненароком не спустила его с лестницы. Федерико поправил волосы и спрятал за спину букет цветом, прислушиваясь к нарастающие шагам в доме. Дверь открылась, но только это совсем не то, чего ожидал парень. — Эмм, простите. А можно позвать Камиллу? — и в этот момент вся уверенность, которая и так была как капля в море страха, испарилась далеко и надолго. Федерико почувствовал себя настолько неловко, что едва ли смог выговорить хотя бы это, прекрасно понимая, насколько жалким сейчас выглядит. — Какой неожиданный визит, да еще и в такое время. Вы — Федерико, верно? — рыжеволосая женщина, придерживая дверь рукой, оглядела молодого человека, подмечая его внешнюю привлекательность, однако ничего не могла сказать о внутренней, особенно после рассказов дочери. Она улыбнулась, замечая напряженность молодого человека, и своей улыбкой попыталась немного разрядить накалившуюся обстановку. Камилла, кстати, внешне была очень похожа на миссис Торрес, такой же нос, такие же глаза, волосы. Эта мысль заставила парня улыбнуться и лишь кивком ответить на ее вопрос. Вид женщины напрямую показывал, что разговора с ее дочерью сегодня не получится. И кто знает, может не только сегодня. — Камилла напрочь отказывается говорить с Вами, поэтому, думаю, Вам лучше уйти. — Ми… — парень хотел продолжить, но это слово ввело его в ступор, поэтому буквально через секунду после его неловкой осечки женщина договорила слово до конца, еле заметно улыбаясь, после чего итальянец сам улыбнулся и продолжил: — ага, да, миссис Торрес. Можно ли позвать ее хотя бы на минутку? Прошу Вас, это очень важно, — на самом деле надежды увидеть ее сегодня почти не осталось, но хорошее расположение духа у ее матери явно давало ему своеобразные плюсы. — И только потому, что Вы мне приглянулись, я позову ее. Но если с Вас полетит посуда, вазы или что-то еще, я предупреждала, — Миссис Торрес с улыбкой развела руками, отходя от двери и громким голосом выкрикнув на весь дом имя «Камилла», после чего удалилась на кухню, дабы не мешать этому весьма любопытному, на ее взгляд, разговору. А ведь итальянцу она тоже приглянулась, серьезно. И если он ожидал услышать массу оскорблений в свой адрес, массу нотаций по поводу того, как он плохо поступил с ее дочерью, то эта легкая атмосфера в разговоре позволила ему расслабиться и отодвинуть свое волнение на второй план. Не так он представлял себе знакомство с родителями девушки, которая ему нравится, но лучше так, чем на каком-нибудь семейном приеме, где все настолько наиграно, что любой театр позавидует. Не успел он довести свою мысль до логического завершения, как перед глазами появилась младшая Торрес, и вот тут-то волнение снова дало о себе знать. Несколько секунд молчания, нужно что-то сказать, а язык будто не поворачивается и слова выговорить, и в этот момент начинает говорить девушка. — Федерико? Что ты здесь делаешь? Права на ошибку нет, нужно подобрать настолько правильные слова, чтобы не вернуться в самое начало, когда рыжеволосая на самом деле была готова запустить в него чем-то тяжелым, еще тогда, в парке. Тогда в ее глазах было столько обиды и злости, что Гонсалес даже растерялся, увидев ее такой, но ему понравилось, на самом деле понравилось. Его проблемой и был тот факт, что обе девушки были разными. Одна — горячая, страстная особа, от которой никогда не знаешь, чего ждать. А вторая — нежная, ласковая, но в то же время безбашенная. Он не думал, что у каждой из девушек есть вторая сторона, и если вторая сторона Людмилы не пришлась ему по душе в силу ее своеобразной натуры, то вторая сторона Камиллы просто сводила его с ума. Он никогда и подумать не мог, что ярость в глазах такой, казалось бы, хрупкой девушки может настолько притягивать. — Я пришел извиниться…

***

— Леон, тебе не кажется, что нам не мешало бы затусить как-нибудь? Я совсем тебя потерял, с кем мне распивать виски в нашем любимом баре? — Диего болтал ногами, лежа на диване и прижимая новый телефон плечом к уху. Да, телефон все-таки новый, потому что спасать тот было бессмысленно. Он вдребезги разбился об асфальт при помощи Людмилы, но парень не винил ее в этом. Он знал, что ей это нужно. — И вообще, где ты шляешься? — Мне нравится твоя идея, только не сегодня, ладно? — Леон устало выдохнул, будучи сейчас немного в напряженном состоянии, но стараясь этого не показывать. Только вот Эрнандес не идиот, он понял все по голосу, и теперь тысячи вопросов не избежать. — Леон, я хочу знать, — голос на том конце провода стал серьезнее и на тон ниже. Диего приподнялся, бегая глазами по помещению и даже взяв телефон в руки для большей сосредоточенности. — Все прекрасно. Нет, я серьезно, — Леон даже улыбнулся, зная, что Диего этого не увидит, но у него на самом деле был повод улыбаться. Прекрасный вечер на крыше, проведенный рядом с очаровательной девушкой, объятия, поцелуй. И ее согласие. Казалось бы, что может заставить неприятное чувство нарастать с новой силой после таких-то событий? — Не верю, — Диего недовольно хмыкнул, почему-то чувствуя за всем этим нотки притворства, а он не любил, когда его водят за нос. — Говори. — Диего, ты реально идиот, если не веришь. У меня все хорошо, почему в это так сложно поверить? — в голосе Леона проскользнули нотки непонимания и даже раздражения, поскольку он прекрасно знал, как Эрнандес любит искать во всем подвох, даже в том, что кажется слишком прозрачным. — Случилось что-то, чего я не знаю? Колись, Варгас, я ведь все равно узнаю. Кто эта счастливица? — в голове Диего мелькала только одна мысль: Леон влюбился. Нет, серьезно. Он редко бывал в таком настроении просто так, без участия Эрнандеса. Обычно они вместе натворят каких-нибудь дел, тем самым поднимая себе настроение, и вот тогда все было бы вполне понятно. Но эти двое не виделись уже достаточно давно, а значит причина в чем-то еще. В таких случаях у испанца только два варианта: либо Варгас выиграл крупную сумму в казино, либо влюбился. Но поскольку он почему-то был уверен, что после той подставы в казино, в которой они проявили себя как отличная команда, Леон туда больше не вернется, а значит остается только вариант с девушкой. Черт возьми, нельзя же все время искать во всем подвох и сомневаться. Может же быть так, что Леон на самом деле устал, но счастлив. — Это Виолетта, — Леон решил не продолжать дальше, считая, что телефон — это далеко не тот способ, каким бы он хотел это обсудить. — Вооооу, — сказать что Диего был удивлен — ничего не сказать. Он даже не знал, как реагировать на это, особенно зная, что это его бывшая девушка. А как? Поздравить друга и забыть. Варгас не должен узнать о том, что их с Кастильо связывает нечто большее, чем просто пара взглядов в ту ночь и что Виолетта — вовсе не Виолетта. Не должен, и Диего нужно это принять. — Вот это неожиданный поворот. Как так вышло? А хотя… не рассказывай сейчас, мы еще вернемся к этому, когда встретимся. Позвони, как будешь свободен, мне пора, — сказав это, Эрнандес дождался одобрительного «хорошо» и сбросил вызов, переводя взгляд на только что вышедшую из душа блондинку. — Что случилось, Диего? — Людмила, замотавшись в большое белое полотенце, своим появлением прервала размышления Эрнандеса, присаживаясь на кровать рядом с ним. От нее пахло тропическим гелем для душа и свежестью, а лицо казалось таким живым. Во всяком случае живее, чем в момент, когда она пришла к нему домой. Стук в дверь. Весьма неожиданный стук, которого Диего совсем не ждал. Было уже поздно, и в такое время гостей точно не ждут, но, так или иначе, кто-то пришел, и нужно было открыть дверь, чтобы узнать, кто это. Парень подорвался с кровати и поспешил к двери, открывая ее и с удивлением расширив глаза при виде Людмилы. Ладно, тому, что она пришла к нему почти посреди ночи, Эрнандес не удивился. Больше всего его удивил внешний вид девушки, а точнее ее состояние, отражающееся в карих глазах. Она казалась такой подавленной, будто долгое время держала все в себе, накапливала негатив и сейчас это стало сильнее ее. — Что с тобой, Людмила? — парень без лишних слов пропустил блондинку в дом, стараясь говорить мягко и без резких слов. Видимо, ей просто нужно было выговориться. Даже сильные люди способны время от времени быть слабыми. Им нужно это, иначе они рискуют сломаться окончательно. Людмила была сильной, и даже если ее все всегда считали непробиваемой стервой, задеть которую невозможно ничем, она все равно оставалась человеком, которому тоже бывает больно. Внутри этой девушки тоже скрывается хрупкая натура, которая просто хочет, чтобы ее любили. — Как он мог так поступить… — и только сейчас Ферро начала задаваться этим вопросом. Тогда, в парке, перед ним она была такой непоколебимой, такой гордой и уверенной, но стоило прийти домой, как вся уверенность рухнула, словно карточный домик. Внутри стало так невыносимо пусто, что находиться в одиночестве было слишком тяжело. — Людмила, он не стоит того, чтобы такая девушка, как ты, страдала. Ты ведь сильная, я видел, какой ты была с ним в тот день. Подними глаза и посмотри, насколько ты прекрасна. Это событие не должно погубить тебя. Наоборот, оно должно заставить тебя почувствовать свободу, которой не было рядом с ним. Во всем есть плюсы, подумай об этом, — Диего, конечно, никакой психолог, ведь область его знаний — совсем другие науки, но не сказать очевидного он просто не мог, надеясь, что хоть немного успокоит девушку. Людмила промолчала и аккуратно обняла парня, уткнувшись лицом в его грудь. В этот момент стало так спокойно, все проблемы будто отошли на второй план. Не было ни слез, не было ничего, кроме внутренней тяжести, которая после слов Диего перестала занимать так много места в голове девушки. Казалось, что этим объятиям не было конца, но конец все-таки был, превратившийся в новое начало. Блондинка медленно отстранилась, поднимая взгляд на парня. В ее глазах он увидел спокойствие и какой-то яркий огонек, значение которого понял лишь спустя несколько секунд, когда девушка, возможно, сама того не осознавая, наклонилась к его губам, нерешительно целуя. И если в первые несколько секунд Диего сопротивлялся, не считая это правильным, то в последующие охотно ответил на поцелуй, заметно углубляя его. Может быть, после этого Эрнандес будет сожалеть об этом, но такова его натура: в том, что касается девушек, он не привык думать наперед, позволяя жить только одним моментом. Возможно, и сама Людмила будет дико сожалеть об этом, но сейчас ни он, ни она об этом не думали, наслаждаясь только тем, что происходит в данный момент. Руки парня скользнули по телу блондинки, забираясь под ее одежду и поглаживая уже нежную кожу девушки. Дыхание участилось, сердце забилось быстрее, и Диего, спускаясь поцелуями на ее тонкую шею, поспешно расстегнул блузку девушки, не замечая, как несколько маленьких пуговичек отлетели в сторону, не выдержав такого напора. Эрнандес аккуратно опустил ее на кровать, а Людмила обвила ножками его бедра, тем самым прижимая к себе. Обстановка накалялась до предела, становилось ужасно жарко, а все проблемы отошли на второй план. Сейчас для этих двоих не существовало ничего, кроме них самих и той страсти, которая неожиданной искрой вспыхнула между ними буквально за несколько секунд. — Ничего, Людмила, все хорошо. Иди сюда. — парень поманил девушку к себе, и, дождавшись, пока она уляжется рядом, легко обнял, прикрывая глаза и стараясь ни о чем не думать.

***

Little Mix — Towers

— Скажи что-нибудь, Ками, — парень внимательно наблюдал за реакцией девушки, в глазах которой сейчас не было той злости, только разочарование, которое он и боялся там увидеть. Она разочарована в нем, не захочет больше довериться и принять его таким, каким он есть. Нет, каким он стал, ведь он на самом деле изменился, больше не желая так поступать с девушками. — Что я должна тебе сказать? — Камилла скрестила руки на груди, вообще не находя смысла в этом разговоре. Она не хотела разговаривать, не хотела прощать, не хотела даже видеть этого парня, сделавшего ей больно. — Прости меня. Я не хочу ссориться, просто выслушай меня… Я правда не хотел, чтобы так вышло. С Людмилой я давно вместе, но ничего не… — парень даже не успел договорить, как Торрес перебила его, не желая сейчас это слушать. Возможно, ей нужно время, чтобы научиться смотреть на Федерико не пустым взглядом, а взглядом человека, готового выслушать и дать шанс выговориться, ведь даже сейчас рыжеволосая понимала, что ему это нужно. Только вот ей — нет. — Прошу тебя, не надо. Просто уйди из моего дома, — голос был таким холодным, пробирающим итальянца до самых костей. Казалось, что температура на улице упала до минимума, хотя все вокруг ходили в футболках и с накинутыми на плечи легкими ветровками. Время было позднее, но это не оправдание тому холоду, который чувствовал парень. А Камилла была в этот момент удивлена сама себе. Наверно, она впервые говорит такие слова, будучи слишком доброй натурой, чтобы отказать или сказать нечто подобное. — Но… Дай мне закончить, — еще один шанс договорить то, что хотелось бы сказать, но и здесь парня ждал провал. — Федерико, этим ты не делаешь лучше, поверь. Просто послушай меня хоть раз и уйди, — Ками выдохнула, эти слова проговорив уже мягче, нежели в прошлый раз, но холод, окутывающий итальянца до этого, не уходил. — Прими хотя бы его, — он понял, что разговора не выйдет, и тяжело выдохнул, протягивая девушке букет. — Раньше ты никогда не дарил мне цветов, — прозвучало, скорее, не как упрек, а как удивление, хотя Торрес могла заметить сомкнутые за его спиной руки, но то ли на самом деле не заметила этого, то ли не хотела замечать. Она аккуратно взяла букет, пусть и несколько секунд сопротивлялась внутри себя. В конце концов, это просто цветы, прекрасные цветы, но не ответ и не прощение. — Я готов подарить тебе все цветы мира за твое прощение, — Федерико, не став больше ничего говорить, развернулся к своему мотоциклу, надевая шлем и заводя мотор. Камилла же ушла в дом, не дожидаясь, пока тот уедет, в чем, собственно, не видела смысла. Но Гонсалес так сразу не уехал. Мотор ревел на всю улицу несмотря на поздний час, а парень достал из кармана телефон, набирая номер Виолетты, поскольку кроме нее не знал, к кому обратиться. Да, мог бы к Франческе, но из них двоих в телефоне был только один номер. — Федерико? — сонный голос Кастильо послышался на том конце провода спустя гудков пять, как минимум, и по удивленному голосу девушки было видно, что этого звонка она точно не ожидала. — Прости, что побеспокоил, но кроме тебя не знал, к кому обратиться. Мне очень нужна твоя помощь. Твоя и Франчески. Дело касается Камиллы. Я могу рассчитывать на вашу помощь? — Федерико говорил быстро, что Виолетта едва ли успевала переваривать его слова. В голове было полно вопросов, например, откуда у него ее номер? Что случилось с Камиллой и зачем ему их помощь? Но на них, судя по всему, не было времени, и единственное, что успела сказать девушка, это невнятное «да». — Встретимся завтра после пар, идет? — и снова сонный голос шатенки пробубнил согласие, после чего парень сбросил звонок, оставляя Виолетту в полном непонимании. Она понятия не имела о их ссоре с Камиллой, как и о ссоре между Камиллой и Франческой. Да, черт возьми, стоило связаться с Леоном, как она вообще перестала участвовать в жизни подруг, за что они, наверно, на нее злятся. Но не помочь Федерико она не могла, ведь дело касалось счастья ее лучшей подруги, а значит это ее своеобразный долг. С этими мыслями Кастильо уснула, по-прежнему держа телефон в руках.

***

— Когда? — голос на том конце провода был серьезный и настойчивый. Видимо, время поджимало, и подтолкнуть нужно было сильнее, чтобы добиться результата. — Сегодня, — ответ, сказанный так же холодно и серьезно, не заставил себя долго ждать. На этом, собственно, и закончился едва начавшийся разговор. Да, время действительно не ждет. Пора.