Виолетта попрощалась с отцом и отпустила его к другу, который мог бы помочь им с поиском хороших адвокатов, чтобы хотя бы временно решить проблему с залогом дома. Можно же как-то предотвратить это, договориться, оставить дом в залоге, но не уезжать? Хотелось в это верить, поэтому полный надежды Герман поспешил на встречу, прекрасно зная, что Виолетта не останется одна на улице. Так и было. Кастильо медленным шагом двигалась вдоль малолюдной улицы, стирая со щек соленые слезы и все еще иногда всхлипывая от обиды и страха за то, что ждет их в будущем. Не хотелось об этом думать, хотелось оказаться в теплых объятиях того, о ком все мысли, и забыться, хоть на миг почувствовав облегчение от давящего внутри камня. Именно туда сейчас и направлялась девушка, ускоряя шаг и смотря лишь себе под ноги. К чему смотреть на дорогу, да? Об этом, собственно, и подумал парень, которого чуть не снесла с ног шатенка, полностью погрузившаяся в свои мысли.
— Мартина? Ой, прости, Виолетта, — стоящий перед ней Диего не упустил момента, чтобы съязвить, но стоило девушке поднять глаза, как Эрнандес сотню раз пожалел о сказанном, поспешив извиниться. — Прости. Что с тобой? — голос стал мягким и взволнованным, а рука тут же потянулась к ее щеке, чтобы стереть стекающую по ней слезинку.
— Кто-то перевел с нашего счета все деньги, и теперь у нас нет ни цента. Черт возьми, у нас даже нет дома, который пришлось отдать в залог как плату за неоплаченную сделку. Они отказались подождать. Я не знаю, что делать, — после долгого молчания Виолетта начала всхлипывать сильнее, а слезы снова покатились из ее глаз. Диего не мог смотреть на нее в таком состоянии, но помощник из него никакой, особенно после того крупного проигрыша. С тех пор вокруг него не вращаются такие суммы, а в данном случае, судя по всему, суммы как раз-таки фигурируют огромные.
— Что говорит полиция? — банальный вопрос, на который парень и не рассчитывал получить исчерпывающий ответ, сумевший бы принести чувство облегчения. Если бы это было так, Виолетта сейчас не стояла бы здесь в таком подавленном состоянии, и от этого становилось невыносимо грустно.
— Ничего. Составили какие-то бумаги и свалили. Я вообще сомневаюсь, что они будут их искать, не их же выгнали из собственного дома. Ненавижу, — в глазах шатенки виднелись огоньки злости и разочарования, хотя искорка надежды все же не покидала ее даже в такой трудный момент.
Диего не знал, что на это ответить. Особой любви к органам он не испытывал, не по наслышке зная, как они работают, но надежда виднелась и в его глазах, такая искренняя и уверенная. Рано или поздно все должно встать на свои места, он точно знал это. Вопрос лишь в том, когда придет это самое время.
Не став долго думать, парень подался вперед и крепко обнял Виолетту, обнял настолько крепко, чтобы она поняла, как он скучал по ней все это время, как рад видеть и что в его сердце всегда останется теплое чувство к этой невероятной девушке. Он аккуратно поглаживал ее спину, не желая, чтобы она грустила. Он всегда верил, что она сильная и со всем справится. Даже после поступка, проявившего ее слабость, он по-прежнему верил в это.
— Все будет хорошо, — снова банальные слова, которые прозвучали так успокаивающе его приятным голосом, отдающим манящей хрипотцой. Виолетта ничего не ответила на его слова, закрывая глаза и легко обнимая парня в ответ. Силы его объятий точно хватит на двоих.
Но Диего показалось этого недостаточно. Обнимая ее, он вспомнил слова Леона о девушке, которые будто иглами кололи где-то внутри. Потом в его голове вспыхнула картинка из прошлого, где они с Виолеттой гуляли по парку и ели сладкую вату, от которой отмывались весь вечер, поскольку дурачились, словно маленькие дети. Следующим воспоминанием в его голове стала Людмила и та внезапно вспыхнувшая страсть между ними, превратившая двух почти никак не контактирующих людей в тех, кому в ту ночь было просто хорошо друг с другом. И снова Леон. Снова Виолетта. Снова Людмила… Мысли шли кругом, хотя по его лицу нельзя было ничего понять. Внутри будто что-то щелкнуло, и эти объятия с девушкой, которую когда-то любил каждой клеточкой своего тела, заставили вернуться назад. Вернуться в то время, когда все было хорошо. Когда она просыпалась по утрам рядом с ним, такая маленькая, хрупкая, но невероятно сильная девочка, которая только рядом с ним позволяла себе быть слабой. Когда мимолетно целовала его, когда злилась или когда пыталась казаться взрослой. В голове все смешалось в одну кучу, и Эрнандес, сам того не понимая, отстранился, медленно приближаясь к ее давно забытым губам. Так хотелось снова почувствовать их вкус, снова прижать ее к себе и ощутить себя супергероем, которым он всегда чувствовал себя рядом с этой девушкой. Она казалась такой беззащитной. Позволяла брать власть над ней, позволяла ему управлять собой, но вместе с тем проявляла характер, этим просто сводя его с ума. Диего снова хотел почувствовать это, лелея то мимолетное ощущение внутри, будто позволившее на миг оказаться в прошлом. Он коснулся ее губ своими, притягивая к себе, но Виолетта, лишь через несколько секунд осознав происходящее, опустила голову, не позволяя себя поцеловать. И в момент, когда Виолетта не позволила взять власть над собой, Диего окончательно понял, насколько она изменилась.
— Диего, нет, — голос был еле слышным, большего и не требовалось в момент, когда лицо парня находилось на расстоянии нескольких сантиметров. Виолетта, стоявшая до этого момента на носочках, опустилась, убирая с его шеи свои руки и теперь имея возможность заглянуть в глаза, такие знакомые и когда-то любимые глаза.
— Прости меня, — и тут он понял, что натворил. Ради прошлого, которое уже нельзя вернуть, чуть не предал лучшего друга. Разве так поступают лучшие друзья? Чувство вины заставило мысли встать на место, взбодриться и отодвинуть в дальний угол те воспоминания, которые двигали им несколькими минутами ранее. Он отвел взгляд, нервно поправляя волосы. Черт, что это вообще было?
— Диего, — не зная, как сформулировать свои сбившиеся мысли, Кастильо поджала губы, наконец решившись об этом поговорить, точнее, высказать все, что давно стоило сказать, — я не знаю, что ты чувствуешь, не знаю, что на тебя нашло сейчас, но я не могу тебе ответить тем же, поэтому это ты меня прости. Мне приятно вспоминать наши совместные моменты, которых, как ты помнишь, было немало. Я ценю их, но больше не чувствую того, что чувствовала тогда. Папа был прав, говоря, что через три года мне будет не так больно от того, что случилось в ту ночь. Ты думаешь, что я трусиха, что я сама все разрушила, но только ты не знаешь, что я вернулась. Вернулась за тобой в аэропорт и готова была улететь, но слишком поздно, потому что твой самолет уже взлетел. Ты даже представить себе не можешь мое состояние в тот момент. Мне казалось, что весь мир под ногами рухнул, и если я попытаюсь подняться, то мигом упаду в пропасть. Это было настолько больно, что первое время мне даже не хотелось жить. Будто в одну секунду весь смысл, который я видела в этом мире, исчез, оставив после себя лишь пустоту, которая с каждой новой секундой давила так сильно, как не давят даже белые стены в психиатрической больнице. Тебе в моем сердце всегда будет отведено отдельное место, я никогда не смогу назвать тебя чужим, никогда не смогу пройти мимо и промолчать. Воспоминания все равно останутся, они даже через десять, через двадцать лет пусть и немного поблекнут на фоне новых, более ярких историй, но останутся частью нас. Я надеюсь, что ты правильно поймешь меня, но сейчас я хочу построить новую историю с тем, в кого влюбляюсь с каждым днем все сильнее. Мне страшно. Страшно снова довериться и все разрушить, но ради него я готова попробовать, готова переступить через свои принципы и страхи, не желая больше повторять ошибок, которые натворила, будучи с тобой. Надеюсь, ты не держишь на меня зла, Диего. Наше расставание далось мне невыносимо трудно, и в один момент даже показалось, что я окончательно сломалась. Но несмотря ни на что я нашла в себе силы жить дальше, пусть даже ради этого мне пришлось полностью перевернуть свой мир с ног на голову, возвращаясь к жизни совсем другим человеком не только в переносном смысле, но и в прямом. Мама хотела назвать меня Виолеттой, папа как-то рассказал это мне, когда я скучала по маме, и когда я переживала сложный период в жизни, оборвала все связи с прошлым, даже с именем, тем самым становясь ближе к ней. Надеюсь, ты не станешь меня осуждать и никому не расскажешь, — речь вышла длинная и максимально искренняя, чего Диего не мог не заметить. Он молча слушал ее слова и только сейчас понимал, насколько она права. Ведь на самом деле все прошло, а то, что случилось сегодня — это лишь мимолетное помутнение рассудка, который быстро пришел в порядок. Он не думал ее осуждать, и уж тем более не собирался никому рассказывать о ее прошлом, что и ответил ей, ясно давая понять свои намерения. Он понял и то, как она повзрослела, насколько окреп ее стержень внутри и насколько она прекрасна, будучи такой. Именно такую девушку он желал для своего друга, поэтому, получив легкий поцелуй в щеку, попрощался. Она должна сейчас быть не здесь и не с ним, а там, где хочет быть.
Наверно, давно стоит понять и принять, что прошлое тянет назад. Как бы много места оно не занимало в нашей жизни, как бы мы ни дорожили им, как бы не цеплялись за него, оно — прошлое. Конечно, есть вещи, которые многому научили нас, благодаря чему мы сейчас именно такие, какие есть. Есть много вещей, которые заставили наши сердца трепетать от переполняющей радости и счастья. Есть и много вещей, которые сделали нам безумно больно. Но, так или иначе, все это является частью нас. Прошлое нельзя выбросить, оно все равно будет внутри нас. Будет время от времени колоть где-то внутри или заставит улыбнуться. Прошлое — это то, что должно навеять на нас теплые воспоминания оттого, что это было, а не дикую тоску потому, что это больше не повторится. Его нужно помнить, но им нельзя жить. Оно — часть нас, и без опыта, воспоминаний, без прошлых ошибок у нас не может быть полноценного будущего. Но только наше «будущее не будет прошлым». С этим нужно просто смириться. Отпустить этот тяжелый груз и дать дорогу новой истории. Дать дорогу будущему. Дать ему шанс доказать, что все лучшее еще впереди.
— Людмила, где ты? Я сейчас приеду, — быстрый звонок, на который блондинка ответила также быстро, не успев даже удивиться. Он сделал это не потому, что хотел забыть о случившемся. Он сделал это потому, что хотел построить новую историю, отпустив старую, которая словно по волшебству задурманила голову, на самом деле уже давно не являясь подлинным чувством.
— Интересный поворот событий. Почему он назвал ее Мартиной? — Федерико, следовавший за Виолеттой почти от самого ее дома по просьбе отца, пребывал в немалом шоке от увиденного и части услышанного, что даже успел запечатлеть любопытный момент на свой мобильный. Оказывается, не один он тут прослыл дамским угодником. Интересно, кто-нибудь еще знает о том, что Диего и Виолетта [ну или не совсем Виолетта] давно знакомы, причем настолько близко, что даже целуются? Конечно, разговора целиком он не слышал, он и в принципе ничего не услышал, кроме имени, но того, что он видел, было достаточно. Что же скажет Леон?
Как бы итальянец не пытался уйти от своей натуры, пропитанной фальшью, эгоизмом и злобой, она все равно возвращалась, с новой силой влияя на его поступки. Он не хотел вредить ни Виолетте, ни Леону, ни даже Диего, но это было сильнее его.
Он достал телефон, который пару секунд назад положил в карман, и быстро набрал сообщение, чтобы оповестить о выполнении договора.
«Он все сделал. Я видел, как Герман и Виолетта покидали дом. И не ждите на ужин, буду поздно.»
***
Little Mix — Nobody Like You
Время снова близилось к полуночи. Видимо, в этом городе уже принято приходить в гости только по ночам. Виолетта с непонятным ощущением шла к дому Леона, зная, что рядом с ним точно сможет обрести спокойствие. Он был дома, свет в его доме горел, и девушка это заметила сразу. На душе по-прежнему скребли кошки после ситуации с деньгами и домом, но в памяти еще мелькал разговор с Диего, что в совокупности выбивало из колеи даже больше, чем каждый момент по отдельности.
Она негромко постучала в дверь, чувствуя, как начинает дрожать от холода и эмоций, которые снова начинали брать над ней верх. Пара секунд — и перед замерзшей и потерянной девушкой появился удивленный Леон, совсем не ожидавший увидеть ее на пороге. Не задавая лишних вопросов, он пропустил Кастильо в дом и запер дверь, заключая шатенку в свои крепкие объятия.
— Ты совсем замерзла… — тихо прошептал парень, поглаживая Виолетту по волосам, а в следующий момент легко целуя в лоб. — Я был удивлен, увидев тебя здесь. Ты сама не своя, что случилось? — голос парня был таким бархатным и успокаивающим, только вот сдержать слез все равно не получилось. Виолетта снова ощутила солоноватый привкус на своих губах, и чем больше она думала о случившемся, тем больше ее карие глаза наполнялись слезами. Леон видел это, видел и чувствовал, но ничего не мог сделать, дожидаясь момента, пока она расскажет сама.
— У нас пропали все деньги, Леон. Я вернулась домой, а по нашей гостиной разгуливает полиция и какие-то люди в костюмах, велевшие нам покинуть дом. Он оказался оставленным в залог до момента, пока мы не погасим долг по совершенной сделке, который нам просто нечем погасить. У нас больше ничего нет, мне страшно, я… я не знаю, что делать… — чем больше она говорила, тем громче становились всхлипы, которые с каждым словом становилось все сложнее контролировать. В один момент даже начало казаться, что ноги совсем ее не держат, отчего девушка начала приседать вниз. Хотелось опереться спиной о стену, уткнуться головой в согнутые колени и громко плакать, насколько хватит сил.
Но парень держал ее, крепко держал, не желая отпускать от себя ни на минуту. Он видел в ее глазах боль, обиду и безвыходность. Видел слезы, которые словно лезвие скользили по его сердцу, оставляя тонкие, но такие болезненные шрамы. Стоило ей только сказать про деньги, как внутри Леона в один миг все будто перевернулось. В глазах моментально потемнело, а тело будто замерло от давящего чувства вины и страха, что он ее потеряет. Руки задрожали, сердце забилось с бешеной скоростью, но парень по-прежнему крепко обнимал девушку. Настолько крепко, будто от невозможности в этот момент ударить кулаком в стену хотел в этих объятиях выместить свою злость на
него. Или все-таки на себя? Точно не на Виолетту, которая сейчас пожинала последствия его ошибок. Поняв, что это сильнее его, Варгас отстранился, и Кастильо, заглянув в его глаза, увидела там неконтролируемое бешенство и ярость, которые на самом деле напугали ее, как тогда, в парке. Леон стиснул зубы и отошел от нее на несколько шагов, с силой ударяя кулаком по стене, отчего руку пронзила жгучая боль, заставившая парня ударить снова и снова. Он схватился руками за голову и сел на пол спиной к стене, не обращая внимание на стекающую по руке кровь, и в этот момент даже не подумал о том, что все это время Виолетта была здесь. И если ей хотелось плакать, сидя на полу, то ему хотелось разнести здесь все к чертовой матери, а потом спустить с лестницы эту тварь, по вине которой сейчас творится весь этот кошмар. Парень встал на ноги, сдерживая ярость, насколько это было возможно. Виолетта ни в чем не виновата. Она и так пришла сюда в подавленном состоянии, а теперь ее и так полные слез глаза наполнились еще и паническим страхом. Нужно все исправить.
— Виолетта, я прошу тебя, останься здесь. Не бойся. Мы все вернем, слышишь? Вернем, — Леон обхватил ее щеки своими руками, а шатенка накрыла его руки своими, с трудом сдерживая истерику. Теперь ее рука тоже была в крови, но сейчас это было совсем не то, что ее волновало. Она молча кивнула и, как только парень пулей покинул дом, позволила себе громко заплакать, не имея сил, чтобы остановиться. В голове было так много вопросов, сердце билось в бешеном ритме от страха, поскольку поведение Леона не на шутку пугало ее, и она боялась себе представить, куда он ушел и зачем. Это пугало еще больше. В прошлый раз он чуть не убил человека, защищая ее. Что будет сейчас?
Леон был не в себе. Он перестал контролировать свои действия и отвечать за них еще после первых слов девушки, которыми она будто сразу засадила ему пулю прямо в лоб. Он предал ее и ее отца. Это его вина, полностью его вина. И сейчас любимая девушка страдает только потому, что он хотел получить свободу. Нужна ли теперь эта свобода, доставшаяся такой ценой? Это вовсе не свобода, а настоящий ад, заставляющий его по уши погрязнуть во лжи. Есть другой вариант — открыть правду, но тогда он точно потеряет все, что имеет, но потерять Виолетту — это слишком большая цена за ошибки. Но и ее страдания — слишком большая цена за его свободу. Да почему все так сложно и запутанно? Голова идет кругом. Внутри бушевал такой ураган, который даже по сравнению с ядерной бомбой окажется чем-то более опасным. Он был так зол на мир, на
него, на себя, что даже самому стало страшно. Леон окончательно потерял контроль, и сейчас он нереально опасен не только для других. Он опасен даже для самого себя.
— Это моя вина. Это я все разрушил…
