Рассказы Лунного Спутника (Том первый)

      Опробовать новоприобретённую маскировку не получилось. На следующий день после миссии по приватизации тоналки начался сезон дождей, который грозился продлиться месяц, а может и больше, если снег не пойдёт. Из-за этого все мероприятия приюта были перенесены под крышу. Дети от безделья и невозможности выплеснуть скопившуюся энергию стояли на головах, и воспитателям стало совсем не до меня.       Выяснилось, что мои волосы при высокой влажности начинают завиваться в колечки. Меня это ничуть не огорчило, даже порадовало — всегда мечтал о кудряшках. За год мои волосы отросли, я никому не позволял их стричь. Это даже переросло в небольшую войну, полгода победа оставалась за мной, пока в один момент, услышав от воспитательниц о моём поведении, за ножницы не взялась сама директор. В общем, спать я уходил жутко злой, с неровным клочковатым ёжиком на голове и фантазиями о мести. Мои мысли даже воплотились в сон, где я отращиваю косу, как у Рапунцель, и подвешиваю на ней директрису. Когда я проснулся утром, мои волосы были прежней длины, даже сантиметра на полтора длиннее. Увидев это, воспитатели махнули на меня рукой. Тем же вечером, когда я общался с Ацуко-сан, на её вопрос о том, зачем мне длинные волосы, я рассказал историю о крутом ниндзя, который мог управлять своими волосами и использовать их для защиты в бою. Судя по всему, этот ответ всех устроил. Ацуко-сан даже помогла выровнять концы волос, которые с лёгкой руки директрисы были похожи на сено.       Дни шли размеренно. Время, которое теперь было в моём полном распоряжении, заставило меня пересмотреть план тренировок, так как я не учёл некоторых фактов. К примеру, помимо людей, ненавидящих лиса, на меня могли напасть пьяницы, хулиганы или какая-нибудь собака. Так что перед выходом на «опасные» территории нужно выработать какие-то приёмы самозащиты. Раз на физическую сторону вопроса лет до восьми надежды никакой, придётся поискать способы использовать чакру.       У меня уже было преимущество над гражданскими в том, что я мог быстро бегать не только по земле, но и по стенам, но в случае, если мне придётся столкнуться с учениками академии, мои шансы уменьшаются. Так что мной было принято решение во что бы то ни стало создать если не технику, то хотя бы оборонный костыль на основе чакры.       Так начались мои опыты в создании примитивных «техник», основанных на моментах из памяти.       К примеру чакро-нить, которую используют мастера марионеток. Создать даже одну было далеко не простой задачей. Эта нить представляет собой сгусток сильно концентрированной чакры, вытекающей из пальца и подчиняющейся воле создателя. Начав её создание, я постоянно сталкивался с тем, что мне не хватает концентрации. Я тренировал как чакро-нить, так и другие идеи попеременно в течении полутора недель. Результаты были специфическими. Так, например, обломок кухонного ножа, прикреплённый с внутренней стороны рукава, выстреливал вперёд на чакро-нити с приличной скоростью и входил в ствол дерева на пять миллиметров. Однако вернуть его обратно не получалось — на расстоянии в метр нить рвалась, прибавляя скорость снаряду. В итоге я решил использовать обломок только в крайнем случае и набрать побольше мелких камушков в поясную сумку.       Следующей техникой было крайне слабое лезвие ветра. Пытаясь понять, как это вообще работает, я сломал голову. «Лезвие» является стихийной техникой, а как заставить свою чакру принять свойства ветра, я не знал. Из-за этого пришлось лезть в самые дальние участки памяти, в которых находились «фанатские теории», так как в воспоминаниях о «каноне» было пусто. К моему облегчению нашлась одна запись о чакре и её свойствах, которая навела меня на мысль о составляющих чакры и её видах. Чакра делилась на Инь и Ян компоненту, а так же некий феномен под названием Ки. В моём понимании чакра была едина, а её компоненты были лишь описанием насыщенности информацией. Следуя этой логике, Ян компонента практически не обладает информационным наполнением, Инь компонента несёт в себе структурированное знание, возможно с программой на определённое действие, а максимально насыщенная данными чакра — Ки.       Так как учить меня, кроме интернет-теоретиков, было некому, я решил попробовать создать так называемую Ки. Не в самой ее известной вариации — жажде убийства, так как столь искренне пожелать кого-нибудь убить я пока не смогу. Итогом моих изысканий стало то, что нужно очень сильно пожелать, чтобы чакра стала быстрым лезвием, и возможно что-нибудь получится.       Через неделю у меня начало получаться слабенькое призрачное лезвие, слетавшее с моих пальцев и рассеивавшееся через метр. При встрече с препятствием лезвие оставляло на нем короткую неглубокую насечку. Если постараться, мощность можно было увеличить, и тогда насечка была в десять сантиметров, а глубина достигала одного сантиметра. Таким уже можно было и убить, если попасть в горло. Правда, чем мощнее становилось «лезвие», тем лучше его становилось видно, что скрытности не прибавляло. Самое же неприятное было в том, что после пары успешных раз запуска «усиленного лезвия» я не мог пользоваться техниками вообще в течении двух дней. Так что это на крайний случай.       Ещё один интересный фокус я подсмотрел у «оригинальной Цунаде». Это был удар раскрытой ладонью с резким выбросом чакры. После него на дереве оставался чёткий отпечаток моей ладони глубиной миллиметра два, но, если целью будет не дерево, то появится шанс если не оттолкнуть, то точно оставить синяк или сломать ребро. И тут без минусов не обошлось — если переборщить с количеством чакры, с ладони сходила кожа, а это очень больно.       Последним изученным мной приёмом была крайне слабая пародия на хенге. С помощью чакры на лицо наводилось что-то вроде искажающей черты лица вуали. Я не понимал, по какому принципу строится оригинальная техника. Однажды при максимальной концентрации я смог создать на голове рыжие лисьи ушки, явно заставив нервничать АНБУшников, но, к сожалению, не надолго, они развеялись меньше, чем за минуту. Но даже эта слабая техника была достойным союзником в маскировке. Ночью в тени применив ее для изменения моего цвета под цвет окружающего пространства, я мог не волноваться, что меня обнаружат гражданские или ученики академии. Конечно, про тех, кто чувствует чакру, не говорю, я для них что с маскировкой, что без — огромное яркое пятно, фонтанирующее чакрой из всех щелей.       Моя схожесть с лампочкой была мне известна из «памяти», но вот убедиться в правдивости данного факта мне удалось не так давно. Помня о своей способности видеть АНБУ при лунном свете, я занялся исследованием, почему так получается. Уделив одну ночь на рассматривание всего и вся я понял, что вижу таким образом только чакру и наделённых ею в достаточном количестве людей.       То, что мне удалось обнаружить слежку АНБУ, иначе чем чудом назвать сложно, потому как сам я фонил так, что видеть какую-либо чакру, кроме своей, было практически невозможно. Думаю, фокус с АНБУ сработал только потому, что я находился в помещении и в тени, а АНБУ на улице и под лунным светом.       С моим сверхизлучением нужно было что-то делать, так как ходить на миссии в таком виде мне просто страшно. Если «оригинальный Наруто» извлекал из этой ситуации пользу, отвлекая внимание врага на себя, то вот мне такая тактика не подходила.       Я не собирался становиться танком и воевать на передовой. Мой стиль, хоть ещё и в теории, заключался в атаке железом и техниками с дальней дистанции, быстром передвижении и лечении раненных. Учитывая в будущем моё количество чакры и отличный контроль, я смогу просто поставить противников в тупик непрекращающимся огнём.       Таким образом у меня наметился план дальнейших тренировок. Важными для меня пунктами были: контроль чакры, укрепление чакроканалов, поиск способа сокрытия чакры. Если с первым и вторым пунктом проблем не было, посклольку я занимался ими каждую ночь, то вот над последним пунктом предстояло подумать. Самым сложным было понять, почему моя чакра так стремительно покидает тело, и откуда вообще берутся её излишки. Как мне казалось, этому должны были препятствовать как минимум две причины. Печать на животе, которая и должна была питаться этими излишками, укрепляя себя и удерживая лиса, и изматывающие тренировки, после которых я сливал остатки чакры, если они вообще оставались, в дерево.       Первой моей попыткой исправить ситуацию стало направление всей чакры, выходящей на поверхность, вовнутрь. Попытавшись равномерно распределить чакру в крови, тканях, мышцах и костях и не давая ей выйти за пределы кожи, я понял, что на это мне не хватит контроля в ближайшие лет восемь, при условии, что объём чакры не будет увеличиваться. Но всё же я попытался проверить, мыслю ли я в правильном направлении. Проведя эксперимент на предплечье, я понял что больше так делать не буду — под кожей полопались капилляры. Пришлось три дня с перемотанной рукой ходить, чтобы не пугать воспитательниц.       Следующей стала попытка изменения «окраса» чакры. Если чакра будет похожа на ту, что и так разлита вокруг, я не буду привлекать внимание. В тот день ливень почти прекратился, так что ночью я заполз на свою сакуру и начал медитацию. Отрешение от собственного тела и от окружающего мира не было для меня проблемой, и, благодаря развитому воображению, через некоторое время у меня начало получаться. В какой-то момент я почувствовал себя ветвью сакуры, маленьким отростком с листочками, колеблющимися на ветру. Ни мысли, ни эмоции не достигали меня, ощущения тела остались далеко позади.       И вот в один момент всё прекратилось, и пришла боль, которую я принял как самый лучший подарок. Потому что с ней из недр памяти пришёл термин «сендзюцу» и череда картинок с окаменевшими статуями, полужабами и другими малопривлекательными результатами работы без наставника. Тяжело вздохнув и сосредоточившись на происходящем, я понял что только что чуть не превратился в деревянную статую. Спас меня многократно усилившийся ливень, порывом ветра меня скинуло с ветки, я ударился головой и очнулся. Напугался я знатно и зарёкся проводить эксперименты с сенчакрой, пока не найду наставника у своего призыва. То, что я буду искать свой призыв, я знал наверняка, ни жабы ни слизни не вызывали во мне особой симпатии, а Орочимару едва ли захочет связываться с джинчурики — проблем много и пользы никакой. А жаль, между прочим, очень интересный персонаж, хотя после личной встречи я наверняка поменяю своё мнение. В прочем, поживём — увидим, он же в «каноне» почему злой был, потому что у него вело… секрета вечной жизни не было. А я таким обладаю, так что, может, и поладим.       С такими мыслями я уполз сушиться и лечиться, ибо голова болела, к утру точно шишка будет. Бедные АНБУ, они в такую погоду даже в комнате отсидеться не могут, наследят, да и тесно у меня тут. Так что сидят (или сидит, в такую погоду не разберёшь) на улице мокрые, замёрзшие и голодные. Жаль их, а что поделаешь, внутрь не пригласишь, а еду сами не возьмут — гордые. Так и живём.       Впрочем, возвращаясь к теме лишней чакры, был у меня в запасе ещё один вариант — просто слить всё, что мешает, с поверхности кожи в печать и дело с концом. В «оригинале» вроде бы эта печать вела в пространство Наруто, где находилась клетка с Кьюби, и весь пол там был залит чакрой в форме воды. Слой там был приличный, где-то по щиколотку, и это без посторонних вливаний.       Если я начну сливать туда лишнее…       Будет неловко, если я приду туда позже, а там Кьюби утонул…       Забавно, надо попробовать.       На следующую ночь, несмотря на шишку, я устроился поудобнее на кровати и начал эксперимент. Каждая моя тренировка начинались с медитации, и этот раз не стал исключением. Успокоив мысли и сделав свои обычные упражнения, я достиг того состояния, когда ощущения тела не отвлекают, а все пути циркуляции чакры как на ладони, в этот раз я собирался хорошенько «осмотреть» печать, так что сосредоточил своё внимание на области солнечного сплетения и живота.       В центре солнечного сплетения, как всегда, ощущался тёплый и горячий очаг, создающий и запускающий по каналам чакру. В районе живота также ничего не поменялось, печать, сдерживающая лиса, ощущалась бездонным провалом, окружённым знаками из чакры. Значения этих символов я не знал, но по небольшому потоку чакры, вытекающему из очага и движущемуся напрямую к одному из символов, мог догадываться, что именно этот элемент отвечает за подпитку печати. Примитивную схему я уже понимал, но действовать не спешил, ибо трогать то, в чём ты не понимаешь и от чего зависит твоя жизнь и пары тысяч жизней вокруг, не самая здравая мысль.       Осматривая себя под лунным светом, я заметил, что по всему телу фон достаточно однородный, но в районе печати явный провал. Печать поглощает не только тот маленький поток чакры, но и ту чакру, что оказывается над ней. Хоть сейчас я и не был под лунным светом, потоки, приводящие к выплёскиванию чакры, найти сумел, но трогать предусмотрительно не стал. Я, конечно, глупый, но не самоубийца уж точно.       Нужно было придумать, каким образом переместить свободную чакру в печать, не затрагивая ни механизм печати, ни собственные каналы. Размышления отняли у меня всю ночь, но всё же я придумал максимально безопасный вариант: я уплотню свободную чакру в потоки, которые направлю в район печати, куда она и провалится. Конечно, это крайне упрощённая схема, важным моментом которой станет то, что ни один механизм не будет задет, ну, я так думаю. Перенаправляться чакра будет уже после выхода из кожи, а печать сама будет поглощать то, что приблизится к ней. Разработав этот план, я осознал, что ночь уже прошла и воплощение данной идеи лучше отложить на следующую ночь.       Поужинав, я сразу же отправился в свою комнату, ясно осознавая, что осуществление моей затеи, если вообще получится, затянется надолго. После двухчасовой медитации я взялся за осуществление своего плана. Всю чакру, что выходила за пределы моего тела, нужно было сконцентрировать и перенаправить в печать, но сделать это было крайне сложно. Начать я решил с ближайшей к печати области. Направив своё внимание на находящиеся напротив солнечного сплетения потоки, выходящие к коже, я начал уплотнять их и направлять к печати. Меня ждал успех: ниточка, будто сплетённая из невесомых туманных нитей, начала втягиваться в печать. Но, как только я перевёл своё внимание на участок, из которого предстояло вить следующую нить, прежняя растаяла без следа. Так я столкнулся с главной проблемой моего начинания: создаваемая конструкция требовала постоянного внимания. И начались мои мучения.       После создания десяти потоков одновременно и их исчезновения при попытке создать одиннадцатый я понял, что создание каждого потока как отдельной трубки не вариант. Я попробовал создать центральную линию, в которую вливались остальные потоки. Так дело пошло лучше и продуктивней, правда, основная нить после вливания других начала расширяться, а это меня категорически не устраивало. Так что пришлось снова думать, только сейчас уже над видом соединения нитей между собой. Решение нашлось не сразу, примерно после шестого или седьмого варианта.       Смысл новой идеи был в том, чтобы объединить все потоки друг с другом по принципу крупной сети, где узлы — это места входа нитей от тела, а концов у неё просто нет. Сначала можно сделать её широкой, чтобы энергия не уходила в печать, затем притянуть ближе, тем самым один сегмент так или иначе погрузится в печать, потянув энергию по всей сети. План был разработан, пришло время привести его в исполнение. Пришёл момент истины — будет ли эта конструкция держаться или лопнет, как мыльный пузырь? Я медленно начал уменьшать обхват сети, следя за тем, чтобы это происходило равномерно. Вскоре сеть со стороны спины соприкоснулась с кожей, а спереди стремительно втянулась в печать. И ничего не произошло, совсем. Энергия текла так, как я распределил и уходила в печать, сеть из чакры плотно обхватила тело. А я лежал и думал, держится ли конструкция сама по себе или лишь из-за моего полного на ней сосредоточения. Пришлось проверять, я медленно начал отпускать внимание с нитей и перенаправлять его на общий поток чакры. Сеть дрогнула и начала изменяться, но, как ни странно, не рассыпалась, лишь выровнялась. Кажется, всё прошло хорошо, теперь осталось выяснить, как на неё повлияет изменение положение моего тела в пространстве. Я решил встать и прогуляться до уборной. Судя по ощущениям, что медленно ко мне возвращались, я был в медитации достаточно долго. Медленно пошевелив руками и ногами, я вздохнул с облегчением. Кажется, сеть, втягиваемая печатью, совершенно не собиралась разваливаться, а организм решил, что такое хитросплетение нитей чакры вполне нормальное состояние. Так что я смог добраться до уборной и привести себя в порядок.       Судя по моим внутренним ощущениям, был день. Выйдя из комнаты я направился в столовую. Зайдя туда, я обнаружил только воспитателей, судя по всему, сейчас сон-час. Увидев меня, они все удивились, но виду не подали.       — Извините, кажется, я сегодня очень долго спал и пропустил обед. Можно с вами покушать? — мои слова ушли в пустоту, а потом с кухни послышался заливистый смех Ацуко-сан, вскоре она подошла ко мне.       — Да уж, спал ты действительно долго, аж целую неделю. Мы даже доктора вызывали, а он только пожал плечами и сказал дать тебе отоспаться.       От такой информации я надолго загрузился.       За то время, пока я обдумывал произошедшее, Ацуко-сан успела усадить меня за стол и вручить ложку, придвинув ко мне огромную тарелку куриного супа. От вкуснейшего аромата мой желудок издал громкий требовательный скулёж, и я очнулся от раздумий и приступил к еде. После обеда я вызвался помочь помыть посуду за воспитателями в качестве извинений за устроенный переполох. Никто не возражал, таким образом весь день до вечера я провёл, помогая по мелочам, заглаживая вину. На следующий день ко мне пришёл доктор, мой старый знакомый ирьенин из больницы. Мы с ним очень мило побеседовали, я ответил на кучу вопросов по поводу моего здоровья и того, почему я так на долго уснул. Все мои ответы были такими, какие можно было услышать от обычного ребёнка: ни на что не жалуюсь, почему уснул — не знаю, странного в себе не замечал. Разве только ем я очень много, а всё равно не наедаюсь. Доктор на это посмеялся и дал рекомендацию чаще меня кормить. Так же я повторил когда-то заданный вопрос по поводу обучения на ирьенина.       Кусуши-сан очень удивился тому, что я вообще помню об этом желании и похвалил меня за то, что моё мнение не поменялось. Сказал, что как только мне исполнится пять, я могу попросить кого-нибудь из воспитателей привести меня в больницу и спросить у медсестры, как его найти. Он поможет мне оформить нужные бумаги и разобраться во всём. На том мы и распрощались, он ушёл, а я остался бродить по приюту, нервируя воспитателей своей счастливой улыбкой. Так же я зашёл к медсестре и рассказал ей о своём намерении стать ирьенином и спросил, не может ли она быть сопровождающим, когда наступит время. Она была приятно удивлена моим рвением и пообещала помочь мне, если получится. К вечеру о моём намерении в той или иной степени знал весь приют.       Вечером Ацуко-сан сама подняла этот разговор. Я ей всё объяснил, а на вопросы о том, не передумаю ли, ответил, что даже если и случится так, что я не смогу стать полноценным ирьенином, навыки первой помощи шиноби будут совсем не лишними. А начать в пять лет будет лучшим решением, не будет лишнего времени на глупости, да и чем раньше начнёшь, тем сильнее станешь. Мои доводы её убедили, и она сказала, что поможет убедить директрису. От осознания того, что двое людей в этом конфликте будут на моей стороне, я был счастлив, как кот, объевшийся сметаны.       В следующую же ночь я решил изучить, что теперь происходит с моим излучением. Не зря же я так корпел над решением этой задачи. Кстати, за то время пока я «спал», дожди закончились и наступила нормальная зима, со снегом и небольшими морозами. Выбравшись на улицу, я пошёл к своей любимой старой сакуре. Её вид меня поразил: на ранее сухом и безжизненном дереве появились листья. Правда, я совершенно не понимал, почему они на ней зимой, и от странности этого я смеялся минут десять, пока меня не отпустило.       Забравшись на свою любимую ветку, я начал медитацию, а затем и визуальный осмотр своей тушки.       Моя затея сработала, моё видение чакры стало лучше, а излучение вокруг меня упало практически до нуля. Нет, конечно, от людей чувствующих чакру, меня это не спасёт, но теперь я хотя бы не сильно выделяюсь на фоне деревни. Самое главное, сейчас я чувствовал себя в большей безопасности, чем раньше. И если мне не врёт моя память, то в будущем у меня будет возможность разжиться крутым костюмчиком, который полностью скроет меня от наблюдателей. Для этого мне предстоит сначала найти Рока Ли, юного шиноби, не обладающего возможностью использовать техники, а потом и его странного учителя Майто Гая. Но думаю, что общение с ними будет мне приятно, мне нравятся странные личности. Эх, может как-нибудь переиграть наше распределение по командам и попасть к Гай-сану? Уж больно мне не хочется, чтобы моим сенсеем стало это флегматичное х*ло Какаши. Мне плевать, что у него за обстоятельства, ему доверили обучение и жизни трёх детей, и то как он их обучал… В общем, без комментариев, если бы аниме не называлось «Наруто», то эту команду вырезали бы на первой серьёзной миссии. А что-то мне подсказывает, что мне так не повезёт…       Возвращаясь к моему эксперименту, я могу сказать что нисколько не жалею потраченного времени. Мало того, что я скрыл фон, так ещё мне что-то подсказывает, что в бою с Хьюго у меня теперь будет некоторое преимущество, ибо эта сетка так светилась, что полностью перекрывала мою систему циркуляции чакры. Целиться придётся наугад, по стандартной схеме.       Хотя были и минусы в виде АНБУ, которые размножились с одного до трёх. Изменения моего чакро-фона не прошли незаметно, так что за мной в течении этой недели неустанно следили три пары глаз.Что им от меня было нужно, дошло до меня только в конце недели. Когда я выполз на ночную тренировку и увидел одного из новых АНБУшников на моей любимой ветке моей сакуры. Такого я стерпеть не смог, так что пришлось к ним обратиться.       — Ну это ни в какие ворота не лезет! — достаточно громко произнёс я. — Когда вас было двое, я терпел, трое — пожалуйста, но какого биджу вы делаете на моей сакуре, господин Дятел? — я постарался вложить в свою реплику как можно больше возмущения, хотя после того, как я назвал АНБУ в маске орла дятлом, от плохого настроения не осталось и следа. Какой-то я слишком отходчивый, сам себе поражаюсь. Правда, реакции на мои слова не последовало и я решил продолжить свою пламенную речь. — Не делайте вид, что вы белка, господин АНБУ. Я всё понимаю, трудная работа, вечно на холодном ветру, скучный объект для наблюдений и маленькая зарплата, но сакуру для гнездования я вам не отдам, она только недавно решила начать цвести, так что брысь с ветки. Вам что, деревьев мало… — моя речь плавно перешла в бубнёж бабушки на лавочке. Дятел-сан исчез и появился, прицепившись к стене приюта.       Я подошёл к дереву и быстренько залез на недавно покинутую ветку. АНБУ дружно сменили дислокацию, наблюдая за моей реакцией. Ну раз уж они смотрят, будем продолжать.       — Раз уж выдалась такая возможность, хотел сказать спасибо вам, Тигр-сан, вы очень долго присматриваете за мной, а это работа не из приятных, — искренне сказал, я смотря прямо в глаза шиноби и мягко улыбнулся. — А кстати для чего прибыло пополнение? Расскажите, Лис-сан, Дятел-сан? Неужели на меня собирается напасть кто-то настолько сильный, что нужны аж трое АНБУ? — спросил я так же смотря прямо в маску каждому АНБУ.       Ответом мне была тишина и ещё одно перемещение. Что за салочки?       — Видимо, вы мне не ответите. Ну, тогда с вашего позволения я буду медитировать, только Лис-сан, пожалуйста, будьте аккуратней, в той части стены штукатурка отходит, не упадите.       На этой славной ноте я закрыл глаза и расслабился, начиная медитацию. Минут через пять мне в голову пришла здравая мысль, в чём причина увеличения количества АНБУ.       Я слез с дерева и обратился к ним снова. На этот раз на их поиски ушло намного больше времени, они воспользовались какой-то техникой, найти я их смог только по очень слабенькому фону чакры от их татуировок. Но я решил не уничтожать последнюю гордость этих суровых ребят и растерянно оглядываясь обратился к ним.       — Кажется, до меня дошло зачем вас прислали! Рисунок проверить, да? А я уже неделю спать не ложусь, работать мешаю. Извините, я как-то не подумал, так что я, пожалуй, спать пойду, а вы делайте что нужно, — смущённо проговорил я в пустоту и уполз в комнату. Пока я совершал вечерний моцион, Господа Лис и Дятел пробрались в комнату. Моё предположение оказалось верным, они прибыли проверить целостность печати, а застать меня в спящем состоянии одного без надзора воспитателей было сложно. Так они и мучились, пока до меня не дошло.       Как только я устроился поудобней, меня сморил сон. Думаю, не без помощи Лиса. Очень надеюсь, что моя защита памяти не смертельна для вторженцев, а то боюсь подумать, какие слухи обо мне будут ходить в приюте, если воспитатели на утро обнаружат здесь трупы двух АНБУшников.       Если они соизволят после проверки свалить, то, возможно, смогу наконец выбраться в город. Изучение хождения по воде пока невозможно, зима всё-таки. Так что пока пойду на разведку, карту составлю.