***
Как только Реджина переступает порог закусочной, сразу замечает Румпельштильцхена и Белль. Поприветствовав парочку сдержанным кивком, она уже собирается пройти мимо, когда ей в голову приходит занятная мысль. Королева давно усвоила простую истину, что враг твоего врага — твой друг. Самое время применить знание в жизни, ведь оба, Тёмный и его благоверная, могут обладать ценными сведениями, способными сдвинуть её небольшое расследование с мёртвой точки. Развернувшись на каблуках, Реджина медленно приближается к столику. — Мы можем поговорить минутку? — Конечно, — Румпель поднимается со своего места. Все их разговоры обычно сводятся к тьме или магии, и Реджина знает (и понимает), что он хочет уединиться, чтобы оградить Белль от всей этой скверны. — Вообще-то, — останавливает Реджина. — Мне бы хотелось услышать и мнение Белль… — они смотрят с одинаково растерянным выражением лица, и королева, усевшись рядом с бывшим наставником, поясняет: — Речь пойдёт о Крюке. — А что с ним? — скептически спрашивает Белль. — Мне бы хотелось понять, какой из него враг, и вы знаете об этом лучше всех. Румпель мрачно усмехается. — Он сукин сын. — Да, совсем как ты, — язвительно замечает Реджина. — Но мне нужно знать больше. Мне нужны подробности. Я хочу знать, что он из себя представляет. — Для него не существует никаких границ, — шепчет Белль, и её голос буквально дрожит от ярости. — Ради желаемого он пойдёт на всё. Реджина пытается сложить все кусочки воедино. Нельзя исключать возможность, что для человека, привыкшего побеждать любой ценой, отказ Эммы стал чем-то вроде переломного момента. — А что, если, допустим, он встретил что-то или кого-то… — она тщательно подбирает слова. — Кого он хочет заполучить, но не может? — Что ж, — вздыхает Румпель. — Не сомневаюсь, что он придёт в бешенство. — И ты не веришь, что он изменился? Реджина знает, что многие жители Сторибрука, включая Чармингов, считают именно так. И бывшей королеве не кажется, что она в том положении, чтобы оспаривать или подрывать чьё-то искупление грехов. — Нет! — твёрдо отвечает Белль. — Он никогда не изменится. — Ты же понимаешь, что из твоих уст подобное утверждение звучит по меньшей мере необычно. Учитывая, за кого ты вышла замуж, осмелюсь предположить, ты всё-таки считаешь, что некоторые люди способны кардинально меняться. Почему не Крюк? — Потому что Крюк не сожалеет. И никогда не будет. Он держится за свои поступки. Знаешь, я вот уверена, что если бы это было ему на руку, он бы снова в меня выстрелил. Когда ты передо мной извинялась, ты делала это искренне. Когда извинялся он — всё время смеялся. — Ты… ты, правда, думаешь, что мои извинения искренние? Реджина заинтригована и не может не спросить. В тот день она говорила Белль именно то, что чувствовала, но даже не предполагала, что та действительно поверила. — То, что ты со мной сделала — ненормально. Но я знаю достаточно, чтобы понимать, что на протяжении десятилетий Румпель использовал дорогих тебе людей, чтобы манипулировать и добиваться своего. Ты — его пешка, чтобы вернуть сына, а я — твоё возмездие. Просто я верю, что вы с ним перешагнули через прошлое ради благополучия тех, кого любите, но очень сомневаюсь, что Крюк способен на то же самое. По крайней мере, я не вижу, что он порывается что-то в себе менять. Реджина и сама не рада, что ввязалась в разговор, который неожиданно трансформировался в неловкий. О ней редко отзывались позитивно, и она сомневалась, что когда-нибудь сможет привыкнуть к этому. — Это всё? — Тёмный нетерпеливо постукивает пальцами по столешнице. Вероятно, он не в восторге от комплиментов жены, а, может, просто хочет поскорее оставить темы прошлого. — Последний вопрос, — Реджина возвращается к проблеме, от которой никак не получается отмахнуться. — Крюк когда-нибудь использовал магию? — Магию? — смеётся Румпель. — Нет, если только ты не подразумеваешь ром. — Что ты хочешь сказать? — Что у него репутация плохого парня, который сначала спаивает женщин, а потом использует. — Отвратительно, — кривится Реджина. — Напомни ещё раз, почему ты не прикончил его, когда была такая возможность? — Не знаю. Но спрашиваю себя об этом часто. Белль окидывает их обоих предупреждающим взглядом, и Реджина воспринимает это за намёк, что ей пора. — Что ж, очень вам признательна. Вы мне очень помогли. Поднявшись из-за столика, она подходит к прилавку и делает заказ. Мгновением позже к ней присоединяется Белль. Очевидно, у принцессы что-то на уме, поскольку, протянув Руби пустую чашку и попросив повторить, она не спешит возвращаться к супругу. — Если ты хочешь вывести Крюка на чистую воду, пожалуйста, позволь мне помочь. — Мои планы — это мои планы, — замечает Реджина, даже не взглянув в её сторону. — И тебя они не касаются. — Очень даже касаются, если они имеют отношение к Крюку. Сказать, что Реджина впечатлена решимостью Белль — не сказать ничего. Похоже, воспоминания о произошедшем между ней и Крюком ещё свежи, отсюда и потребность в какой-то завершённости. — Я ничего не хочу, — гораздо мягче говорит королева. — Просто пытаюсь найти ответы. — А я умею их находить. Если твои поиски каким-то образом могут помочь людям увидеть истинную сущность Крюка, пожалуйста, подумай о моём участии. — Хорошо, — сдаётся Реджина. Может быть, надёжный союзник не помешает. Она всё ещё не знает, виноват ли пират в чём-то помимо того, что он — отброс общества, но было бы здорово каким-то образом ускорить процесс поиска доказательств. — Я подумаю.***
Остаток дня пролетает незаметно. Эмма засыпает и просыпается, а в минуты бодрствования они общаются, едят и просто, как говорит Свон, зависают. Им вместе легко и уютно. Охваченная настоящим счастьем Реджина позволяет Эмме уплетать хлебцы прямо в кровати и не замечает царящего вокруг беспорядка. Вернувшийся из школы Генри смотрит на обеих с подозрением, но не произносит ни слова и не задаёт вопросов. Ни когда Реджина настаивает на том, чтобы Эмма осталась на ужин, ни потом, когда они в один голос твердят, что он должен начать писать сочинение заранее, и обсуждают успехи его непобедимой футбольной команды. Ужин стремительно подходит к концу, и Эмма помогает ей убрать со стола, а потом, когда они остаются одни в кухне, неловко переминается с ноги на ногу. — Мне, наверное, пора. Но на этот раз Реджина не собирается подыгрывать и не позволяет тянуть время. Она догадывается, что, вернувшись домой, Эмма через какое-то время снова надумает позвонить, и не хочет повторения прошлой ночи. — Честно говоря, не уверена, что это хорошая идея. — Что? — ситуация выбивается из привычной схемы общения, и Эмма даже не пытается скрыть своего изумления. — Почему нет? — Утром я сказала твоей матери, что ты заболела, — находится Реджина. — Если вернёшься домой, они поймут, что это не так. — На самом деле мне неловко, понимаешь? — Эмма смущённо топчется на месте. — Я не хочу злоупотреблять твоим гостеприимством, ты уже достаточно сделала для меня. — Я не сделала ничего особенного. — Не соглашусь. Ты меня два раза кормила, а это много. Реджина смеётся. — Если ты останешься, мы сможем досмотреть твой сериал. — Правда? — Если хочешь. — Было бы здорово. Я думала, ты делаешь вид, что он тебе нравится. Из жалости. Реджина действительно притворяется, она даже не помнит названия дурацкого шоу, но это и не важно. Эмма собирается остаться, а это прекрасная возможность проследить, чтобы она выспалась. Странно, но Реджина ловит себя на том, что сон Спасительницы для неё очень важен. Впрочем, тут же заталкивает эти мысли в самый дальний уголок своего сознания и надеется никогда больше не вспоминать об этом. Эмма засыпает на удивление быстро, на начале второй серии, а вот Реджина, как бы не хотела, не может последовать её примеру. Из головы не выходят события последних дней, и женщина думает обо всём и обо всех сразу. Эмма, Генри, Снежка, Крюк… Реджина пытается придумать, как выяснить правду, не обращаясь во тьму и не используя методы, которые, и она это прекрасно знает, её сын ни за что не одобрит. А потом вдруг совершенно неожиданно приходит идея. Чертовски хорошая. Генри бы ею гордился. Реджина отправляет Белль сообщение с подробными инструкциями, что она должна сделать. Минут через пятнадцать она получает от библиотекарши ответ с предложением немедленно встретиться в доках. Оглядывается на мирно спящую Эмму. Будить не хочется, поэтому Реджина решает оставить ей простую записку. «Иду по следу. Позвони, если я тебе понадоблюсь. — Реджина». Оставив бумажку на прикроватной тумбочке, она исчезает в клубах дыма, чтобы мгновением позже появиться рядом с «Весёлым Роджером». Взбудораженная, переполненная восторженным предвкушением приключений Белль уже там. — Ты в этом уверена? — уточняет Реджина. Она почти никому не доверяет и всё ещё сомневается в решении подключить Белль, но на данном этапе сотрудничество с ней кажется единственной возможностью хоть немного продвинуться в расследовании. — Да. Руби сказала, что Крюк вместе со своей командой в «Кроличьей норе». И не похоже, чтобы они собирались уходить. — Хорошо. Они молча поднимаются на борт «Весёлого Роджера» и отправляются прямиком в капитанские покои. Белль невозмутима, а Реджина напряженно вслушивается в тишину, приготовившись действовать, если что-то пойдёт не так. Благополучно добравшись до каюты, королева принимается обыскивать каждый закуток в поисках необходимых ей доказательств. — Что именно мы ищем? — спрашивает добровольная помощница. — Что-нибудь, что докажет, что Крюк использовал магию, — объясняет Реджина. — Хотя, похоже, твой муженёк прав. Кроме рома на этом чёртовом корабле ничего нет. Женщины слаженно и быстро перебирают нехитрые пожитки пирата. Нужно хоть что-то, чтобы понять, стоит ли вообще подозревать этого мужчину. — Это Эмма, да? — нарушает тишину Белль. — Прости? — Ты считаешь, что Крюк на неё глаз положил? Или использовал против неё магию? Реджина не отвечает. Нет ничего необычного в том, что у Белль появились вопросы, но объясняться с ней не хочется. — Всё нормально, — продолжает та. — Ты не обязана ничего рассказывать. Я сама догадалась, потому что Нил говорил, что Крюк был одержим Эммой. — Нил так говорил? — Да. По-моему, он смирился с тем, что не сможет вернуть Эмму. Но ему претила мысль о ней и Крюке… Да и что Генри придётся расти рядом с ним, раз уж на то пошло. — Что ж, похоже, в этом мы с ним совпали. Белль сочувственно улыбается, и Реджине начинает казаться, что, возможно, нашла подругу. Но в этот самый момент они слышат над головой скрип половиц и понимают, что капитан вернулся раньше, чем предполагала Руби. — Надо выбираться, — шепчет Белль. Видно, что за напускной храбростью жена Румпеля скрывает страх перед пиратом. — Нет. Ещё нет. Реджина сама толком не понимает, почему, но интуиция подсказывает остаться. Вцепившись Белль в запястье, она тащит её в дальний угол каюты и применяет заклинание невидимости, чтобы подслушивать, не будучи пойманными. Мгновением позже в помещение вваливается вдрызг пьяный Крюк. Он едва стоит на ногах и наверняка даже имени своего не помнит, не говоря уже о том, чтобы попытаться вытянуть из него что-то полезное. Следом за ним входят несколько членов команды, все пьяные, и Реджина готова поклясться, что один из них только что упомянул имя Эммы. — Фигово упустить женщину, — бормочет Крюк заплетающимся языком и опирается кулаками на стол. — Но упустить её из-за другой женщины — немыслимый позор. — По крайней мере, Реджина — Королева, приятель, — отзывается один из пиратов. — Уступить особе королевских кровей не стыдно. — Чёрт её дери! — Ха! Уверен, что сейчас это делает Эмма. Схватив со стола бутылку, Крюк резко разворачивается и швыряет в болтуна. Пират успевает уклониться, и стеклянный сосуд, ударившись о стену, разлетается на мелкие осколки. Внутри у Реджины всё клокочет от ярости, потому что Крюк говорит об Эмме так, словно ей суждено стать очередным трофеем в его коллекции. А ещё ей чертовски неловко. Белль никак не реагирует, но она рядом и, ясное дело, всё слышала. Внезапно Реджину бросает в жар, и она спешит убраться с корабля. Её магия достаточно могущественная, чтобы перенести Белль прямо домой, что она и делает, искренне надеясь, что они никогда не заговорят о случившемся.***
Реджина возвращается в спальню и тотчас встречается взглядом с сидящей на кровати Эммой. — Где ты была? — она сжимает в руке в записку. — И что это значит? — Мне нужно было встретиться с Белль. — Белль? Посреди ночи? Зачем? — Она помогла нам с Зелиной, и я подумала, возможно, она найдёт способ отследить магию напавшего на тебя той ночью. — Ох. — Я ничего не рассказывала ей. Она не знает, в чём помогает… — поясняет Реджина. — Я бы никогда не предала твоё доверие. Но она очень умная, находчивая, и я подумала… — Хорошая идея, — успокаивает её Эмма. — Выяснили что-нибудь? — Не уверена, — признаётся Реджина. И это чистая правда, потому что у неё не было времени обдумать сцену, свидетельницей которой она только что стала. — Почему ты проснулась? Когда я уходила, ты крепко спала. — Мне приснился кошмар. — Снова? Мне жаль. Реджина возвращается в постель. Ей безумно хочется свернуться рядом с Эммой калачиком, но это не про них, поэтому она просто лежит в тишине, утешаясь обстоятельством, что не одна. — Всё нормально. — Нет. Я знаю, что ты боишься. — Неправда. Собравшись с духом, Реджина решает вызвать Свон на откровенный разговор. Да, вероятно, это заденет её гордость, но пора двигаться дальше. — Правда. Мне слишком хорошо знакомы эти чувства. — Тебе? О чём ты говоришь? Ты ничего не боишься. — Мне было страшно, — признаётся Реджина. — Я всё время чего-то боялась. Знаешь, когда прекратила? Когда мне стало всё равно, жива я или нет. Эмма резко поворачивается к ней. — Реджина! — с неподдельным ужасом восклицает она. — Теперь всё иначе, — продолжает Реджина. — Я просто хочу сказать, что страх — это хорошо. Это значит, что тебе есть, что терять, есть ради чего бороться и жить. — И правда, — бормочет Эмма. — Есть много вещей, которые я хочу сделать в своей жизни и… мне столько всего нужно сказать. Реджина вспоминает слова Генри, что на пляже Эмма выглядела так, будто хотела что-то сказать, но не могла решиться. Возможно, мальчишка, сам того не подозревая, заметил что-то очень важное. Ей хочется узнать, что Спасительница собиралась сказать ей, даже если это перевернёт жизнь с ног на голову. — Я надеюсь… — она изо всех сил пытается подобрать правильные слова. — Надеюсь, что в ближайшем времени ты всё скажешь. Эмма в темноте тянется к ней и накрывает её руку своей.