***
— Кто приходил? — спрашивает Эмма, когда Реджина возвращается. У женщины такой проникновенный взгляд, что её парализует страх. Проблема в том, что Эмма всегда видит её насквозь и сразу чувствует неладное. — Что случилось? — Ты только не злись на меня. Бывшая королева не из тех, кто просит, но сейчас она практически умоляет. У них с Эммой всё очень хорошо. Она отчаянно хочет, чтобы так оставалось и впредь, а не скатываться обратно в ссоры. — В смысле? — Эмма в замешательстве склоняет голову. — С чего бы мне на тебя злиться? — С того… — она выдыхает, утешая себя тем, что на один секрет станет меньше, — Белль и Голд в курсе произошедшего с Крюком. — Т-ты рассказала? — срывается с губ Эммы вопрос, и вот уже она сама стоит, не в силах пошевелиться. — Не совсем. Помнишь, мы с Белль искали магические следы? Эмма кивает. — Когда ты вернулась посреди ночи. Помню. — Мы намеренно присматривались к Крюку — пытались отыскать источник, выяснить, как он смог воспользоваться им. Естественно, когда Белль услышала о случившемся, она занервничала, решив, что я могу быть причастна. Это они позаботились о видеозаписях с Мэйн Стрит. — И что теперь? Голд собирается шантажировать нас? — Нет, нет — они хотят нам помочь, — Реджина и сама понимает, как невероятно это звучит. Голд на их стороне. Но на этот раз королева верит, потому что видит в его глазах желание помочь. Она уже не та наивная девочка, которую он без труда вводил в заблуждение. Сегодня она понимает намного больше. — Он хочет задать тебе несколько вопросов о магии, которой воспользовался Крюк. Но только если ты готова. — Какое это теперь имеет значение? — Голд переживает. По его мнению, пираты могут охотиться на человеком, которого считают ответственным за смерть своего капитана. — О… — задумчиво тянет Эмма. — И они винят в этом Голда? — Нет, Эмма, — отвечает Реджина. — Они считают, что виновата я. — Что?! — поведение Свон меняется в считанные секунды. Вот она стоит изваянием, излучая неуверенность, а вот — метает громы и молнии, испытывая потребность врезать по мордасам. — Какого хрена они так считают?! Это у Голда с ним были разборки длиной в две сотни лет. Потому что они видели, — думает Реджина. — Они знали. И знали, что Крюк знал. О твоих чувствах ко мне, о моих — к тебе. Они знали, что я хочу, чтобы он не мешался под ногами. Они знали, что ты ему отказала. Знали, что Крюк хотел победить, а я хотела, чтобы он проиграл. Ты не какой-нибудь трофей, Эмма, но я всё равно желала пирату проиграть. — Старая песня, — отвечает она вслух. — Злая Королева не меняется и всё такое. — Нахрен, — бубнит Эмма. — Нет, правда, пошли они нахрен. Я знала, что так будет. Знала, что люди будут говорить гадости о тебе. А в следующее мгновение Спасительница ураганом проносится мимо неё. Очевидно, они всё-таки собираются поговорить с Голдом.***
Они стоят в гостиной напротив Белль и Тёмного, и невероятно напряжённая Эмма занимает защитную позицию. Несмотря на настойчивые заверения, что они все на одной стороне, женщина не спешит им верить. — Зачем тебе вообще помогать нам? — спрашивает она. — Не понимаю. — По многим причинам, — отвечает Румпель. — Если их так много, как говоришь, почему бы не озвучить парочку? — Впервые за долгое время Крюк получил по заслугам. И я, попрошу заметить, никогда не возглавлял фан-клуб его имени. — Вот именно, — соглашается Эмма. — Разве не в твоих интересах, чтобы остальные не подозревали тебя? Видеозаписи могли бы отвести подозрения. А ещё ты мог бы использовать их против нас, нет? — Я должен Реджине, — голос мужчины звучит на удивление тихо. Не знай Реджина его так хорошо, могла бы решить, что он благодарен. — И я должен тебе. — Ага, ладно, хорошо. Но что-то не припомню, чтобы раньше тебя это особо трогало. — Я ничем не наврежу матерям своего внука, — предпринимает маг ещё одну попытку. — Подобным поступком я бы опозорил память Нила. Надеюсь, вы понимаете, какое значение это имеет для меня. Судя по выражению лица Эммы, последний довод не оставляет её равнодушной. При упоминании отца Генри она обречённо вздыхает. — Что ты хотел спросить? — Как ты поняла, что это был именно Крюк? Я смотрел видео. Ты довольно быстро разоблачила обман. — Хм… — Эмма смотрит себе под ноги. И Реджине тошно, что Спасительнице вообще приходится вспоминать о той ночи. Особенно учитывая, что единственная причина, по которой бывшая королева вообще согласилась на разговор, кроется в желании защитить её. — Не знаю. Наверное, просто почувствовала. — Мне нужно чуть больше конкретики. — Когда он меня поцеловал, притворяясь «Реджиной», я не почувствовала «Реджину». И… и… — Продолжай, — побуждает Тёмный. — Не то чтобы я когда-то целовалась с ней и знаю, каково это, просто я не чувствовала её, — Эмма тараторит быстрее, чем обычно, словно ей не терпится покончить с разговором. — Может быть, это из-за того, что наша магия связана… не знаю… просто всё происходящее казалось мне неправильным. Не знаю, как ещё можно объяснить. Румпель приподнимает бровь. Реджина очень не хочет, чтобы он выяснил ещё и это. — Что ты подразумеваешь под словами «магия связана»? — Что наша магия связана. Реджина привязала заклинанием. — Что ты сделала?! Мужчина резко поворачивается к Реджине. Она изо всех сил старается выглядеть уверенной, хотя и не понимает, почему он смотрит на неё таким взглядом. — После первого нападения на Эмму я воспользовалась заклинанием, чтобы связать нашу магию, а в случае повторной атаки почувствовать и быстро обнаружить… — А что в этом плохого? — спрашивает Белль, не понимая, что конкретно в подробном ответе бывшей королевы поражает мужа. — Сработало же. — Ничего, — заверяет Тёмный. — Просто очень редкое и сложное заклинание. Очень личное заклинание. Работает лишь в тех случаях, когда между людьми уже установилась мощная связь. Не говоря о том, что его практически невозможно отменить. — А вот это действительно неважно, — Реджина отмахивается легко и непринуждённо, хотя обо всём этом знала с самого начала. И про необходимое условие для активации заклинания, и про необратимость, но ничто из перечисленного не помешало ей довести дело до конца. — Самое главное, как верно заметила Белль, оно сработало. Эмма жива. — Нет, — ростовщик качает головой. — Сейчас самое главное — сохранить жизнь тебе.***
Если не брать во внимание мелкие неприятности вроде незапланированного визита Белль и Румпеля, прошедший день можно считать очень даже хорошим. Да и с ними — тоже. Тёмный пообещал выяснить, какие козни строят дружки пирата, поделился невероятно подробными инструкциями, как распознать, когда кто-то принимает чужой облик. А напоследок наложил дополнительное защитное заклинание на особняк. Немного пожёстче, чем-то, которое обычно использует сама Реджина — теперь ни одна живая душа, задумавшая недоброе, не сможет даже до крыльца дойти. Поздним вечером, пожелав Генри доброй ночи, бывшая королева возвращается к себе и обнаруживает Эмму плачущей на краю кровати. На самом деле, она чувствует состояние женщины ещё до того, как входит в спальню — то ли из-за разлившегося в воздухе напряжения, то ли из-за пресловутой магической связи. — Что случилось? Эмма вскидывает голову и, задыхаясь от рыданий, говорит: — Не хочу, чтобы ты умирала. — Что? Спасительница не отвечает и снова выглядит немного смущённой. Какое-то время она сидит молча, затем глубоко вздыхает в попытке восстановить дыхание. — Просто Румпель кажется не на шутку обеспокоенным, а он явно не из тех, кого легко выбить из колеи… значит, мне тоже нужно беспокоиться. — Нет, — Реджина торопливо садится рядом с Эммой. — Румпель — в этом мы с ним похожи — не любит неизвестности. Ему нравится контролировать ситуацию, а не блуждать в потёмках. И он просто перестраховывается, чтобы быть готовым ко всему. Но мы все понимаем, что угрозы в мой адрес от кучки пьяных идиотов, выдающих желаемое за действительное, нельзя воспринимать всерьёз. — Но я не хочу, чтобы ты умирала. Реджина догадывается, что Эмма не в том состоянии, чтобы воспринимать рациональные аргументы. Вот почему пытается зайти с другой стороны. — Я не собираюсь умирать. — Ты не можешь знать наверняка. Все остальные мертвы. — Остальные? — Кора, Пэн, Зелина, Нил, Крюк. Они все мертвы. — Все перечисленные тобой — за исключением Нила — пытались нас убить. — Я устала выживать… — признаётся Свон. И Реджина её понимает. Потому что список побеждённых злодеев, среди которых затесалась парочка ближайших родственников, вызывает у неё такие же чувства. — Я хочу жить. Бывшей королеве нечего на это сказать. Честно говоря, она просто рада, что Эмма хочет жить, а то в свете последних событий начала сомневаться. Вместо ответа она обнимает Свон и притягивает ближе в безмолвной попытке показать — всё будет хорошо. — Нил так и не успел узнать Генри поближе… — шепчет Эмма, и слёзы продолжают течь по её щекам. — Нет, правда. Я думаю, мы могли подружиться. Все мы. Понимаю, он не очень-то нужен Генри, но было бы славно. Реджина не в восторге от этой темы. Она чувствует себя немного виноватой, потому что в своё время не хотела, чтобы сын Тёмного вертелся поблизости. Даже больше, она грезила, чтобы он исчез. И всё из-за того, что не хотела делить Генри с другими. Оглядываясь в прошлое, она понимает, что и Эмму тоже не хочет ни с кем делить. — Несмотря на то, что они провели мало времени вместе, Генри очень любит его. — Но ты не можешь умереть, Реджина. Итак. Разговор снова и снова возвращается на исходную позицию, значит, Эмма никак не может успокоиться. Реджина не задумывалась, что мысль о её смерти может быть для кого-то настолько пугающей, и не знает, как на это следует реагировать. — Ты мне нужна. Пожалуйста, не умирай. Если понадобится, я ещё кого-нибудь убью. Клянусь, я убью любого, если это сможет сохранить тебе жизнь. Реджине тошно от собственной реакции. Она в восторге от преданности Эммы, а брошенные в отчаянии слова приятно греют душу. Но одно лишь убийство в целях самообороны довело Свон до ручки. Совсем не факт, что женщина переживёт ещё одно. — Тебе не придётся никого убивать. — Не обещай, ты ведь не знаешь, какая хрень ждёт нас впереди. — Не знаю, — соглашается Реджина. — Но я буду защищать тебя во что бы то ни стало. — Нет! — срывается на крик Эмма. — Это приведёт тебя к смерти. Ты постоянно останавливаешь смертельные триггеры, тебя швыряют о машины, и мне тошно наблюдать за этим. У меня в печёнках сидит твоя беспечность. — Я не беспечная. — Неужели?! А мне рассказывали, что в Зачарованном лесу ты, мать твою, дважды пыталась убиться. Гнев Эммы обратился против неё, и Реджина не может понять, почему это, чёрт возьми, произошло. Она не хочет говорить об этом — ни сейчас, ни потом — и ярость в зелёных глазах ей совсем не помогает. — Неправда… точнее… не совсем так. — Мама говорила, ты вырвала собственное сердце и закопала под кустом. Это правда? Правда?! — Что ж, да, но… — Ты собиралась похоронить своё сердце, Реджина. Ей пришлось уговаривать тебя вернуть его на место. Бывшая королева остро ощущает злость собеседницы, но не понимает, чем она вызвана. — Я скучала по Генри… — шепчет наконец она, и ей стыдно за тот момент слабости, который ошибочно принимала за проявление силы. Стыдно, что превратилась, пусть даже на короткий миг, в свою мать. — Я не была уверена, что снова увижу его. — А потом ты их одурачила, заставив поверить, что пойдёшь в замок, чтобы ослабить защитное поле. Да, ты выполнила обещание, после чего хотела наложить на себя заклятие вечного сна. Ты оставила моей матери записку. Единственное, что помешало тебе осуществить задуманное — появление Зелины и последовавший за ним дурдом. — Я просто хотела дождаться Генри. Он смог бы меня разбудить. Реджина понимает, что допустила бы огромную ошибку, но в тот момент не понимала. Напротив, видела в этом прекрасное решение всех своих проблем. — А если бы Зелина не появилась? Если бы ты успела осуществить задуманное? Это был бы далеко не первый раз, когда бы женщина попыталась отыскать ответ на этот вопрос. Но она не может. Не сейчас. Эмма расстроена, она злится, и Реджина при всём желании не может сосредоточиться. Слишком много переживаний. — Но я не осуществила, — говорит она, слегка укачивая Эмму, будто она маленькая. — Мы обе здесь. Мы в порядке. — А если в следующий раз ты не будешь в порядке? В том-то и проблема, Реджина. У нас всегда есть чёртов следующий раз. — Хм… — королева снова пытается зайти с другой стороны — оптимистичной. — Мы с тобой настоящие счастливчики. На тот случай, если что-нибудь случится, у меня есть Истинная Любовь. И у тебя тоже. — А если Генри не будет рядом? — Где ещё он может быть? Генри всегда поблизости. — А если — нет? — не сдаётся Спасительница. — Тебе нужен запасной план. — Не уверена, что он вообще есть. Истинная Любовь не растёт на деревьях и… Договорить Реджина не успевает, её затыкают поцелуем. Нежным и таким неожиданным, что ей требуется мгновение, чтобы осознать — это происходит на самом деле. В последнее время она часто представляла, каким он будет, но ничего не происходило. Когда же случилось, она, увлечённая монологом, чуть не упустила момент. Но не упустила. Медленно и осторожно губы Эммы касаются её губ, но за этим почти целомудренным поцелуем скрыты невероятные эмоции. Реджина чувствует слёзы Эммы на своих щеках и боится расплакаться сама. Она возвращает поцелуй, потому что хочет, настолько сильно, что это убивает её. Вся мистерия чувств, которую они испытывали друг к другу, требовала выхода, и это простое выражение привязанности значит для Реджины всё. Эмма отстраняется первой. — Это может сработать, правда? — спрашивает она через мгновение. — Генри ведь и моя Истинная Любовь. В общем… что-то вроде теории транзита. Последние слова выдёргивают в реальность. Эмма говорит с такой интонацией, будто поцелуй — часть хорошей стратегии. Но Реджина прекрасно знает (хорошо, она просто думает), что это не так, ведь она почувствовала нечто, и искренне надеется, что её поцеловали не из-за отчаяния, страха или хорошего плана. — Что? — Теория транзита, — поясняет Эмма. — Если «А» имеет отношение к «Б», а «Б» имеет точно такое же отношение к «В», то и «А» и «В» связаны между собой теми же отношениями. Ты — «А», Генри — «Б», а я — «В». Понимаешь? — О… — Реджина ошеломлена, потому что Эмма предположила, пусть даже окольными путями, что между ними Истинная Любовь. — Да, понимаю. — И? Думаешь, сработает? — Не уверена. Конечно, не сработает. Пока между ними действительно не возникнет пресловутая Истинная Любовь. А Реджина… пока что не позволяет себе думать об этом. Несмотря на многозначительные взгляды Румпеля, уверенного, что именно это у них и происходит. Несмотря на подтверждение Белоснежки. Несмотря на слова покойного отца, заставившие задуматься, из того рокового видения, когда она вырубилась, прикоснувшись к свитку… — Может быть, нам продолжать практиковаться? — предлагает Эмма. — На всякий случай. — Да, — соглашается Реджина. Наверное, ужасная идея… Нет, совершенно точно — ужаснейшая. Потому что Эмма, попавшая в страшное тёмное место, вероятно, просто пытается почувствовать хоть что-нибудь, и это — опасная игра. Королева обещала не ввязываться в неё. Она не могла позволить себе отдаваться во власть эмоций и действий, пока Эмма не созвонится с мозгами. Но в то же время, если есть какая-то математическая причина, почему губы Спасительницы снова должны прижаться к её собственным, женщина не склонна отказываться. — На всякий случай.***
Дэвид просыпается за своим рабочим столом. На часах далеко за полночь, и мужчина провёл в полицейском участке большую часть сегодняшнего дня. Он часами пропадает здесь, пытаясь сложить совершенно бессмысленную головоломку. Найденные на месте преступления отпечатки отсутствуют в базе данных. Замеченные отпечатки подошв магическим образом исчезли уже через несколько часов. Его расследование зашло в абсолютное никуда. Вся надежда на одну-единственную зацепку. Несмотря на поздний час, мужчина хватает со стола телефон. — Привет, это я… Просто решил проверить. Ты что-нибудь нашла? Единственной зацепкой в этом деле была найденная на теле пирата остаточная магия. Прежде чем отправиться на место преступления, Нолан на всякий пожарный позвонил Голубой фее, которая собрала образцы и поспешила скрыться. Мужчина не хотел, чтобы кто-нибудь ещё об этом знал. — Дэвид… — приветствует мать-настоятельница. — Наша находка… бессмыслица какая-то. Помощник шерифа усмехается. Всего лишь несколько мгновений назад он и сам пришёл к такому выводу. — Что ты выяснила? — Остаточная магия… Я не понимаю, какого она вида. Никогда раньше не встречала и не чувствовала ничего подобного. — И чем она отличается? — Светлая… она… очень светлая… настолько, что вполне могла бы оказаться магией Истинной Любви, но в то же время… эта магия злая, тёмная, преисполненная обиды… Не понимаю. Такое ощущение, что магия светлая… вопреки самой себе. В Сторибруке есть один человек, владеющий в одинаковой степени светлой и тёмной магией, и Нолан не на шутку взволнован, что снова все ниточки ведут к ней. Но нельзя взять и обвинить Реджину без веских доказательств. Не снова. — Думаешь… — слова даются с огромным трудом. Дэвид не хочет, чтобы виноватой оказалась Реджина. Она очень сильно выросла, она столько всего сделала, чтобы быть лучше. — Думаешь, это может быть Реджина? — Нет, — в голосе женщины звучит убеждённость. — Я годами соприкасалась с её магией. Это не она. Нолан вздыхает с облегчением. Эмма и Реджина ведут себя очень странно, а он не хочет ни в чём их подозревать, пусть даже у бывшей королевы нет алиби, доказательства магическим образом исчезли, а его дочь сама на себя не похожа. Снежка талдычит, это из-за того, что они влюблены друг в друга. Возможно, жена права, но это не доказывает, что не происходит что-то ещё. И это не значит, что он не собирается сделать всё от него зависящее, чтобы докопаться до истины.