Явно не мой размер

      Вернувшись к себе, я не мог уснуть. Прошел примерно час. А я так и сидел на краю кровати и думал. Мысли толпились на площади моего разума, митингуя и призывая прислушаться к ним. Я устало прикрыл глаза. Что мы имеем? Деяна не сегодня, так завтра убьют. Это ясно, хоть к гадалке не ходи. Но почему Григорий сказал, что он не особо значимая персона? Вот что смущало. Он был ходок во дворец. Значит, знал, что тот родственник правителя. Или не знал? И спросить не у кого. В этом деле много вопросов. Ну, ездил себе посол по линии границы, никому не мешал. Да и ребенку понятно, что не свежим воздухом он там дышал. Поэтому здесь что-то еще… Но что? Думай, Денис, думай.       Хлопнув себе по ногам ручищами… черт, как же больно. До сих пор не привык к новым габаритам тела. Я поднялся и стал мерять комнату шагами. Хорошо все обдумав, я пришел к неутешительным выводам. Либо хотят убить его, потому что перешел кому-то дорогу. Либо желают подставить меня. А если вспомнить то, что это тело мне досталось из секонд-хенда, особого сомнения этот вариант не вызывал. В любом случае парня надо спасать.       Когда эта мысль до конца сформировалась в голове, я резко замер.       «Оно тебе надо?» — шептал мерзко голос внутри.       Я сильно зажмурил глаза, желая прогнать сомнения прочь. Откровенно говоря, я боялся за него. Весь этот мир был другим, и правила здесь иные. Это не цивилизованный мир с каким-нибудь гуманным судом. Отрубят голову, и дело с концом. А что грозит мне? Смещение с должности? Так пусть еще попробуют доказать мою причастность. А что, если я скажу, что он сбежал, когда я его пытал? Белыми нитками ты шьешь, Денис. Да что они тут все, Шерлоки Холмсы? Я его поймал, я его и упустил. Тем более я командующий, меня при дворе допрашивать должны.       Ну не мог я оставить его в темнице. Впервые в жизни я хотел поступить правильно не ради себя, а ради другого.       «Ладно, все», — подытожил я, вздыхая.       Достав чистый лист бумаги, я набросал примерную схему ходов от темницы до выхода наружу. Засунув ее в карман, я выглянул из комнаты. Охрана мирно спала. Тоже мне, телохранители. Передвигаясь как можно тише, я дошел до подземелья. Тут была такая же сонная картина. Открыв камеру ключом, который я так и не вернул стражнику, я попал вовнутрь. Мужчина дернулся от звука, открывая глаза и удивленно наблюдая за моим вторжением.        — Если ты снова пытать, то я не против. Только, боюсь, говорить мне уже нечего, — усмехнулся он.        — Я бы с удовольствием повторил бы на бис. Но увы, у нас нет времени.       Когда он стоял так близко, такой беспомощный, то все мои страхи ушли в момент. Мне хотелось поскорее его освободить. И будь что будет.        — Что, пришел, наконец, завершить все?        — Да, — конечно, я понял, что он имел в виду, что я вернулся грохнуть его. Стало неприятно от такого подозрения.       «А что ему еще думать? То ты его ненавидишь, то насилуешь, не спрашивая. Теперь снова вернулся. Поздравляю, в его глазах ты просто псих».       Я поднял руку к кольцам на потолке, по которым проходила цепь от оков и попробовал раскачать. Сначала шло туго, но после настойчивого давления дело пошло.       Я снова осмотрел результат трудов. Кольца болтались, и жертва могла бы при желании освободить руки. Деян молчал. Видимо, уже просто не знал, что от меня ждать.        — А теперь потяни руки вниз. Но так, чтобы вырвать кольца, — для безопасности я отошел подальше. Не хотелось камнем по голове схлопотать.       Мужчина напрягся и тремя мощными толчками вырвал с корнями всю конструкцию.        — Я не понимаю, — он стоял и смотрел на меня, не двигаясь. Вся его голова покрылась крошками камней и пылью. Я подошел и снял весь мусор с его волос. — Ты же меня ненавидишь…        — От ненависти до любви один шаг, — грустно улыбнулся я.        — Так ты любишь?! — воскликнул он.        — Нет, — слишком резко бросил я, краснея, и тут же отступил назад. Не хватало нам еще отношения выяснять. Да и что я мог сказать?       «Прости, я тебя не люблю, но последний месяц исправно дрочу на твой светлый образ. Или нет, какая любовь, просто минет, ничего личного», — сам неприятно поморщился от своих ответов.       Но, взяв себя в руки и откашлявшись, я произнес:       — Вот это план, по которому ты сейчас пойдешь. Он выведет тебя на задний двор. Там разберешься. Оковы не сниму, у меня нет ключа… — и тут я заметил, что его руки свободны, а цепи он сжимает в кулаке. — Как у тебя это вышло?        — У каждого свое мастерство, — произнес он, заставляя меня еще больше покраснеть.        — Тогда забирай их с собой, чтобы все подумали, что ты выбрался с ними. Чем меньше вопросов, тем лучше для меня.        — А у тебя не будет проблем? — он прищурил глаза, всматриваясь в мое лицо.        — Конечно, нет, — как можно увереннее произнес я. Вот только жалости мне его не хватало.       «А что ты ожидал? Что он тебе после одного минета предложит убежать?» — гадко шептал голос.       «После одного шикарного минета», — поправил я его и улыбнулся. Но внутренний голос был прав. Я, наверное, как последний романтик, ждал от него этого. Но, видно, не судьба.       Он приоткрыл дверь и посмотрел в пустой коридор. Все спали, дорога была свободна.        — Я пойду? — я кивнул, а потом вспомнил и тихо его окликнул. Деян вернулся. И столько надежды было в его глазах, что, казалось, я должен как минимум признаться ему в любви.        — Ударь меня, — для удобства я потянулся немного вперед, подставляя левую щеку.        — Прости, что? — прохрипел он от волнения, не до конца понимая мой вопрос.        — Вмажь мне кулаком, чтобы я вырубился, — уточнил я, выходя из себя. Вот любитель глупые вопросы задавать…        — Но зачем?        — Я такое в кино видел. Для алиби.        — Это кто такая? — сердито бросил он. И я, не подумав, ответил:        — Любимая… — но не успел я толком договорить, поскольку от его внезапного удара потерял сознание.       «Ну хоть этот идиот будет жить», — была последняя мысль в моей бедной головушке.

***

      Моя задумка не прошла. Меня посадили под арест до прибытия Григория. Вот и верь после этого фильмам. Деян так рубанул, что до сих пор челюсть болела. И никто не верил. Будто только и ждали моего промаха. А, может, все-таки им нужен был я? Ну, уже поздно. После драки кулаками не машут.        — Сегодня военачальник пожаловал, — шептал мне слуга, когда еду подносил.       Я вскинул на него заинтересованный взгляд. Ну наконец-то, хоть одна хорошая новость за последнее время. Хотелось поскорее решить исход своей судьбы. А то эта неясность выводила.       Когда меня вызвали к нему в кабинет, я уже был готов и морально, и физически. Все равно он не имеет права меня судить. Я из благородных. Чин не самый последний в государстве имел, поэтому только правитель мог решить: жить мне или умереть.        — Артемий, расскажи, как такое произошло? — он сидел, положив руки на стол. Пальцы его были сцеплены замком, и выглядел он, как всегда, собранным и надменным.        — Да как?.. — пожал я плечами. Сесть мне не предложили, поэтому я широко расставил ноги и старался держать ровно спину. От долгого пребывания в камере тело ломило, а мышцы скручивало болевыми спазмами. — Я спустился к нему в камеру и только приготовился провести допрос, как он резко вырвал кольца и нанес мне удар. Больше ничего не помню.        — Это все? — уточнил он, приподнимаясь из-за стола.        — Все.        — То есть ты хочешь сказать, что не поднимался в свои покои. И все это время был в подземелье? — пока он говорил, передвигался, а когда закончил, остановился прямо напротив меня.       Я судорожно сглотнул. Ну не мог меня кто-то видеть. Или все-таки были свидетели?        — Да.        — А вот София утверждает, что видела тебя после полуночи. И то, как ты спускался в подземелье, тоже видела, — он замолчал, ожидая реакцию.        — Да кто такая София? Девка, — выдохнул я беспечно. А про себя подумал, какая же она сука. Хотя сам виноват. Вот тебе и подарок отвергнутой девушки.        — Она порядочная девушка, — повысил голос Григорий.        — Ну если она такая порядочная, что же вы не спросили у нее, что она забыла в темных коридорах после полуночи? — с сарказмом ответил я.        — Это не относится к делу, — бросил он равнодушно. — Или ты жалеешь, что не тебе она согревала постель? — и он расхохотался, как конь.        — Мне все равно. Но ты знаешь, Григорий, что тебя на смех поднимут. Что ее слово против моего?        — Да. В этом ты прав. Но мы же можем поступить по-другому, чтобы разговорить тебя.        — Неужто пытать будешь? Не имеешь права, — он смотрел на меня. Уголки его губ скривились в подобие улыбки.        — Так, а кто будет знать?       А вот этот вариант я не рассматривал. Налицо была личная заинтересованность военачальника. Я хотел спросить в лоб, но не успел. Он уже распорядился охране, чтобы меня бросили в темницу. По иронии судьбы я оказался в той же камере, где сидел Деян. Жестоко. Лучше бы я с ним убежал. А кто мог знать, что будет такой конец?       Спустя час или два в камеру зашел палач. Как в старых фильмах про инквизицию. Мощный мужик в кожаных штанах с оголенным торсом. Да, такой точно минет делать не станет. Он взял в руки плеть и, приблизившись, пробасил:        — Военачальник распорядился дать тебе тридцать ударов плетью, — при этом он зашел за спину и стал примеряться к моей бедной спинушке.        — И что, даже «стоп-слово» не спросишь? — съязвил я, получая первый удар, который пришелся по лопаткам, оставляя красные полосы и сомнения в моей душе.