Драгоценные драконы.
22 марта 2017 г. в 22:32
Это была судьбоносная ошибка. Драконы должны были забирать в свои владения юных дев, не покушаясь на жизни остальных. Но тот случай, пред тем как стереться из памяти деревни, поминали добрых три поколения.
Её не должны были отправлять жертвой на то злосчастное озеро, ведь она уже была помолвлена, но родители в упор не признавали её жениха — «бандита с большой дороги», случайно занесённого в их деревню в силу жизненных обстоятельств. Так же в упор его не признавали ни целители, ни ведьмы, и было решено, что его избранница таким образом, как и полагается, чиста, невинна и свободна. Не рассчитали только они, что парень был и с отвагой, и с желанием, и с характером.
Только зазвучала песня призыва, как он, откуда ни возьмись, оказался у лодок с девами. Поднялся гул, издались крики, но звать дракона не перестали, и он, сияя золотом, спустился к звавшим его людям. Всё шло вполне гладко, пока вместо юной девы, в страхе потерявшей сознание, когтистая лапа не схватила того самого паренька-бандита. Много было слухов, долго об этом думали и не менее долго молчали, пока не пришли к решению, что это был знак — дракон взял последнюю жертву.
Шахерезада знала, что рано или поздно она почувствует всю мощь драконьего тела, но никак не могла всерьёз это представить. Впрочем, как и Лука знал, что когда-нибудь его эмоции и чувства заведут его куда не стоит, но никак не мог представить, что окажется он в подобном месте. Мир меча и магии — то, о чём ему рассказывали в детстве и о чём он видел сны вдруг стало слишком реально и оказалось куда более сурово, чем в его представлениях.
— Так, — парень тяжело вздохнул, оглядывая широкие поля и недоумённо почёсывая затылок. — И что теперь, дракон ты мой золотой?
Маги подняла растерянный взгляд на улыбающегося парня и, не найдя что ему ответить, всего лишь пожала плечами.
Они стали напарниками. Это был идеальный способ выживания и приобретения чего-то нового, и каждый из них выигрывал в этом союзе: Шахе наблюдала рождение страны и способствовала её развитию, объяв нежностью и заботой этот маленький мир, а Лука мог случайно да найти способ попасть домой. Юнан, переживший превращение дракона и тоже принесший человека из другого мира в этот, никаких зацепок друзьям не дал. Лишь несколько секунд немигающим взглядом смотрел на них, будто думая: «Сами всё узнаете, тогда всё и поймёте,» — и, не проронив ни одного лишнего слова, исчез.
Им оставалось лишь идти вперёд и держать себя в руках. Они сами и их создание — это всё, на что они могли рассчитывать в те времена.
Но шли года. Когда-то обычная маленькая деревенька быстро разрослась до города, а после каким-то образом превратилась в целую страну. Лука и Шахерезада гордились своим дитём — пусть несовершенным, но всё-таки прекрасным уже от того, что оно существовало на свете. Некогда блондинистые волосы парня-бандита, а теперь императора приобрели серый оттенок и на солнце выглядели будто тонкие нити серебра, пусть глаза его и остались всё такими же весёлыми и бесноватыми. Шахерезада это видела, и она боялась об этом думать.
Человек, за которым она присматривала столько времени, человек, за которого она была в ответе, в конце концов человек, ставший ей самым близким существом должен был когда-то умереть. Маги знала это, как знала когда-то о том, что станет в один день драконом, способным пересечь границы любых миров.
И от этого ей было ещё страшней.
Лука ни о чём не жалел. На чужую землю его привела любовь, ради которой он хотел вернуться, но вместо возвращения он приобрёл куда большую и, как сам говорил, «солнечную» любовь. Он всё видел в глазах цвета неба. Он касался губами нежной кожи, пальцами — длинных волос; вплетал венки и лозы винограда в косы Маги, под старость с радостью шкодил во дворце и бегал от стражи, не подозревающей, что учинивший пожар в столовой — сам император. Он слушал стихи, мягко льющиеся из уст его Жрицы, разговаривал с ней целыми ночами и яро расписывал ей все возможности людей и магов в этом мире, а особенно — в их Империи.
Шахерезада пьянела от разговоров, улыбалась от случайных касаний и заливисто смеялась, убегая от стражи вместе со своим непутёвым правителем и султаном.
Но Шахерезада никогда не хотела слышать предсмертное дыхание Луки. Что ж, её желание было исполнено.
В покоях больного императора, куда она привычно зашла по утру, дабы проведать Луку, вместо высыхающего на глазах человека восседал дракон. Гордый, сияющий серебром, он долго смотрел в сторону рассвета, а после, обернувшись к Шахерезаде и отдав ей долгий низкий поклон, вспорхнул, вспышкой исчезнув в небе.
Шахерезада давила слёзы, кусала губы, била себя и до крови врезалась ногтями в мягкую плоть ладоней, дабы не высказать перед людьми Империи слабости. Это было бы не позволительно. Лука был бы недоволен своим золотым драконом.
В тот день в Империи Рэм каждый год запрещается выносить на улицу любые серебряные предметы. Императрица, милая мудрая Шахерезада боится, что ненароком может обмануться блеском этого металла и вновь почувствовать то горе, которые и врагу не пожелаешь пережить.
Юго тяжело вздохнул, хорошо припоминая эту историю в слишком живых красках. Аладдин внимательно наблюдал за ним, будто пытаясь словить каждый шорох мыслей джина.
— Я понял, Юго.
— Хорошо, если так. Вот только, боюсь, третья история случится на твоих глазах. Это будет…тяжело, наверно.
— И прекрасно.
Мальчишка растянул губы в улыбке и, непонятный в течении своих мыслей для Юго, качнулся на месте.
— Ну же, расскажи что-нибудь ещё!